Крупицы магии в душах

Осень выдалась пасмурной. Хогвартс, окутанный дымкой тумана, уже который день топили дожди, лишь изредка прерываясь на мимолетный солнечный проблеск среди серых тяжелых туч. Тренировки по квиддичу благоразумно отменили — никто не хотел провести первый сезон в школе волшебства в кровати и с градусником подмышкой. В связи с этим, стычки между Слизерином и Гриффиндором стали происходить все чаще: в сезон дождей, коий в этом году выдался довольно длинным, ученикам стало негде выпустить пар, кроме как в коридорах замка. Атмосфера в Хогвартсе стояла унылая, пасмурная, словно крыша вовсе не защищала от дождя. Однако, многих волшебников всеобщая хандра не коснулась. Среди них были и Сакура с Наруто. Первая не видела никакого смысла унывать по столь незначительным поводам, особенно учитывая то, что квиддич девушка не признавала. Осень казалась по своему прекрасной и романтичной порой, наполненной ароматом свежего пергамента, имбирного чая с щепоткой целебных трав, приготовленный по особому рецепту леди Шизуне, и умиротворяющим запахом пока еще спокойной учебы. В свободное время Сакура могла часами засиживаться в библиотеке за очередной книгой, повествующей о магии и ее устоях. Даже сейчас, перейдя на пятый курс и будучи частью волшебного мира уже несколько лет подряд, Харуно, выросшая в обыкновенной магловской семье, в окружении обыкновенных маглов, никак не могла вынырнуть из магии, что увлекла ее с первого письма, доставленного рыжеватой совой. Осень наполняла сердце теплотой, струящейся, по ее мнению, в это время года отовсюду. Наруто же, хоть и расстроился по поводу отмены тренировок по квиддичу, в целом как обычно оставался в хорошем расположении духа. И однажды, сидя в большом зале, Наруто, накладывая себе на тарелку уже седьмую порцию ароматного тыквенного пирога, с набитым ртом проговорил: — Фы знаете… фто сефод! — закончить Узумаки не удалось — Сакура, сидящая по правую руку, наградила его звонкой оплеухой. — Не говори с полным ртом! — строго сказала волшебница, наблюдая за тем как Наруто в спешке прожевывает свой пирог. — Да понял я, Сакура. Так вот, сегодня на занятиях у змея слизеринского, — он бросил кроткий взгляд на соседний стол, — определенно будет что-то занятное! Я подслушал, Орочимару должен рассказывать про связанных людей! Ну знаете, маглы называют это второй половинкой или предначертанными тебе судьбой людьми. В учебнике написано «соулмейты и способы их выявления». Интересно, да, Сакура? — закончил он, как бы невзначай подсаживаясь ближе к ней. — Интересно, — согласилась она, украдкой поглядывая на стол Слизерина, рыская по нему в поисках одного знакомого волшебника. Он сидел к ней полубоком, медленно прокручивая в тонких длинных пальцах большое красное яблоко. Вид у него был скучающим, а глаза — полузакрытыми. Мантия аккуратно лежала на свободной части лавки. Сакура смотрела на волшебника еще с несколько минут, начисто игнорируя шум и разговоры за собственным столом, но тот ни разу не перевел взгляд черных глаз на нее. Девушка со вздохом отвернулась, принявшись за яичницу. *** Незаметно наступил час зельеварения. Время бежало быстро — большая часть Гриффиндора была взволнована темой лекции у Орочимару. Один из лучших охотников Хогвартса Рок Ли стал еще даже активнее обычного, а Наруто ни на секунду ни замолкал, пытаясь оказаться поближе к Сакуре и даже против обыкновения сев рядом с ней, а не с Инузука Кибой. Лекция оказалась совмещенной со Слизерином. — С чего же мы начнем?..— скрипучим голосом сказал Орочимару, когда все наконец расселись. Профессор скользил между рядов, поглядывая на учеников, его мантия шлейфом тянулась за ним. Змеиный взгляд узких глаз даже самых смелых заставлял поежиться. Друг за другом на партах появлялись стеклянные колбы с каким-то засушенным в них растением. — Открыть учебники на двухсотой странице. Тема нашего сегодняшнего занятия… Родственные души. Слушайте внимательно, детишки, — от раздавшегося прямо над головой Сакуры шуршащего голоса спина покрылась мурашками, — иначе никогда ее не найдете. — Зельевар остановился у доски, потирая ладони. Пламя висящих в воздухе свечей дрожало. — Итак, существует легенда. Старая история о том, как один злой и одинокий волшебник, обозлившись на весь белый свет за неведанные ему чувства, разделил души на двое и разбросал их по миру. С тех пор как маглы, так и маги бродят по земле в поисках своей второй половины. Если поиски оказываются успешными, воссоединившиеся обретают истинное счастье. В противном случае — проживают жизнь не в полную силу, будто не замечая чего-то важного. Соулмейты — это связанные духовно люди… Связанные семейными, дружескими или любовными узами… Платоническая любовь, что окутывает их, не может быть разрушена ни оружием, ни заклятием. Походит на сказочку, верно? Сдается мне, вы и до этого слышали о том, что каждый человек приходит в этот мир, будучи заранее связанным с другим. Так запомните же, что узы такие прочнее стали! Сакура, заслушавшись, поставила на пергаменте жирную кляксу. Все вокруг сидели тихо, не смея отвлекаться на перешептывания или посторонние дела. Кто-то едва слышно скрипел пером по бумаге, конспектируя все ранее сказанное, а кто-то просто анализировал. Эти рассказы были совсем не новостью даже для маглорожденных волшебников, но до этого самого момента, окутанного таинственностью, никто не воспринимал легенды и истории слишком уж серьезно. Скорее как бабушкины сказки. — Маглы в поисках родственной души могут полагаться только на собственные чутье и интуицию. Маги же научились варить зелья, позволяющие на краткое время получать подсказку. Этим мы сегодня и займёмся… Орочимару взмахнул скрытой в рукаве мантии палочкой, и на его столе тотчас появились котел, ступка и подписанные стеклянные банки разных форм и размеров. «Лакарнум Инфламаре!» — причудливые языки пламени лизнули дно котла. — Корень валерианы измельчить и смешать с настойкой полыни. Добавить два миллилитра лавандового масла, несколько листьев олеандра и семь паучиьих глазок, варить в течении десяти минут на слабом огне. Мистер Узумаки, ровно семь! — встрепенулся профессор, глядя на то как Наруто неглядя высыпает в котел содержимое глиняной склянки. Тот неловко улыбнулся и принялся доставать лишнее. Сакура вздохнула. — К концу занятия, проанализировав компоненты зелья, записать на пергаменте его воздействие на человека. Но не в коем случае, — голос стал тише, — не пробуйте зелье, не проверив его на качество. Листья олеандра ядовиты… В течение получаса зелья практически у всех были готовы. Из котлов особо умных, по словам Орочимару, учеников валил густой фиолетовый дым. Закончив с практической частью, Сакура усердно что-то выводила пером на пергаменте, видимо производя сложные вычисления. За ее спиной поскуливал Узумаки, что не имел не малейшего представления о свойствах зелья даже пролистав весь учебник несколько раз подряд. Последним и самым важным ингредиентом, который профессор специально не назвал, стали засушенные листья хризантемы, которые Орочимару как раз раздавал в самом начале. Среди маглов ходило поверье о том, что хризантемы — цветы, символизирующие верность, умиротворение и зарождение энергии. В октябре мадам Шизуне всяко ходила за ними в запретный лес, где по каким-то причинам в последний год их стало рекордно много, а потому символом и знаком о приближении второго и, пожалуй, самого ожидаемого месяца осени, ныне служил аромат хризантем вперемешку с тыквенным запахом, окутывающий весь замок. Сакура никак не могла вспомнить свойства этого цветка, хотя те вертелись у нее на языке, а потому жутко нервничала. — Вот, — рядом появился желтоватый кусок пергамента, а на нем — все необходимые для ответа вычисления. Волшебница подняла глаза и увидела сидящего к ней полубоком Учиху — того самого слизеринца, коего она рассматривала сегодня за завтраком. — Перепиши и верни. — С-спасибо, Саске-кун… — зачарованно проговорила она, на мгновение позабыв обо всем на свете. Как давно она не получала от него помощи? Учиха отвернулся в ожидании. *** — И все же жаль что змей не дал попробовать ту мешанину, — простонал Узумаки, уже сидя в гостиной Гриффиндора в нелепом желтом свитере и чашкой медового рафа в руках. — А так хотелось узнать про своего суженого, да, Сакура? — Действительно хотелось, — донесся категоричный голос откуда-то из-за кресла, что стояло напротив камина. Сакура сидела на корточках прямо у огня, без капли сожалений любуясь догорающим в нем пергаментом: сегодня даже с подсказкой Учихи она ответила на вопрос неверно. Хоть это и не пошатнуло ее уверенности в собственных силах, но все равно оставило очень горький осадок. Такой же горький, как эта чертова полынь! — Но знаете, плевать. Спокойной ночи всем. С этими словами волшебница резко встала и зашагала куда-то в сторону женских спален. Настроение было ни к черту, и даже любимый магловский роман не спасал от нахлынувшего осеннего раздражения, однако, сохранивши боевой дух, Сакура вовсе не собиралась сидеть сложа руки. По крайней мере, этой ночью. За окном совсем стемнело. Волнуемые ветром, ветки деревьев, словно острыми ногтями скрежетали по стеклу, заглядывали в окна. Маленькие капли давно превратились в мутные ручьи, льющиеся вдоль по территории Хогвартса — наверняка холодные и грязные. Хоть вся непогода и бушевала за стенами, Сакуре так не казалось — стук капель по крыше казался совсем близким, а стены не защищали от холода. Она плотнее укуталась в одолженный у Узумаки свитер и побрела дальше по темным коридорам школы в неярком свете люмоса, будто бы совсем не опасаясь встретиться с завхозом Ямато. На самом деле коленки у нее тряслись от одной только мысли пересечься с ним, но сейчас все шло подозрительно хорошо, а потому Харуно быстрее торопилась в класс зельеварения, в подземелья. Она была твердо уверена в качестве своего варева — превосходные оценки по предмету Орочимару, а также полное соответствие ее зелья с представленным в учебнике вселяли убежденность. Она совершенно не боялась его пробовать, скорее, волшебнице был страшно интересен эффект. Ну и, разумеется, родственная душа являлась предметом крайнего любопытства. Без приключений добравшись до нужного класса, Сакура приоткрыла дверь, а затем не медля вошла. Все хрустальные склянки аккуратно стояли на учительском столе. Даже в кромешной тьме, нарушаемой лишь тусклым свечением палочки, волшебница видела, что каждое зелье имело разный цвет — зеленый, красный, желтый, лазурный, фиолетовый. «Для каждого — свой цвет, — уверенно пронеслось в ее голове, — и мой — пурпурный.» Однако стоило ей только протянуть руку к своей склянке, как вдруг прямо у нее за плечом раздался чей-то голос. Девушка мигом оказалась на другом конце класса, вытянув палочку перед собой. — А что это ты тут делаешь, лоба-а-а-стая? Знакомая зеленая нашивка блеснула в свете люмоса, а следом — золотистые волосы. Лучшая подруга Сакуры, слизеринка Ино Яманака, с любопытством вглядывалась в испуганное лицо Харуно. — Т-тебе какое дело! Что сама тут забыла, свинка! — Не шуми! Или завхоза позвать хочешь? — Ино закрыла ей рот рукой, вслушиваясь. Все оставалось тихо. — Дай угадаю, тоже пришла сюда за этой бурдой? — слизеринка указала на склянку в свободной ладони, — ну конечно, зачем же еще. Колись, Сакура, родственную душу свою найти хочешь? — Разумеется, нет. Я хочу только узнать, каково его действие на человека. Если помнишь, — это было хоть и правдой, но неполной. Ино тут же ее раскусила — слишком уж подозрительно блеснули голубые глаза, — я не ответила на вопрос профессора. А это не в моих правилах — оставлять дела недоделанными. А ТЫ — что здесь делаешь? — Ну ясно, ясно. А почему бы тебе тогда не поискать в своих любимых книжках? — на губах Яманака расплылась коварная, словно у кошки, улыбка. — Я-то в отличие от некоторых гриффиндорок душой не кривлю. Я хочу узнать кто мой суженый! И я уверена что это — Саске! — Ага, размечталась. Они обе одновременно засмеялись. Едва слышно, но очень задорно. Харуно подошла к столу и вынула оттуда маленькую книгу в ветхом кожаном переплете, начав ее листать. На пожелтевших от времени страницах от руки были нарисованы различные растения, подписаны их свойства. — Должно быть, ее писала директриса Цунаде… — полушепотом произнесла гриффиндорка сама себе. — Такая древняя… — Что это вообще? — спросила Ино, освещая страницы люмосом. — Эту книгу читал Орочимару прямо на занятии. Я думаю, там написано про зелье подробнее, чем в учебниках. Не можем же мы пить его просто так! Прошло еще пятнадцать минут прежде чем Сакура, победно шикнув, ткнула пальцем в один из рисунков. «Зелье, позволяющее узнать направление местонахождения соулмейта, — гласила первая на странице запись. Пропустив рецепт, девушки продолжили читать. — Чтобы зелье возымело эффект, выпейте его натощак и ожидайте, предварительно обязательно проверив на качество! Не рекомендуется волшебникам и волшебницам младше 12 лет, а также глубоко старым людям. Запах должен быть резкий, как у спиртовой тряпочки, а при контакте к кислородом — выделялся едкий фиолетовый газ, цвет любой с золотистыми вкраплениями. В случае несоблюдения данных условий — принявший зелье умрет. Зелье можно использовать лишь однажды. Первая сварившая снадобье — Мито Узумаки»  — Проверь ты, я не хочу умереть, — трусливо залепетала Ино, косясь на бутылочки. Сакура почему-то не испытывала страха. Она знала, что ее зелье — превосходно, но чтобы успокоить подругу решила проверить его еще раз, начав с зелья Ино. В способностях Яманака она не была так уверена. Стоило ей вытащить деревянные пробки, как содержимое склянок тут же задымилось, а в нос ударил едкий спиртовый запах, отдаленно напоминающий сладковатое благоухание хризантем. Далее приглядевшись к самой жидкости, Сакура смогла разглядеть маленькие золотистые точки. Теперь она была уверена в пригодности этих зелий на сто процентов. — Была не была, — дрожащими от страха — или предвкушения? — руками, девушки запрокинули поблескивающую жидкость себе в рот. *** На утро Харуно чувствовала себя озадачено. Однако еще более странной оказалась ее рука. На внутренней стороне запястья красовалась стрела. Тонкая, словно вырезанная швейным лезвием, она была испещрена длинными завитушками и непонятными символами. Чуть покачнувшись, стрела повернулась вправо. Сакура поднесла запястье ближе к глазам, чтобы убедиться в подлинности знака, но увидела лишь характерный порез. Однако повернувшись, стрелка не оставила на своем прошлом месте никаких повреждений. Сомнений быть не могло — зелье сработало. Плотно закутавшись в мантию, волшебница несколько раз проверила, не видно ли под рукавом отметины, и побежала вон из спален Гриффиндора. Страшно хотелось поговорить с Ино, но ещё больше — узнать, куда указывает стрела. В Большом зале ее встретил привычные шум и говор. Атмосфера стояла против обыкновения радостная. «Квиддич возобновили, что ли?» — подумала про себя она, смотря как Наруто машет ей рукой. Однако, пройдя мимо столов своего факультета, гриффиндорка спешила к месту Слизерина. Вдалеке она заметила Ино — та угрюмо сидела в самом уголке, ковыряясь ложкой в каше. Но стоило Харуно кинуться в сторону подруги, как девушка отчётливо осознала — стрела сдвинулась. В этот раз на девяносто градусов, не меньше. Сакура не чувствовала ни боли, ни каких-то других тактильных ощущений. Просто знала, словно в голове появился дубликат стрелы на запястье. Осторожно спустив рукав мантии, Харуно окончательно в этом убедилась, похолодев от ужаса. Наконечник был направлен в толпу слизеринцев. Пока она вглядывалась в смеющихся волшебников факультета змей, пытаясь хоть немного сузить круг «подозреваемых», кто то тронул ее за плечо. — Сакура, что у тебя? — Кто-то со Слизерина, — без раздумий выпалила она, по голосу узнав Яманака. — Кошмар. — Кошмар у нее! Я вообще ничего понять не могу, она указывает куда-то за пределы школы! — всплеснула Ино руками, — где ж мне его искать?! — Может, этот кто-то просто далеко? Потом поищешь, — Сакура совсем не вдавалась в жалобы подруги и отвечала ей скорее из вежливости, однако Ино этого не замечала. Тогда гриффиндорка абстрагировалась от внешних раздражителей, переключив каждую крупицу своего внимания на толпу волшебников с зелеными нашивками. Впрочем, ей это не помогло: знак на запястье упорно отказывался вносить хоть какую-то конкретику. Очевидно, ради точных результатов нужно было подойти ближе, но делать этого Харуно не собиралась — слишком уж высок шанс попасться где-нибудь. Она с разочарованием отвернулась от слизеринцев и направилась к своему столу, так и не заметив пристальный взгляд черных глаз. *** — И значит потом придурок Учиха на меня… Сакура, ты слушаешь вообще? Харуно встрепенулась, будто очнувшись ото сна. Согреваемая теплом камина, большая часть львиного факультета уютно устроилась в общей гостиной. Пригласили и некоторых пуффендуйцев — Хьюга Хината и Хьюга Неджи, притихнув, сидели с краешку и вслушивались в разговоры, лишь изредка вставляя слово. Первая больше была сосредоточена на варящемся в большом котле, что стоял на столике, напитке. «Особый рецепт моей семьи! — застенчиво пролепетала она в самом начале. — Отвар шалфея с паффоподом помогает согреться в дождливые осенние вечера.» Еще несколько когтевранцев сидели чуть поодаль и перекидывались в карты. Кого-либо из слизеринцев Наруто приглашать наотрез отказался, а сейчас сидел и обсуждал то, как Саске сегодня нагрубил ему на совмещенной травологии. — Да слушаю я, Наруто, продолжай, — вздохнула Сакура, уставившись на чашку в своих руках. Над ней клубился легкий пар, отражалось пляшущее пламя. Хината не обманула — отвар действительно согревал, но лишь физически. Внутри будто застряла льдинка, которая вопреки всем законам физики не таяла, а лишь увеличивалась, обрастая все новыми слоями. Неясное внутреннее беспокойство, появившееся так внезапно, снедало ее и не давало как следует насладиться вечером. Она догадывалась, что причиной всему — выпитое зелье, но как избавиться от его эффекта не представляла. С каждым мгновением тревога усиливалась, несмотря на отсутствие угрозы как таковой. Она была чуждой и будто не своей — Харуно казалось, будто она испытывает чью-то эмоцию, а не свою. Чувствовала, как бешено колотится сердце, норовя выпрыгнуть из груди. Словно она бежит от кого-то, чье смрадное дыхание уже касается спины… Сакура не могла больше терпеть. — Я пошла прогуляться. — Куда это? — с удивлением спросила шестикурсница Тен-Тен. — Отбой уже был, Ямато бродит по замку. Поймает ведь. — Я недалеко, — отмахнулась Сакура, на ходу натягивая мантию. На встревоженные лица друзей, утратившие в мгновение былую веселость, она ответила легкой улыбкой. — Правда, здесь слишком душно! Хочу проветриться. Назвав пароль, Сакура спешно покинула башню Гриффиндора чтобы не портить никому из присутствующих настроение. Терзала вина — обеспокоенные лица друзей, то и дело всплывающие в памяти, заставляли чувствовать себя последней скотиной, а ледяное беспокойство, так схожее с обыкновенным страхом, с завидной частотой сковывало сердце. Но страх не за себя. Ей казалось, будто она должна бежать кому-то на выручку, кому-то важному и близкому. Невольно в памяти всплыл знакомый слизеринский образ… Учиха Саске часто появлялся в ее сознании в сложные и неприятные моменты. С тех пор, как еще одиннадцатилетним мальчишкой Учиха помог ей, такой же одиннадцатилетней несмышленой девочке, найти платформу, они не расставались ни на мгновение несмотря на то, что шляпа решила распределить их на разные факультеты. Вплоть до конца третьего курса, у Сакуры не было никого ближе этого угрюмого чистокровного придурка. Но однажды на четвертом курсе что-то изменилось. С каждым днем Саске все дальше отдалялся от нее, становился холоднее, отстраненнее. Он больше не приходил в библиотеку после занятий, не садился с ней в самом конце стола гриффиндора на завтраке и не звал за свой. Замкнулся в себе, перестав общаться не только с Сакурой, но даже с Наруто, коего однажды даже назвал братом, ограничился от внешнего мира. Сакура всегда винила в этом свою излишнюю приставучесть, но не ее одну. Маглорожденность. Вот что Харуно проклинала вплоть до сегодняшнего дня. Негоже ему, чистокровному волшебнику с глубоко почитаемой многовековой историей семьи общаться с ней, грязнокровой девчонкой, узнавшей про мир магии только из-за пришедшего когда-то письма. Становилось тоскливо. Стрела на запястье стала гореть. Не слишком больно, но тем не менее ощутимо. Приподняв край рукава Сакура увидела что от метки поднимается легкая сиреневая дымка. «Что-то творится с моим соулмейтом, — быстро сообразила она, ускорив шаг и внимательно осматриваясь по сторонам. — Меня терзает определенно его беспокойство.» Только сейчас Сакура заметила, как далеко ушла от своей гостиной. Ноги сами принесли ее к входу в подземелья. За спиной раздались чьи-то шаги и теперь волшебница почувствовала точно свой страх. — Кто это там? — раздался откуда из-за поворота низкий голос, принадлежащий явно Ямато. Свет лампы завхоза стремительно приближался. Сакура не раздумывая бросилась в подземелья, на всем ходу бросив себе под ноги заклинание «Оглохни!». Вся палитра эмоций смешалась в ней, а шаги за спиной превратились в бег — он явно что-то услышал и теперь гнался в поисках нарушителя. Совершенно не ведая направления, Харуно бежала, спотыкаясь, молилась о том, чтобы не забежать в тупик. Она уже чувствовала дыхание в спину, как вдруг из неоткуда высунулась рука, схватив ее словно котенка за шкирку, утащила куда-то в сторону. Вторая рука закрыла рот. От изумления Сакура не могла пошевелиться. С вытаращенными глазами проводив взглядом быстро удаляющегося в том направлении завхоза, где мгновение назад была она сама, девушка поняла, что сейчас находится в глубокой трещине в стене подземелий (которую, кстати, пробил Наруто неудавшимся заклинанием!). И находится не одна. Над ухом кто-то тяжело дышал. Кто-то высокий, тощий и очень знакомый. Запах дурацкого, но родного одеколона ударил в нос. — Саске? — Помолчи, — прошипел почти в ухо Учиха, вновь закрывая ей рот ладонью. Однако Сакура и не думала говорить — из ее уст раздался сдавленный вздох, прежде чем ноги подкосились и она едва не рухнула. Все тело залило тепло. Оно струилось по рукам, ногам, собиралось в отдельных участках тела, словно мед. Тягучее и сладкое, оно согревало каждую клеточку тела, будто превратив ее саму в большой сгусток теплоты. Все отрицательные эмоции в мгновение испарились. Сакура почувствовала себя снова той обычной девочкой, что в один холодный вечер получила приглашение в совершенно неведомый ранее мир. Эта теплота перекинулась на Учиху. На мгновение они будто стали одним целым. Сакура выдохнула. Все длилось буквально несколько секунд, но им обоим они показались вечным морем, в котором хотелось пойти ко дну. В последний раз сконцентрировавшись прямо на метке, все тепло будто пузырьками растворилось в воздухе. Саске отпустил ее и привалился к стене спиной, охнув. Сакура, уже зная заранее, спустила край мантии и внимательно вгляделась в свое запястье. Стрела пропала. Ничего не напоминало о ней, будто ее и не было. Все сразу встало на места. — Саске… — она развернулась и начала вглядываться в его удивленное лицо. — Мы с тобой… понимаешь же? — Не понимаю, — сдавленно сказал он, закрыв глаза. — Объясни. — Это все зелье, Саске. Которое мы делали у Орочимару. Я выпила его, как последняя дура, потому что мне было любопытно, кто мой соулмейт, — отчего-то ей казалось, что ему совсем нерадостно. Сакура опустила глаза, чувствуя вину. — А теперь… Значит мы — связаны? — Наверно, — робко произнесла Сакура, чуть улыбаясь. На душе было радостно. — Так значит мы… — Нет. Нет никаких «мы», Сакура, — Учиха резко перебил, в черных глазах сверкнула злость. — Какого черта вообще? Не нужна мне родственная душа-маглорожденная. Как я отцу в глаза смотреть буду? — Что? — единственное что гриффиндорка могла сейчас выдавить. Что-то внутри больно треснуло. — Как думаешь, почему я перестал с тобой общаться? Да потому что род Учиха не должен становиться менее чистокровным из-за какой-то девчонки! Отец так сказал! Почему мне это выпало? Почему именно ты? Мы друг другу никто, Сакура! — Ты меня оставил, потому что я — грязнокровка? — нестерпимая боль была слышна в ее дрожащем голосе. Все опасения подтвердились. — Н-но что теперь? — Ничего. Просто считай, что у тебя нет соулмейта. Он умер или далеко. Забудь обо всем. Учиха отодвинул ее за плечи в сторону, что-то кинув на прощание, но Сакура уже не слушала. Ей было нестерпимо больно и хотелось расплакаться прямо здесь. Останавливала только опасность быть пойманной Ямато. Девушка не желала чтобы из-за нее факультет потерял очки. Друг детства, что и сейчас оставался очень близким духовно ей человеком, медленно исчезал в темноте подземелий. Но перед тем как зрение помутнилось от нахлынувших слез, Сакура успела разглядеть странное поблескивание в кармане мантии удаляющегося волшебника. *** Прошла неделя. Заканчивался октябрь, дождь перестал, возобновили тренировки по квиддичу, а Хогвартс погряз в приготовлениях к Хэллоуину, одному из самых любимых праздников маглов. Радостная суета струилась отовсюду, по замку активнее обычного носились первокурсники с охапками золотых листьев в руках, пахло пряностями и тыквой, но вся осенняя прелесть будто проходила мимо Сакуры. Она не обращала внимания на мокрые листья, валяющиеся под ногами, красно-желтые пятна на деревьях, душистый запах после дождя. Хандра поглотила ее с головой. В последний раз настолько паршиво Харуно чувствовала себя когда умерла ее домашняя жаба. Уроки больше не казались интересными и посещала их Сакура скорее из уважения к профессорам. Она никак не могла поверить в то, что ее догадка оказалась верной, но одновременно с этим совсем не удивлялась. Как такой идеальный, прекрасный и всепоглощающе добрый (как ей казалось) Учиха мог стать таким же, как большинство слизеринцев? Он всегда был выше этого, выше слепой неприязни к миру маглов. Она не верила в то, что ее до сих пор нежно-любимый Саске ничем не отличался от обычных напыщенных чистокровных индюков. Причина была в другом. Нестерпимая боль терзала ее изнутри, разрывая грудь, но для всех остальных приходилось надевать привычное лицо — жизнерадостное, сосредоточенное на познании мира магии. И сегодня быть на общей вечеринке, посвященной чему-то, что вновь выдумала директриса Цунаде, она была обязана. Смахнув вновь подступившие слезы, Сакура собралась хоть немного привести себя в порядок, молясь не пересечься сегодня с Учихой. Прошло несколько часов с момента празднования. С того времени все разошлись по своим гостиным, гонимые гневом Какаши и Цунаде. Кто-то из слизеринцев и, как ни странно, когтевранцев устроили драку прямо в центре Большого зала, за что деканы, посовещавшись, решили не особо париться и просто разогнали всех по башням. Никого это особо не смутило, а даже наоборот — теперь можно было устроить пьянку. Сакура сидела между кое-как затесавшейся с ними Ино и пуффендуйцем Гаарой. В руке у каждого было по стакану сливочного пива. Ино честно пыталась завязать разговор, а Гаара не менее честно пытался его поддержать. Получалось плохо. Харуно хотела побыстрее уйти в спальню, но там уже расположились Ли и Неджи, громко играющие в шахматы. Шум раздражал, а смех друзей — еще больше. Она чувствовала себя брошенной и забытой. Вдруг раздался голос Полной леди, заставив всех замолчать. — Дорогие, к вам гость. Наруто, уже совсем «навеселе», вскочил и побежал к двери с широкой улыбкой. — Кто-то еще пришел на нашу замечательную вечеринку! Я же говорил, что у Гриффиндора будет веселее всего! Пароль: «храброе сердце»! Добро пожа… — Узумаки, улыбаясь во все тридцать два, готовился встретить гостя, но тот, кто стоял за отъехавшим портретом как минимум ввел его в недоумение. — Саске?! Чего тебе?! Сакура закрыла лицо руками, проклиная нерадивого Учиху, на чем свет стоит. Ей было невероятно стыдно перед ним, но одновременно с этим обида поселилась в ее душе. — Ага, привет, Наруто, — как-то с большей неприязнью в голосе чем обычно сказал Учиха в ответ. — Не позовешь Сакуру? Поговорить надо. Узумаки поморщился. — Сакура, тут к тебе этот… заявился. Если не хочешь — не иди, я его тогда прогоню. — Спасибо, Наруто, — простонала Сакура, но с места все-таки встала, направившись к выходу. Учиха прожигал ее взглядом. — Я скоро вернусь. Как только портрет встал на место, а за ним стихли голоса, Саске махнул головой в сторону, призывая чуть отойти. Он не сомневался — их точно подслушивают. Остановившись чуть поодаль, Сакура прислонилась к холодной стене и вздохнула. Ледяной ночной воздух отрезвлял и успокаивал. Стало легче дышать, но одновременно с тем — сложнее. Она не представляла, что Саске собирается ей сказать. Он встал напротив и тоже вздохнул, пригладив волосы. Спустя несколько минут он все же заговорил: — Ты знаешь, что я делал там, в подземельях? Сакура мотнула головой. — Бегал от Ямато. Потому что ходил в класс зельеварения. А знаешь, зачем я туда ходил? Вновь помотала головой. — За этим, — он сунул руку в карман и вытащил оттуда хрустальную склянку. В ней сверкала красноватого цвета жидкость. С золотыми вкраплениями по всей поверхности. — Но нужды пить уже нет, — Учиха положил зелье обратно в карман и уткнулся лицом в ладони, — я такой придурок. — Бесспорно, — горько усмехнулась Сакура в ответ. — Скажи, Саске. Ты действительно обычный чистокровный засранец? Неужели я ошибалась в тебе? — Насчет засранца ты права, — перед глазами проскользнули все крики отца, все мольбы матери. «Она грязнокровка! Негоже Учихе общаться с магловским отребьем!» В то время крики отца, а также поставленный однажды ультиматум «Либо семья, либо твои грязнокровые друзья! Будь достойным наследником в конце концов!» Пришлось отказаться ото всех. Учиха так и не нашел себе новых друзей, предпочитая присматривать и заботиться за Наруто и Сакурой из тени. Волшебник медленно подошел к окну, оставив Сакуру позади, откуда ранее открывался вид на запретный лес, но ныне было видно лишь стену сильного, неуправляемого магией дождя. Чуть постояв, Учиха продолжил. — Я кстати, очень люблю дождь. Его соотносят силе души. Он подобен судьбе — неуправляем и каждый раз зависит лишь от случайности. Либо дано, либо не дано. Мой отец всегда говорил, что мне от природы дана колоссальная сила, что я должен гордиться ею и знать себе цену. Он говорил, что большинству магов и не снилось такое величие, — он едко усмехнулся, — куда уж маглам. Он очень категорично относится к людям, не равным по силе нашей семье, знаешь ли. С этими словами он обернулся к Сакуре. Его взгляд светился такой человечностью и осознанностью, что невольно Харуно вспоминала былые беззаботные деньки. Деньки, когда он смотрел на нее так же, не обремененный клеймом наследника Учиха. — Я никогда не слышала про твоего отца, — наконец прервала она молчание, — да и про твою семью в целом, но я категорически не согласна с ним в такой мысли, — она постепенно оживлялась, — не вашего уровня силы? Вздор! Как смеет он называться членом интеллектуальной элиты магического мира и быть верхушкой волшебников, когда сам полагается лишь на врожденную силу и статус в обществе, такой же призрачный и непостоянный, как этот дождь?! Ты не должен зависеть от положения в социуме так же, как и твой отец! Учиха потупил взгляд и уставился в окно. Сакура понимающе молчала, хоть это было и трудно — ей, такой разгоряченной, хотелось так много ему сказать: как ей было грустно после его отдаления, как она переживала за него в это время, как она тайно мечтала о их духовном родстве! Саске нужно было время и она это понимала. Они стояли, ловя взглядом неуловимые капли осеннего дождя. — И чтобы ты знал, — тихо продолжила Сакура, — чрезмерный дождь ведет к одним лишь бедам, наводнениям и гибели урожая, к тому что реки выходят из русел, и к тому, что затрудняется всеобщая работа. Лишь умеренный дождь несет за собой жизнь: все вокруге расцветает и люди рады этому дождю. Они слагают стихи, сочиняют песни, славят его. Подумай, правильно ли ты расставил приоритеты, Учиха. Ведь самое главное не то, что говорит тебе отец. Ты должен слушать лишь это, — она прикоснулась кончиком указательного пальца ко лбу Саске, а следом ткнула его в грудь, — и это. Ну, а я — здесь, для тебя. Сакура внимательно вглядывалась в его лицо. Сухие губы мелко задрожали и Учиха сжал их, пытаясь сдержаться. Он щурился, поднимал взгляд к потолку, и она видела, как его угольные глаза блестели от слез. Черные волосы упали на лоб и он, вздрогнув всем телом, шумно втянул воздух в грудь. Эта попытка оказалась тщетной: по бледной щеке скользнула слеза, оставляя за собой серебряную дорожку. Губы растянулись, послышался всхлип. Сакура вдруг почувствовала непреодолимое желание коснуться, утешить. Ее руки скользнули вдоль его тела, медленно прижимая к себе. Учиха робко уткнулся ей в плечо, согнувшись. — Прости, — хрипло произнес Саске. Сакура гладила его по волосам, шепча слова утешения. Наконец она чувствовала себя спокойно. *** — И все же, Учиха, что это значит, быть духовно связанными? — Дай подумать? — вдыхая аромат тыквенного чая. Кафе недалеко от Хогвартса, «Чайный пакетик Розы Ли» питал особую атмосферу. На их столике стояла ваза. В ней, в пожелтевших осенних листьях, стоял единственный цветок хризантемы. — Со временем связь только усиливается, невзирая на статус в обществе или что-то еще. Когда ты можешь прочитать настроение и мысли человека, едва взглянув на него. И, как я думаю, духовное родство совсем не связано с знаками, зельями, магией или судьбой. Оно связано с людьми и их чувствами, только и всего. — Ты прав. Повисло молчание, но оно никого не смущало. Горячий напиток дарил приятное тепло, аромат пряностей и тыквы успокаивал. Сакура вдохнула. Чем пахнет осень? Если на минуту остановиться в вечной суете, приглядеться, принюхаться… Можно заметить, что эта прекрасная пора пахнет гвоздикой, корицей, имбирем, душистыми специями вперемешку с кофе. Пахнет уходящими лучами солнца, опавшей листвой, влажной землей, каплями дождя. Этот запах особенный. Он вдохновляет или вводит в уныние, но все равно остается дурманящим, тягуче-сладким. А какого осень цвета? Определенно золотого с вкраплениями красного. И сейчас, глядя на повязанный вокруг шеи Сакуры шарф в исконно осенних гриффиндорских цветах, Саске был рад провести эту пору с ней. Со своей личной осенью.