Касания

Мой космический корабль занесло куда-то Помнишь, нам эти звёзды освещали променады? Помнишь, как мы на них глазели, тянулись руками Я среди них, но по Земле временами скучаю Мне надоело здесь залипать в бесконечность Вдохнуть бы кислорода, только, походу, нечем Бестелесный дух на корабле, под павшим флагом дом И только космический кит мне машет плавником…

– Ты точно не хочешь со мной? – снова спросил Данте, толкаемый Вергилием, который, остановившись, улыбнулся тому своей самой не предвещающей ничего хорошего улыбкой и ответил: – Мой дорогой брат. Дай мне хотя бы шанс соскучиться по тебе. – Но… – ХОТЯ БЫ ШАНС, – над старшим начали витать магические искры, означающие, что еще немного и тот активирует триггер. – Понял, принял, – подняв с пола сумку, хмыкнул легендарный охотник, открыв дверь. – Тогда будь хорошим старшим братом и присмотри за агентством. Можешь даже брать заказики, дабы внести лепту в общий бюджет… – В котором сверхмассивная черная дыра, – прошептала Хэт. – Меня не будет неделю или около того, – показав той язык, закончил младший близнец. – Я тебя прекрасно понял, братец, – зарычал Вергилий. – А теперь вали. – Все-все, уполз. Не скучайте~ Легкий хлопок закрывшейся двери, и старший Спарда облегченно выдохнул. Времяпрепровождение с братом хоть и составляло в основном мордобой, на который даже Неро, что уже просто привык, но лишний раз спуску не давал (Я не планировал в ближайшее время делать ремонт, так что валите и устраивайте потасовку в своем доме!), приходил со стулом и попкорном, если только сам не принимал непосредственное участие, было не таким уж и ужасным, как Вергилий пытался выставлять. – Ах да! – из приоткрывшейся двери показалась голова младшего близнеца. – Пока меня нет, Хэт за старшую! И прежде, чем несколько спектральных мечей успело вонзиться в его голову, охотник, гаденько хихикнув, скрылся. – Черт бы тебя побрал, Данте, – прошипел беловолосый, после чего, словно бы вдогонку воскликнул. – Мне не нужна нянька! – А мне не нужен большой вредный ребенок, – показав тому средний палец, демонесса продолжала спокойно сидеть на диване и лазить в телефоне. Издав раздраженное «Тц», темный убийца, призвав Ямато, вытащил лезвие из ножен, направив его в сторону той. Посмотрев поверх телефона на кончик катаны, после чего, переведя взгляд на лицо мужчины, которому, как бы он не пытался скрыть, надо было выпустить пар, Хэт, довольно ухмыльнувшись, отбросила гаджет на диван и встала: – До пяти. Победитель выбирает место, а проигравший платит за ужин. – Идет, – согласился полудемон, открывая портал.

Привет, дружище! Вижу, тебе тоже одиноко Представь, будто в нас люди верят с миллионов окон Они с усилием тянут руки разрываясь на части Но и они уйдут, панельные звёзды погаснут В этом театре мы абстрактность разложим на такты Расслабься, миллиарды лет до первого антракта Они останутся одни, тут все практически мертвы Поднимите плавники - мы Космический кит!

– Ну? – протянула Хэт, посмотрев на Вергилия. – Что «ну»? – неторопливо идя, приподнял бровь тот. – Как тебе ужин? Это, между прочим, лучшее, ну с учетом ситуации, заведение в этом городе. Хмыкнув, полудемон посмотрел на идущую рядом спутницу, после чего, снова устремив взгляд вперед, сказал: – Было неплохо. Чуть лучше, чем жаренное мясо демонов без соли, – в сознании всплыл этап жизни его человеческой части. – Ой, да брось! Не так уж и плохо было! – мягко пихнув того в бок, возмутилась Хэт, но Вергилий никак на это не среагировал. Тихо выдохнув, демонесса, поправив рукава пальто, что были всего три четверти, засунула руки в карман, не сразу уловив взгляд Вергилия. – Почему ее стало меньше? – вдруг подал голос тот. – Ты о чем? – Чернота на руках. Она теперь доходит только до половины предплечья. Почему? – А, ты про это, – девушка сама кинула на руки взгляд. – Ну, с последней основательной подпитки прошло достаточно времени, я тратила много энергии, так что не удивительно. – Значит, это как заряд на телефоне? – Ну, если очень упрощенно, то да. Вергилий остановился, смотря на ушедшую на несколько шагов вперед Хэт. – Что будет, если вся чернота исчезнет? – Finita la commedia.* – Значит, ты умрешь? – между чужих бровей появилась складка. – Честно, я не знаю наверняка. Но, думаю, скорее всего так и будет, – непринужденно ответила Хэт. – А что мертво, – руки обожгло воспоминание чужого обмякшего тела. – живым уж быть не может. Вергилий не нашелся, что сказать. Он помнил, как его тело держалось только на честном слове, как он не хотел умирать, как сражался с самим собой, с демонами за каждую дополнительную секунду своего существования. А стоящая перед ним Хэт говорила о собственной, пусть пока и потенциальной, кончине с титаническим спокойствием, и беловолосому было сложно это понять. Тихо выдохнув и улыбнувшись краешком губ, демонесса рукой предложила тому присесть на одну из лавочек, что были в парке, через который они шли. Кивнув, мужчина принял предложение, сев, тут же выпрямив спину и сложив руки на коленях, в то время как сама Хэт откинулась на спинку, закинув ногу на ногу. – Сколько тебе осталось? – сухо спросил Вергилий. – Спроси что полегче, – горько хмыкнула та, глядя на плывущие по небу облака. – Десять лет, год, два месяца, один день, 3 минуты – моя жизнь может оборваться в любой момент. – Почему ты не борешься за нее? Почему не ищешь способ? – негодование, граничащее с раздражением послышалось в чужом голосе. – Потому что я трачу больше энергии, пытаясь найти способ, чем если просто живу. Я устала тешить себя каким-то надеждами. Хочу просто и счастливо дожить отведенное мне. В конце концов, чему быть, того не миновать. – А тот мальчишка, что является частью силы отца? – Ну, Войт сейчас, вроде как, копает информацию по какому-то способу, я даже вникать не хочу. Было конечно, среди прочих пустышек, одно предложение, но я забраковала его, хотя оно бы 100% мне помогло. – И что это за способ, что тебе легче умереть, чем его использовать? – Он предлагал мне то, что ты успешно испробовал на себе…– холодно посмотрела на того Хэт, и до беловолосого тут же дошло: – Клипот? Он предлагал тебе поднять Клипот? – Ага. Но я решила, что оно того не стоит. Ваш отец просто так что ли надрывал жопу, чтоб я однажды пустила его обожаемых людей на корм? Увольте! Увидев посуровевшее лицо Вергилия, что сейчас смотрел в пол, демонесса мягко положила руку на чужое плечо. – Ты сделал то, что посчитал нужным на тот момент. И самобичевание не вернет жизни тех людей, так что прости себя, отпусти их и живи дальше, сделав выводы. Это, конечно, не обнуляет того факта, что ты поступил как мудачина… – Вергилий фыркнул чисто из принципа, но, по факту, ему нечем было возразить, ведь понимал, что в глазах других именно так все и выглядит. – Но, наверное, на тот момент всем, в той или иной степени, надо было пройти через это и получить именно такой опыт. Пусть и негативный, но все же опыт. Ведь сейчас же все хорошо. – Не зна…– не успел тот закончить, как девушка отвесила ему легкий подзатыльник, отчего на лице старшего сына Спарды появилось возмущение с удивлением, ибо он даже своему брату не позволял такой дерзости, а тут какой-то маленький демон! – Не «не знаю», а «да»! Пусть твоя семья странная и покореженная, пусть вам еще много что друг другу надо сказать и много что залечить и отпустить, но ведь все это решаемо! Ибо вы есть друг у друга! Лови кайф от того, что после всего пережитого дерьма, у тебя РЕАЛЬНО сейчас все хорошо. Просто, – взгляд Хэт потускнел, и Вергилий понял, что демонесса вспомнила о той, что не смогла спасти, ведь у него самого становился если не такой, то похожий, стоило подумать о матери. – Просто не разбрасывайся предоставленными сейчас возможностями. Поверь мне, потом не соберешь.

Останься еще на вечер Чтобы остаться навечно Я освещу тебе твой путь млечный Я жду тебя, когда вагон прибудет к конечной

– Поняла тебя, Моррисон. Да, сейчас буду выдвигаться. Спасибо, – положив трубку, Хэт посмотрела на вышедшего из ванной Вергилия, мокрые волосы которого сейчас были опущены. – Аж мороз по коже, насколько вы похожи, – наигранно продрогнула демонесса, на что Вергилий лишь закатил глаза. – Мы не похожи… – Ты что тю-тю что ли? – явно прикалываясь над полукровкой, чернорукая повертела пальцем у виска. – Вы – близнецы, вы априори похожи. Но шутки в сторону, звонил Моррисон, в «Мертвой зоне» заметили стайку демонов, все бы ничего, но будет плохо, если они перелезут через ограждение или наткнуться на подростков, что любят пошататься там. Надо разобраться. – Боишься, что одна не справишься? – хмыкнул темный убийца. – Моим делом было предложить. Раз не хочешь, сиди и покрывайся пылью, Дургилий, – убрав сотовый в карман, Хэт, хмыкнув, покинула стены агентства.

***

Погоняв демонических ящеров по «Мертвой зоне» и получив от этого пусть не так много, как хотелось бы, но все же хоть сколько-то энергии, Хэт, сидя на одной из перевернутых машин, восстанавливала дыхание. – Эх, надо было прибыть сюда сразу, как Клипот снесли, смогла бы поживиться остаточным страхом, – смотря на свои кромешно черные руки, чернота на которых пусть и увеличилась, но все еще не доходила до локтя. – Умная мысля приходит опосля, тут ничего не попишешь. – Вижу, ты закончила? – тихие шаги смолкли по правую руку демонессы. – Как видишь, справилась без тебя. И еще в плюсе осталась, – самодовольно ответила Хэт, показав Вергилию руки. Ничего не ответив, старший сын Спарды неторопливо пошел вперед, еле заметным махом головы дав понять той следовать за собой. – Можно было и словами, я мыслей не читаю, – фыркнула чернорукая и пошла следом. Если первые полчаса беловолосый создавал впечатление, что он целенаправленно куда-то идет, то дальнейший путь выглядел так, будто полудемон что-то ищет. – Если что, – впервые за все время подала голос Хэт, что терпеливо следовала за темным убийцей, понимая, что спрашивать, куда он ее ведет и что ищет, бессмысленно. – на выход было туда, – девушка указала себе за спину. – Мне не нужен выход. Судя по интонации, старший не собирался как-либо пояснять то, что он делает, а Хэт не стала настаивать. Вместо этого она, сцепив пальцы в замок на шее и выставив локти вперед, тихо запела, смотря на небо: – Выход есть, но я не знаю, где мне выйти. Туман, лишь бы в нем не остался я. Люди, вы не выходите? Пропустите. Может быть там будет моя стан… Демонесса не допела, так как резко затормозивший Вергилий зажал ей рукой рот, палец второй поднеся к своим губам и протянув тихое «Тшшш». Кивнув в знак того, что все понято, Хэт опустила чужую руку, взглядом спрашивая «В чем дело?». Проигнорировавший данный немой вопрос Вергилий призвал Ямато, после чего стремительным рывком исчез за углом, из-за которого тут же раздался звук отсекающейся катаной плоти, легкое «вшух» спектральных мечей, да болезненный скрежет того, кому не посчастливилось попасть под чужую руку. – Иди сюда, – сухой голос Вергилия эхом отразился от разрушенных зданий. – А волшебное слово?~ Ответом было лишь молчание, и демонесса, закатив глаза, вышла, тут же остановившись, ведь беловолосый стоял около Эмпузы Королевы, чьи немногочисленные конечности, что еще присутствовали на своем месте, были пронзены призывными мечами, не давая возможности обозленному демону двигаться, ограничиваясь подергиваниями. – Эм… – растерялась Хэт. – И весь путь был ради этого? – Ешь, – не убирая Ямато в ножны, твердо произнес полудемон. – Что прости? – брови той взметнулись вверх. – Ешь, – терпеливо повторил тот. – Ты шутишь? Ведь если да, то шутка так себе. Да я в жизни не ела демонов и, честно, начинать не хочу! Темный убийца издал тихий рык, стремительно преодолев расстояние между ним и Хэт. Не тратя время на пустые разговоры, он с силой схватил ту за волосы и потащил к дергающемуся демону. – Вергилий, какого черта!? – демонесса пыталась отбиться от того появившимся хвостом, но мужчина тут же сковал его своим, игнорируя раздираемую когтями-пальцами руку. – Отпусти меня! Подведя девушку к демону, полукровка, легким движением сделав разрез на боку, обнажая красновато-черное мясо, от чего Королева издала болезненный скрежет, с силой прижал рот Хэт к кровоточащему участку. – Ешь, – в третий раз повторил потомок Спарды, продолжая удерживать чернорукую, что мычала и брыкалась, пытаясь руками отодвинуть себя от чужого тела. Нервно выдохнув и на мгновенье прикрыв глаза, Вергилий заговорил: – В тот раз, когда ты убила того демона, он испытывал страх, который ты впитала. От него чернота увеличилась чуть ли не вдвое. Не трудно было сложить два и два, что страх смерти – самый сильный, и питает тебя лучше другого. Пусть ты жила среди людей, пусть помогала им, но это не делает тебя одной из них. Ты – демон, и тебе нужна и демоническая энергия, а она содержится в плоти. И для демона нет ничего страшнее, чем быть заживо сожранным другим демоном. Так что, если хочешь прожить дольше – ешь! Хэт, прекратив брыкаться, опустила плечи. Перестав давить на чужую голову, Вергилий запустил руку в волосы той, опустившись на одно колено. Совершая что-то вроде поглаживания пальцами, но готовый в любой момент применить силу, он зашептал: – Порой, чтобы выжить, приходиться делать то, что не хочется. И опускаться до того, до чего раньше бы и под страхом смерти не опустился бы. Я проходил через это. Я понимаю тебя. Но сейчас тебе надо переступить через себя. Кто знает, может именно это спасет твою жизнь. Неизвестно, кто говорил сейчас эти слова тихо вздохнувшей демонессе: Вергилий или Ви. Темный убийца позволил чернорукой немного отстраниться от туши, после чего Хэт посмотрела на открытую рану все еще живого демона. Сделав концы пальцев острыми, а вышедшей из склеры чернотой изменив собственный рот, что теперь напоминал зубастую пасть, она, чертыхнувшись и вывернув рану мясом наружу, откусила кусок, начав поглощать испускаемую напуганным демоном энергию. Вкус чужой плоти был омерзительным, а консистенция мяса напоминала что-то среднее между форшмаком и детским питанием, так что пришлось подавить рвотный позыв. Практически не жуя, Хэт проглотила содержимое рта, скривившись и опустив голову. Ее хвост, что до этого активно пытался вырваться из чужого плена, слегка переплелся с другим, более материальным, чем выглядел ее. – Ну как на вкус? – хмыкнув, спросил Вергилий, заранее уже зная ответ, ведь сам, как Ви, проходил через это. – Гадость.

Вокруг так пусто… Помнишь, каждый наш миг мы превращали в искусство Пускай я и стал трусом, знаю, где-то там муза Слишком много перегрузок, капитан откройте шлюзы Простите, откройте снова врата в Неверлэнд Пустите назад, я правда не хотел взрослеть! Просто хотел летать, хотел небес коснуться Я залетел так далеко и мне порой здесь грустно…

– Вергилий, – довольно протянула Хэт, икнув и заваливаясь на того, держа в руке один-бог-знает-какую бутылку текилы. – Ты славный. – А то. Не человек – бриллиант, – фыркнул чуть менее хмельной полукровка, поймав себя на мысли, что если демонесса еще раз предложит ему покопаться в баре Данте, то он лучше отрубит себе голову или свалит к Неро. – Но ты же правда славный, – не унималась та, начав тереться щекой о чужое плечо. Сыну Спарды оставалось только стоически терпеть чужой приступ «любви и ласки», что не мешало самому, уже из горла, пить вино. Вкусное, зараза, у Данте на выпивку глаз-алмаз. – Ты ответственный, заботливый, внимательный, хотя пытаешься скрыть это за маской равнодушия. И я не понимаю, почему, – Хэт посмотрела в чужие глаза, и Вергилию на мгновенье показалось, что на дне зрачков он увидел свет. – Ведь это же ты – настоящий! – Это… не так просто, – отвел взгляд тот, снова приложившись к бутылке. Если так продолжиться, он сболтнет лишнего. Не то чтобы Хэт была треплом, просто, даже в таком состоянии, беловолосому было сложно говорить о своих эмоциях и чувствах. Нет, не сложно. Не хотелось. Все-таки, он еще не до конца принял в себе человека. Вергилий, в какой-то степени, завидовал Ви. – Да, Ад выжигает лучшее в нас, – свободной рукой чернорукая неторопливо поглаживала чужой хвост, в то время как ее покоился на скрещенных в турецкой позе ногах Вергилия. – Но все проходит. И это пройдет. Да и факты тоже на моей сторо(ИК)не, детка… Чуть нахмурившийся полудемон повернул голову, так что теперь их лица были достаточно близко. Обычно Вергилий мало кому позволял быть на таком непозволительно малом расстоянии не то что от его лица, а от тела вообще. А чаще вообще не позволял, ибо отточенные в Аду инстинкты твердили: любой, кто находиться ближе, чем длина Ямато, имеет чуть ли не все 100% шансы тебя сожрать. Но сейчас, когда мышцы тела были не так напряжены, хотелось позволить себе какую-то… слабость? Будь тут Данте, то уже хохотал как конь. Но Данте тут нет. Хотя, Вергилий неохотно, но признавал, что плечо брата рядом, когда у них в Аду были редкие моменты отдыха, успокаивало. Да даже осознание того, что его брат находится в соседней комнате, готовый выйти на спарринг по первому зову, не жалея сила, и, в то же время, готовый сражаться плечом к плечу до последнего вздоха, не воспринималось как что-то неправильное. Даже наоборот, старший поймал себя на мысли, что они сейчас, за все эти годы, близки, как никогда. А еще Неро. Сильный и справедливый. И невероятно добрый. Удивительно, что он не стал таким холодным, как его отец, хотя упрямство у них обоих можно сравнить разве что с Эверестом. Да, Неро хороший, в этом полукровка не сомневался. Интересно, его мать тоже была такой? – Если бы ты был конченным засранцем, – продолжала Хэт, вернув сына Спарды в реальность. – Сьюзан никогда бы не полюбила тебя и уж точно бы не позволила бы себе забеременеть. – Почему ты так думаешь? – Пото(ИК)му, что, не смотря на все раздолбайство, она была невероятно ответственным, добрым и проницательным человеком. Сразу могла отличить говно и палки от бриллиантов. И умела видеть в других то, что другие, порой, сами в себе не видели, – чуть погрустневшая демонесса отпила из бутылки. – Ты скучаешь по ней? – Чертовски. Но знаешь, – глаза напротив снова заблестели. – Я вижу ее в нем. Пусть и не сразу, из-за алкоголя, но Вергилий понял, что девушка говорила о Неро, выразив свое согласие легким кивком. Сам он, считай, толком ничего не помнит о той, что, судя по рассказам Хэт, любила его. И, сравнивая себя с чернорукой, ловил где-то глубоко на мысли, что порой забвение лучше, ведь воспоминания могут причинять боль. – Ты злишься? – спросил темный убийца. – За что? – За то, что я оставил ее. Их, – тут же исправил мужчина, ведь, судя по числам, когда он оставил Блейк, она уже была беременна. Немного помолчав и подержав чуть расфокусированный взор на чужом, Хэт пожала плечами: – Да нет. Может раньше и злилась, но теперь нет. Да и как можно злиться на такого, как ты? Ты же такой славный, – хмельно улыбнувшись, та потерлась о плечо щекой. – Хоть и стал вреднее. А раньше был таким открытым. Когда я гостила у вас в доме перед своей поездкой в Ярнам, ты каждый день приносил мне сорванные цветы. Было приятно. Вергилий ничего не ответил, отпив вина, увидев, как смягчились чужие черты лица от светлого воспоминания. – Цветы, да? – прошептал он, непроизвольно коснувшись кончиками пальцев чужой кожи, начав исследовать ими рисунок татуировки.

Дружище кит, я так спешил на нашу встречу Я бежал от Вавилона, будто знаю, что такое вечность Я был готов идти напролом через тернии Но никто не знал, что этот путь окажется смертельным! Питер Пэн, прости, верни меня обратно! Этот стих на миллион, миллион вариантов завтра Расскажу столько историй, я был на краю обрыва Я думал что читал книгу, но это был лишь обрывок!

Тихо выдохнув, Хэт слегка приоткрыла глаза, увидев погруженное в темноту помещение агентства. И пусть похмелье ей не грозило, демонесса зареклась пить в таких количествах, ведь она даже не помнила, как отключилась. Облизнув пересохшие губы, она начала анализировать ощущения: было тепло и спокойно, на плече чувствовалась чья-то рука, она сама кого-то обнимала, а «диван» под ней плавно поднимался и опускался, сопровождаемый спокойным «Ту-дум». Сменив положение головы, Хэт увидела, что вместе с ней на диване, укрытый теплым пледом, спит Вергилий. Одной рукой он обнимал ту, а вторую, согнув в локте, положил на свое лицо. Сама же чернорукая лежала на его груди, обнимая поперек живота. – Хватить возиться, а то сгоню на коврик в ванную, – сонно пролепетал полукровка. Мягко улыбнувшись, девушка закрыла глаза, снова положив голову на чужую грудь, вслушиваясь в ровный ритм сердца. Даже если утром все станет как прежде, и в глазах Вергилия снова будет равнодушие, а на лице маска, пускай. Это будет утром. – Я не знала, что ты можешь быть таким нежным, – прижимаясь к чужому телу, чувствуя его тепло и желая подарить свое, прошептала Хэт, снова засыпая. Ответом ей был такой же тихий, словно тайна, шепот: – Я тоже не знал…

Хочу вернуться в край, где мы летали друг за другом Где честь строилась крылом, где мы переживали вьюги Где летали, чтоб летать, только тогда всё было искренне Хочу чтобы мы снова с вами вспалыхали искрами! В том мире из фантазий, где всё бы пошло иначе Где не существует боли, где мы ещё что-то значим Где никто не разделялся, где команда ещё на борту Ища этот мир, я, похоже, забрёл в пустоту…

– Ты точно хочешь этого? – немного обеспокоенно спросила Хэт. – Не пойми неправильно, я только рада помочь, но вдруг у тебя на этом фоне кукуха поедет. Да Данте с Неро от меня и кусочка тени не оставят. – Мое сознание сейчас… более целостное и устоявшееся. Я хочу вспомнить о ней. Хоть что-то, – по интонации полукровки, демонесса поняла, что для него это важно. – Хорошо, тогда идем. Поднявшись на крышу вместе с той, Вергилий увидел нарисованную на бетоне печать, в центре которой стояла чаша с какой-то травой, а так же лежал рядом бубен. – Будешь отплясывать с бубном, пуси королева? – Вергилий, милый, ничего не понятно. Полный рот хуев. Выплюнь, пожалуйста, – та с улыбкой увернулась от призывного меча. – Нет, плясать не буду. Меня научил этой практике один сибирский шаман, – села по одну сторону от чаши Хэт, рукой указав мужчине сесть напротив. – По факту, ничего особо сложного, просто посредством вибраций от бубна и контактом со стихией я введу тебя в некое состояние транса. У тебя одна задача – не сопротивляться. – И что, это поможет мне вспомнить? – Ну, в теории должно. Кто знает, как много сохранилось в твоей память. – Пусть так. Кивнув, Хэт подожгла травы, что лежали в чаше, после чего посмотрела на сидевшего на коленях беловолосого. – Закрой глаза, расслабься и обрати взор внутрь себя. Не цепляйся, не дави. Просто смотри. Слегка закатив глаза от всей театральщины, Вергилий закрыл глаза, глубоко выдохнув и опустив плечи. Наклонившись, чернорукая подула на тлеющею траву, разжигая огонь, после чего, взяв в одну руку бубен, одновременно с чем цветы на ее плече стали излучать тусклый свет, начала отстукивать по нему ритм, используя специальную палочку. Все это время она неотрывно следила за изменяющимся лицом полукровки, готовая в любой момент прервать процесс. Сам же Вергилий в этот момент погрузился внутрь себя, и воспоминания, что были не кинолентой, как показывают в кино, но больше напоминающие огни в темноте разного цвета, что вызывали те или иные эмоции, проносились мимо. И пусть мужчина сейчас просто сидел, он кожей ощущал, словно проваливается вниз, затягиваемый чернотой, словно патокой, что слегка холодила кожу. Дыхание было ровным, но Вергилию казалось, что он не дышит совсем. Его окружали лишь глубина темноты и ритм бубна. Казалось, будто сердце стало стучать в точно таком же ритме, но это не вызывало дискомфорта. – Что-то должно быть, – голос полукровки эхом разнесся в темноте, тут же поглощенный ею. – Я чувствую.

– Вергилий…

Мужчина тут же начал искать судорожно искать, хватаясь то за одно, то за другое воспоминание. Пока в какой-то момент он не увидел еле заметный, не более, чем искра от костра, огонек, что был далеко отдельно от всех прочишь. Словно разогнав мутную воду, старший Спарда заставил темноту продвинуться вместе с огоньком. И ласковый голос снова прозвучал из него. В ушах раздалось громкое «Ту-дум». Максимально аккуратно подставив под огонек ладони, Вергилий слегка подул на него, будто на тлеющие угли. Пару раз мигнув, огонек распустился маленьким цветком, и мужчина подавился воздухом, почувствовав в груди отклик. Опустив глаза, он увидел, что точно такой же маленький тускло сияющий цветочек, распустился в том месте, где было сердце. В этот же момент полукровка дрогнул, а в памяти сверхновой взорвались чувства. «Одежда натирает кожу словно наждачка. От нее хочется избавиться. Ее запах невыносим. В какой-то момент он чуть не срывается, чтобы зарыться в ее волосы носом. Нельзя! Он никогда не опуститься до этого. У него есть цель. Но цель, словно дым, улетучивается, стоит ей улыбнуться. Стоит ей огладить его щеку. Он пытается бороться, но все тщетно. Она в голове. Она в крови. Она в сущности. Он пытается отгородиться, но стоит ей попросить, и он уже готов уйти с ней на край света. Так нельзя! Он закрывается, лишь бы не показать слабость. Не показать чувство, что оплело легкие, грудную клетку, чуть ли не цветами распускаясь по венам. С этим надо что-то делать. Он просит ее оставить его на несколько дней. И она оставляет. Это дает передышку, но на 4 день в груди начинает саднить. В эту же ночь она приходит, будто почувствовав. Голос ровен, но он слышит беспокойство. Господи, просто оставь в покое! Он пытается выглядеть спокойным, но тяжелое дыхание выдает с потрохами. Он находит в себе силы посмотреть «врагу» в глаза. В ее песочных глаза нет льда. Взгляд мягкий. Любящий. И он срывается. Прижимает к стене. Шепчет у самых губ. "Останься со мной". Ее тело чуть дрогнуло. Боится? Нет. Тоже хочет. Он притягивает ее к себе, усаживает на колени, обнимает за талию до хруста костей. Она лишь ведет пальцами по рукам и этого хватает, чтобы охнуть. Тяжело. Его губы находят ее слишком быстро. Слишком нетерпеливо. Поцелуй больше похож на попытку сожрать. Заполнить пустоту внутри себя. Утолить эмоциональный голод. В какой-то момент он отстраняется и губами касается чужой шеи, что послушно подставляется. Он ведет по коже языком. Вдыхает носом. Чувствует запах луговых цветов. Он проваливается в темноту. Просыпается утром. Она рядом. Обнажена. Он тоже. Тела обоих покрыты ссадинами, укусами, царапинами. Его уже затянулись. На ее – запекшаяся кровь. Он идет в ванную. Смотрит на себя. Чувствует удивительную легкость в теле. Хочет отогнать воспоминания о ночи, но они волной обрушиваются на него. Ему должно быть противно. Ему не противно. Они были словно два дракона, которые терзали друг друга с такой нежностью и злобой, что если бы кто-то посмел помешать им, то тут же был бы испепелен. Он был мягко-груб. Она отвечала тем же. Он притягивал ее к себе. Она не сопротивлялась. Они ловили дыхание друг друга. На кончиках крыльев до сих пор ощущались чужие прикосновения. Запах луговых цветов. Он возвращается назад. Она дышит тихо. Мирно. Сейчас он разбудит ее. С привычным холодом посмотрит в глаза. Попросит забыть и не строить каких-то планов. Он - сын Спарды. Она – всего лишь человек, что охотиться на монстров. Ему должно быть противно. Он протягивает руку. Ласково касается ее щеки, на которой все еще не зажила царапина. Она, теплая после сна, выдыхает и, лежа на животе, потягивается. Выгибается словно кошка. Он мягко ведет вдоль позвоночника. Она довольно мычит. Приоткрывает глаза. Плавно принимает сидячее положение. На голове гнездо. Ему кажется это милым. Он смотрит на нее. Она смотрит в ответ. В ее мягких, наполненных любовью к жизни, к нему, глазах нет льда. Он пытается натянуть привычную маску безразличия. Она принимает его, он это знает. Она не строит каких-то планов, он знает. Они оба все понимают. Одна ночь, за которой ничего не будет. Не будет ли? От этой мысли ему становиться страшно. Они упускают тот момент, когда их пальцы переплетаются. Они упускают тот момент, когда оказываются слишком близко друг к другу, так что можно ощутить жар чужого тела. Он прикрывает глаза. Вдыхает носом. Чувствует запах луговых цветов и его собственный, что остался на ней. Словно метка. Она прикрывает глаза. Вдыхает носом. Чувствует запах ночи после дождя. Их лбы соприкасаются. Он кладет руку на ее скулу. Еле заметный след от зубов на ней. Его зубов. Он привык все брать силой. Притягивает к себе, не оставляя и шанса на побег. Ей и не хочется бежать. Он – собственник. Он даже помыслить не может, чтобы кто-то посмел тронуть то, что принадлежит ему. Чтобы кто-то посмел так же прикасаться к ней. Он накрывает ее губы своими И в этот момент понимает Утонул» – Вергилий! – Хэт смотрит обеспокоенно, держа за плечи, и мужчина не сразу фокусирует взгляд. – Я вспомнил, – по щеке скатывается слеза. Полукровка издает легкий смешок. В груди тянет, будто агрегат в нем впервые за долгое время начинает работать. Будто не было Ада, не было десятилетий боли и унижающего рабства. Не было бесконечной погони за силой. Будто ему снова не более двадцати, а впереди - целая жизнь. Вергилию непривычно от этих эмоций. Но они такие теплые. Такие красивые.

Останься еще на вечер Чтобы остаться навечно Я освещу тебе твой путь млечный Я жду тебя, когда вагон прибудет к конечной

– Хей-хей, я вернулся. И смотрите, кто тут со мной, – улыбаясь, тихо воскликнул Данте, пропуская Неро вперед. Сидящий на диване Вергилий коротко кивает в знак приветствия, снова устремляя взор в книгу. – Ой, ну брось, Джил! – плюхаясь рядом, младший вырывает из рук брата книгу, отбрасывая ее на диван. – Неужели ты не скучал по своему братишке? Темный убийца еще какое-то время смотрит на то место, где секунду назад была книга, после чего переводит хищно-спокойный взгляд на Данте. В этот же момент Неро уже находиться на низком старте, чтобы разнять близнецов, да и сам младший ожидает, что сейчас, как минимум, в него прилетит спектральный меч, но вместо этого Вергилий лишь треплет волосы брата, в конце мягко отталкивая того от себя и забирая книгу. – Кто ты и что ты сделал с моим братом? – улыбается Данте, и в этот момент рядом с его ухом проносится призывной меч, исчезая прежде, чем успевает вонзиться в стену. – Так было бы лучше? – хмыкнул Вергилий. – Так привычнее. Неро лишь закатывает глаза от лицезрения этих «больших» детей, садясь рядом с отцом. Возобновив чтение, но бросив пару взглядов на сына, старший Спарда несмело начинает: – Как… добрались? – Да все хорошо, – на пару секунд опешив, отвечает юный охотник. – Видел бы ты, в каком виде он заявился. Наследил так, что Кирие не выдержала и заставила его оттирать пол. – Эй! Не говори ему! – спохватился Данте, что вызвало легкий смешок у второго близнеца. – О да, для Данте уборка – хуже всяких демонов. – Только дураки нуждаются в порядке, а гений господствует над хаосом! – с умным видом произносит легендарный охотник. – На этом твой гений, видимо, и заканчивается. – Эй! – А чем это вкусно пахнет? – принюхивается Неро, не давая начинающему спору разгореться, и братья повторяют то же самое. – Хэт готовит, сегодня ее очередь, – отвечает темный убийца. – О, так, значит, вы наладили отношения, пока меня не было~ – Не говори глупостей, Данте. Я бы продал ее Мундусу за кукурузинку. – Эй! – воскликнула выглянувшая из кухни Хэт. – Ты вообще попутал!? Да я стою, как минимум, десяти кукурузинок! – Ну-ну… По-доброму хмыкнув, демонесса помахала рукой Неро и Данте, после чего снова скрылась на кухне. – Ну понятно все, – усмехнулся легендарный охотник и, насвистывая мелодию, пошел к бару, дабы налить себе стаканчик старого доброго виски. – Не понял… Где все мое бухло!? Вергилий отворачивает голову от негодующего брата, и Неро, видя всю эту картину, начинает смеяться, чувствую витающий в агентстве уют. На его браслете остается всего две черных бусины.