451 град по профиту

— Мусор! Ты будешь молить о смерти! Я изучал технику Воспаряющей ладони, пронзающей небеса! — С презрением прокричал какой-то стрёмный мужик в светлых одеждах. — Я изучал твою сестру! — С неким задором прокричала маскирующаяся под парня Тсунаёши, находясь в Древнем Китае. "О, да. Мироздание никак не могло обойтись без этих штампов, блять!" Мысленно костеря на чём свет стоит Джуна Кавахиро, Тсуна продолжала превозмогать, недоумевая, как до такого дошло. А ведь всё началось довольно невинно и штампованно - Джун, эдакий недалёкий шаман, чтоб его семеро в подворотне отлюбили, сбросил на Таню какой-то бракованный заряд для десятилетней базуки. В итоге Тсуна оказалась в древнем Китае. "πздец" - подумала тогда Тсунаёши и оказалась права, благо, что к интуиции она прислушалась и вовремя закосила под пацана - и то хлеб. Она уже упоминала, что в древности почти везде женщин чуть ли не за скотину считали? Теперь точно упоминала! И это заставляло ещё больше любить Россию/РФ/Русь и т.д. - там даже в древности так не считали. Однако в Китае вполне могли уважать и женщину - там вообще люди довольно двинутые, поклоняются и пресмыкаются перед более сильным, а слабых гнобят. И это при том, что сила бывает разной! Не всем, знаете ли, кулаками махать, да на мечах летать - о, Таня, читавшая в юности про культиваторов была просто в шоке, когда увидела Туманников, рассекающих по небу на мече, но об этом она пожалуй, умолчит. И Тсуна сама ясно не понимает, в какой момент она, как "посланник Небесне Аллаха, и на том спасибо оказалась втянута во всякие интриги и грязь. Хотя, да, она не будет отрицать, техника полёта на мечах ей очень зашла, она даже смогла ей научиться - не, ну а хули, раз она может выделить из своего Неба Туман? Да и в целом, те пять лет, что она провела в этом времени, были на диво продуктивными. Правда, сначала Тсунаёши постоянно крикала с местных и билась в отчаянии от их маразма, но баста. Это уже через месяц стало слишком предсказуемым. А ОНА ПРОВЕЛА ТУТ ПЯТЬ ЛЕТ!!! И даже не повзрослела! Обидно, блин! Вообще, Тане дико хотелось вернуться к Кавахире хотя бы для того, чтобы перед носом у того заорать что-то вроде: "Я прождал этого момента пять лет! В АЗКОБАНЕ!" Или как там называлась тюрьма с дементорами для волшебников? А, не ссуть важно. Но чего нет, того нет. В итоге, Тсунаёши это всё настолько задолбало, что она свалила из этого Китая, и пошла бить рожи кому-нибудь. По стечению обстоятельств, этим кем-то оказался Скалл, хотя именно ему она рожу и не набила. Скалл. Во времена Древнего Китая. О, она уже говорила, что офигевает от этого мира? Тогда... — Я ХРЕНЕЮ С ЭТОГО МИРА, БЛ@! ГРЁБАНЫЙ ДЖУН-ПЕРДЖУН СО СВОЕЙ БАЗУКОЙ, ДА ЧТОБ ТЕБЕ ПОДАВИТЬСЯ И СЕСТЬ НА БУТЫЛКУ!!! Где-то далеко поперхнулся последний шаман, внезапно решивший присесть за столик в одной закусочной. ~41 Таня, со всё больше округляющимися глазами смотрела на подозрительно знакомого фиолетоволосого и зеленоглазого парня лет шестнадцати, который отчаянно флиртовал с инквизиторомявно хотевшим сжечь Скалла в огне, но не в огне страсти, и даже пытающимся это сделать. Сам парень был привязан к кресту, а под его ногами лежали дрова. Тсунаёши просто пожала плечами, и дрова отсырели. Быть шаманкой оказалось крайне удобно. — Господин Инквизито~ор! — Молодая версия семпая кокетливо поиграла бровями. На заднем плане всхлипнула, едва не разрыдавшись, Тсуна. Теперь ей было ясно, от кого она подобрала эту "дурь", как выражались некоторые её знакомые. И, присмотревшись, Тсунаёши почти без удивления опознала в том инквизиторе Бермуду фон Вихтефте... Вихтешде... Блядь, да это хер выговоришь, а она-то думала, отчего имя сурового начальника Вендикаре никто не произносит? Оказалось, само имя хрен выговоришь. Так что так. Тане оставалось только вздохнуть и пойти бить рожи - в конце концов, она стала более жестокой, спасибо грёбаным китаёзам! А Бермуда... А что Бермуда? Тот ещё не был Аркобалено, а значит Кавахиру она ещё сможет встретить - уже сейчас Тсуна понимала, что просто так этого отшельника хуй найдёшь - прячется он - мама не горюй, а показывается только на мероприятия с Аркобалено, да и то - лишь в арках по созданию Аркобалено и Битве Представителей. Чтож. Тсунаёши будет ловить на живца - проследить за Бермудой на данном этапе развития будущего главы Вендиче не составляло труда. Гиперинтуиция утверждала, что движуха начнётся совсем скоро. ~42 Таня, сидящая на ветке дерева, со скукой смотрела на какой-то захолустный трактир, в котором остановился будущий недо-донн Вендикаре. Её многолюбимый семпай тихо-мирно спал под этим самым деревом, ни о чём не подозревая. А потому Тсуна решила ему помочь. — Ай! — Тихо воскликнула молодая версия Скалла, потирая ушибленную голову. Рядом лежало "случайно" так "удачно" упавшее яблоко, но Черепу казалось, что случайности не случайны. Взглянув наверх, он встретился взглядом с Тсунаёши, которая, хлопнув себя рукой по лбу, приложила палец к губам. — Шшш..! — И, ничего не объясняя, приняла вид степенный и важный, хотя в душе и хотела разораться и поскандалить с молодым семпаем на какую-нибудь тему. Скалл, неповеривший ни одному жесту таинственной незнакомки, в немом вопросе поднял бровь. На что Тсунаёши лишь развела руками, кивнула на трактир и перевела взгляд на парня, с гаденькой ухмылочкой поигрывая бровями. Скалл закатил глаза, но в трактир всё же пошёл. ~43 Шёл третий месяц её скитаний по средневековой Европе. За это время Тсунаёши успела несколько раз поругаться со сталкером-семпаем, пару раз спалиться перед Бермудой и, о чудо, на которое она никогда не надеялась и даже не мечтала, засмущать Скалла. В конце концов, тот просто смирился с девушкой, которая даже имени своего не назвала. Сам он представился сиром Велсоном и долго не мог понять, отчего девушка начала истерично смеяться. Сама Тсунаёши считала это истерикой. Бермуда же считал сих двоих - долбонутыми долбодятлами, и в чём-то был даже прав. — Ебанёт? — Интуиция соглашалась. — Не должно. — Череп лил не совсем воду в кислоту, хрупкими аристократичными ручками держа две стеклянные колбы. Ну кто бы сомневался, что рвануло? Таня мрачно подумала, что она уж точно в подобном не сомневалась. ~44 Как всякий порядочный юзер посмертной воли в целом и Гиперинтуиции в частности, Савада Тсунаёши никак не могла пропустить такое одиозное действие как собрание будущих Аркобалено. То, как она туда пробиралась - отдельная история. — Ну возьми! — Нет! — Ну плиз! — Нет! Да и как ты себе это представляешь, мисс незнакомка? — Скалл собирал вещи, примерил кольчугу, но затем признал её полной туфтой и отбросил. — Ну слугой меня представишь там, или ещё кем. — С такими слугами и врагов не надо! — Не соглашался будущий Аркобалено Облака, не желая брать с собой Тсуну. — Или любимой, но немного сбрендившей двоюродной племянницей почившего деда какой-нибудь кузины твоего троюродного младшего брата со стороны маменьки, или ещё как. — Тсунаёши беспечно болтала ногами, сидя на довольно крепком стуле. — И откуда тебе известны такие подробности о моей семье? — Подозрительно спросил Череп, чуть дольше необходимого удерживая в руке нож. — Эээ, так я наугад сказанула. Неужто угадала? Скалл тяжело вздохнул, закрывая свой сундук на колёсиках. — Ладно, представлю тебя сумашедшей, как ты и просила. И, чуть не забыл — тут он саркастично хмыкнул, показывая, что вообще-то нет, не забыл — Тебя как звать? — Не надо меня звать, я сама прийду. А имя моё - Хелен. — В конце концов, она не говорила, что это её настоящее. Череп насмешливо лыбится, точно уверенный в том, что имя ненастоящее. ~45 Таня молча стоит за спиной у разыгрывающего из себя дурачка Скалла. За столом, помимо самого будущего Аркобалено Облака, из знакомых сидит Бермуда, да охрененно похожая на Арию/Луче/Юни девушка с миленькой семейной татухой под глазом - привлекающая взгляд синеглазая брюнетка. Тсуна смотрит на неё и видит эдакую венерину мухоловку, или ещё какой диковинный плотоядный цветок, привлекающий внешней хрупкостью, за которой прячется неприглядная натура. Таня качает головой, думая, что и сама она чем-то похожа на эту Ребекку Джинглио-Неро. Она ведь тоже врёт. Тсунаёши устало вздыхает. В последнее время она стала слишком часто уставать от лжи, хотя раньше ей нравилось запутывать других. За столом, помимо женщины и будущего главы Вендиче, сидят: роскошный рыжий рыцарь в доспехах, непонятного телосложения некто, закутанный в плащ с головой, лет под сорок священник с непокрытой головой, темнокожий и настороженно оглядывающийся, небрежно одетый то ли мексиканец, то ли африканец, и ребёнок. Нет, ну не совсем ребёнок, скорее подросток лет четырнадцати-пятнадцати, но всё равно. Над столом висит постепенно накаляющаяся атмосфера, которую Никто не стремится разрядить. Скалл, наклоняясь за упавшей шляпой, падает со стула и возмущается этому - только вот взгляды остальной части семёрки не дают обмануться - его представлению никто не верит. Возможно, встреть они Скалла в деревне или городе, то могли бы и поверить в его игру, но тут дело совсем иное - тут собрались сильнейшие люди мира, а значит дурачков тут быть не может - и в средневековые времена существовала довольно жёсткая конкуренция - а значит всё показанное Облаком - игра и притворство. Это понимают все, даже та беременная женщина-одуванчик, а потому к Облаку не лезут, понимают, что это плохо закончится. — Итак, здравствуйте! — Раздаётся голос будто отовсюду, и в середине зала появляется Джун Кавахиро собственной персоной. — Для начала позвольте поблагодарить вас всех за то, что собрались, и давайте перейдём к делу... Речь шамана всё звучала и звучала, уводя в непроходимые дебри сознание. Таня облизнула пересохшие губы - Кавахиру она нашла, осталось только поговорить с ним, что, если на чистоту, тоже было трудновыполнимой задачей. ~46 — Хаю-хай, привет, шаман! — У Тани немного дёргалось веко, а улыбка была злобной и нервной, недавно её подстебнул Скалл, так что у Тсуны прямо таки горел пукан, поэтому она решила выместить злобу хотя бы на ком-то, забивая на то, что изначально орать на шамана она не планировала - кашу заварила его более старая версия, а не тот, что стоит перед ней сейчас. Но, если честно, ей было плевать. Кавахира вздрогнул и повернулся, смотря на Тсунаёши с немым и явно нецензурным вопросом. — А что ты так смотришь? Будто бы я хотела оказаться в прошлом по твоей прихоти. Так вот - я не хотела и не хочу. — Она поджала губы, прищурила глаза и тыкнула указательным пальцем шаману в грудь. — Ты можешь начать сначала? — Джун, видимо разглядев в Тане сородича-шамана, решил не торопиться. — Дааа..! — С непередаваемой интонацией согласилась злопамятная Тсунаёши и начала пересказывать индийско-мексиканский сериал с поправками на реалии её будущего. Посему выходило, что Примо и Спейд жили активной половой жизнью, а потому их потомков находили почти везде - и в Америке, и в России, и в Японии... Так что легче было сказать, где не было Тсуниных родственничков. Под конец рассказа шаман смотрел стеклянным взглядом вперёд и явно задумывался, а нахрена, собственно, он спрашивал. — Старик. Эй, старик! — Тсунаёши пощёлкала перед лицом Джуна и только добившись реакции продолжила — мне надо в моё время. — Конечно. Когда шаман ушёл, то Таня, не сдерживаясь больше, рассмеялась, начав кричать как больная СПИДом чайка или тюлень. ~47 — Таке-е-е-еши!!1! — С какой-то не такой интонацией прозвучало из подворотни, и Ямамото вздрогнул. — Что ты тут делаешь, Тсуна? Таня глупо моргнула, что-то осознавая. — Как что? Мы не виделись сколько... Два года! А ты спрашиваешь какую-то хрень... — Тсунаёши обиженно фыркнула, но посмотрев на Такеши вынуждена была признать, что злиться на того дольше минуты у неё явно не выйдет. — Извини-извини — Повинился современный самурай, неловко улыбаясь, — Так чему ты научилась? Скучала по мне? — КОНЕЧНО! А научилась... — Таня начала тыкать одним указательным пальцем в другой — А я умею дышать. Воть. Уже в который раз Такеши не знал смеяться ему или плакать, а потому засмеялся. В любой непонятной ситуации смейся. Смех продлевает жизнь. — Слова, сказанные Тсуной лет десять назад звучали в голове у Ямамото, пока тот смеялся. ~48 П.А: Можете уже ненавидить автора, автор разрешает. Таня смотрит на совсем мрачного Иетсуну, которого она даже не думает рассматривать как брата, и полностью отдаёт себе отчёт о своих чувствах. Смотрит и решает того расшевелить, рассмешить и раззадорить, подколоть, подстебнуть и заставить того улыбнуться. Она не видела Иетсуну девять лет, он её - два года, но Тсунаёши надеется, что тот тоже скучал. Она тихо спрыгивает с облюбованной ещё давно балки в кабинете Десятого дона Вонголы, и с провокационной улыбочкой выскакивает у Иетсуны из-за спины. Она игнорирует тихий глас интуиции, нет, она не хочет этого слышать. У неё всё хорошо. Всё должно быть хорошо. — Что случилось, Ие? Выглядишь так, будто кто-то умер! — Тсунаёши улыбалась, но вдруг в удивлении, граничащим с шоком распахнула глаза. — Кто? — Звучало растерянно, так, будто Таня ещё надеялась, что она и её интуиция ошиблись. — Такое ощущение, что я. — Сидящий в кресле Десятый горбится, закрывая себе лицо ладонями. — Лучше бы это был я. Таня хмурится. Ей не нужны слова, Иетсуне тоже. Тсунаёши просто тихо подходит к нему и обнимает, неловко, но крепко, так, чтобы Иетсуна не вырвался, и искренне. По щекам у Иетсуны текут слёзы, а взгляд пустой-пустой, глаза пусты как бутылочное стекло - ни мыслей, ни чувств - не видно ничего. Он трёт лицо руками, с удивлением смотря на жидкость на них. Как-то печально вздыхает Тсуна над его плечом, неуспевшая, но всё равно пришедшая чтобы хотя бы поддержать его. Иетсуна не думал, что будет легко, он знал, знал-знал-знал, что легко не будет, он предчувствовал..! Но оказался не готов. Но он не готовился. Ложь! Какая же ложь, он готовился! Неправда, не готовился, потому и оказался не готов! Надо было готовиться лучше! Надо было готовиться хоть как-то! В кабинете Десятого ревут двое. Первым порывом Тсунаёши было начать успокаивать, начать шептать, говорить, обещать, что всё будет хорошо, что всё наладится. Только вот она понимает, что нет, блять, не будет, она опоздала, что эти обещания, все до единого - ложь, ненастоящие, как слова сочувствия на похоронах какого-нибудь злодея. Тсунаёши ощущает, что если начнёт говорить, то любые её слова прозвучат шаблонно и картонно, бездушно. Она так не может. Она не может так поступить с Иетсуной. Она не поступит так. Это её вина, это она опоздала опоздала опоздала опоздала опоздала, это её вина, надо было прийти раньше, надо было поторопиться, надо было сделать хоть что-то! Надонаданадонадонадо У Тани болит сердце, когда она слышит тихие всхлипы Иетсуны,которого любит не как брата, тихо ухает вниз, будто рвя её всю. Владельцы Гиперинтуиции тоже не всесильны. Она не успела предотвратить, да, она будет винить себя в этом ближайшую вечность, но это не повод опускать руки. Она нужна своему брату, она должна поддержать его. Она должна хотя бы поддержать его, если уж не успела предотвратить беду или хотя бы помочь. В кабинете Десятого ревут двое. ~49 — Я... Я хотел разрушить Вонголу лет с восьми. И... И... Гокудера тоже хотел... — Иетсуна почти чувствует, как на него волнами наваливается депрессия. Как волны при девятом вале, она всё прибывает и прибывает. — Я всё устрою, обещаю. — Тсунаёши тихо шепчет, чувствуя, что и у неё в сердце скребётся депрессия. Тсунаёши ненавидит обещать. Она может лгать, обманывать, может играть фактами, но обещания выполняет всегда. Она может исказить обещанное до неузнаваемости, но выполнит. Выполнит так, что тот, кто заставит её пообещать пожалеет. Она не собирается никому давать эти цепи, не собирается заковывать в эти цепи обещаний себя, но тут дело иное. Иетсуна вообще иное дело, к нему всегда иной разговор. Это же Ие, над которым можно подстебнуть, милый, в глубине души, мальчик, которого легко можно засмущатьтолько хрена с два он даст это смущение увидеть, которого можно и НАДО комфортить. Солнце умеет сжигать. Оно ослепительно и притягательно, но горе тем, кто протянет к нему руку, те сгорят, те обожгутся. Поэтому она и сравнивает Иетсуну с солнцем. Такое же ослепительное, такое же притягательное, такое же светлое, такое же безразличное к её чувствам и проблемам. Но Тсуна знает, что она неправа. Нельзя винить человека, потерявшего близкого, в том, что тот не обращает на её потуги внимания. Знает, но ничего с собой поделать не может. А ещё он правильный до жути, Тсунаёши считает, что Ие не примет её чувств, потому что инцест не нравится Иетсуне. Тсунаёши ненавидит обещать. Но обещает. Потому что это Ие. Её милый солнечный мальчик. Её солнышко, глухое к молитвам. Тсунаёши приувеличенно радостно думает, что в клубе желающих уничтожить мафию пополнение. Вот Рокудо обрадуется. Сейчас Таня готова думать о любой ерунде, лишь бы отвлечься от боли в груди и вины. Правда порой она малодушно думает, что она это всё заслужила. Она должна была прийти раньше. Она должна была помочь. Это её вина, значит это и её наказание тоже. Она старается отметать подобные мысли, но они слишком уж прилипчивые, так что удаётся не часто. Так, а что там у неё на обед? ~50 — Нет, не совсем, делай вот так. — Тсунаёши закончила своё обучение на шамана уже год как. А потому она уже год как обучает остальных из компахи Цун. Она поправляет не так расположенную руку у Сетсуны, помогает перенаправить поток Пламени у близнецов, слишком толсто, комично толсто, намекает Иетсуне. Вонгола идёт по пизде уже долгое время, а увидели это только после смерти десятого Урагана, два с половиной года назад. Тсунаёши ужасно разочаровывает то, что все винят в смерти Хаято Иетсуну. Таня лишь качает головой на такие нелепости - как люди могут быть настолько слепыми? Они все потомки Примо. Они все сломанны, просто в разной степени. Они все пытаются выжить, и пока что у них это получается. Власти никто из них не хочет. Реборн и её бывшие хранители уже полгода ищут Тсунаёши, чтобы обрадовать постом Одиннадцатой. Самой Тсунаёши на это удивительно плевать.