Банальность

      Поправляя выбившуюся прядь волос за ухо, Итачи нервно сглатывает и выжидающе смотрит на дверь в кабинет начальника, словно та должна распахнуться сама. Ахалай-махалай, сим-сим или какой у нее там сигнал?       — Если бы взглядом можно было прожигать, вместо двери давно бы уже угли были, — шутит Тен-Тен и клеит стикер на папку с документами. — Заходи, он не кусается.       — А вдруг? — Итачи пытается снять напряжение, и легкая улыбка Такахаши немного подбадривает его.       — Тогда я бы пострадала первой. Но жива еще, как видишь.       Учиха стучит три раза по дереву и дергает дверь на себя. Ему же нечего бояться, лучшего работника фирмы не могут уволить. Но каждый раз сердце от этих вызовов к начальнику готово из груди выпрыгнуть. И предчувствие в этот раз нехорошее.       — Какаши-сан, вызывали?       — А! Заходи-заходи. Извини, тут небольшой завал образовался, — мужчина скидывает все папки с наверняка важными документами на пол, складывает руки в замок и предлагает сесть напротив. — Я хотел поговорить про твой отдел.       — А что не так с моим отделом? — у Итачи потеют руки, и шестеренки в голове отчаянно пытаются сложиться в полноценный работающий механизм. Какаши ему вяло улыбается и разводит руками.       — Я буду честен: за исключением тебя и, может быть, Сасори все остальные работают там из рук вон плохо. Ваши показатели самые низкие по филиалу.       — И… — Итачи запнулся. — У вас же есть решение проблемы?       — Даже два, — Какаши разогнул указательный палец. — Первое: мы расформировываем ваш отдел и раскидываем всех сотрудников. Думаю, ты и сам представляешь последствия.       — Эти ребята не умеют работать в команде. И они весьма своеобразны.       Какаши усмехнулся:       — Ну да, своеобразны.       — А второе?       — Ты выбираешь, мы увольняем.       — Всех?       — Одного. Решать тебе.       Итачи от таких предложений впадает в молчаливую истерику. Отправить этих чудил в другие отделы все равно что заминировать здание, а выкинуть одного — нажать на кнопку детонатора. Все равно неминуемо рванет.       Как в тумане он выходит из лифта и идет к своему рабочему месту, размышляя об этих предложениях Какаши. Кто мог бы быть идеальным кандидатом на увольнение?       Блять. Да почти любой…       — Дей-чан, ну разочек всего, — Хидан падает на колени с глухим стуком и громким «Нахуй». Все как обычно.       — Отвали, чертов извращенец!       — Между прочим, один раз не пидорас.       — Иди ты, — Дейдара отмахивается от надоедливого коллеги и лупит его по голове листом бумаги, словно это может помочь. — Че ты вообще прицепился ко мне? Тебе девок мало?       — Не поверишь: мало, — отвечает Хидан и только сейчас замечает Итачи. — К тебе бы тоже подкатить, но ты мне в прошлый раз ясно дал понять, что яйца в узел скрутишь.       — И я не поменяю своего решения, — Учиха пинает его в сторону, чтобы пройти, и презрительно смотрит сверху вниз. Презрительно по мнению Хидана, конечно же.       Вот кого точно стоит из компании ссаными тряпками гнать, так это Хидана. Задолбал буквально все отделы и даже вечно спокойную Конан довел до припадка своими пошлыми намеками в прошлом месяце. Но, черт возьми, работает он шедеврально! Да, со своими тараканами мужик, а перед работой вместо стаканчика кофе предпочтет Богу своему помолиться. Зато любую неприятность — большинство из них сам же и создает, кстати, — разруливает на раз-два.       Итачи прикрывает дверь своего кабинета и еще раз осматривает весь отдел. Можно было бы Нагато попереть, с больничных не выходит. Но дома он делает едва ли не больше, чем все они вместе взятые — Конан от него каждое утро по огромным стопкам документов приносит. Ее, кстати, точно нельзя убирать. В этом свинюшнике только она одна глаз и радует. Ну, и еще немного Дейдара…       Или Зецу. Тот вообще работать не хочет, только и делает, что спит за своим столом, но у него чертовы связи, пойти против которых Итачи пока не в силах.       — Я зайду? — Сасори вплывает своей неторопливой мягкой походкой и удобно располагается на черном диване. — Ты чего хмурый такой? Какаши отчитал?       — Не совсем, — он пересказывает разговор у начальника и терпеливо ждет, пока Сасори переварит информацию. Может, он совет даст.       — Раз уж такое дело, — коллега болтает одной ногой в воздухе, и Итачи поражается его ледяному спокойствию, — пиши меня.       — Чего?       — Я хотел повременить с этим, даже Дейдаре не рассказывал, но мой дед уходит на пенсию и хочет бизнес мне передать. Глупо отказываться от целой компании ради одного места здесь, — Сасори неторопливо встает и подходит к столу Итачи. — Листы чистые где?       — Нет, подожди, — Учиха пытается подобрать слова, но под холодным взглядом сдается и показывает на комод рядом со столом. — Верхний ящик.       Друг выводит на бумаге ровным почерком заявление об увольнении, бросает небрежно ручку на стол и уходит из кабинета, предварительно похлопав Итачи по плечу.       — Хотя Хидана можешь следом за мной выгнать. Он позорит весь отдел.       — Да ты ебанись! — Итачи слышит громкий вопль Хидана и выходит из кабинета, уже готовясь разгребать последствия. Но ничего нового эти идиоты не учудили пока что. Стоят себе и в окно пялятся. — Эй, Ваше Учиховское Высочество, зацени, какую куколку нам подогнали.       — Что? — он подходит к ним и смотрит вниз. Кажется, сегодня должны были из других филиалов сотрудники приехать. Видимо, они уже тут. — Подбери слюни и иди работать, животное.       Дейдара, затягивая никотин, на людей внизу внимания вообще не обращает. Опирается копчиком о свой стол и о чем-то думает. Итачи отбирает у него сигарету.       — Взорвать бы нахрен это здание. Красиво, наверное, будет, хм.       — Ты хочешь взорвать то, что по праву является архитектурным достоянием? — из дальнего угла отзывается Сасори, прорывая воздух своим приглушенным голосом. — Боже упаси, оно должно стоять вечно.       — Заклейте им кто-нибудь рот, — Хидан бросает последний взгляд на новеньких и отходит. — Заебут же сейчас своей болтовней.       — Очко себе заклей, — тут же отвечает ему Дейдара, доставая из пачки новую сигарету. Эту Итачи тоже конфискует. — Да бля, жалко тебе, что ли?       — Жалко у пчелки, а здесь курить нельзя, — Учиха вырывает у него из рук всю пачку целиком и едва держится, чтобы не добавить про родителей в школу. — Вечером заберешь.       — Вот зануда.       — Бросай курить, Дейдара. Ты на сигареты тратишь половину получки, — Какузу поправляет сползающие с носа очки и отрывается от монитора.       — Нехрен в мой кошелек лезть, сам разберусь.       — Тебе же девушек на свидания водить нужно. А для этого деньги нужны.       Дейдару эти разговоры задевают за больное. Он давится воздухом, пинает ни в чем неповинный цветочный горшок на полу и уходит в туалет. Хидан, усмехнувшись чему-то своему, идет следом.       — Идиоты, — Сасори бормочет под нос что-то неразборчивое и на вопросительный взгляд Итачи отмахивается. — Не стой над душой, Учиха. Меня это бесит.       — Я так больше не могу! — Дейдара, вереща заливным голоском на весь этаж, вылетает из туалета и сразу бежит к начальнику. — Итачи-сан, сил моих больше нет терпеть этого говноеда.       — Тогда увольняйся, — Сасори хлопает по столу словарем.       — Я ж не дурак, чтобы лишаться такой хорошей работы, хм.       — По-моему, это вполне твое амплуа.       Итачи останавливает их начинающийся спор и жестом предлагает пройти в кабинет для обсуждения. И где, спрашивается, Кисаме, когда он так нужен? Он ведь единственный, кто хоть как-то следит за порядком в этом дурдоме.       — Что этот Хидан опять натворил? Опять пошлятину свою несет?       — По факту, он тот еще гомофоб. На дух не переносит геев и называет их ребятами из голубой педерастии, — Дейдара напряженно рассматривает карманы начальника. Брюки так натянуты, что видно очертания пачки сигарет. — Просто бесится из-за блондиночки с отдела менеджмента.       — Ино-сан?       — Она самая. Отшивает его больше года.       — Я потерял суть нашего разговора. При чем тут вообще Яманака? Это потому что вы внешне похожи?       — Слушай, иди нахер, а? Хотя бы ты не начинай. Нет, она его посылает, а я с ней ну…того…понимаешь, хм?       — Не совсем, но допустим, — Итачи в голове пытается сложить два плюс два, но математика никогда не была его сильной стороной. Давно, наверное, нужно было запретить вообще любые отношения в коллективе. Избавились бы от половины проблем разом.       — Ну и вот.       Понятнее от этого диалога Учихе не становится.       — Короче, Итачи-сан, Хидан меня задолбал. Че делать-то будем?       — Да не только тебя, — вздыхает тот. Ах, если бы эту проблему можно было решить по щелчку пальцев… — Хочу быть Таносом.       — Ты меня пугаешь в последнее время, — Дейдара приподнимает светлые брови, и Итачи почти фыркает от их с Ино сходства. — Бубнишь себе под нос все время что-то, на нас смотришь как на врагов народа. Колись, что происходит?       — Это мои проблемы.       — Если они связаны с работой, то это общие проблемы, Итачи-сан. А теперь верни, пожалуйста, мои сигареты.       Учиха достает из кармана полупустую пачку и бросает ему в руки. Брюки теперь наверняка пахнут дешевым табаком.       — Еще раз увижу, что куришь в помещении, оштрафую и лишу премии.       — Усек. Мне два раза повторять не надо. Так что там с работой?       В целом Дейдара работник неплохой. Ленивый, конечно, и половину рабочего дня тратит на перепалки с Хиданом, но отзывчивый и, говоря начистоту, добрый. Обаятельный.       Так, мысли явно не в ту степь поскакали. Возвращаем.       Дейдара как работник… Вот взять, например, другие отделы.       Точно, другие отделы!       — Ты по специальности кто у нас? — Итачи наклоняется вперед и смотрит прямо в глаза. Дейдара робеет.       — Д-дизайнер я. А что?       — А если я тебя в отдел к другим дизайнерам перекину, пойдешь? Условия там поспокойнее, Хидан не будет приставать. Есть простор для творчества.       — Да ты ебанись! — вдруг неожиданно восклицает Дейдара и тут же ловит на себе осуждающий взгляд начальника. — В смысле, конечно. А так разве можно?       — Вообще, нет. Но Какаши-сан пойдет нам навстречу, я уверен.       Итачи краем глаза замечает мигающий телефон – Саске звонил целых два часа назад. А сейчас…почти десять вечера. Нехило так в этот раз заработался.       — Где тебя черти носят? — раздраженно спрашивает младший брат вместо стандартного «Привет».       — Я тоже рад тебя слышать, — Итачи усмехается своей же шутке и зажимает телефон между ухом и плечом, пока руки механически складывают все отчеты ровными стопочками.       — Что случилось?       — Хотел спросить, когда ты домой. Но уже понял, что к ужину тебя не ждать. Хотя бы потому что ужин уже прошел.       — Извини, я снова засиделся, — мужчина снимает с вешалки пиджак и выходит из кабинета, прикрывая дверь. — Ты поел? Я уже вые…батьэточтотакое?!       На стене в полумраке офиса на Итачи светит огромная витиеватая надпись, гласящая, что Хидан нетрадиционной сексуальной ориентации.       Да, так и написано: «Хидан — пидрила».       — Что у тебя там? — бурчит Саске на затянувшуюся паузу. — Аж с матом.       — Сасори на память оставил послание. На стене. Люминесцентной краской.       — Сфоткай.       Следующие пять минут Итачи приходится выслушивать гомерический хохот младшего брата, которому подобная идея пришлась слишком уж по душе.       — Когда уволюсь, сделаю так же, — резюмирует он и сбрасывает вызов. Наверное, пошел писать заявление на увольнение, думается Итачи.       Он тяжело вздыхает, чувствуя, как тупая боль сжимает виски — от этих идиотов у него снова начинает болеть голова, — и пальцами ловко стучит по экрану мобильного, набирая Сасори сообщение с просьбой объясниться.       «Искусство вечно», — коротко отписывается тот.       «Издеваешься?»       «Нет, констатирую факты. И вообще, иди уже домой, работник года».