Семь ударов сердца

Фили ушел, оставив после себя свой запах на моей одежде и коже. Я смотрела на закрытую дверь до тех пор, пока она не отворилась, и не вошли Кили с Тауриель. Не знаю, чего я ждала. Я знала, что Фили не вернется, не бросит жену и детей на полпути, не ворвется вихрем в дом и не увезет меня на край земли. Но я продолжала смотреть на дверь, как приговоренный к смертной казни смотрит на плаху. Лица Кили и Тауриель были тревожными, но они не спешили ни о чем спрашивать, видя мое состояние. — Лия, давай ты ляжешь и отдохнешь, — Тауриель подошла ко мне, сделав знак Кили молчать, — Я приготовила тебе комнату. Ты всегда можешь рассчитывать на нас, и можешь оставаться здесь столько, сколько потребуется. — Я прогнала его, — осевшим голосом сказала я. Мои руки безвольно повисли вдоль тела. Я вдруг осознала, что это конец. Фили никогда не оставит семью. Я ему просто не позволю этого сделать. Его дети только начинают жить. Им нужен отец и любящая семья. Я не хотела обрекать их на боль и ненависть. Не такой я хотела жизни и для себя — полной чувства вины и покрытой толстой коростой лжи. — Лия, пойдём, я покажу тебе комнату, — Тауриель подхватила меня под локоть и заставила пойти с ней. Мне было всё равно. Мир вокруг меня обесцветился, и я погрузилась в апатию. Какая разница теперь, как и где мне жить? Как мне искупить свой поступок? Где взять на это силы? Тауриель открыла дверь одной из комнат и завела меня внутрь. Через приоткрытые ставни в комнату вливался лунный свет, ложась на пол и кровать серебристой дорожкой. У стены стояло два сундука, а на подоконнике примостились разного размера горшки с цветами. — Просто ложись и отдохни, — посоветовала мне эльфийка, усаживая на кровать, — Завтра будет новый день. Давай подумаем обо всём завтра. Сегодня мы уже ничего не сможем решить… — Да, завтра будет новый день, — повторила я её слова, а моё сердце при этом сжалось от мысли, что и в нем не будет места мне и Фили. — Тогда до завтра, — Тауриель на секунду задержалась в дверях, словно хотела что-то ещё сказать, но потом лишь чуть улыбнулась и прикрыла дверь, а я так и осталась сидеть, глядя на дорожку лунного света, который, пробегая по кровати, упирался в щель между сундуками, где застряла деревянная лошадка на колёсиках. Кто спал в этой комнате? Его дети или он сам с женой? Мне отчаянно захотелось выйти на воздух, но я не смогла пошевелиться. Было такое ощущение, что меня придавила глыба льда. Я слышала, как Кили и Тауриель шептались, но разобрать слов не могла. Ночь погрузила меня в кокон, сотканный из пустоты и лунной дорожки. Разве мне было место здесь? Элронд ошибся. А провидение или судьба, или как там ещё называют мудрость мироздания, расставило всё по своим местам, отобрав у меня целых девять лет жизни. Уже ближе к рассвету я решила бежать, несмотря на данное обещание. Я не сомневалась, что это лучшее решение. Фили не должен страдать, делая выбор. Я помогу ему хотя бы в этом. Я отправлюсь к Илеану и попрошу помощи, чтобы перебраться сначала к Беорну, а потом в Ривенделл. Я надеялась, что он не откажет. Нет, я знала, что он не откажет. Прокравшись в прихожую, я открыла дверь и вышла в предрассветное утро. Прохлада окутала меня вместе с пряными запахами трав. Какое сейчас время года? Весна? Позднее лето? Или же даже здесь время сыграло со мной шутку и перемешало сезоны? Я ступила на мокрую от росы дорожку, что вела через сад и, вздохнув побольше воздуха для бодрости, решительно направилась в сторону озера. Я планировала пройти по его берегу до рыбаков и с их помощью перебраться ближе к Лихолесью. Но мои планы были сорваны внезапно появившимися всадниками. Я только вышла из сада, как меня чуть не сбили сразу несколько пони. Разглядев всадников, я попятилась и еле удержалась на ногах. Меня окружили гномы на пони во главе с Торином. Ещё я узнала Двалина, Девера и Нори. Их лица были решительными и напряженными. Несколько пар глаз с удивлением уставились на меня. Мне захотелось броситься к дому и спрятаться, когда Торин спрыгнул со своего пони и широким шагом направился ко мне. Не говоря ни слова, он схватил меня за руку и задрал рукав платья до локтя. Шов при этом с резким звуком разошелся. Он крепко держал меня за руку, рассматривая клеймо. — Это действительно ты, — сказал он, не отпуская моей руки. В этот момент из дома вышли Тауриель и Кили. — Дядя… — начал было Кили, но Торин одним взмахом руки заставил того замолчать. — С тобой и Тауриель я поговорю позже, а ты, — он повернулся ко мне, — Ты едешь в Эребор немедленно, — Торин потянул меня к своему пони.  — Я не поеду, — я уперлась, но это не помогло. Торин просто протащил меня на несколько шагов вперёд и остановился перед животным. — Тебя никто не спрашивает, — сказал он, перехватывая меня и усаживая в седло, — Ты принцесса Эребора… пока ещё, — сказал он, запрыгивая позади меня и перехватывая меня одной рукой за талию, не давая спрыгнуть вниз, — Пока мы не решим эту проблему, ты останешься во дворце. Кили, — Торин обратился к племяннику, — Я жду тебя на совете. — Торин, я не буду создавать проблемы. Просто дай мне уйти, — взмолилась я. — Зачем ты тогда вообще заявилась? Ты что, не понимаешь, что оказавшись живой, ты подвергла брак Фили сомнению! — понизил голос Торин, предупреждая любые возражения, — Брак Фили под угрозой, а его сын может оказаться незаконнорожденным по твоей милости, — сказал Торин, пришпорив пони. — По моей милости? –я даже повернула голову, чтобы увидеть лицо Торина, — Мне что, просить прощения, что я оказалась вдруг живой? — Не думаю, что это поможет, — Торин крепче сдавил мне ребра, — Я созвал совет, на котором решу, как поступить, чтобы это не отразилось на престолонаследии. — Ты не изменился, — я подавила вздох, — Думаешь только о королевстве. Чужие чувства для тебя ничто. — Ты тоже не особо изменилась, — Торин одарил меня тяжелым взглядом, — Продолжаешь создавать проблемы. Я сжала губы и замолчала. Какой смысл спорить, если от меня снова ничего не зависит? Въехав в Гору, Торин передал меня стражникам и велел им проводить меня в покои и не выпускать, пока он не даст на то своего распоряжения. Я даже не пыталась взывать к нему. Зная его, я была уверена, что он даже не станет меня слушать, поэтому послушно позволила увести меня и запереть в комнате, похожей на гостевую. Здесь был маленький камин, кровать, сундук и небольшая купальня. Через час мне принесли еды и воды, и я ощутила себя преступницей, ожидающей приговора суда. Не надо было слушать Илеана и Тауриель. Нельзя было возвращаться. Интересно, кто рассказал Торину обо мне? Неужели Фили? Или Кили? А может быть, это сделала жена Фили, чтобы предотвратить необдуманный поступок своего мужа? Да, скорее так оно и было. Мои размышление прервал стук в дверь, а через мгновение в комнату вошёл стражник. Это был Девер. — Принцесса Лия, я пришел, чтобы сопроводить вас на Совет, — он почтительно поклонился. — Здравствуй, Девер, — вздохнула я, собираясь с духом, — Может быть, ты скажешь мне, что такое Совет? — В Совет, помимо короля, входят его ближайшие родственники и советники, а так же мудрые гномы, хранители знаний, — сказал гном, — Они дают советы и ищут выход из разных необычных ситуации. А это более, чем непростая ситуация… Но, знайте, леди Лия, я рад, что вы живы. Я благодарно посмотрела на гнома и последовала за ним. Он отвёл меня в небольшой тронный зал — миниатюрную копию приёмного зала. Здесь был постамент с троном, на котором уже восседал Торин. Рядом с ним стояли Балин, Двалин, Нори, Глоин, Дори и Кили. Ори сидел за столом с пером наготове. Видимо, он собирался записывать решение короля, а может и весь процесс. Фили стоял рядом с женой перед троном. Аша держала Фили под локоть, словно боялась, что он может уйти от неё прямо сейчас. Когда я вошла, все глаза устремились в мою сторону. Мне вдруг захотелось стать невидимкой. У гномов был озадаченный и тревожный вид. Казалось, что никто из них не радовался моему внезапному возвращению из царства мертвых. Я подошла к трону и встала с другой стороны от Фили, чуть поодаль. Гномка окинула меня взглядом, в котором был интерес вперемешку со страхом. Она боялась меня. Боялась, что я смогу забрать у неё Фили. Я посмотрела на Фили и не смогла выдержать его взгляда. Слишком много боли было в его небесно-голубых глазах. Мне пришлось отвернуться к Торину, который поднял руку, наверное, в знак начала Совета. — Сперва я хочу поприветствовать принцессу Лию, — Торин слегка наклонил голову в мою сторону, — Мы все рады, что ты оказалась живой и невридимой. Никак иначе, как на то была воля Махала. Гномы поприветствовали меня легкими кивками. — Мне пришлось созвать совет. Ситуация довольно щекотливая, поэтому мы должны как можно скорее решить её, пока не поползли слухи. Я посовещался с гномами, — начал Торин, — Подобного раньше не было в истории нашего народа, но были другие. Поэтому мы будем следовать закону, наиболее приближённому и похожему. Он замолчал, давая всем уяснить его слова. — С появлением первой жены Фили, законность его второго брака подверглась сомнению, — слова Торина проносились по залу и замирали где-то под потолком. Я стояла и не дышала, ожидая приговора, — Но так как все мы были свидетелями того, что принцесса Лия бесследно исчезла и все согласились с её смертью, у нас нет основания считать второй брак Фили незаконным. Более того, от второй жены у Фили родился наследник, который может потерять свой статус наследного принца. Я знаю, что вчера ночью Фили встречался с Лией наедине, поэтому окончательный вердикт будет вынесен по истечении тридцатидневного срока или ранее, если подтвердиться отсутствие беременности у первой жены… — Что? — вырвалось у меня, но я тут же прикусила губу под строгим взглядом Торина. — Если же Лия окажется беременной, то решение Фили примет после рождения ребёнка, — подытожил Торин, — До принятия окончательного решения, Фили запрещено тесно общаться со своими женами. Женщинам запрещено покидать Эребор. После решения Фили, мы соберем новый совет, на котором будет решаться судьба уже бывшей жены. — Но она же не гномка, — возмутилась Аша, — У неё не может быть детей от гнома! — Этому нет прямых доказательств, поэтому мы не можем рисковать, — ответил Торин спокойным голосом, — Но я уверен, что в любом случае, Фили примет правильное решение. — Я разве сама не могу принять решение за себя? — спросила я, впиваясь ногтями в ладони рук. — Лия, не надо, — услышала я голос Фили. — Если ты родишь наследника, то нет, у тебя нет выбора, — Торин перебил Фили, — Наследник, даже незаконнорожденный принадлежит гномьему народу. Гномы никогда не бросают своих детей, как и женщин. — Я не беременна, — прошептала я, опуская глаза. Я действительно была не беременной. Мои дни пришли ещё в Лихолесье, и до сих пор не закончились, — У нас ничего не было с Фили вчера ночью. И у меня те самые дни... Я клянусь Махалом. — Значит это к лучшему, - сказал Торин, - Это всё упрощает. Отведите принцессу Лию в покои и позовите Толлу и Шейн. Пусть проверят, — махнул рукой Торин, не замечая моего смущения. Как вообще он может обращаться так с женщиной? Или может быть его опыт с Фреей настолько сильно задел его, что он теперь ни одной женщине не доверяет? Мне ничего не оставалось, как проследовать обратно в покои и дождаться гномок. Толла бросилась меня обнимать, не веря своим глазам. Пришедшая с ней пожилая гномка по имени Шейн спокойно ждала, пока она сможет начать осмотр. — Лия! Махал Всемогущий! Это чудо! Просто чудо! — улыбалась Толла, — Бедная! Как же ты жила всё это время? Вон как осунулась! Даже представить не могу, что ты чувствуешь! — Король ждет, — напомнила Шейн. Её голос оказался низким и гулким, как раскат грома, — Надо начать осмотр немедленно. — Понимаю, что это ужасно, но таков приказ Торина, — кивнула Толла, вздыхая. — Это не ужасно, это унизительно, — проговорила я, ложась на кровать и закрывая глаза. — У неё действительно регулы, — проворчала Шейла, словно осталась недовольной результатом проверки. — Но это ещё ничего не значит, — прошептала Толла, наклоняясь ко мне, чтобы помочь подняться, — Последнее слово всё равно за Фили. В этот момент в дверь постучали. Шейн открыла дверь и тут же склонилась в поклоне. — Принцесса Аша, — пробасила гномка, отодвигаясь в сторону, чтобы освободить дверной проход и пропустить жену Фили. — Мне надо поговорить с принцессой Лией наедине, — ровным голосом сказала Аша, не сводя с меня глаз. — Не беспокойтесь, принцесса, она не беременна, — проговорила Шейна, поглядывая в мою сторону. Аша кивнула, но окинула Шейну и Толлу таким взглядом, что те поспешили удалиться. Когда дверь за ними закрылась, Аша повернулась ко мне. В её глазах читалась плохо скрываемое отчаяние. Я подняла голову и распрямила плечи, чтобы не выглядеть жалкой, хотя именно такой я и чувствовала себя. — Это я рассказала Торину о тебе, — тихо сказала она. — Я догадалась, — я увидела, как её лицо вдруг исказилось от боли. Её губы дрогнули, а глаза наполнились слезами. — Я должна была просто дать тебе уйти, — проговорила она. — Прошлого не вернёшь, — повторила я слова Тауриель, — Ты пришла, чтобы сказать мне это? — Нет, то есть и это тоже, — голос гномки замер и вдруг она упала на колени передо мной и начала всхлипывать и содрогаться всем телом, — Прошу, не отбирай у нас Фили! Заклинаю тебя Махалом! Я знаю, что он любит тебя. Я вижу это в его глазах. Одно твое слово и он бросит меня и детей. Прошу тебя, умоляю тебя, я не смогу жить без него! Мне показалось, что я окаменела. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Вид сломленной женщины, что стояла передо мной на коленях, парализовал меня. Гномка продолжала просить и умолять, заливаясь слезами. Она была искренне напугана, и она любила Фили. Она словно обезумела, настолько сильно было её отчаяние. — Встань, Аша, — её имя легло горьким ядом на моем языке, но я заставила себя повторить громче, — Аша, я сказала встань немедленно на ноги! Я не хочу отнимать Фили у тебя и детей. Но не я принимаю решение. — Тогда поговори с ним! — не вставая с колен взмолилась Аша, — Прошу тебя! Заклинаю тебя! Уговори его не отказываться от детей! — Я не… — Я сделаю, что захочешь! Что угодно! — Мне ничего не надо от тебя… — Это не из-за престола, не из-за Фрерина, — замотала она головой, — Мы были счастливы эти четыре года. Я подарила ему двух детей, и ещё подарю! А с тобой у него никогда может и не быть детей. Если ты любишь его… если желаешь ему счастья… отпусти его… Я зажмурилась, пытаясь прийти в себя. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота. Хотелось выгнать эту гномку вон, заткнуть уши и не слышать её рыданий. Её слова хлестали меня словно плети. Эта женщина смогла утешить Фили, подарила ему двоих детей. А что сделала я? Я только причиняла ему страдания. — Я поговорю с ним, — прошептала я, — Я попрошу его отказаться от меня. Поэтому уходи. Уходи сейчас же, пока я не передумала! — Спасибо, — всхлипнула Аша, — Спасибо! Она поспешно встала и наскоро вытерла лицо. — Я не забуду твоей жертвы… Я… — Просто уйди, — процедила я сквозь зубы. Аша бросила на меня испуганный взгляд и быстро вышла. Я заставила себя сделать пять глубоких вдохов и выдохов, а потом направилась к дверям. Как я и ожидала, там стояли стражники. — Кто-нибудь, передайте Торину, что мне надо с ним поговорить. Скажите, что это срочно, — сказала я. Один из стражников кивнул и исчез в коридоре. Я закрыла дверь и опустилась на кровать, силясь справиться с сердцебиением. Торин не заставил себя ждать. Уже через минут десять, дверь в покои без стука открылась. — Мне передали, что ты не беременна, — сказал Торин, подходя ко мне, — Тебе нечего предложить Фили… — Ты же знаешь, что он всё равно выберет меня, — я подняла голову, встречаясь с глазами Торина. Он знал. Я видела это на его лице, — Я собираюсь просить его отказаться от меня, - прошептала я. Торин сжал губы и чуть наклонил голову, сощуривая глаза. — Ты уверена? — спросил он. — Поэтому я и позвала тебя, — сказала я, сжимая кулаки, — Мне надо поговорить с Фили, но я не уверена, что… , что смогу выдержать… — Я понял. В кои-то веки ты принимаешь мудрое решение, — Торин кивнул мне и, не говоря больше не слова, отошел к дверям и сказал что-то стражникам. Затем он встал в проеме, облокотившись спиной на дверной косяк и смотрел на меня, а я подняла голову к потолку, стараясь прогнать слёзы и набраться мужества. — Дядя? — я никогда не думала, что голос Фили способен причинить мне столько боли, но моё сердце чуть не сломало рёбра, когда он вошел внутрь покоев, — Лия… — Фили, — я встала и сцепила пальцы рук, чтобы унять дрожь, — Меня проверили. Я не беременна. Хотя ты и так это знал, наверное... не важно... Я хочу, чтобы ты… чтобы ты отказался от меня. — Лия… — лицо Фили потемнело, а губы побелели от напряжения, — Лия, я не боюсь. Я не брошу детей. Я смогу воспитать их так, чтобы они поняли… Его решительность кольнула не хуже копья. Он был готов жертвовать ради меня самым ценным - собственными детьми. Я не знала, как мне выдержать его взгляд, поэтому смотрела куда угодно, только не на Фили. — Ты должен остаться с Ашой и детьми, — слова давались с большим трудом, но я сумела придать голосу твёрдости, — Это моё решение. Я вообще не должна была возвращаться. Это было ошибкой… — Лия, я люблю тебя, — одними губами прошептал Фили, — Я не смогу бросить тебя. Не смогу отказаться! Я дал тебе клятву. — Ей ты тоже дал клятву! — я сильнее вжала ногти в ладони, — Но причина не в этом. Я не хочу оставаться твоей женой. Я хочу, чтобы ты отпустил меня. — Это неправда, — Фили сделал ко мне шаг, — Ты любишь меня! Если бы не любила, не вернулась бы! Я безумно скучал по тебе столько лет! Лия, если я снова потеряю тебя, то сойду с ума! — Нет, Фили, — я отступила от него, умоляюще посмотрев на Торина. У меня больше не осталось сил. Ещё одно слово и я брошусь к Фили, наплевав на его детей и жену! Торин тут же оказался между мной и Фили, а я спряталась за его спиной. — Фили, выслушай её, — проговорил Торин, и в его голосе я услышала отеческие нотки. Я набрала в лёгкие воздуха и задержала дыхание. — Фили, я отказываюсь от тебя, — выдохнула я, собрав последние крохи смелости, — Я больше не желаю видеть тебя своим мужем. Ты предал меня! Ты прекратил поиски! Ты забыл меня! Ты женился на другой! Ты не имеешь права удерживать меня! Я почувствовала, как лопнула кожа под ногтями и теплая струйка обожгла подушечки пальцев. Я хотела откусить себе язык за эти слова, но вместо этого заставила себя поднять голову и встретиться взглядом с Фили. В его глазах читалось столько боли, что я готова была убить себя на месте. Но я вспомнила его детей, и это помогло мне выстоять. — Лия, — прошептал Фили, но Торин перебил его. — Ты должен нести ответственность не только за себя, но и за народ, — сказал он, — Ты и твой сын — будущее Эребора. — Уходи, Фили, — сказала я, отворачиваясь. Я услышала тяжелые шаги, а потом хлопнула дверь. Только тогда я обернулась и оглядела опустевшую комнату. Вот и всё. Я бросилась в купальню и меня вывернуло наизнанку. Дальше всё происходило, словно во сне, причем с дежавю. Через пару дней, которые я провела как в агонии, Толла принесла мне новую одежду, сшитую, видимо, специально для меня, и привела мои волосы в порядок, а потом меня проводили вниз, в кузни. Перед большой кузнечной печью уже стоял Фили. Я так и не смогла поднять на него глаза. Если бы я это сделала, то могла натворить глупостей. Его голос звучал еле разборчиво, заглушаясь треском углей и моим собственным сердцебиением. — Лия, — произнёс Фили, а во мне всё перевернулось и сжалось в комок, — ты уверена? Я кивнула, не поднимая головы и стиснув зубы, и тогда он продолжил: - Перед Махалом и королем, перед предками и родными, перед своим родом и подгорным огнем, перед камнями и Горой, перед семьёй и свидетелями я… — он запнулся, и его голос сорвался на хрип, — я отказываюсь от тебя. С этого момента ты становишься запретной для меня, а я - для тебя. Я передаю тебя своему народу, своей семье, своей родне. Отныне они покроют мой долг перед тобой. Я увидела, как он срезал одну из своих кос и бросил в огонь. Запах паленого заполнил мои легкие. Перед глазами всё поплыло от нахлынувших слёз, поэтому я не увидела, как Торин достал из огня палку с гладким раскаленным клеймом и, оголив мою руку, прижал к уже имеющемуся клейму. Острая боль лишила меня всех чувств, а потом пришла благодатная тьма. Проснулась я от того, что моё лицо обрызгали ледяной водой. — Леди Лия, очнитесь, — Толла нависала надо мной так низко, что бусинки, что были вплетены в её бородку, касались моей щеки, — Леди Лия! Ну, слава Махалу! Давайте-ка я помогу вам подняться. — Толла, — мой голос хрипел, а горло саднило, — Всё закончилось? — Да, теперь вы должны подготовиться, — заторопила меня Толла, помогая встать с кровати. Она повела меня в купальню и усадила в теплую воду в небольшом бассейне, стянув с меня платье и сорочку, — Только не мочите повязку. Держите руку на поручне… — Приготовиться? — я потерла виски, — К чему приготовиться? — Вы должны выбрать того, кто возьместит долг вашего бывшего мужа перед вами, — пояснила гномка, намыливая мне голову. — Что? — я смутно припомнила речь Фили. Он говорил что-то про то, что передает меня своей семье, чтобы те возместили долг, — Какой долг, Толла? — Ну как же! — воскликнула Толла, — Фили пришлось совершить непростительный поступок против вас. Он бросил вас. А отказаться от своей жены считается самым скверным из возможных поступков. Фили не будет прощен гномами до тех пор, пока долг вам не будет оплачен! — Но это же было моё решение! — возмутилась я, — Мне не нужна никакая плата! Я просто уйду из Эребора и всё! — Куда это вы собрались? — хмыкнула Толла, поливая меня водой из кувшина, — Вы не можете никуда уйти. Вы женщина рода Дурина, даже если от вас отказались. Теперь один из родственников Фили должен стать для вас мужем и оплатить тем самым долг принца. — Но я… я не хочу! — я выскочила из воды, чуть не подскользнувшись на камнях и потянулась за полотенцем, — Я против! Что за чудовищная традиция! Где моя одежда? Я немедленно покидаю Эребор! — Король запретил вам покидать покои без стражи, — Толла быстро обогнала меня и сняла с крышки сундука сорочку, — Я имею в виду, что король Торин не может позволить, чтобы на наследном принце лежала тень неоплаченного долга. — Чушь какая! — я выхватила сорочку и быстро надела её, а потом Толла помогла мне надеть платье. Я морщилась, просовывая перевязанную руку в рукав. Кожу жгло, но сердце жгло сильнее. — Вы должны выбрать себе мужчину из свободных гномов рода Дурина, желательно близких родственников принца Фили, — сказала Толла, зашнуровывая тесёмки на моей спине, — Никто из них не в праве отказать вам. Любой восполнит долг Фили, чтобы не посрамить честь семьи. — Да ну! — фыркнула я, а внутри у меня поднималась паника. Надо бежать! Срочно! — И чем быстрее, тем лучше, — продолжала вразумлять меня Толла, — Для гномов женщина — святое! Если вам не отдадут долг, весь род Дурина покроет позор. — Женщина — святое? — я резко развернулась к Толле, — А как быть с Фреей? Торин казнил её только за то, что она не родила ему мальчика с пятном в виде полумесяца! — Во-первых, — лицо Толлы стало очень серьёзным, — Торин её не казнил. Он приказал отправить её семье и запереть до конца дней в доме родителей. Но Фрея предпочла выпить яд. Она даже не подумала о своей дочери, которая теперь осталась сиротой. Во-вторых, Фрея изменила мужу и обманывала его! Это не ребёнок короля. У всех потомков Дурина есть родимое пятно. Его просто не может не быть. — Но бывают же исключения! — не сдавалась я, хотя новость о том, что Фрея сама отравилась меня шокировала. — Не в данном случае, — покачала головой Толла, — Фрея сама призналась, что спала с другим гномом до Торина. Но это было до свадьбы. Поэтому Торин сменил казнь на ссылку. Но замуж она вышла уже будучи беременной. — Уму непостижимо, — я потёрла лоб, — Но всё равно я не хочу никого выбирать! Я не хочу оставаться в Горе! Мне здесь не место… — А где тебе место? — в дверях стоял Торин. Толла тут же поклонилась, выражая почтение. — Где угодно, — сказала я, — Но не в одной горе с Фили. — Я могу послать тебя в Железные Горы или любое другое место с твоим новым мужем, — пожал плечами Торин, проходя в комнату. — Не будет никакого нового мужа! — прошипела я, — Я сейчас же, немедленно уезжаю отсюда! Я шагнула в сторону дверей, но была перехвачена за локоть крепкой хваткой. — Толла, спасибо, ты свободна, — проговорил Торин, не сводя с меня глаз. Толла подняла глаза на короля, потом посмотрела на меня и, кивнув, быстро удалилась, закрыв за собой дверь. — Ты больше не имеешь права удерживать меня, — я попыталась вывернуть локоть, но не тут-то было. Торин резко дёрнул меня, поворачивая спиной, и прижал к своей груди. — Теперь я имею право на всё, — сказал он, наклонившись к моему уху. — Отпусти, — я дёрнулась, пытаясь высвободиться из его хватки, — Что ты делаешь? — Выплачиваю долг, — его губы коснулись моего уха, — Раз сама ты отказываешься выбрать себе мужа, я сам сделаю за тебя выбор. И в этот раз ты не посмеешь ослушаться своего короля. — Ты не посмеешь! — рыкнула я, царапая его руки, что держали меня. — Ты так уверена? — Торин развернул меня к себе, положив свою руку мне на затылок и сжав в кулак волосы, — Ты же знаешь, что я сделаю всё, чтобы сохранить честь королевской семьи. — Я не гномка! Ты не можешь сделать меня своей женой! — прошипела я, чувствуя как начинают подрагивать ноги. — Ты полукровка, — Торин наклонил лицо совсем близко к моему, — Фили рассказал, что у тебя есть родимое пятно Дурина, а Шейн подтвердила мне это. Поэтому я не вижу причин по которым, не смог бы взять тебя в жены. — Нет, — вырвалось у меня, но звук утонул в губах Торина. Его поцелуй был жёстким и требовательным. Я забилась в его руках, молотя ладонями по его плечам и голове и пытаясь отвернуться. Когда он подхватил меня свободной рукой за талию и потащил к кровати, я вцепилась в его волосы, пытаясь оттащить его голову от себя, а он лишь улыбнулся мне в губы и бросил меня на одеяла. Воспользовавшись минутной свободой, я перевернулась на живот и попыталась отползти, но Торин схватил меня за ногу и дёрнул к себе. Я успела ухватиться за край балдахина, который тут же с треском оторвался и упал на пол, а я снова оказалась в руках Торина, который начал рвать на моей спине тесемки платья и стаскивать его с плеч. — Торин, не надо! — закричала я, когда его горячие мозолистые пальцы поцарапали мне живот и смяли грудь, — Прошу тебя! Остановись! Я билась в его руках и изворачивалась, умоляя его отпустить меня, но он лишь ещё сильнее сжимал на мне свои руки. Он уронил меня на кровать и перевернул, рывками срывая с меня остатки одежды. Когда я начала бить его руками и ногами по всему, до чего могла дотянуться, он без особого труда перехватил мои руки над моей головой, и прижал коленом мне ноги. — Я сильнее тебя, Лия, — сказал он, наклоняясь и целуя мне ключицу, — Чем больше ты будешь сопротивляться, тем больнее тебе будет. Но я всё равно сделаю тебя своей. — Почему? Зачем тебе это? — Я дёрнулась, уворачиваясь от его губ. — Потому что никто другой не сможет укротить тебя, — прохрипел Торин, гладя свободной рукой мой живот, — Потому что у других не хватит духу взять тебя. Потому что сама ты никогда не сделаешь то, что от тебя требуется. — Это неправильно, Торин, — взмолилась я, — Пожалуйста, не делай этого! Умоляю тебя! Торин подхватил губами скатившуюся по моему виску слезу, облизал свой палец и силой развёл мне колени. — Я сделаю тебя своей королевой, когда ты будешь к этому готова, — сказал он, скользя пальцами между моих ног, — А пока хватит и того, что ты будешь моей женщиной, — его палец скользнул внутрь меня, и у меня перехватило дыхание. Я забилась и выгнула спину, пытаясь остановить его и вытолкнуть из себя, но получалось лишь причинять себе больше боли. — Не надо, — всхлипнула я, до крови закусывая свою губу, — Я не хочу… так… — Ты готова отдаться мне по собственной воле? — в голосе Торина была усмешка, а его палец вошел в меня до основания. Я задохнулась от унижения и попыталась ударить Торина ногой, но чуть не вывихнула бедро, взвыв от боли. Торин поймал мой стон губами и навалился на меня своим телом, заставляя ещё шире раздвинуть ноги. Он отпустил мои руки, чтобы снять ремень и стянуть с себя верхнюю одежду. А когда он спустил свои штаны, я с новой силой забилась под ним, пытаясь высвободиться. Но борьба с ним была подобна борьбе с каменной стеной. Мои удары становились всё слабее, а тело теряло чувствительность. Когда он навис надо мной, прижимая мои руки к изодранным простыням, у меня уже не осталось сил и я лишь могла отворачиваться и всхлипывать. — Я должен это сделать ради Фили и тебя самой, — прошептал он мне на ухо и медленно вошёл в меня, не сдерживая грудного рычания. Я не смогла сдержать стона, хоть и стискивала зубы изо всех сил. Мои ноги скользили по мокрой от пота кровати, в попытках найти опору, из рта рвались стоны и всхлипывания, а в груди завязывались невидимые узлы новой связи. Пальцы моих рук, намертво припечатанных к кровати стальной хваткой Торина, впивались в матрас и в кожу уже истерзанных ладоней. Локти и колени дрожали от напряжения. Сильные и глубокие толчки выбивали весь воздух. Я потеряла контроль над своим телом и обмякла. Торин выпустил мои руки, когда понял, что я больше не сопротивляюсь. Его пальцы путешествовали по моему телу, то и дело касаясь самых интимных мест и заставляя мое тело реагировать помимо моей воли. Я зажмурилась, когда ощутила, как горячие волны накатывают на меня, учащая мое дыхание. Я напрягла тело, чтобы притушить всплески жара внизу живота, но ничего не смогла сделать, когда палец Торина нащупал бугорок в складках между нашими телами и надавил. Моё тело выгнулось и затряслось мелкой дрожью, и мне пришлось прикусить костяшки пальцев, чтобы не закричать. В тот же самый момент Торин вошел в меня до самого предела и замер, сотрясаясь надо мной и издавая глухое рычание. Он опустил голову в мои растрепавшиеся волосы, тяжело дыша и поглаживая мои подрагивающие бедра. — Теперь ты принадлежишь только мне, — сказал он, слезая с меня и ложась рядом на бок. Я закрыла лицо дрожащими руками, а Торин притянул меня к себе и прижал к своей груди. Сил сопротивляться не было. Даже слез не было. Я просто лежала, прижатая к горячему телу Торина, чувствуя, что хочу умереть.