Дракон

Существует в этом мире легенда одна. О том, как убивший дракона, навлёк на себя беду. Когда меч его, драконье сердце пронзил, Крылатый вдруг заговорил.... Что сказал тот убийце своему - Не знает живая душа. Да только чудовище вновь взмыло в высь, А тело убийцы его по ветру да пеплом...

***

— Это всё сказки! Сказки! — Кричали мальчишки да размахивали палками, возомнив себя на рыцарском поединке. — Не бывает такого! Всем же известно, что убитый мечом встать не сможет! Куда уж там летать! — Куда уж там… — Задумчиво вздыхали старики, да отцы, слыша эту перебранку каждый раз. Девчонки над глупыми мальчуганами только смеялись, качая кукол. — Вам-то, дуракам, дракона точно не одолеть и потому вы, как последние трусы - не верите! — Мальчишки обижались, дергали за косы и пугали вечерами девчонок. — До поры до времени. — Кряхтела старая ведьма, слыша разногласия детей, скрипуче смеялась, а потом стукнув сердито своей клюкой по придорожному камню и тыкая кривым пальцем в небо начинала вопить наигранно-испуганным голосом — Дракон! Дракон летит! И дети стремглав разбегались по домам с криками и воплями, под смех взрослых. Всё же дети верят в сказки больше, чем взрослые и всяких драконов боятся так же сильно, как злого родителя. Но потом детишки вырастали, в сказки про злого дракона больше не верили, но где-то в глубине души боялись. А вдруг... Вдруг в самом деле... Прилетит?... И глядя на слушающих всё ту же сказку, про огненное чудовище, своих детей, где-то в сердце начинало колоть. Они ругались на старую ведьму, посылали её куда подальше, лишь бы у их детей не было тех глупых страхов, что есть у них самих. — До поры до времени. — Смеясь кряхтела старуха, почти слепая, почти глухая. А молодая ведьма только молча смотрела в небо, с неспокойным сердцем. Вечерами, ночами, выходила на скалу, странные рассыпала по ветру порошки. Утрами, днями, ходила на берег, какие-то зелья выливала в море. Знала тогда она одна - быть беде. Он прилетел на закате. Луна уже висела зловеще над землей и наливалась кровью. Закат пылал кровавыми и огненными оттенками, когда в небе с огромной скоростью в сторону деревни неслась птица. Большая, отливающая пламенным золотом заката. Старая ведьма кричала в испуге, указывая в черную огромную тень она истошно орала матерям, чтобы те уводили детей в лес. Но никто не верил. Не верил покуда тень не нависла над всей деревней и столб пламени не прогремел из огненной пасти. Все бежали, кричали, рыдали и молили Господа Бога спасти их жалкие жизни. Но их Бог не слышал уже давно. Их Бог больше не хотел видеть их страданий. Их Бог уже давно покинул их всех. Та деревня исчезла в огне, так и не получив спасенья. Огромный ящер, спустившись на землю, рылся носом среди золы, переворачивал еще стоявшие столбы бывших хат. Находил блестящие монеты, украшения, камни, что просто чудом оставались в первозданном виде после невероятного ада, и хватая те острыми, словно иглы, когтями, прятал в свою чешую. Когда вдруг, под одним из обрушившихся домов он раскопал ещё живого мальчишку пятнадцати лет. Рыжие волосы мальчугана испачкались в грязи, спутались. В своих руках он крепко сжимал девчушку, много младше его самого, вероятно, свою сестру. По крайней мере, той она ему была. Малышка лежала не дыша, неестественно вывернув голову, глядя холодным взглядом темных глаз куда-то в сторону, туда же протянув свою маленькую, почерневшую от пламени, ручку. Ящер увидел в той стороне подпаленную куклу и пожалев уже мертвое дитя, осторожно, когтями, переложил тряпичную игрушку под сгоревшую руку девчонки, на грудь мальчугана. Как вдруг мальчишка резко сел и тяжело кашляя крепче прижимал к себе бездыханное тело. Дракон же только смотрел на него, думая: "Пожалеть - это добить или оставить в живых?" В первую очередь мальчишка заметил, что тело малышки в его руках уже не дышит жизнью и вряд ли она встанет. И только после того, как по его щекам начали стекать крупные капли он огляделся, видя сгоревшую дотла деревню. Затем, он увидел прямо перед собой величественного зверя. Огромного, с мощными крыльями, острыми когтями, зловещими клыками, кроваво-красной чешуей и...невероятными янтарными глазами. Что смотрели на него со своей высоты по-королевски важно, надменно, с той жалостью, что обычно кидают высшие чины на совсем никчемных стариков, да калек. А мальчишка, окунувшись в свое горе с головой, уже не боялся огненное чудовище. Он его ненавидел, но кроме слёз выдавить из себя он ничего не смог. И уткнувшись в макушку своей сестры, взвыл в голос. Мальчишка рыдал, срывая голос криком отчаянья, сжимая маленькое тельце девчушки. Больше ему ничего не оставалось. Все, чего ему хотелось в тот вечер - это умереть вслед за всеми теми, кого он считал семьёй всю свою короткую жизнь. Мальчишка был сиротой, которого семья девочки приютила, когда тот был ещё очень мал, когда самой девочки ещё в планах не было. Но он отлично знал, что его семья его бросила, и всем своим детским, но без сомнения, большим сердцем и с нежным трепетом любил эту семью, эту деревню, этот ужасно несправедливый мир. Ящер вдруг встрепенулся, хлестнул крыльями воздух, подняв пыль и взвыл. Взвыл оглушающе громко, пугающе долго, словно решив поддержать плачущего мальчишку, но вновь хлестнув воздух огромными крыльями взмыл вверх, исчезая в почерневшем небе, оставляя ребёнка среди развалин, ещё горящих останков домов, своего горя. Мальчик так никуда и не ушёл с развалин ни в эту ночь, ни на следующее утро, ни последующим днём. Он остался лежать в золе и грязи, обнимая малюсенькое тельце, от горя потеряв любое желание жить и просто ждал своей смерти. Вороны зловеще гаркающие где-то неподалёку, словно смеялись над ним и терпеливо ожидали, когда же желание ребёнка исполнится. Вечером, спустя трое суток после пожара, мальчишку нашли двое подданных короля тех земель. Мальчик был бледен и едва оставался в сознании, но тела сестры не отпускал до последнего. Едва тот отключился его погрузили в телегу к другим, таким же как и он - выжившим, но из соседних деревень. В тот роковой день дракон много где успел побывать…