Скажи мне правду

« Привет! Меня зовут Лиса и я хочу рассказать тебе небольшой секрет.       Именно с этих слов я когда-то давно завела свой личный дневник. Он стал моим самым верным другом. Знал о всех моих печалях и радостях. Со временем я даже дала ему имя – Анн, сокращённое от Арманн. И каждое значимое письмо начиналось со строчки: «Привет, Анн. Сегодня вновь произошло нечто, расторгнувшее землю под моими ногами» или « Анн, мне сегодня довелось узнать/увидеть нечто необычное и интересное». После этих строк слова, мысли, эмоции потоком выливались на белые листы бумаги черными буквами. Это помогало забыться и упорядочить свои мысли.       Перечитывая через время свои думы, я многое переосмысливала. Но последние пару лет периодически становились для меня пыткой. Раз за разом я перечитывала определённые страницы. И много чего не давало мне покоя. Имя моей головной боли – Тёрн. Тот секрет, который я рассказала когда-то давно своему дневнику, долго мешал мне спокойно жить. И он же подарил смысл жизни. «У меня есть маленький секрет. Я чувствую эмоции людей.» Я почувствовала его в тот день, на даче. Всё так же привычно пуская эмоциональный фон людей задним планом, неожиданно натыкаюсь на…       Как это правильно объяснить? Это не преграда, я спокойно считывала эмоции человека, проблема скорее в самих эмоциях. Можно даже сказать - в ауре. Подавляющая, сильная, лишающая рассудка и заставляющая подчиняться. Я сразу поняла, что передо мной не совсем обычный человек. Что он умеет? Что может со мной сделать? Стоит ли его опасаться? Хотя сам по себе парень казался обычным, ничем особым не отличающимся от других, но по себе знаю, в этом и есть наша фишка. Поэтому я решила, так сказать, держать ухо востро. И не отпускать загадочного парня из виду.       Всегда ожидавшую подвоха, меня не удивило, когда этот парень исчез и стёр всем память. Отчасти я его вроде как понимала. Мне удалось избежать подобной участи, только потому, что я успела вовремя поставить щит. Но и рассказать об этом я никому не могла. Я почувствовала путы ментального вмешательства, что паутиной ложились на меня. В тот день открыла новую сторону своего дара.       Мне было больно смотреть на свою мучавшуюся подругу, что не забыла его. Приходилось много врать. Я чувствовала себя ужасно из-за этого. В какой-то момент, мне даже подумалось, что Марина тоже имеет маленький секрет, но быстро отказалась от этой мысли. Она всё-таки забыла его. От этого мне было и спокойней вроде. Но эта тайна тяжёлым грузом легла на мою душу.       Тем удивительнее стало его возвращение. Он полностью поменял свое поведение, стал своей же противоположностью и возникал вопрос: какой же он на самом деле? Его эмоции – единственное, что не изменилось. Почти. Помимо давления отголосками настроений Тёрна, появилось новое чувство, ранее мною не замеченное. Страх. И радость. И всё связано с одним человеком. Моя подруга вызывала просто шквал эмоций у этого парня. Олон люлюбилил елеле…       Я следила за развитием их отношений. Поначалу Тёрн ещё боялся, думаю, потерять её. И что, если он откроется ей, то она сбежит. Но моя подруга по самую шею погрязла в паутине любви о которой, как они думали, никто не знает. Но знала как минимум я. Да и наши друзья не слепые.       Тем больше все удивились, что Тёрн, он же Питер, он же хрензнаеткто, пропал. Причём он не исчез бесследно, но по какой-то причине не связывался почти ни с кем. Марина была сама как не своя. Изводила себя мыслями и переживаниями, хоть и внешне этого не показывала. Но от меня, эмпата, не скрыть ничего.       День рождения нашей общей знакомой. На празднике из нашей компании были только мы. Я, уже привыкшая чувствовать в настроении подруги переживания и нервность, уловила только спокойствие, радость ну и в общем только положительные эмоции. Кажется, я знаю что произошло. – Мари, всё в порядке? – я сильно беспокоилась за подругу, но мне нельзя слишком сильно показывать свои эмоции. Я улыбалась, наблюдала и пила. – Как может быть что-то плохо, Лиса? Горячий парень ухаживает за мной сегодня, здесь много алкоголя, музыки, еды… Что может случиться, чтобы испортить мне настроение? – и в этот момент до меня доходит масштаб катастрофы. Он опять влез к ней в память. Уже дома на следующий день я осмысливала на трезвую голову произошедшее вчера. А было вот что:       Мари, которой скорректировали память; новый ухажёр, про которого она сегодня прожужжала мне все уши, думаю, он сильно запал ей в душу; и апогеем данной катавасии стал Тёрн собственной персоной! Он долго просто следил за Мари и её другом, после пропсиховался в соседнем зале, к слову, соседнего зала пока больше нет, его восстанавливают, а после ещё и подрался с новым другом Мари.       Я каждой клеточкой своего тела чувствовала его бессилие, боль, разочарование в самом себе и ревность. Дикую злость от того, что его любимая в открытую флиртует с другим. Ну что я могу сказать? Сам виноват! И он об этом знал.       Он иссыхал, словно маленькое озеро в знойную жару. Мало чего осталось в нём от человека. Он много пил. Много ревновал и злился. А потом снова пил. Он часто был с нами, смотрел на новую парочку, состоящую из Мари и Никиты. Первое время, помнится, он менял девушек как перчатки: каждый день новая. Но ему это не помогло. Но самое страшное случилось спустя полгода с того момента, как он стёр память Мари. У него кончились силы.       Он позвал нас всех в арендованный домик за чертой города, объяснив это тем, что совсем скоро уезжает на три года в другую страну, где у него открывается бизнес. И это прощальная вечеринка. Мы все собрались, что удивительно Тёрн был трезв, выбрит, подстрижен и одет с иголочки. Мы сидели в просторной гостиной: кто-то сидел на диване, кто-то лежал на полу, а Мари и её парень сидели на кресле, деля его между собой. Ну как деля, Марина сидела у него на коленях, а Тёрн сидел в кресле напротив.       Мы все уже изрядно выпили, были пьяными и счастливыми, много разговаривали. Все, кроме Тёрна. Нет, он был также пьян, как и мы, отвечал на наши вопросы, иногда задавал свои. Но… Всегда это противное «но» портит всю картину. Он наблюдал за Мари. Как её обнимает другой мужчина, как он шепчет ей глупости на ухо, как они подключаются друг к другу.       Он не сдержался в тот момент, когда Мари стала целовать другого парня при нём. Ему сорвало крышу. Он много сказал, но она не понимала почему так. Ведь она не помнит ничего, что было связано с её чувствами к нему. А начинал-то он вроде бы спокойно:       «Мари. Я попрошу тебя прекратить. Не могу смотреть, как тебя кто-то целует. И этот кто-то не я – он говорит отрывисто, в голове коломбур, он уже почти не контролирует себя – Вот ты знаешь, что я влюблён в тебя? – его голос повышался с каждым предложением, а эмоции, которые, казалось бы, давно сгорели, воскрешались одна за другой. – И мне больно смотреть на тебя с другим мужчиной. Я умер, сгорел, чёрт возьми, от своих чувств! Я исчез из своей памяти, из твоих мыслей, словно прахом, развеяным над океаном! – он уже кричал, выпуская эмоции, что мучали его последние полгода. – Я тогда ошибся! Оступился! Но стоило увидеть тебя, как мой мир перевернулся… И ты. Ты! Ты разрушила все мосты, поставила между нами непреодолимую стену и обрекла меня на мучительную смерть!..       Никто ничего не мог понять, списывали это на белочку и только я чувствовала, что его мысли, которые он копил в себе, извергаются из него, подобно вулкану. Он сам был в этот момент вулканом. Его монолог: эмоциональный, отрывистый пробирал до кончиков волос. Он то кричал, словно сошёл с ума, то шептал, будто сорвал голос. – Ты попросила стереть меня из твоей памяти. Почему? Скажи мне, почему ты так легко отделалась? Скажи, Мари, почему я страдаю один?! – он был весь растрёпанный, одежда помялась, ведь во время диалога он не сидел на месте.       Он сломал журнальный стол, просто расколов его одним ударом на две части. Разбил свой бокал. Продырявил стену. Снёс дверь на кухню. И телевизора больше не было. Когда он уже почти успокоился, сел на корточки посреди комнаты, зарылся руками в волосы и сидел опустив голову какое-то время, повторяя шепотом одно и тоже: – Зачем ты так со мной, Мари, зачем? Я ведь люблю тебя…»