xxxvi. we left our date of birth and our history behind (Mars by Sleeping at Last)
-ооо-
4 января 1979 года Для Гермионы всё вокруг было как в головокружительном тумане. После того, как Питер заговорил, сначала никто не осмеливался и пошевелиться. Даже девушка затаила дыхание, не зная, зачем её брат привёл их в поместье Поттеров из всех возможных мест. Питер выглядел напряжённым, его синие глаза были почти ледяными под светом в спальне наследника Поттеров, а челюсти сжаты так сильно, что она не удивилась бы, если его десны скоро начнут кровоточить. Джеймс уставился на них, как рыба, выброшенная из воды, его волосы цвета воронова крыла торчали во все стороны, а очки в толстой оправе соскользнули на кончик носа. Затем Регулус рядом с ней снова перекатился, и его вырвало. Проклятая жидкость выскользнула из его рта — зловещая зелень пропитала богатый, бархатный ковёр на полу. Это вернуло движение в комнату, и Питер с Джеймсом потянулись к Регулусу, чтобы затащить его на кровать. Гермиона вытащила палочку и убрала магией рвоту, но глаза девушки пристально смотрели на ковёр, поскольку она знала, что парни теперь многозначительно смотрели в её сторону. — Что, чёрт побери, случилось? — резко спросил Джеймс. Гермиона медленно поднялась с пола и нерешительно взглянула на двух парней. Лицо Питера выглядело напряжённым и измождённым, её брата, несомненно, всё ещё мучили видения того, что происходило в пещере. Джеймс был удивительно растерянным и грозным, его светло-карие глаза блестели от того, насколько взлохмаченной оказалась девушка. Её джинсы были порваны в разных местах из-за того, что она поскользнулась на заострённых камнях. Питер, возможно, сделал её сухой и тёплой, но Гермиона всё ещё была грязной из-за своей схватки с инферналами в чёрном озере. Тот факт, что она чуть не умерла в пещере, обрушился на когтевранку. Слёзы наворачивались на её глаза, и Гермиона крепко обняла себя от чувства безнадёжности, которое охватило её, когда они с Регулусом всё больше и больше отдалялись от поверхности воды. Кожа девушки всё ещё болела от смертельной хватки инферналов, она продолжала вспоминать, как эти монстры взбирались друг на друга, чтобы выполнить приказ своего хозяина и утопить Гермиону. Девушка снова задрожала, на этот раз из-за ужасов, через которые они только что прошли. Хотя она пыталась убедить себя, что они добились успеха — что они получили крестраж… Всё, что произошло в пещере, пробудило все воспоминания Гермионы Грейнджер о войне. Питер мгновенно оказался перед сестрой и крепко обнял её. — Ш-ш-ш, ты в безопасности, — успокаивал он, покрывая поцелуями её макушку густых волос. — Всё в порядке, Гермиона. Ты в безопасности. Ты в безопасности. Она не осознавала, что начинает срываться, пока не почувствовала тепло Питера. Девушка глубоко вздохнула, но чувство, что она тонет в озере, и охватило её всю. Гермиона крепко вцепилась в одежду Питера, как будто это был якорь, который ей нужен, чтобы вернуться на берег. Парень начал гладить сестру по спине, шепча ей на ухо бессвязные слова утешения. Он не останавливался, пока она снова не смогла нормально дышать. — Ей нужно сменить эту одежду, — прошептал Джеймс. Питер сухо кивнул. — Я собираюсь отпустить тебя сейчас, Гермиона, — сказал он, глядя на неё с неподдельным беспокойством в синих глазах. — Нам нужно, чтобы ты переоделась, хорошо? Она тупо кивнула и позволила ему оторваться от неё. Рука девушки, однако, инстинктивно схватила брата за рукав, а её затуманенные глаза встретились с пристальным взглядом Джеймса. Сквозь слёзы Гермиона не могла видеть, какое у него было выражение лица. Всё, что она знала, так это то, что парень надел белую рубашку, чтобы прикрыть свою обнажённую грудь, и протянул ей свой любимый поношенный гриффиндорский джемпер. Питер осторожно отвёл руку и призвал девушку переодеться. Два парня повернулись спиной, чтобы дать ей уединение, но Гермиона отказалась отвернуться от них. Она неуверенно стала рвать свою грязную одежду, пока не осталась в одном белье, прежде чем надеть свитер Джеймса. Его запах мгновенно наполнил девушку, и Гермиона немного успокоилась. — Я… я готова, — запнулась она, и её щёки покраснели, когда девушка вспомнила, как сейчас развалилась перед, возможно, двумя самыми важными мужчинами в её жизни. Питер снова был рядом с ней и уговаривал сестру сесть на красивый тёмно-красный диван в комнате. — Я принесу чай, — извинился Джеймс и ушёл, не оглянувшись. Гермиона поудобнее устроилась на диване и положила голову Питеру на плечо. Её брат всё ещё был напряжённым, но, к счастью, молчал. Теперь, когда она значительно успокоилась, девушка упорядочивала свои мысли, зная, что и Питер, и Джеймс не будут долго молчать. Джеймс вернулся с обещанным чаем — за его спиной с подносом бежала заспанная Поки. Глаза домового эльфа на мгновение расширились, когда она увидел Гермиону, но парень призвал её выполнять свои обязанности. Поки налила чай Питеру и Джеймсу, но её хозяин настоял на том, чтобы он сам сделал это для девушки. Его домашний эльф неохотно уступила и вместо этого поспешила к Регулусу. Гермиона наблюдала, как Поки достала любопытное жёлтое зелье из кармана её струящейся юбки и заставил потерявшего сознание волшебника выпить его содержимое, пока оно не опустело. — Что Поки дала Регулусу? — спросила Гермиона, как только домовуха ушла. — Зелье, которое поможет с тёмной магией, что он излучает, — хрипло сказал Джеймс. — От него воняет остаточной тёмной магией. Это одно из изобретений моего отца, способное замедлить побочные эффекты любого тёмного зелья, которое он выпил. Хотя это будет временно. Скоро ему понадобится медицинская помощь. — Он не может пойти в больницу Святого Мунго, — твёрдо настаивала когтевранка. Джеймс вздохнул и помассировал виски. — Я так и думал, — сказал он. — Весь этот скандал и ещё много чего. — парень взглянул на чашку чая в её руке и сказал: — До дна. Гермиона сделала, как ей сказали, и отпила чай. Она сморщивала нос, когда её язык ощутил странный привкус. Девушка подозрительно взглянула на Джеймса, который совершенно не выглядел виноватым. — Успокаивающее зелье, мои извинения, — объяснил он. — Ничего вредного, Усатик. — Знаешь, ты должен был сначала сообщить мне, — пробормотала Гермиона, но всё же сделала несколько глотков чая с зельем, зная, что ей оно всё равно понадобится. Воздействие было мгновенным, так как каждый нерв в её теле безмятежно успокаивался. Приятный гул поселился в голове девушки, и, несмотря на воспоминания о событиях, которые произошли в пещере, она больше не чувствовала, что тонет. Джеймс устроился рядом с Гермионой, на этот раз накинув ей на плечи пушистое одеяло. Прямо сейчас она чувствовала себя очень спокойной, и её глаза уже мутно закрывались, потому что полное изнеможение брало над девушкой верх. — Гермиона, — сказал Питер, заставляя её проснуться, — ты ещё не можешь заснуть. Мягкий вздох сорвался с губ когтевранки. — Ты не успокоишься, пока я тебе всё не расскажу, да? — спросила она. Спина Питера резко выпрямилась, а Джеймс под одеялом молча протянул девушке свою руку, переплетая их пальцы вместе. — Я даже не знаю, с чего начать, — мрачно сказала Гермиона. События последних нескольких лет мелькнули перед её мысленным взором, события Второй магической войны тоже всплыли на поверхность, и как бы спокоен ни был её разум, всё просто стало снова запутанным и беспорядочным. Девушка не могла придумать ни единой мысли о том, как начать делиться секретом, который она скрывала семнадцать лет. — Может быть, ты сможешь начать с этого. Питер вытащил деревянный ящик, в котором хранился медальон Салазара Слизерина, и передал его сестре. Ящик загудел от различных заклинаний, которыми он был окружён, и девушка положила его себе на колени, смирившись с неизбежным. Джеймс, однако, схватил ящик с её колен и поднял его на уровень глаз, чтобы осмотреть. Он вытащил свою палочку и попытался снять наложенные девушкой чары. Волшебнику удалось пробиться через большинство их них, но последние четыре оказались для него очень тяжёлыми. — Он сильно защищён, — заметил парень, нахмурив брови. — Большинство из них достаточно сложные, но я сталкивался с ними раньше. А вот последние… Они почти такие же, как охранные чары моего отца в его лаборатории зелий, через которые я никогда не мог пробиться. Кто установил их? — Гермиона. Светло-карие глаза Джеймса расширились от шока, и он уставился на молчаливую ведьму, сидящую рядом с ним. — Что? — ахнул он. — Как ты вообще узнала эти заклинания? Я знаю, что ты чертовски хороша, Гермиона, но я уверен, что последние несколько довольно малоизвестные. — Помимо защиты, меня больше всего беспокоит то, что в нём находится, — пробормотал Питер. Он пристально посмотрел на сестру. — Что это? Зачем ты рискнула своей чёртовой жизнью только ради этого, Гермиона? Джеймс побледнел от вопроса Питера, но ничего не сказал. Девушка тихонько вздохнула, зная, что было бесполезно придумывать какую-нибудь изощрённую ложь, которая бы удержала их в неведении. — Ты сказала, что расскажешь мне всё, Гермиона, — напомнил Питер, глубоко нахмурившись. Несмотря на успокаивающее зелье, глаза когтевранки затуманились, и внутри неё уже начали метаться слова, готовые вот-вот вырваться. Девушке хотелось всё отдать, всё рассказать, потому что она устала — так устала — бороться со своим прошлым и игнорировать неизбежное. Однако вместо того, чтобы ответить Питеру, Гермиона направила палочку на деревянный ящик, всё ещё находящийся в руке Джеймса, и пробормотала ряд контрзаклятий, крепко сидящих в её голове. Она проигнорировала вздох парня, когда ящик открылся без особых усилий. Затем Гермиона взяла его из рук волшебника в очках и осторожно открыла крышку. Тёмная магия медальона Салазара Слизерина стала ощутимой, зловещий шепот начал доноситься из сверкающего изумрудного камня. — Что, чёрт возьми, это такое? — спросил Питер, сморщив нос от удушающей тёмной магии. — Медальон Салазара Слизерина, — ответил Джеймс с узнаванием в светло-карих глазах. Его пальцы поднялись, и парень попытался прикоснуться к медальону, потому что его искушала невидимая сила. Но Гермиона мгновенно вцепилась ему в запястье, её сотрясало от того, что крестраж так манил её парня. — Не трогай его, — прошипела она. — Никогда не трогай его. Это самая мерзкая магия. Она будет беспощадна. Питер усталой рукой провёл по лицу и рухнул на сиденье. — Ты говорила, что ты не в сговоре с Волан-де-Мортом, — начал он. — Регулус сказал, что ты одолеваешь чёртового Темного Лорда. — Что?! — воскликнул Джеймс. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Гермиона. Что всё это значит? Как с этим связан медальон? Я хочу понять. Я хочу знать, почему ты добровольно позволила втянуть себя в это кишащее инферналами озеро, чтобы спасти Регулуса, несмотря на то, что ты знала, что вы можете не вернуться живыми. Джеймс смертельно побледнел, разинув рот при словах Питера. Слеза скатилась из глаза Гермионы, когда она захлопнула крышку ящика, скрывая ужасный медальон от их глаз. — Регулус сказал правду, — начала она, — мы пытаемся одолеть Волан-де-Морта. И это, — девушка подняла ящик, — является частью всего этого. — Частью? — вскрикнул Джеймс. — Одолеть Волан-де-Морта? — Этот медальон — крестраж, — тупо продолжила когтевранка. — Вы о них слышали? Питер покачал головой, но Джеймс оживился, узнав термин. — Я… встречал это слово раньше, — заявил он. — В нашей библиотеке есть закрытая секция, в которой хранятся одни из самых тёмных книг. Мама запрещает мне заглядывать туда, поэтому я, конечно, не слушал её. Была эта книга — "Волхлвание всех презлейшее" — и я думаю, что где-то там был раздел о крестражах. Но я не смог его прочитать, потому что мама сразу поймала меня. Гермиона была удивлена, что в поместье Поттеров существует такая злая книга. Но опять же, они были старым чистокровным родом с предками, печально известными чтением и коллекционированием различных книг, поэтому все это было довольно правдоподобно. Девушка была просто тайно благодарна за то, что они не баловались Тёмными искусствами, как Блэки. — В любом случае она не даст тебе достаточно информации о крестражах, — пробормотала она. — Ты читала эту книгу? — спросил Джеймс широко раскрытыми глазами. Когда Гермиона бросила на него испепеляющий взгляд, он поморщился. — Конечно, ты читала. — Что такое крестраж? — спросил Питер. — И почему он важен для падения Волан-де-Морта? — Крестраж… это ужаснейшая магия. — Гермиона невидящим взглядом посмотрела на спрятанный крестраж и глубоко вздохнула. — И он важен для падения Волан-де-Морта, потому что... потому что в нём находится часть его души, и он станет бессмертным, если они все не будут уничтожены. Джеймс тяжело вздохнул и потёр переносицу. — Конечно, он делал эти чёртовы штуки, – проворчал он. Её парень остановился и моргнул, прежде чем его светло-карие глаза расширились от ужаса. — Подожди. Ты только что сказала "они"? — Этот не единственный, — сухо сказала Гермиона, слабо показывая на ящик, стоящий на её коленях. — Откуда ты всё об этом знаешь? — спросил её брат. Он взглянул на бессознательного слизеринца на кровати Джеймса и нахмурился. — Регулус сказал тебе? Он завербовал тебя присоединиться к этому чёртовому делу? Гермиона криво улыбнулась, вспомнив потрясённое лицо Регулуса, ясное как день, и она покачала головой. — Нет, — просто сказала девушка. — Я сказала ему об этом. Это я завербовала его. И Джеймс, и Питер были сбиты с толку её словами, они нахмурили брови и переваривали то, что она только что сказала. Наследник Поттеров вскочил со своего места и начал расхаживать по комнате с озабоченным хмурым лицом. — Как тогда ты узнала о падении Волан-де-Морта? Когда мы, будучи мракоборцами, целую вечность пытались допросить его стойких последователей, просто чтобы узнать, как его одолеть. Вот оно что. Правильный вопрос ко всем секретам, которые она могла раскрыть. За все свои семнадцать лет в этом мире Гермиона ни разу не думала о том, что попадёт именно в такую ситуацию, когда у неё не будет другого выбора, кроме как рассказать им всё — о зелье, о Гермионе Грейнджер, о всех зверства, которые она видела. Всё. — Потому что… — прошептала она, наклоняясь вперёд, — потому что я не отсюда. Девушка остановилась на том же ответе, который дала Регулусу раньше. Питер, сидевший рядом с ней, замолчал, а Джеймс всё быстрее расхаживал по своему ковру. Гермиона не осмелилась взглянуть на их лица, боясь того, что она может увидеть в них. Вместо этого когтевранка многозначительно посмотрела на деревянный ящик в своих руках и рассказала парням о своём лучшем друге, маяке всего света и надежды, и о нескончаемой Второй магической войне. Она рассказала им о непонятном зелье, которое он нашёл, и о том, как они были полны решимости сварить его, чтобы убежать от своей реальности. Она рассказала им, как умер её лучший друг, и она стала единственной, кто успешно выпил зелье. Она сказала им, что, когда снова проснулась, то переродилась как Гермиона Петтигрю. Она сказала им, что отчаянно пыталась молчать, держаться подальше от опасности, но ей удалось так сильно полюбить этот мир и всех людей, которые здесь были, и она просто не могла больше отводить взгляд. К тому времени, когда девушка закончила, слезы уже непрерывно текли из её глаз. Джеймс стал очень тихим, слишком напуганным всем, что она им рассказывала. Кроме её всхлипов, не было слышно ни звука. Гермиона почувствовала, как с её плеч свалилась огромная тяжесть. Независимо от того, поверили они ей или нет, она почувствовала облегчение от того, что ей больше не нужно было хранить этот секрет. Однако девушку напугало то, как они отреагируют на её историю, что они могут подумать, что она была не в себе, связавшись с Пожирателем смерти. — Почему... Гермиона вздрогнула и нерешительно посмотрела на Питера. Его лицо выглядело почти призрачно белым, а глаза были слишком широкими и неестественно остекленевшими. Парень медленно повернул голову, чтобы посмотреть на сестру. — Почему ты держала всё это при себе? — резко прохрипел он, а его глаза загорелись смесью паники, горя и недоверия. — После всего, что ты сказала — охоты за крестражами и… я… — Его лицо исказилось, и на глаза навернулись слёзы. — Ты могла бы сказать мне, Гермиона. Я твой брат, чёрт возьми! Я мог бы помочь тебе в этой опасной миссии. Ты должна была прийти ко мне. Я мог бы… Его слова стихли, у Питера перехватило дыхание, и он отвернулся, чтобы скрыть слёзы. Гермионе казалось, что её ударили. — Потому что… — голос девушки был едва громче шепота, когда она жалко закрыла глаза. – Потому что это опасно. И я не сказала тебе, потому что знала, что ты будешь настаивать на своём участии. Гермиона Грейнджер видела такое количество смертей, что хватило бы всем альтернативным личностям на всю жизнь. Я не могу... — Когтевранка сглотнула, когда ком застрял у неё в горле, и смахнула слёзы. — Кто-то важный для меня может умереть из-за того, что я делаю, а я не могу этого допустить. К удивлению девушки, Джеймс внезапно рухнул на покрытый ковром пол рядом с её коленями. Глаза Гермионы расширились, когда она заметила слёзы в его светло-карих глазах, в которых был виден чистый страх. — Ты когда-нибудь останавливалась и думала, что будет с нами, если ты умрёшь? — прошептал он. Парень потянулся к её рукам и крепко сжал их на своей груди. Честное слово, Мерлин, он выглядел действительно напуганным при мысли, что девушка могла потерять свою жизнь, отправившись в это опасное путешествие с одним лишь Регулусом в качестве компаньона. Гермиона осторожно вырвала одну из своих рук из хватки Джеймса, чтобы коснуться пальцами его влажной щеки. — Лучше пусть моя жизнь, чем жизни тех, о ком я действительно забочусь, — пробормотала она в ответ. — Нет, — яростно отрезал Питер, решительно глядя на Гермиону сквозь слёзы. — Нет. Твоя жизнь так же ценна, как и наша. Ты сумасшедшая, если думаешь, что мы просто останемся в стороне, пока ты легкомысленно ищешь тёмные артефакты с Регулусом Блэком. — Питер... Джеймс внезапно вскочил на ноги и возобновил свое хождение по комнате. — Ты прав, — рассеянно пробормотал он, яростно вытирая оставшиеся слёзы. — Так больше не может продолжаться. — Пожалуйста... — Я думаю, мы должны рассказать Дамблдору сейчас, — ответил Питер, полностью игнорируя Гермиону. Он взглянул на настенные часы над кроватью Джеймса. — Хотя сейчас три часа ночи. Я не уверен, что Дамблдор уже проснулся. — Он сказал немедленно связываться с ним, если возникнет что-то важное, — вмешался Джеймс. — И я не знаю насчёт тебя, приятель, но это чертовски важно. Гермиона нахмурилась. — Может быть, вы оба просто заткнётесь и послушаете меня? — Нет, — решительно сказали парни в унисон. — Ты слишком много раз подвергала себя опасности, — добавил её брат с мрачным взглядом. — Я больше не позволю тебе принимать решения в одиночку. Девушка устало провела рукой по лицу. — Неужели мы действительно должны привлечь Дамблдора? — пробормотала Гермиона, довольно обеспокоенная тем фактом, что она будет рассказывать свои самые глубокие, самые тёмные секреты тому же волшебнику, которого она избегала так же, как и Волан-де-Морта. — Да, — сказал Джеймс тоном, не принимающим возражений. — Кроме того, — добавил Питер, указывая пальцем на бессознательное тело Регулуса, — ему нужна немедленная медицинская помощь, и Дамблдор, возможно, знает кого-нибудь из Ордена, кто сможет помочь. — Чёрт, я почти забыл о Регулусе Блэке, — простонал Джеймс. — У нас нет другого выбора, кроме как рассказать обо всём этом Сириусу. Он взорвётся, чёрт побери. — Разве он не с Римусом прямо сейчас? — когда волшебник в очках кивнул, Питер поморщился. — Я думаю, будет справедливо, если мы расскажем и Римусу, — сказал её брат, глядя на Гермиону в поисках разрешения. Девушка вздохнула и натянуто кивнула головой, зная, что Мародёры были неразлучны, поэтому сокрытие такой колоссальной тайны друг от друга может осложнить их отношения. Питер встал с дивана. — Мне нужно сообщить другим парням, — сказал он, уже выуживая из кармана медный кнат. Гермиона сразу же узнала в нём монету с Протеевыми чарами, которые она подарила Мародёрам на выпускном. — Я надеюсь, что Сириус уже смог вытащить Лунатика из его миссии. Джеймс кивнул, не спеша направившись к своему столу, чтобы взять пергамент и перо. — Я сообщу Дамблдору, — сказал он. Гермиона помассировала ноющие виски. — Чем я могу помочь? — спросила она. — Пока отдыхай, Усатик, — сказал Джеймс, бросая наполовину законченное письмо, и направился к девушке. Он наклонился и осторожно толкнул её на диван, надёжно уложив под пушистое одеяло. — Мы разбудим тебя, как только прибудет Дамблдор. — Но… я… я хочу что-то сделать, — слабо возразила когтевранка. Её веки стали тяжёлыми, и она смертельно устала, но Гермионе казалось, что отдых после такого огромного откровения был неуместным. Лицо Джеймса смягчилось, когда он сел на пол рядом с диваном. Парень ловко взмахнул своей волшебной палочкой и незаконченное письмо прилетело в его ожидающую руку. Он осторожно взял девушку за руку, переплёл свои пальцы с её и сказал: — Попробуй заснуть, Гермиона. Я буду здесь, если тебе понадоблюсь. Она слегка нахмурилась, желая возразить ещё раз, но всё же поддалась волшебнику в очках и кивнула. Гермиона удобно устроилась на кушетке и смотрела, как Джеймс заканчивает письмо, а его рука давала ей комфорт, в котором она сейчас ужасно нуждалась.-ooo-
Глаза девушки распахнулись, когда чья-то рука коснулась её щёки. Гермиона сморгнула сонливость и сосредоточилась на Джеймсе, чьи нежные глаза смотрели на неё сверху вниз. Его губы открывались и закрывались, но когтевранка всё ещё была дезориентирована после сна, чтобы понять, что он говорит. — Что? — спросила она, после чего ужасный зевок распространился на её усталое лицо. На лице парня появилась лёгкая нежная ухмылка. — Я сказал, — повторил он, — Дамблдор здесь, и он хочет встретиться с тобой. Девушка вздохнула, понимая, что откладывать встречу с директором бесполезно. В поле зрения появился Питер и призвал сестру встать. Гермиона взглянула на свою одежду. Хотя свитер Джеймса всё ещё был велик для её фигуры, он закрывала её тело только до середины бедра. Рукава соскальзывали с плеч, обнажая бретельку бюстгальтера. На ней было ужасно мало одежды, а она собиралась начать этот разговор с величайшим волшебником в мире. Раздражённая этим фактом, Гермиона встала и решила накинуть на плечи пушистое одеяло, чтобы придать себе хоть какое-то подобие приличия. Пальцы Джеймса переплелись с её, когда он осторожно потянул девушку, чтобы она двигалась быстрее. Питер был рядом с ней, смехотворно напряжённый, выглядевший так, словно был готов наброситься на любого, кто осмелился бы прикоснуться к его младшей сестре. Сердце Гермионы загудело, потому что она знала, что была в безопасности, если рядом с ней находились два этих парня. Девушка подумала, не поступила ли она по глупости безрассудно, держа их в неведении все эти годы, только чтобы сохранить им жизнь. Джеймс повёл их к гостиной, и прежде чем они смогли войти, когтевранка глубоко вздохнула, чтобы успокоить свои нервы. Действие успокаивающего зелья давно закончилось, и поэтому все её нервы снова вышли из строя. Судя по напряжённым лицам двоих парней рядом с ней, казалось, что им тоже нужна доза зелья. Джеймс распахнул двери гостиной, чтобы впустить их. Гермиона резко остановилась, недоумевая, почему Дамблдор был не один в комнате. Директора сопровождали родители Джеймса, которые уже были в ночных одеждах и выглядели довольно усталыми. На удивление, мадам Помфри тоже была частью этой группы, а рядом с ней стояла Мэри Макдональд, одетая в красивую зелёную мантию. — Мэри! — ахнул Питер, уже встречаясь на полпути с улыбающейся блондинкой. Он крепко обнял её, и Гермиона пришла к выводу, что они не видели друг друга довольно долгое время. — Что ты здесь делаешь? — Меня попросили приехать по делам Ордена, — объяснила девушка, мельком взглянув на представительного главу Ордена. — Я полагаю, что о ком-то здесь нужно позаботиться. Она с беспокойством взглянула на Гермиону, одеяло которой всё ещё было накинуто на её плечи, а затем на Джеймса, который всё ещё благоговейно держал когтевранку за руку. — Всё в порядке? — нервно спросила Мэри. — Я считаю, что ваш пациент наверху, мисс Макдональд, — мягко сказал Дамблдор с доброй улыбкой. — Он в моей комнате, — добавил Джеймс. Дамблдор повернулся к колдоведьме. — Пожалуйста, сопроводи мисс Макдональд, Поппи, — мягко предложил он. — Конечно, директор, — ответила женщина. — Уже иду. Мэри неохотно вырвалась из рук Питера и пошла за старшей ведьмой. Когда она проходила мимо Гермионы, то успокаивающе положила руку ей на плечо и ушла наверх вслед за мадам Помфри. — Пожалуйста, — сказал Дамблдор, указывая на тёмно-бордовые кресла в причудливой гостиной. — Не стойте там. Присаживайтесь! Джеймс потянул нерешительную Гермиону к одному из диванов в комнате и усадил её рядом с Юфимией. Сам парень сел с другой стороны, а Питер расположился на оставшемся свободном кресле в комнате, стоявшим рядом с пылающим очагом. — Прежде чем ты расскажешь мне, в чём дело, — начал мудрый волшебник, его голубые глаза с любопытством посмотрели на Гермиону, — я боюсь, что мы всё ещё ждём, когда кое-кто приедет. Словно по команде дверь снова распахнулась. Вошёл волшебник, которого Гермиона смогла узнать, даже несмотря на его полный набор глаз и чисто подстриженные волосы. Аластор Грюм выглядел устрашающим, хотя и был на двадцать лет моложе. Гермиона ясно помнила ушедшего на пенсию мракоборца в его последние дни во время охоты Золотого Трио за крестраж, он был измученным, ужасно хромым и ворчливым. Этот импозантный мракоборец, стоящий перед ней, выглядел сурово, он был в коже и цепях, украшавших его хорошо сложенное тело. По его обнаженной коже змеились татуировки и боевые шрамы от многочисленных встреч с тёмными волшебниками. Голубые глаза Грюма, однако, оставались такими же проницательными, как всегда, и Гермиона сжалась от его пристального взгляда, чувствуя, будто он внимательно изучает всё, что она когда-либо делала за всю свою жизнь. К удивлению Гермионы, Джеймс и Питер внезапно вскочили на ноги и вытянулись. Грюм усмехнулся в их сторону. — Спокойно, ребята, — грубо сказал он. — Мы не в Министерстве. Джеймс и Питер обменялись нерешительными взглядами, прежде чем снова устроиться в креслах. — Аластор, — тепло поприветствовал волшебника Дамблдор, будто он только что пришёл к ним на чай. — Спасибо, что присоединился к нам сегодня. — Лучше, чтоб это было важно, Дамблдор, — прорычал он, скрестив руки на груди и взглянув на всех в комнате. — Ради Мерлина, сейчас четыре часа утра! — Может быть, чай, Аластор, — сердечно предложила Юфимия, не обращая внимания на его ворчливость. — Нет, спасибо, — отрезал Грюм, решив встать рядом с Дамблдором, чтобы сосредоточить свой взгляд на Гермионе. — Это она причина того, что мы все собрались здесь сегодня? Девушка почувствовала, как её щеки вспыхнули, когда все взгляды остановились на ней. Она слегка улыбнулась матери Джеймса, которая успокаивающе положила руку ей на колено. Глаза Дамблдора ярко блеснули за его очками-полумесяцами, его голубые глаза неуклонно смотрели на когтевранку. Гермиона мгновенно почувствовала лёгкое проникновение в её разум — то, что можно было легко пропустить, если не тренироваться. Девушка мгновенно закрыла все свои мысли за огромной стеной, воздвигнутой в её сознании, а её брови сошлись вместе от явной концентрации, в которой она нуждалась, просто чтобы держать Дамблдора подальше. — Вам не нужно использовать против меня легилименцию, — легко сказала Гермиона, но её взгляд не дрогнул. — Я расскажу вам всё. Если бы это было возможно, голубые глаза директора заблестели ещё ярче в весёлом свете уютной гостиной. Его глаза казались почти опасными, расчётливыми, и Гермиона снова задалась вопросом, почему она и её друзья слепо соглашались делать всё, что говорил, и принимали всё, что он предлагал, каким бы незначительным это ни было. Она глубоко уважала Дамблдора, потому что он действительно был для них великим лидером и учителем. Но девушка не знала, как работает его блестящий ум. Одним из предсмертных слов Северус Снегга после того, как на него напала Нагайна, было то, что Гарри Поттер должен был пожертвовать своей жизнью в конце, потому что он был непреднамеренно созданным крестражем. Дамблдор знал об этом всё время, но никогда им не говорил. Так что да, Гермиона глубоко уважала Дамблдора, но то, как он со всеми ними обращался, будто они были всего лишь пешками в его огромной шахматной партии против Волан-де-Морта, оставило горький привкус во рту девушки. — Прости меня за вторжение, — мягко ответил директор. — Но мы на войне, моя дорогая. Мне нужно знать, что правда, а что нет. Он звучал по-настоящему искренне, и Гермиона резко наклонилась вперёд, снова чувствуя себя крайне измотанной. — Я не собираюсь лгать, — серьёзно сказала она. — Я… это утомительно, держать всё в себе. Я уже подвергла свою жизнь и жизнь Регулуса опасности. Я действительно считаю, что сейчас пора сказать правду. — Правду о чём, мисс Петтигрю? Гермиона снова встретилась с его проницательным взглядом. — Обо всём, — сказала она. — О моём прошлом. О Волан-де-Морте. О его крестражах. При упоминании последнего Юфимия ахнула, прижав руку ко рту. Флимонт выглядел смертельно бледным. Глаза Дамблдора немного расширились — это был единственный признак того, что он оказался озадачен её признанием. Только Грюм выглядел грозно, пересекая небольшое пространство ковра между ними, чтобы угрожающе встать над Гермионой. — Откуда ты об этом узнала, девочка? — хрипло сказал он, выглядя как сумасшедший, параноидальный Грозный Глаз Грюм, с которым Гермиона Грейнджер была в конце концов знакома. Джеймс защитно бросил руку перед Гермионой, действуя как барьер между разгневанным мракоборцем и хмурящейся девушкой. — Аластор, пожалуйста, в этом нет необходимости, — добродушно заявил Дамблдор. — Сядь рядом со мной. На виске Грюма вздулась вена, когда он попытался уйти от Гермионы и грубо направился к Дамблдору. Он снова отказался сесть и предпочёл встать позади директора, на этот раз не позволяя своим глазам отвлекаться от девушки. — А теперь, Гермиона, — сказал Дамблдор. Когтевранка оторвала взгляд от напряжённого волшебника и оглянулась на директора. Мерцание в его глазах сменилось жёстким блеском, он расчётливо смотрел на Гермиону. К счастью, он не попытался снова исследовать её ум. — Могу я спросить, где ты узнала о таких вещах? Ни одна девушка твоего возраста не должна знать о таких тёмных артефактах. — Это… вы можете мне не поверить, — сознательно начала Гермиона. — Вы можете подумать, что я сумасшедшая. К её удивлению, Дамблдор тихонько усмехнулся. — Поверь мне на слово, но я видел и слышал в своей жизни много вещей, которые могут показаться невероятными для других, — успокаивал он. Девушка почувствовала, как Джеймс сжал её руку, даря ей постоянный комфорт. Она встретилась глазами с Питером, сидевшим напротив, и брат кивнул, поощряя её начать рассказ. Затем Гермиона глубоко вздохнула и рассказала свою историю. Она не остановилась, даже когда услышала удивлённые вздохи других обитателей комнаты. Она не остановилась, даже когда Грюм прорычал вопрос, явно не веря всему, что она говорила. Однако её взгляд так и не оторвался от Дамблдора. Его лицо было идеальным воплощением спокойствия, вбирающего в себя всё, что говорила девушка, даже без малейшей попытки остановить её рассказ. Но Гермиона видела его глаза и то, как они слегка расширялись, темнея с каждым новым откровением. Поскольку она рассказывала свою историю в третий раз, слова лились из неё, как бушующий шторм, и когтевранка замолкала, только чтобы перевести дыхание. Когда девушка закончила, её рассказ встретило молчание. Грюм давно плюхнулся на диван рядом с Дамблдором, слишком сбитый с толку её словами. Гермиона могла даже почувствовать, как рядом с ней замерли родители Джеймса, пытаясь переварить всё, что услышали. — Если... если вам нужны доказательства, — медленно добавила она, сделав несколько вдохов, — я могу передать вам все свои воспоминания, сэр, директор. Вы можете просмотреть их в своём Омуте памяти в любое время, когда захотите. — Хотите ещё что-нибудь добавить, мисс Петтигрю? — спросил Дамблдор с пронзительным взглядом. Гермиона пристально посмотрела ему в глаза, несмотря на то, как громко её сердце билось в грудной клетке. Она для удобства не упомянула Гарри Поттера, постоянно обращаясь к нему как к своему лучшему другу и Избранному. Девушка также не учла тот факт, что он был сыном Джеймса Поттера и Лили Эванс, и что родители Мальчика-Который-Выжил не переживут эту войну. Гермиона всё ещё не знала, как рассказать именно этот факт этим людям. Она также не говорила о пророчестве. Насколько когтевранка знала, Сивилла Трелони вообще могла не сделать то предсказание в этой временной шкале. — Нет, сэр, — твёрдо ответила Гермиона. Она была уверена, что Дамблдор не выглядел убеждённым, но не поддавалась его взгляду. — Очень хорошо, — мягко сказал Дамблдор, крепко сжимая руки на коленях, — я считаю, что мы только что нашли способ победить Волан-де-Морта. Губы Грюма скривились, и он глубоко нахмурился. — Я собираюсь поговорить с Долгопупсами, чтобы обсудить, как собрать оставшиеся крестражи, — грубо сказал он. — В этом нет необходимости, — тихо сказала Гермиона. — Я знаю, где они все находятся. Грюм нахмурился ещё сильнее, глядя на молодую ведьму. — Конечно, знаешь, — смиренно вздохнул он. Девушка указала двум волшебникам на хорошо защищённый ящик. — Здесь находится медальон Салазара Слизерина, — сказала она. — Я ... ну, получить его было сложно, но нам это удалось. — Да, и это почти стоило тебе жизни, — сердито пробормотал Джеймс. Когтевранка с грустью взглянула на парня и сжала его руку, чтобы успокоить. — Мне нужен список мест, где находятся крестражи, — протянул Грюм. — Как они выглядят, где они будут спрятаны… Гермиона перебила мракоборца, глубоко вздохнув. — Я говорила вам, что существует пять таких мерзостей, — сказала она, скривившись, глядя на спрятанный крестраж. — Нам с Регулусом уже удалось собрать остальных три. — Девушка слабо приподняла ящик над коленями. — Ну, теперь четыре. Питер грязно выругался, в то время как остальные ахнули от недоверия, а их глаза расширились от этих слов. — А где, пожалуйста, скажи, ты их хранишь? — спросил Дамблдор, впервые нахмурившись. Даже он выглядел разочарованным её действиями, но Гермионе было наплевать. У неё уже было четыре крестража Волан-де-Морта. Это всё, что имело значение. — В своём чемодане... — ...в твоём чемодане... — ...хорошо защищённом, — проговорила Гермиона, бросая обнадёживающий взгляд на мертвенно-бледную Юфимию. — Я знаю, что это было глупо, но это было самое безопасное решение, которое я могла принять. Никто не пострадал. Честно. — Если ты не возражаешь, я спрошу ещё, — спросил директор, — как вам удалось добыть эти крестражи? Гермионе снова стало не по себе, когда все взгляды устремились на неё. Она откинула локон со своего лица, чувствуя, как разгорается под их пристальным взглядом. — Ну, первым крестражем, который мы раздобыли, была диадема Кандиды Когтевран, — сознательно начала девушка. — Найти её было несложно. Она была в Хогвартсе, в Выручай-комнате. — В Хогвартсе? — загремел Флимонту в то же самое время, когда его сын спросил, смущённый: — В Выручай-комнате? — Это секретная комната, — сказала Гермиона, решив ответить на вопрос Джеймса. — Не так много студентов знают о ней. — Диадема Кандиды Когтевран была утеряна столетия назад, — заметил Дамблдор. Гермиона тихонько фыркнула. — По-видимому, нет, — сказала она. — Следующим крестражем, который мы получили, была чаша Пенелопы Пуффендуй. Это… — Девушка покраснела, почувствовав себя неловко из-за признания в том, что они проникли в Гринготтс, что фактически было преступлением, достойным приговора Азкабана. — Вы должны понять, что это был единственный способ. Никто не пострадал. Мы использовали несколько заклинаний Конфундуса, да, но это было всё. — Когтевранка откашлялась, когда Дамблдор приподнял бровь. — Я… ну, я выпила Оборотное зелье, чтобы выглядеть как Беллатриса Лестрейндж, чтобы Регулус и я могли получить доступ к хранилищу Лестрейнджей и забрать крестраж. — Прошу прощения, — протянул Питер странно высоким голосом. — Но ты, чёрт возьми, только что сказала, что ворвалась в Гринготтс? Глаза Грюма расширились, как блюдца. — Ворвались в Гринготтс? — повторил он. — Сильно охраняемое заведение? Я думал, у них есть много средств для снятия маскировки, в том числе и Оборотного зелье? — Не так важно, как мы сделали это, — поспешно добавила Гермиона. — По крайней мере, мы добыли крестраж. Глаза Дамблдора снова блеснули, на этот раз от чистого веселья. — И последний? — Дневник хранился в особняке Малфоев, — продолжила девушка. — В этот раз всё удалось сделать одному только Регулусу. В конце концов, он близок с Малфоями. Он знает поместье как свои пять пальцев. — Гермиона убрала за ухо очередной локон и нахмурилась. — Итак, у меня уже есть четыре из них. Последний крестраж Волан-де-Морта — это кольцо Мраксов, спрятанное где-то рядом с домом его отца-маггла. Мы с Регулусом ещё не планировали, как его добыть. Что касается уничтожения четвёрки… — Когтевранка скривилась. — Поверьте мне, я хотела избавиться от них как можно скорее. Но крестражи трудно уничтожить. Однако всегда есть Адское пламя или яд василиска. — Я знаю некоторых мракоборцев, которые хорошо разбираются в Адском пламени, Дамблдор, — сказал Грюм. — Я могу попросить их уничтожить крестражи. Гермиона не отрывалась от Дамблдора. — Я знаю, что Адское пламя — наиболее вероятный выбор, — продолжила она. — Но? — спросил Дамблдор, заметив колебания на лице девушки. — Но под Хогвартсом есть дремлющий василиск, — поспешно сказала она. — Он проснётся в 1992 году и заставит многих учеников окаменеть. Если позволите, я думаю, будет лучше, если мы убьём василиска до того, как он нанесет ущерб, и одновременно добудем яд. Это как убить двух зайцев одним выстрелом. — Василиск? — ахнул Флимонт. — Боже мой, в Хогвартсе? — Его широко раскрытые глаза уставились на Дамблдора, и Поттер внезапно разъярился. — И это в вашей школе? Юфимия неуверенно положила руку на плечо мужа, чтобы успокоить его. Дамблдор постарел на несколько веков прямо на глазах девушки. Он выглядел усталым и расстроенным — Гермиона никогда не видела директора таким — ни в прошлом, ни в настоящем. Когтевранке даже стало немного стыдно. Возможно, несмотря на свои манипулятивные методы, Дамблдор по-прежнему искренне хотел, чтобы всё вернулось в норму и победило всё зло в этом мире. — В конце концов, мне, возможно, придётся поговорить с твоими мракоборцами, Грюм, — серьёзно сказал директор. — Я считаю, что её предложение — лучший выбор. Ты должен рассказать им о василиске, но это должно остаться в тайне. — Дамблдор бросил предупреждающий взгляд на Юфимию и Флимонта. — Я понимаю ваш страх, но мисс Петтигрю заверила нас, что василиск на данный момент спит. Если мы хотим победить его, лучший способ сделать это — когда дети будут дома и в безопасности. Флимонт всё ещё выглядел ужасно напряжённым, но в знак признательности склонил голову. — Я немедленно свяжусь с вами, как только составлю список, — сказал Грюм. — Я собираюсь поговорить с членами Ордена из Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними. — Спасибо, Аластор, — ответил Дамблдор. Затем его глаза метнулись к Гермионе, и он нахмурился. — Что касается четырёх крестражей, которыми вы владеете, боюсь, вам придётся передать их мне, мисс Петтигрю. Плечи девушки с облегчением опустились, а уголки губ растянулись в лёгкой улыбке. — Это нормально, — сказала она. — Я всё равно хочу от них избавиться. Дамблдор задумался, а его губы были тонко поджаты, будто он был глубоко в своих мыслях. — Кроме того, я считаю, что твои знания слишком ценны, — добавил директор. — Я знаю, что у тебя ещё осталось несколько месяцев в Хогвартсе, но, боюсь, у меня нет другого выбора, кроме как официально завербовать тебя в Орден Феникса. — Альбус! — воскликнула Юфимия, прижав руку к сердцу. — Она слишком молода. Гермиона криво улыбнулась встревоженной ведьме. — На войне нет молодых и старых, — ласково прошептала она. — Только те, кто выжил или умер. Девушка увидела, как глаза Джеймса и Питера расширились от узнавания. Учитывая всё то, что она рассказала до это, было понятно, что теперь они осознавали тяжёлый смысл этих слов, когда когтевранка произносила их в последний раз. — Она не будет выполнять никаких миссий во время своего пребывания в Хогвартсе, — заверил обеспокоенную пару Дамблдор. — В конце концов, я всё ещё директор. Я бы предпочёл, чтобы мисс Петтигрю сосредоточилась на своих предстоящих экзаменах ЖАБА и оставшихся обязанностях старосты школы. Гермиона тихонько фыркнула, думая, что такие вещи не должны быть приоритетными в такое время. Дамблдор приподнял бровь от её реакции, заставляя девушку пробормотать себе под нос извинения. — Что ж, — сказал Дамблдор, поднявшись на ноги и сцепив руки вместе. — Это была довольно поучительная встреча, но я считаю, что мы должны попрощаться. Фоукс должен возродиться сегодня, и я не хочу пропустить это. Будьте уверены, позже я вернусь сегодня, чтобы подробнее обсудить свои планы. Гермиона с сомнением взглянула на Дамблдора, очень уверенная, что он отправляется на очередную сверхсекретную миссию, которой не может поделиться с остальными. — Мисс Петтигрю, — затем сказал директор, когда все тоже встали со своих мест, чтобы проводить Дамблдора. — Мне приходится сказать, что я очень разочарован тем, что вы держали всё это при себе все эти годы, подвергая опасности не только свою жизнь, но также и жизнь мистера Блэка. Слёзы наворачивались на глаза девушки, а чувство вины закипало в её животе при упоминании о бессознательном слизеринце. Выражение лица Дамблдора смягчилось от слёз когтевранки. — Но ты должна знать, что ты не одинока в этой битве, что ты не должна нести это бремя в одиночку. — Он тихонько вздохнул и одарил девушку лёгкой нежной улыбкой. — Ты тоже должна начать нам доверять, если хочешь положить конец тирании Волан-де-Морта. Слёзы теперь свободно текли из глаз Гермионы, и она удивила директора, крепко схватившись за рукав его мантии. — Волан-де-Морт должен умереть, — умоляюще прохрипела она. — Пожалуйста. Волан-де-Морт должен умереть. Её мольба разнеслась по тихой гостиной. Даже лицо Грюма на мгновение сморщилось от того, насколько отчаянно она звучала. Дамблдор положил свою руку поверх руки Гермионы, и его тепло тут же успокоило девушку. — Я позабочусь об этом, — сказал он с решительной улыбкой. Гермиона согласно кивнула и поспешно вытерла слёзы. — Теперь, пока я не забыл. — Старый волшебник порылся в кармане и дал ей смятый листок бумаги. — Поскольку ты уже являешься официальным членом Ордена Феникса, я думаю, будет справедливо, если я сообщу тебе, где находится наша штаб-квартира. Гермиона с любопытством взяла сложенный пергамент, не зная, чего ожидать. Раньше официальной штаб-квартирой Ордена Феникса была площадь Гриммо, но, поскольку в настоящее время она была занята семьёй Сириуса, об использовании её на этот раз не могло быть и речи. — О, — ахнула девушка, изучая клочок пергамента. "Штаб-квартира Ордена Феникса находится в Восточной башне, поместье Поттеров." Гермиона широко раскрытыми глазами взглянула на Джеймса, который уже робко ей улыбался. — В то время я не мог тебе сказать, Усатик. Мне очень жаль, — сказал парень. — Видишь ли, она находится под заклинанием Доверия. — Ну, это объясняет, почему я её не вижу, — ответила когтевранка, передавая бумагу Дамблдору. — Я считаю, что на сегодня достаточно волнений, — наконец заключил Дамблдор. — Флимонт, Юфимия, мне ужасно жаль за вторжение. — Затем его глаза тепло скользнули по молодой ведьме и волшебникам. — А пока отдыхайте. Скоро увидимся. Дамблдор исчез во вспышке изумрудно-зелёного цвета пламени, и Грюм последовал его примеру.