Развязка
1 октября 2020 г. в 20:28
До десяти часов он успел набрать всех своих братьев и сестёр. Будто бы по следу её шёл — позвонил Ване, потом Лютеру, Клаусу с Беном, Эллисон и, наконец, Диего и Лайле.
И все говорили ему одно и то же: странная девушка, но сахарно милая, таких сейчас и не встретишь, тебе бы подошла, но раз она не стала тебя дожидаться, то ты сам смотри.
Нас это не касается.
Решать тебе.
Нам, в общем-то, всё равно.
Как и всегда, никто даже не заикнулся о том, что рад, что он цел и невредим, и наконец-то вышел на связь.
Впрочем, никого и раньше не волновало, что с ним, если он не был при смерти. И Пятого это задевало. Он бы никогда им в этом не признался, конечно. Не заикнулся бы вслух. Но наедине с собой и часами с кукушкой, он мог быть честен.
— Я должен с ней познакомиться, — выдохнул, наконец, Пятый, и вскочил с места.
На часах было без четверти десять.
Он добрался до нужно места минут за тридцать. Одна пересадка на метро, и ещё минут семь по улице. Дождь так и не прекращался, а он вылетел из дома слишком быстро и не подумал про зонт.
В стеклянном подъезде было темно. Снаружи слабо подсвечивался домофон, и Пятый несколько раз пробежался по списку взглядом, пока не рассмотрел размытое «Маникин» возле одно из звоночков. Стиснув зубы и сделав глубокий вдох, он нажал на кнопку окоченевшими пальцами и выдержал паузу.
Никто не ответил.
Пятый ещё раз вздохнул и отступил. Дождь заливал ему за шиворот пальто, шарф был мокрым насквозь. Но он уже решился и приехал сюда, с чего бы ему отступать.
И он ждал.
И ждал.
Пока к подъезду не подошла миниатюрная девушка в синем дождевике и с мокрым бумажным пакетом в руках. Она завозилась с ключами, едва не выронила пакет и Пятый его подхватил.
— Спасибо, — тихо сказала девушка. Справилась с ключами, открыла дверь и только тогда подняла взгляд на Пятого. И, кажется, перестала дышать.
И Пятый тоже. Ему пришлось одёрнуть себя, тряхнуть головой и сделать вдох.
— Ты Долорес, да?
Девушка вздохнула едва заметно, совсем не слышно, и так же легко кивнула.
— А я — Пятый.
— Я знаю, — сказала она. — Ты насквозь промок.
— Я давно жду.
— Заходи, — Долорес подпёрла дверь спиной, чтобы она не закрывалась, и пропустила его внутрь. Пятый поудобнее перехватил её пакет с продуктами и шагнул к почтовым ячейкам. Загорелся свет, а ему сразу стало теплее.
Долорес сделала паузу у ящиков, проверила почту, и только потом они отправились дальше. Она вызвала лифт, и в лифте они стояли у противоположных стен и молча друг на друга смотрели.
— Уверена, что хорошая идея, впускать в дом человека, которого первый раз в жизни видишь? Я могу быть насильником, например, — спросил Пятый, когда они вышли на нужном этаже.
— Я думаю, что знаю тебя лучше, чем вся твоя семья, — даже не обернулась на него Долорес. — Знаю, что ты боишься собственных и чужих эмоций, и что чувствуешь себя никому не нужным. Лишним, — она открыла дверь, вытерла резиновые сапоги о коврик и, наконец, сняла капюшон. По плечам рассыпались каштановые кудри. — Что ты самый умный в семье, но они все больше заняты собой или друг другом, чтобы дать тебе то, чего тебе по-настоящему не хватает.
— Интересные выводы. И чего же мне не хватает, просвети меня.
У Пятого даже голос не дрогнул, но она и правда читала его как открытую книгу. Он вошёл в квартиру следом за ней, но ботинки снимать не стал.
— Участие, — Долорес обернулась. Стянула дождевик и забрала у него пакет, чтобы отнести его на кухню. — Интерес к тебе. К тебе самому. Как к человеку, — она окинула его взглядом. — Разувайся и снимай пальто.
Она совсем не казалась ему сахарной, как её описывали его братья и сёстры.
Пятый послушался, и прошёл в единственную, кроме кухни, комнату в квартире. О его ноги тут же обтёрлась кошка черепахового окраса, а в глаза бросились точно такие же часы с кукушкой, как у него.
У неё повсюду были стопки книг, благотворительные буклеты и блокноты с торчащими из них ручками. Детские рисунки и связки неотправленных писем.
— Чёрный кофе, верно? — Долорес выглянула из кухни. — У меня гейзерная кофеварка, это не нарушит твою религию?
— Это лучший способ варить кофе. Уверен, что будет вкусно, — Пятый улыбнулся.
— Можешь пока погладить Одри.
Долорес скрылась на кухне. Пятый присел на корточки и погладил кошку, потом и вовсе взял её на руки, вышел из комнаты и встал в дверях кухни.
— Ты знаешь, почему меня зовут Пятый?
Долорес обернулась и тряхнула головой.
— Нет, но мне всё это время было интересно. Я не решалась спрашивать.
— Моя мама умерла при родах. Она не успела придумать мне имя, а отец этим себе забивать голову не хотел. Поэтому в моём свидетельстве о рождении написали просто «Пятый».
— И никто не предлагал поменять?
— Мачеха предлагала. Много раз, — Пятый хмыкнул. Кошка у него на руках замурлыкала. — Я отказался. Он никогда не думал мне имя дать, настолько ему было без разницы. Значит я могу нести своё имя с гордостью.
— Оно красивое, — Долорес ловко сняла кофеварку с плиты и перелила в чашку. — Твоё имя.
— Хоть кому-то нравится.
Долорес передала ему чашку, отставила кофеварку и опёрлась о стойку, глядя на него исподлобья и покусывая губы.
— Это странно.
— Немножко, — Пятый кивнул. Выпустил кошку, сделал глоток кофе и расплылся в улыбке. — Чертовски хороший кофе, Долорес.
Долорес кивнула и сунула руки в карманы пиджака. Потом осеклась, и достала крохотную бумажку. Свёрнутый квадратик, заклеенный воском.
— Это же от Клауса. Он так всегда записки запечатывал, чтобы не прочитали раньше времени, — Пятый отставил чашку в сторону. — Что это?
— Он сделал расклад для тебя. Но не объяснил, что карта в будущем означает. Хочешь узнать первым?
Пятый пожал плечами. Долорес протянула ему записку, и он сразу же разломал твёрдый воск и развернул её.
В записке было всего одно слово. Пятый нахмурился.
— Что? Что там написано?
Пятый не ответил. Развернул её так, чтобы и Долорес могла прочесть:
«Любовь».
Долорес посмотрела на записку, а потом на Пятого. Сделала шаг к нему, и он поймал её за руку. Она привстала на цыпочки и коснулась его лица. Будто слепая трогала его кончиками пальцев, обводя скулы, линию губ, родинки на щеках и горбинку на носу. Он разжал пальцы и повторил за ней. Скулы. Курносый нос. Россыпь веснушек на щеках.
Она запустила пальцы в волосы у него на затылке, и он тоже зарылся руками в её кудри.
Они были всё ближе, и вот уже соприкасались лбами. Пятый потёрся носом о её нос, и Долорес тихо вздохнула.
Пятый обнял её за талию, а она обвила его руками за шею.
Она поцеловала его легко, почти нерешительно, и он прижал её к себе крепче.
Миранда. Миранда была права.
Они друг друга дополняли.
Может и правда были люди, созданные друг для друга.
А может, это случилось только с ними.