7th July

Спокойная летняя ночь, оказалась слишком тяжёлой ношей для Нацу. Он вернулся домой рано, даже не задумывался забраться в Люсину квартиру, как он делал это обычно. Все, чего ему хотелось это как можно быстрее уснуть и чтобы этот чертов день поскорее закончился. Но казалось, что именно сегодня жизнь решила поиздеваться над ним и он так и не смог уснуть. Это было совсем на него не похоже: он мог быстро уснуть, всегда и везде. Но сейчас он просто пялился в темноту своей спальни и слушал, как Хеппи бормотал какую-то фигню во сне, в то время как его мысли были полностью об Игниле. Он ненавидел это. Это чувство полного одиночества и боль утраты. Он сложно переживал исчезновение Игнила тогда, и годы не сгладили его раны. Больше чем что-либо в этот день, он просто скучал по отцу. Он скучал по его любви и пониманию, скучал по их тренировкам, по чувству защищённости, которое он чувствовал только с ним. Он не был зол, как Гажил. Игнил не бросил его просто так — у него была причина. Он бы никогда не сделал этого без веской на то причины, просто потому, что любовь между ними была слишком сильной. Эта была единственная вещь, в которой Нацу никогда не сомневался. Но он все равно ощущал себя брошенным, прямо как тогда. И тот факт, что он лежал в своей темной комнате, в пустом доме посреди одинокого леса, только усугубляло все. Будто накама была простой иллюзией, которую он создал, чтобы лучше себя чувствовать. Они не были здесь сейчас. Он не мог дотронуться до них и убедиться, что они реальны. Не мог почувствовать их запах. Не мог увидеть и услышать их. Он как никогда боялся потерять единственное, что у него есть. А потом в его голове всплыла Люси, ее улыбка моментально развевая тьму его мыслей. С того самого дня, как он нашёл ее в Харгеоне, она не покидала его. Они были партнёрами, сокомандниками, лучшими друзьями, накамой. Она была единственной, не считая Хеппи, кто смог сблизиться с ним так сильно, за такой короткий период времени. И неожиданно, он не хотел ничего, кроме как завалиться в ее квартиру и упасть на ее кровать. Просто почувствоваться себя нормальным и счастливым как всегда. И тут он вспомнил, что она не будет счастлива. Не сегодня. Потому-что сегодня она вспомнила как умерла ее мама, точно так же как он, вспомнил что исчез Игнил. И он резко вскакивает с кровати, торопясь выбегая из своего маленького домика в лесу, мчась по улицам Магнолии. Когда он остановился около ее дома, он обдумывал только на секунду, прежде чем прыгнуть на ее подоконник и забрался в комнату. Он чувствовал соленный запах слез и слышал ее хриплый плач ещё до того, как он увидел саму девушку. Она сидела на своей кровати, опустив голову, обняв руками колени. Мягкие, золотые волосы скрывали лицо, в попытках скрыть ее слёзы. Получалось не особо хорошо — девушка тряслась всем телом с каждым новым потоком слез. Вид обычно солнечной девушки, сломал что-то в Нацу. Люси не должна плакать. Улыбчивая и радостная, освещающая собой все вокруг, она нравилась ему намного больше. Он хотел, чтобы она улыбалась снова, но также понимал, что не мог помочь. Не в этот раз. Боль была слишком сильной, а пустое место оставленное мамой слишком большим и невозможным, для него, заполнить. И он понимал. Потому-что чувствовал тоже самое. Он потерял отца, также как она потеряла мать. Игнил был его единственной семье и его исчезновение было почти что слишком сильной ношей для него. Но в то время как его отец возможно жив, Лейла умерла практически на руках у маленькой Люси. Это оставляло их обоих в полном одиночестве. Он не знал, что именно заставило его прийти сюда, но когда он понял, что она, скорее всего, в полном отчаянии сегодня, он не мог поступить иначе. Хеппи крепко спал дома. Этот кошак не проснётся до рассвета и парень уже вернётся обратно до того. Он просто хотел помочь девушке сейчас. Поэтому он аккуратно спрыгнул с подоконника и прошёл в комнату. Она резко подняла голову с колен, когда услышала звук шагов по полу. Красные, опухшие глаза смотрели на него с такой грустью, что он практически не выдержал. — Нацу…- ее шёпот волной прошёлся по тишине спальни. Она неверующе смотрела на парня перед ней. Он не мог быть здесь сейчас. Не может быть. И все же… он был, стоял посреди ее комнаты, с глазами полными заботы и волнения. Он был здесь. И в момент ей стало абсолютно плевать, что сейчас середина ночи, и что она, скорее всего, выглядела как говно с гнездом на голове и размазанными по лицу слезами. Потому-что он был рядом когда она вскочила с кровати и обвила руками его шею, утыкаясь лицом в его тёплую, голую грудь. Нацу не двигался в течение нескольких секунд, пытаясь обдумать тот факт, что Люси плакала и держалась за него, вместо того, чтобы кричать и пинать его. Но затем он обнял ее, вдыхая ее сладкий, успокаивающий аромат, притягивая девушку ближе. Она отреагировала, усилив хватку, как будто не собиралась отпускать его в ближайшее время. Но его это не особо заботило. Вместо этого драгонслеер поднял ее и забрался на мягкую, удобную кровать. Усадив ее к себе на колени, он уткнулся головой ей в шею. Он всегда любил ее запах. Он дарил определённое чувство умиротворения и счастья. Пахло домом. И внезапно он почувствовал, как стена, которую он так тщательно построил вокруг своих собственных чувств, сломалась и он издал приглушенные рыдания. Осторожно держа ее на руках, он позволил отпустить себя. В любом случае, остановиться было невозможно. Он никогда не позволял себе плакать перед другими, всегда следя за тем, чтобы они не беспокоились о нем. Он был в порядке. Все хорошо. И хотя большую часть времени он действительно был не из тех, кто впадает в депрессию дольше одного дня, сейчас это не так. Не сегодня. И Люси удалось убрать последний барьер, который мешал ему показать свою боль. Поэтому он просто прижал ее к себе, боясь, что она тоже может исчезнуть, и плакал ей в плечо. Когда Нацу притянул Люси ближе, она снова разразилась почти истерическими рыданиями. Казалось, что в этот единственный момент давление лет спало. Она просто не могла перестать плакать. Ее слезы пропитали его грудь, любимый шарф, ее одежду и ее волосы. Девушку так сильно трясло, что ей потребовалось время, чтобы на самом деле заметить все вокруг, кроме того, что Нацу держал ее. Когда она, наконец, немного успокоилась, она поняла, что они были на ее кровати, что она сидела у него на коленях, а он уткнулся головой в ее шею. А потом ее сердце ёкнуло. Потому что она не только чувствовала собственные слезы на лице, но и задняя часть шеи была влажной. Он плакал. Раньше она этого не замечала, но ее тело тряслось от каждого рыдания, вырывающегося из его горла. Люси не знала, что делать в течение секунды, но затем остановилась на том, чтобы просто держать его, ожидая, когда у них обоих закончатся слезы. Они оба потеряли семью в очень молодом возрасте и все еще чувствовали боль. Но на данный момент, это не имело значения. Ничего не имело значения, кроме того факта, что они все ещё были друг с другом. — Н-Нацу? Голос Люси был слегла слышным шепотом, она мягко дрожала. Он все равно слышал ее, отвечая ей, мыча ей в волосы. — Не смей умереть. Ради меня. Обещай, что останешься в живых. Это была странная просьба, но она не могла удержаться от этого. Если Нацу умрёт, она не сможет жить дальше. Нацу молчал так долго, что Люси начала сомневаться, что он вообще ей не ответит. Но как только она хотела сказать ему, чтобы он забыл об этом, он ответил. Его голос был таким мягким и тихим, что она бы пропустила его, если бы его голова не была рядом с ее ухом. — Только если ты обещаешь мне, что не исчезнешь. Не оставляй меня. Никогда. Она попыталась ответить, но ком в горле не давал сглотнуть и у нее вышло только неразборчивое мычанье. Наконец ей удалось прошептать: — Обещаю. Нацу сжал ее сильнее и снова расплакался. Она дала обещание, настоящее обещание никогда не оставлять его. И Маги Небесных Духов никогда не нарушали своих обещаний. Широкая, кривая ухмылка показала клыки. Она обещала. Она всегда будет рядом. Он усмехнулся в ее кожу, слезы, наконец, замедлились и остановились, когда он снова обрёл голос. — Тогда я тоже обещаю. У них была собственная боль и печальное прошлое, но они справились с этим. Пока они были друг с другом.