Мой дом пустой

- Ты кого-то ищешь? – Шоко Аки незаметно появилась с Фувой Шо. Певец совершенно не заметил, как она подошла. Он раздраженно стряхнул ее руку с плеча. - Нет, никого. С чего ты взяла, что я ищу кого-то? - Ты пристально рассматривал всех встречающих… Я, - после небольшой паузы сказала менеджер, - не говорила Кьеко о твоем возвращении. Но могу позвонить. - Позвонить? – парень взглянул на женщину, а потом закатил глаза, - боже, зачем? Хотя нет, это будет забавно. Позвони этой дурочке и скажи, что я возвращаюсь. Скажи, что я скоро буду в этом аэропорту и она должна меня встретить. А потом, - он ласково коснулся щеки Аки, - выключи телефон. Забавно будет узнать, сколько она готова меня ждать. - Она не приедет. Я просто хотела ей сообщить. Не думаю, что у нее найдется сейчас время, которое она сможет потратить на тебя, Шо. - Что ты имеешь в виду? – Фува мигом рассвирепел, - мы можем поспорить, как быстро эта дурочка примчится сюда. - Нет. Шо, у Кьеко сейчас два очень крупных проекта. Если честно, я звонила ей вчера – меня продюсер Асами попросила пригласить Кьеко на твой новый клип. Но она отказалась – очень извинялась и благодарила за работу, но не согласилась – я и не стала ей говорить о том, что ты вернешься. Наверное, так как речь шла про твой клип, Кьеко поняла, что ты скоро вернешься, но без конкретики. Шо? – в процессе оправданий, Шоко перестала смотреть на подопечного, но стоило ей снова обратить на него все свое внимание – он исчез. Женщина заозиралась и увидела, как блондин вышагивает к парковке, - разозлился. Вот ведь – мог и сам уже помириться с Кьеко. Неужели он думает, что все еще важен этой девушке? Думает. Фува Шо был уверен, что все что делает Могами Кеко – лишь чтобы он обратил свое внимание на нее. Только ради этого. И, если быть честным, он был уверен, что Кеко будет его встречать… Парень опубликовал твитт о своем возвращении сегодня… Он не указывал точного времени и аэропорт, в который приедет. Компания уже звонила Аки с жалобами на толпы поклонниц у здания… Но Кеко либо проигнорировала твитт, либо перестала выискивать о нем всю информацию. Неужели он стал ей безразличен? Фува резко остановился. Благо они с менеджером уже добрались до подземной парковки и за ними никто не следил. - ХА! Амеба! – яростно крикнул парень, сжимая кулаки. Он буквально закипал. Шоко тяжело вздохнула и пихнула его в микроавтобус… Фува трижды вбивал в поисковую строку «Кьеко – актриса LME» и столько же стирал. Ему не хватало духа и мешала гордость искать информацию про нее. В его голове все должно было быть наоборот! Это Кеко должна ловить каждое его слово, искать любое упоминание о нем и собирать весь хлам, который хоть как-то с ним связан. Шотаро семь раз порывался позвонить Могами, но не мог. Зеленая кнопка вызова была словно под каким-то полем… Парень хватал телефон, избегая набора по памяти – не мог же он действительно помнить наизусть ее номер телефона(?!) – добирался в списке контактов до «Кто-то из Киото» и все останавливалось. От минуты до трех он пялился на экран смартфона и выходил на рабочий стол, сворачивая приложение контактов. Но не снимая из списка задач… Шо пять раз проверил твитт. Страница Кеко все еще существовала, но последний раз на нее заходили почти полгода назад… Чувствуя раздражение и обиду, парень написал знакомому и тот легко определил, что вход был из интернет-кафе. - Ага, конечно, ХА-ХА, крупные проекты! Конечно! Сама, я уверен, все еще таскается со старой раскладушкой, вместо смартфона!!! - Шо! – осуждающе рявкнула продюсер, - ты, вообще-то, записываешься! Прямо сейчас!!! Кеко была не с раскладушкой. У нее был новенький смартфон с множеством брелоков в ее любимом сказочном стиле. Еще на ней было свитер-платье крупной вязки, лосины и новенькие ботинки на высокой дутой танкетке. Ее волосы больше не были жгуче рыжие по всей длине – лишь на кончиках. Девушка почти полностью вернула свой натуральный цвет волос. Но даже не это заставило Шо сжать кулаки. Могами Кеко стояла рядом с улыбающимся своему менеджеру Тсуруга Реном. Причем последний держал девушку под руку. Все трое о чем-то оживленно говорили. Шо уже собирался подойти и начать перепалку, как к троице подлетела миниатюрная женщина-стилист. Фува знал ее. Ее все знали – Ведьма-визажист. Кеко сразу отпустила своего спутника и позволила коротышке взять себя за руки и покрутить из стороны в сторону. Ведьма что-то быстро начала говорить, но Фува с того места, где стоял, не слышал ни слова. Однако он видел, как подруга детства стремительно покраснела и тревожно обернулась на актера. Тсуруга же растерял резко дружелюбие и нахмурился. Шо не выдержал и стремительно приблизился: - …жет такое носить. Совершенно не ее стиль. Даже, если они настаивают, есть же здравый смысл. - Согласен, - менеджер Тсуруги неловко улыбнулся стилисту, - Кеко-чан еще несовершеннолетняя, как минимум… - Ха! Теперь понятно, почему ты так выглядишь, - Фува вымучено громко засмеялся, - ты снова позволяешь одевать себя первому попавшемуся мужчине – так не терпеться потом все снять? – последнюю фразу он выплюнул в лицо опешившей от его появления девушке, наклонившись поближе. - Вы не должны так делать, - неожиданно между онемевшей актрисой и исходящим ядом певцом вклинилась стилист, - Шо-сан, на вас много взглядов обращено и в отличии от Рена – вы не в одной компании с Ке-чан. Пожалуйста, не начинайте на пустом месте скандала – это никому не пойдет на пользу. Женщина ненавязчиво оттолкнула Кеко за плечо Рена. Тот был явно не против и полностью загородить девушку от парня. Еще немного и, казалось, вспыхнет драка. Но Кеко все-таки изменилась. - Привет, Шо-кун. Давно не виделись. Поздравляю с успешными выступлениями в Америке и благополучным возвращением в Японию. Госпожа Фува просила передать тебе, что будет ждать тебя – загляни к ним – твои родители скучают по те… - А ты? Что нашла новый объект тупого преследования? Или, - Шо и сам не понимал, откуда столько ненависти в нем к подруге детства, - ты решила продаться, как проститутка, за тряпье и деньги? - Вы переходите границы, - угрожающе проговорил Рен. Его глаза сверкали молниями – он был в шаге от того, чтобы просто не свернуть парню шею. Шотаро отпрянул. - Шо-кун, - Кеко вцепилась в рукав актера, словно боясь, что тот накинется на певца, - это сценической костюм – у меня заканчивается обеденный перерыв. В остальном я могу позволить себе самостоятельно поддерживать имидж. Мне не нужен был спонсор раньше, не нужен и сейчас. Пожалуйста, не говори подобных вещей впредь… Рен обеспокоено наблюдал за вяло плетущейся рядом девушкой. С самого обеда Кеко оставалась подавленной. Хоть и день почти закончился – до полуночи оставалось всего несколько минут. - Этот придурок, - прошептал Рен, сквозь зубы. Актер дошел до машины. Рен открыл дверь для Кеко, но она застыла, остекленевшим взглядом уставившись перед собой в паре метров от автомобиля. Мужчина вернулся к ней и заботливо взял ее за холодные руки. - Кеко? Что такое? - Простите, Тсуруга-сан… Я все думаю о том, что произошло… Не думала, что когда-либо услышу подобные обвинения от него… - Забудь, - Рен прикоснулся к девушке, словно стараясь разгладить морщинку между сведенными бровями, - он этого не стоит… - Он не был-так… - помотала головой Кеко, - как бы он не был безучастным ко мне, он не проявлял такой злобы ни ко мне, ни к кому из школы… Только к отцу, - она вжала голову в плечи и закрыла лицо руками, - не понимаю… Рен печально отвернулся. Он понимал, почему ей так больно. Понимал, так, как и сам чувствовал боль, когда у Рика появилась Тина и отношение к нему стало меняться. Но это не унимало пробудившуюся ревность. Кеко думала о другом. Переживала и анализировала поступки своего «бывшего». Ее расстраивало его поведение… - Что бы не произошло в недавнем прошлом – мы были друзьями детства, - Кеко обняла Рена за талию со спины и уткнулась лицом под лопатками, - кажется, я хочу с ним дружить – я уже не помню, ничего после приезда с ним в Токио… Я отпустила свою ненависть, но хочу сохранить дружбу?.. Шо был расстроен. И без замечания Тсуруги, он понимал, что намеренно и очень зло обидел Кеко. Даже если она и не стала кричать и ругаться, по тому как Могами уходила – он точно видел, что ей больно от его слов в ее адрес. Очень больно. И вместо гордости или хотя бы удовлетворения от своеобразной победы – ему было самому горько. Парень отпил еще пива. Он был один. Шоко уехала сразу, как привезла его. По идее, он должен был дописать начатую в Америке новую песню… но после всего произошедшего, Фува не мог заниматься музыкой. Тишина никак не заполнялась живительными нотами. Его дом был пуст. В нем не было людей. А от длительного отсутствия единственного жильца, воздух пропитался холодными запахами моющих средств приходящей домработницы. Когда Шо жил с Кеко – та всегда выбирала все средства с нейтральными запахами, чтобы не мешать ему играть. Он не любил резкие запахи. Кеко помнила об этом. В то время она не оставляла его надолго одного – девушка до прихода его популярности зазубривала его расписание и менялась с коллегами – чтобы заветные часы быть рядом. Молча, она пристраивалась или недалеко от него, или в соседней комнате, в зависимости от его настроения. Она сразу слышала, когда ему что-то надо было. - Что я раньше делал, чтобы извиниться перед ней? – парень подался вперед, упирая локти в колени… Ничего. За все время, от их переезда до того момента, как он ее бросил… нет, даже раньше – он никогда не обращал внимание на то, что чувствовала Кеко. Да и она не выпячивала свои «плохие настроения» перед ним. Пряталась, как и в случае слез в детстве… А, ведь он понял лишь недавно то, что в последний раз видел ее плачущей только после ухода Саэны… Хотя, и до ее ухода, после криков и наказаний матери, Кеко скрывалась, не давая ему видеть свои эмоции… - Прости… - в пустоту прошептал Шотаро, вновь откидываясь на спинку кресла в пустом доме… Поняв, что так и не может дописать песню, Фува взял творческий перерыв и отправился самым ранним поездом в Киото. Оделся он в темную простую одежду – никто из школы не знал о том, что он стал певцом. А если кто и сопоставлял его в детстве с популярным однофамильцем… Шо игнорировал любые обращения от тех, кто подписывался, что они были одноклассниками или учились в одной школе. Только Кеко знала весь его путь от мальчишки из провинции, до самого сексуального и популярного певца Японии. Потому что она умела хранить секреты… Ни одной девчонке, с которой у него были «школьные отношения» - он никогда не говорил о своей мечте петь на большой сцене. Ни одному парню, которых громко объявлял другом и позволял купаться в своей школьной популярности, Шотаро не давал увидеть свою музыкальную базу. Лишь Кеко слушала там его выступления и видела вырезки из журналов тех или иных образов. Она даже сшила для него куклу, похожую на него и набор одежды… Только-только пошедшее в гору настроение, резко упало… Куклу с рыже-золотой шевелюрой в черных джинсах, кожаном плаще на «голое» тело с уймой цепочек, браслетов и парой серег – он сжег на потеху какой-то девчонке. Та решила, что это игрушка Кеко и попыталась перерезать тонкую шею канцелярским ножом. Шотаро ее не остановил. Напротив, с каким-то задором помог выпотрошить и потом сжечь на заднем дворе в бочке для старой листвы… - Идиотка, зачем вообще парню – кукла? – бурчал Шо, поднимаясь в горку к семейному рекану. - Шо? – парень ускорился и через пару секунд его нежно обнимала мама. Он и забыл, что она такая невысокая и удивился тому, как она пополнела и сколько новых морщинок покрыли ее лицо и руки. Забыл, как ласково она его прижимала к себе и старалась погладить по голове, - ты такой высокий, милый. - Хватит! – знакомое брюзжание перекрыло восторженный лепет женщины. Шотаро с трудом подавил раздражение и быстро приветственно поклонился замершему в воротах гостиницы отцу, - здравствуй, - ответил тот на приветствие, - Ты должен был сам позвонить – нечего менеджера просить было. - Мне бы ты отказал, разве нет? – тут же ощетинился Шо. - Нет. Теперь нет… это даже приятно, что ты смог добиться желаемого… Жаль только, что по головам идти решил… дурак, - почти нежно отругал Фува-старший. - Ох, проходи-проходи. Как здорово, что все так совпало – у нас и посетителей пока нет – неделя еще до обона, вот пока постояльцев и нет. - Насколько я помню, - Шотаро немного расслабился и решил не упрямиться и поддержать разговор, - все обычно дня за четыре приезжают. - Точно, - удивленно, но с улыбкой, кивнул отец, - помнишь, мерзавец. И снова ругань была брошена нежно. И с некоторой гордостью и теплом. Шотаро снова стал расслабляться. Вернулось чувство защищенности, которое было с ним только в детстве и во время житья с Кеко в Токио. И то, только когда они оба были в квартире, и Фува-младший точно знал, что она окажется рядом, едва он позовет. Втроем они спокойно позавтракали. Отец лишь немного поворчал, что парень мало ест. - Брось, - тут же отдернула мать, - Кеко же говорила, что ему лучше понемногу, но часто! Шотару вздрогнул. Упоминание от родителей девушки его неожиданно испугало. Парень почувствовал, что не сможет им ничего сказать, если они про нее спросят… - Что глаза опустил? – метко заметил Фува-старший, - знаем мы, где ты ее оставил. Тоудоу все вызнал, все рассказал… Стыдно? - Она сама за мной увязалась! – тут же открестился парень, - я ей ничего не обещал и волоком не тянул. - Да что ж это такое? – расстроено всплеснул руками мужчина, - одна отнекивается, что сама виновата, а другой и рад прикрыться ею? И это я тебя таким вырастил? Какой ужас! Что ж вы все с Кеко, как с барахлом-то обращаетесь?! – Фува в сердцах бросил палочки и ушел из комнаты. Остывать. Мать и сын остались вдвоем. - Он не на тебя сердится, - после паузы прошептала женщина, гладя сына по руке, - он все отойти не может от Саэны… - А эта тут причем? – Шо даже не подозревал, что одно упоминание Могами-старшей так его напугает. - А ты не знаешь? – мама удивленно уставилась на сына, - Кеко восстановила общение с Саэной. Шо показалось, что его резко ударили. Все потемнело перед глазами. В черном тумане всплыло опустошенное безэмоциональное лицо Кеко. Ее разбитое состояние, из которого он не мог ее вывести даже грубым поцелуем… - Эта дура..! – он вскочил на ноги. - Не лезь! – отец вихрем влетел в комнату и с грохотом ухнул на столик поднос с кипятком и печеньем, - для Саэны это последний шанс. Вмешаешься – она снова запрется и Кеко будет только больнее. Девочка и так дергается при упоминании тебя, а так она ненавидеть будет до конца жизни… Если дорожишь хотя бы немного вашей прошлой дружбой – не лезь. Не маленькие – разберутся. Пей лучше мамин чай, а потом поехали на велосипедах до речки – развеешься со мной… Его велосипед оказался в отличном состоянии. Шо и не надеялся, что отец будет ухаживать за ним… Вернее сказать – не думал, что отец станет делать для него хоть что-то. Они ведь страшно поссорились из-за того, что парень не хотел заниматься семейным делом. - Что улыбаешься? – подозрительно поинтересовался Фува-старший. - Ничего. Просто вспомнилось, что мне говорили о том, что ты страшный только снаружи… А так, ты все еще мой отец, - самодовольно ухмыльнулся Шо, -«Кеко часто это повторяла, а я только злился. Ну и кто из нас глупый?» - Не выдумывай, - неожиданно смутился мужчина, - хе, глупость какая! Они выехали. Шотаро видел, как доволен отец. Впервые, за очень долгое время. При этом, он не выпячивал сына на всеобщее обозрение – старательно выбирал безлюдные дороги. Отец относился к образу сына с трогательной заботой. Парень словно увидел новый мир. Он начал понимать, что сам себе мешал увидеть это раньше. - Па, мы можем собрать маме дикой мяты у реки? - Не устанешь? До места роста далековато ехать. - Нормально. Ехали молча, лишь изредка отец обращал внимание сына на небольшие изменения в округе. Шотаро с тревогой все больше и больше убеждался, что совсем не помнит, как было раньше – ему не с чем было сравнивать. Но в памяти то и дело вспыхивали моменты, когда после ссор с родителями он убегал и прятался в лесу. Кеко всегда его находила и приносила перекусить и чай в термосе. Еще нотные тетради и, если успевала, акустическую гитару. Она ему все отдавала и пряталась неподалеку – девочка все слышала, но не мешала. Свою первую песню Шотаро написал именно в лесу, зная, что подруга рядом. И вообще в Киото он ярко помнил лишь те места, где срывал свою злость и потом успокаивался… Места, где Кеко терпеливо оберегала его чувства и эмоции. После обеда, Фува взял гитару с нотами и пеналом – он отправился к берегу реки через лесок. По дороге музыкант тревожно прислушивался к окружающему миру – ему не хотелось пересекаться с местными. Особенно с одноклассниками или бывшими… Он боялся, что они могут его узнать и разнести слухи. К счастью, он смог выйти к берегу без происшествий. Даже нашел подходящее место у камней у воды, где смог комфортно устроиться. Фува уже взялся за карандаш, как его осенило: - Эта дурочка плакала где-то тут, что ли? Место было ему знакомо – в младшей школе они с Кеко запускали тут бумажные лодочки, и он закидывал их камушками… - Твои все чувства, как кораблик, что ты запускала из тонкой бумаги – я уничтожил камнем лжи и злобы… Шо поднялся и по-новому осмотрелся. Неширокий каменистый берег у бурной речки. Густые деревья полностью закрывали пляжик от посторонних. Вода бурлила, журчала и перекатывала то и дело камушки по дну. Неглубокая и чистая. Холодная и быстрая. Целеустремленная… - Не позво-о-ляй другому разби-ить себя. Оставь место в сердце только для меня! Я для тебя соберу-у все… - нет, не так, - парень снова сел и раскрыл нотную тетрадь, - Все, что разрушил другой и все что отнял – я принесу для тебя и построю заново-о-о. Я уничтожу все-е-е-о то, что ломало тебя, что причиняло боль… И если это был я – разбей меня своей рукой – не обижусь. Уничто-о-ожь меня, если сможешь после улыбаться, как в детстве… Фува отупело уставился на возникшие строчки. Он чувствовал, что смысл верен, но слова были не те. Они не отражали всей его боли, которую он чувствовал всякий раз, как понимал, какое место занимала Кеко в его душе. Не то…

***

Вполне ожидаемо было, что, если уснуть на берегу горной реки – простынешь. Шо с ненавистью пнул журнальный столик с горкой лекарств от простуды. Шоко забрала его по первому же звонку матери и, оставив лекарства и указания, уехала. Как менеджер, она была занята мероприятиями для грандиозного возвращения исполнителя на родину. А он остался совершенно один в пустом доме. Шо проснулся резко, рывком. Немного болела голова, но прошел жар. Парень приподнялся и тут же увидел несколько холодных мешочков со льдом на тумбочке у кровати и один на подушке. В квартире кто-то был - на кухне ритмично стучал нож. Шо встал и, перебарывая головокружение, направился на звук… Она стояла у стола и нарезала овощи для рагу. На плите доваривалась рисовая каша. Из кухонных шкафов были вытащены специи и мед. Гостья готовила несколько блюд. Полезных, хорошо усваиваемых и любимых Шотаро. - Почему ты тут? Разве ты меня не ненавидишь? Кеко, ты пытаешься меня отравить? – Шо старался не выдавать иррациональную радость, возникшую от вида готовящей для него Могами. - Почему встал? – она даже не обернулась и не остановилась. - Потому что в моем доме кто-то хозяйничает, хотя я никого не ждал. Такой ответ тебя устроит? - Прости, твоя мама сильно переживала, а госпожа Шоко сказала, что не сможет даже приготовить что-нибудь из-за подготовки проектов. Не волнуйся, я скоро уйду. - Ок. Я голоден. Парень прошел на кухню и сел за обеденный стол. Кеко тут же поставила перед ним глиняный судок с кашей и кружку с горячей лимонной водой и сахаром. Шо стал есть. Медленно, чтобы наблюдать за тем, как девушка крутится по кухне. Он и не подозревал, что ему этого не хватало в его красивой жизни. Шотаро искренне соскучился по хозяйственному вихрю, в который превращалась Кеко, стараясь сделать все и сразу. - Я слышал от менеджера, что у тебя несколько крупных проектов? – чем дольше парень наблюдал за девушкой, тем сильнее становилась тревога. Она грызла его изнутри, не обличая себя. Не было понятно из-за чего она появилась. - Ага, - Кеко просто кивнула. - А поконкретнее? - Зачем? – она впервые на него посмотрела. И он не увидел в ее глазах никакого интереса. Тревога усиливалась. - Ха, а ты о чем подумала? Я просто хотел быть немного вежливым со старой знакомой, - грубость возникла сама и Шо не успел остановиться. Она поднялась мутным цунами, заплывшим масляными пленками злобы. - У меня два проекта. Съемки в дораме и цикл сюжетных клипов, - Кеко решила не начинать ругань, списав плохое настроение на болезнь. - Клипы? – «Шоко сказала, что она отказалась от съемок моего клипа, но сама снимается еще с кем-то?» - и кто решил взять тебя? Да еще и в цикл? Под кого легла? - Шо-кун, - Кеко резко обернулась и сжала кулаки, - что не так? Ты ведешь себя странно. Зачем ты говоришь все это? Волна прошла, обнажая нечто уродливое…Тревога оформилась. Шотаро неожиданно отчетливо увидел то, что его слова не вызывают той сердечной реакции, что раньше. Кеко отпустила свою злость на него. И из чувств к нему осталась только привычка сопереживать другу детства. Фува ничего не ответил. Вернулся в спальню, принял лекарства и лег. Ему было паршиво… Шо провалился в тяжелый сон и не слышал, как Кеко зашла к нему, наклеила охлаждающий пластырь и поменяла мешочек со льдом. Потом она поставила спортивную бутылку с лимонной водой у кровати и ушла. Актриса чувствовала себя просто ужасно. Горько было осознавать, что единственный человек, с которым она росла, считает ее… продажной. Кеко медленно дошла до автобусной остановки и стала ждать транспорт. Она успевала вернуться на площадку. Все-таки забота о Шотаро была настолько привычной, что на автомате все делалось быстро и качественно. У Могами зазвонил телефон. - Могами слушает. - Кеко, это я, - голос Рена растопил плохое настроение и обиду. - Это не ваш номер и не номер Яширо-сана, - засмеялась девушка. - Да, я одолжил телефон у Руто-сана, - улыбнулся в трубку Тсуруга, - все хорошо? Помощь нужна? - Н-нет. Все хорошо. Ш… - девушка вовремя заметила заинтересованные взгляды и понизила голос, - он спал все время, почти. Мы только немного поговорили, пока он ел. Потом снова лег спать. - Смотри, сама не заболей, - вздохнул Рен. Она ему честно сказала, что ее попросили приглядеть за Фувой. И хотя актер знал, что его девушка больше не любит певца, ревность давала о себе знать. - Хорошо. Я на всякий случай выпила витамины, прежде чем ехать. Все хорошо. О! – Кеко радостно вскрикнула, - мой автобус. Мне пора, спасибо, что позвонили. Рен вернул помощнику президента телефон. Перерыв подходил к концу, и он был рад, что Кеко тоже уже возвращается на работу… Особенно, если вспомнить, что певец уже дважды целовал насильно Кеко. Надо было его убить после первого. Ну или случайно покалечить. В общем не нравилось ему то, что его девушка была один на один с болеющим парнем в квартире последнего. Как и то, что Кеко попросили те, кому она не могла отказать. Ее мягкосердечность и доброту использовали те, кто точно знали, что парень сделал ей больно. А еще, Рен пришел к выводу о том, что Могами все еще желанная невеста для сына у четы Фува. Слишком уж часто они ей звонили и выспрашивали про личную жизнь… - Рен, пора, - Яширо зашел в гримерку и совсем не удивился тому, с каким страданием на лице сидел его подопечный, - Кеко в порядке? - Да, уже возвращается на работу. - Я ведь говорил, что с ней все будет хорошо. - Ты так же говорил, - хищно улыбнулся актер, - что у Фувы чувства к Кеко. - Пойдем-пойдем, режиссер уже ждет тебя! – поспешно свернул тему менеджер. Не хватало ему еще, чтобы Рен вскипал на съемочной площадке. И так уже не выносит одного упоминания певца… Благодаря лекарствам и заботе Шоко и, эпизодически, Кеко – через три дня Шо смог принять участие в помпезном интервью по случаю возвращения в Японию. У него лишь немного побаливала голова и была невысокая температура, но он был в состоянии держать лицо перед камерами. Музыкант держался достойно до самого конца, но потом буквально растекся по дивану в гримерке. Шоко убежала уладить вопрос с транспортом до дома и отменой следующего интервью. Ей нужно было скрыть болезнь подопечного и помочь ему незаметно покинуть студию. Парень тяжело лежал на диване, мучаясь головной болью и головокружением. В дверь постучали, а потом вошла Кеко. У нее в руках был небольшой термос. Она подошла к дивану, открыла термос и налила оттуда темную жидкость в крышку. Потом протянула ему. Сил выпендриваться или ругаться не было. Шотаро взял напиток и отпил, приподнявшись на подушках. Кеко подложила еще несколько, чтобы уменьшить нагрузку на пресс. В термосе оказался крепкий черный чай с мятой и медом. Она помнила, что больше всего помогало его горлу во время болезни и лучше согревало… Фува со стуком поставил кружку от термоса на журнальный столик у дивана и быстро поднялся. Кеко, не ожидавшая от него такой прыти, успела лишь сделать полшага назад. Но этого не хватило, чтобы разорвать дистанцию. Через секунду на Кеко навалился почти всем весом, дышащий жаром, певец, крепко обнимая. Ее руки оказались прижаты к бокам. Из-за разницы в росте, Могами чувствовала, что начинает падать. Но опьянённый мыслями, болезнью и эмоциями парень не замечал этого. Почти в бреду он пытался найти ее губы. Шо хотел поцеловать Кеко. Быть близко к ней настолько, чтобы их дыхания смешивались, становясь неразличимыми. Резко тонкая опора исчезла и Шо оказался прижатым к дивану. Он проморгался и увидел над собой рассвирепевшего Рена. Актер удерживал его мертвой хваткой, вжимая в обивку. Позади застыла больше сердитая, чем напуганная Кеко. - Прекрати, Фува Шо! Иначе я за себя не ручаюсь! – прошипел Тсуруга и резко отпустил. - Я оставлю термос тут. Я взяла его у тебя на кухне. Поэтому не надо больше пересекаться, если не по работе. До встречи, Фува-сан. Ее голос охладил не хуже ведра со льдом. Кеко больше не приблизится к нему. Больше для нее не будет существовать причин хоть как-то участвовать в его судьбе. И болезнь его не оправдывает в ее глазах… Рен сердито захлопнул за собой дверь машины и резко газанул. Кеко на пассажирском месте ничего не сказала на это. Только стиснула ремень безопасности на груди. Сама виновата, что Рен не в духе. Знала же, что Шотаро относится теперь к ней, как к девочке с панели. Естественно, что он только хотел показать, где, по его мнению, ее место. А болезнь лишь помешала закончить задуманное. - Простите меня, я не должна была идти туда… - наконец выговорила она. - Поговорим дома, - сквозь стиснутые зубы бросил актер. На следующий день у них были совместные съемки в пригороде, поэтому на сегодня пока еще школьница должна была остаться у него. Так было проще. Кеко замолчала и уставилась в окно, на пролетающие мимо городские пейзажи. Ей было грустно. Конечно, мнение Фувы не было для нее ценностью, но она дорожила тем, что они были друзьями так долго. Возможно, эти чувства были от того, что кроме него там, в Киото, она ни с кем не общалась? Была одиночкой со странным для всех характером. И лишь от Шо она изредка получала дружескую поддержку и имела общие секреты. Разрывать такие долгие взаимоотношения – было сложно эмоционально… Рен кипел от злости и не мог остыть. Добравшись до квартиры с девушкой, он сразу пошел в ванну. Около пяти раз он умылся холодной водой, но слепящая ярость не проходила. Мужчина выключил воду и тут же услышал приближающиеся шаги. Кеко тихонько подошла сзади и обняла. Рену тут же стало стыдно. Он не мог не заметить, как сильно погрустнела девушка после произошедшего. - Прости, что так сильно разозлился, - он нежно накрыл руки девушки на талии своими. Кеко потерлась щекой о его спину. - Я поступила глупо, простите, что заставила волноваться. - Я волнуюсь даже, когда ты не даешь мне повода, - Рен аккуратно, чтобы не прервать объятия, развернулся и облокотился на раковину. Мужчина нежно обнял девушку в ответ, прижимая к груди ее голову, - я волнуюсь, даже когда ты работаешь с другими мужчинами. Хоть и понимаю, что ты разделяешь работу и личное. Я глуп? Кеко пораженно уставилась в серые глаза. Она и не думала, что станет причиной для этого небожителя сходить с ума. Могами даже усомнилась на минуту в словах парня, но потом заглянула в серые глаза. Которые были значительно ближе, чем она ожидала. Рен, решительно стирая инцидент, поцеловал Кеко. Его нежную девочку. Его гигантское счастье в маленьком теле. Он теснее прижал актрису, приподнимая, тем самым уменьшая неудобную разницу в росте. Кеко охнула и поспешно обхватила юношу за шею. Ей было неловко. Но Кеко было до сих пор стыдно и грязно-липко от того, что хотел с ней сделать ее друг детства. - Мы должны остановиться, - тяжело дыша произнес Рен в девичью шею, - я теряю контроль, Кеко. - Прости, - на выдохе произнесла девушка и не ушла. Рен дрогнул и чуть не рухнул с девушкой на руках, когда горячие губы скользнули по шее. Кеко извинилась не за прерывание – за просьбу о продолжении. - «Боже» - Рену резко стало не хватать воздуха. И откуда эта малышка нахваталась подобных жестов? – «нужно уйти в комнату» Тсуруга, под напором ласки, с трудом нащупал выход и понес свою «ношу» в спальню. Гостевую. Он горел… Фува ритмично с большими интервалами бился головой о дверь микроавтобуса. Шоко с тревогой на него косилась, но ничего не говорила. Водитель тоже встревоженно хранил молчание. Певец ненавидел себя. Ненавидел неожиданную горечь от того, что Кеко не с ним. Парень с болью вспоминал свое собственное пренебрежение девушкой, когда она была с ним. Все было ведь так просто. Дурочка была так близко, что протяни к ней руку, и она бы ласковым котенком прижалась к нему. Он мог бы делать с ней в любой момент все, что захотело бы его взрослеющее воображение. Кеко была бы только рада. Они могли бы стать уже молодой семьей… - Арг-х, это нелепо! – Шо со всей силой ударил ногой по сиденью перед собой. Эта идиотка во всем виновата! Если бы она вела себя с ним с самого начала, как нормальная девчонка, он давно бы исполнил с ней все то, о чем пишут в сладких подростковых романах. Не сделал бы. Шо криво улыбнулся. Тоже, блин, смельчак нашелся. Максимум бы робко пофантазировал наедине с собой в ванне. Это сейчас, когда грубость его стала защитной реакцией, бесконтрольной, он и снасильничать может… Но будь она его и Шотаро точно бы знал, что между ними все взаимно и она не исчезнет, как дым на ветру – Фува Шо бы робко прикасался к ней, стараясь принести блаженство, не требуя того же себе… так было с теми, в кого он «влюблялся»… Шотаро медленно скользил пальцами по руке девушки. От кончиков ногтей до острых ключиц. Его глаза внимательно наблюдали за ее лицом. За чуть приоткрытыми губами, шепчущими бред о любви. За подрагивающими ресницами, бросающими тень на томные карие глаза. На случайно прилипший локон волос к уголку рта… Прилипшим на тонну тональника, по которому актрисулька уже нарисовала прочий макияж. Певец прервал действо и резко поднялся с постели. - Шо-кун? – девушка растерянно села на простыне. Парень даже не посмотрел на нее. Круто развернувшись, Шотаро стремительно подошел к продюсеру Асами. - Вы хотите, чтобы это играло в моем клипе? – от певца шли волны бешенства. - Шо, был кастинг – Токо-сан его прошла. Что тебе не нравится? - Все! Мне все не нравится! Лучше бы резиновую куклу мне бы дали – с ней было бы натуральнее! Фува покинул площадку, оглушительно хлопнув дверью. - Я думала, что он повзрослел, - устало покачала головой Асами. - Он расстроен, - Шоко подошла и виновато протянула продюсеру бутылку воды, - простите, Шо-куну далось нелегко возвращение, еще и заболел… - Но сейчас он в порядке? - Здоровье – да. А вот сердце… Шоко испустила тяжкий вздох, неопределенно помахав рукой. Асами понимающе кивнула. Ничего не поделать – она привыкла работать с людьми искусства. - Хорошо! Перенесем съемки на неделю. Токо-сан, простите, как представитель Queen Records, я приношу вам свои извинения. Вам также будет направлена компенсация за оборванный контракт… Куон нежно поднял свою спящую девушку на руки и аккуратно выволок из машины. Ему безумно повезло, что съемки перенесли – его и Кеко попросили приехать максимально быстро. В итоге им пришлось разойтись по ванным, принять ледяной душ, по-отдельности, и мчаться в ночь, чтобы успеть. В пути Могами уснула. Рен не стал ей мешать. Лишь поблагодарил те высшие силы, что уберегли его от фатального решения нарушить закон этой ночью с Кеко. Кеко вздрогнула, когда из теплой машины оказалась на улице и плотнее прижалась к мужчине. Не просыпаясь. Рядом молча возник помощник режиссера и шепотом позвал за собой. Рен пошел за ним, прикидывая, не может ли он воспользоваться ситуацией и объявить всем, что Кеко его девушка? Это ведь сильно упростит ему жизнь. Мужчина сможет официально вмешиваться во все дела Могами. И мешать другим заглядываться на нее. Одна только музыкальная группа, с которой у нее шла запись цикла клипов чего стоила – его бедные нервы никогда не восстановятся. Даже при том, что он знал – Кеко не мешает рабочие вопросы и личные… И мужчины не способны привлечь ее внимание, если обделены настоящим талантом. Фува был талантлив. Гаденыш хорошо делал свое дело. Его возвращение и новая песня, что он исполнил в конце большого интервью по случаю приезда – взорвали чарты. И Кеко новинка понравилась. Она не переключила канал, когда попала на повтор его исполнения. Девушка внимательно слушала нежную песню о разрушенной любви… Ее лицо выражало грусть. - ненавижу, - прошептал Рен, стискивая плечо Могами. Она завозилась, но не проснулась. - все нормально? – тоже шепотом спросил помощник. - да, простите, это я себе, - Рен максимально дружелюбно улыбнулся. Больно. Невыносимо больно было понимать, что он не верит Кеко. Не может поверить всем сердцем в то, что ненавистный певец больше ничего не значит для его девушки. Что Могами не вернется к Фуве, если тот позовет ее. Рен не уверен в том, что сможет удержать Кеко. Ведь в нем нет ничего, что могло бы ее заставить остаться именно с ним. Вслед за помощником режиссера актер вошел в номер для актрисы. Рен аккуратно опустил ее на гостиничную кровать и накрыл одеялом. Подождав, когда посторонний отвернется, он мимолетно поцеловал уголок девичьих губ. - «Я очень сильно люблю тебя» Шотаро яростно сорвал постер со стены – его бесила сияющая Кьеко в окружении пятерки J-pop-мальчиков. Цикл клипов – по одному на каждого участника, с Могами, как сквозного персонажа, стал ужасно популярным. Для каждого парня, клипы были выдержаны в разных стилях и цветах. И хотя они были на одну песню, парни привносили новое в стиль исполнения, а Кеко подстраивала своего персонажа в создаваемую атмосферу. Парни ее обожали. Их действительно увлекала ее игра и они забывали обо всем, полностью погружаясь в стиль актрисы. Благодаря чему клипы вышли абсолютно разными, но в то же время совершенно неразделимыми. На одну песню, пятерка видео рассказывала нежную историю любви к девушке, которая двигалась по сложному пути саморазвития и поиска себя. Постер же, который взбесил Фуву, повествовал о том, что скоро выйдет финальный клип группы, который завершит цикл и поведает о том, с кем же останется полюбившаяся всем красавица. Шо ненавидел это особенно люто. Он уже знал, кому досталась Кеко. С кем она сияет в реальной жизни. Гребаная предательница, не знающая своего места. Но Фува будет милостив. Он будет добр к ней… Шотаро медленно скользил пальцами по руке девушки. От кончиков ногтей до острых ключиц. Его глаза внимательно наблюдали за ее лицом. За чуть приоткрытыми губами, шепчущими бред о любви. За подрагивающими ресницами, бросающими тень на томные медовые глаза. На случайно упавший локон волос на уголок рта… Кьеко под ним была прекрасна. Фува чувствовал поднимающуюся волну отчаяния. Где дурацкий крик – «СТОП! СНЯТО!»? Пусть это остановят. Выключат его фонограмму и остановят происходящее. Голова взрывалась от диаметрально противоположных эмоций. Ему так хорошо было от того, какая нежная и открытая была сейчас для него Кеко. Как же красиво двигались ее руки, цепляющиеся за его шелковую рубашку – он чувствовал холод от ее пальцев. Фуве было горько от того, что на него смотрела лишь Кьеко, а искренний взгляд Кеко был направлен сквозь него. Лишь актерская часть девушки на постели была направлена на него, а не та, которую он желал всем своим естеством. Могами Кеко не видела его в роли того, кто может ее касаться, как возлюбленный. Для нее эти съемки – работа, которую она выполнит, но это не станет для нее ничем особенным. Просто еще один проект, как для той группы парней. Еще один какой-то клип о фальшивой любви без смысла. - Прекрасно, - продюсер Асами победоносно сжала плечо режиссера, - Шо наконец-то показывает то, что я и хотела увидеть! Это будет тройным хитом! - «Он же вот-вот заплачет» - покачала головой Шоко, ей было жаль подопечного. Она понимала, что сейчас Фува действительно страдает. И даже, если парень сам себя вогнал в эту ситуацию – ей было его жаль. - СТОП! СНЯТО! МОЛОДЦЫ! – Асами подошла к молодым людям. Кеко встала, накинула пальто на платье и поклонилась. Это был последний эпизод напряженной съемки. Три дня все участники ночевали практически на площадке, а актеры и певец в гримерках. Но теперь все было закончено. Поблагодарив присутствующих, Кеко направилась переодеваться. Шо слепо проследил за ней взглядом. Он смотрел на ее узкую спину, но не видел. Ему было плохо. Тело не слушалось. - Жалко, что все закончилось, - вздохнула сбоку какая-то девушка, - мне так нравилось работать с Кьеко-сан. Хоть она и совсем новенькая актриса, но такая крутая! - Ага! А еще она очень популярная! – поддакнула другая. Шо против воли их слушал и смеялся глубоко внутри – смеялся над собой. Смеялся над тем, что не увидел всего первым, сам, когда он еще мог и имел право монополизировать все самое хорошее в Кеко. Сделать ее только своей. - Я еще слышала, - прорвался голос первой девушки сквозь занавес самобичевания, - что сам Тсуруга Рен проявляет к ней особый интерес. Некоторые говорят, что они скоро начнут встречаться! - Серьезно? Это так круто! Они будут идеальной парой! Хоть я и не считаю Тсуругу лучшим мужчиной Японии, но мне кажется они смотрелись бы очень классно вместе! - Ага-ага, прям как Кацки и Мизуки из «Темной Луны»! Кацки и Мизуки. Что за бред? Кеко была Мио. Одинокой и всеми брошенной «фальшивой» леди… В жизни она именно такая! Он, Фува Шотаро, знает это лучше других. Певец встал и незаметно для своего менеджера и продюсера покинул съемочную площадку. Он пошел за Кеко. Ведь она не Мизуки. Она изуродованная Мио. Ее душу изнасиловала Саэна. Ее черты леди извращенно взрастила его мать для него. Могами Кеко готовили стать его женой. И другого будущего у нее не было. Фува не отдаст Могами «Кацки». Он никому ее не отдаст. Певец нагнал актрису в коридоре с гримерками. Не давая ей времени осознать происходящее, он схватил ее за руку и потащил в свою гримерку, где и заперся с подругой детства. Кеко сердито попыталась выдернуть руку из его. Парень не пустил. Грубо он толкнул ее на не убранный после ночевки раскладной диван-кровать. Коленом Фува прижал юбку к обивке между тонкими ногами Могами. - Что ты делаешь?! – зашипела Кеко. Парень видел, как она проигрывает битву с собой, поддаваясь страху. - Тебе страшно со мной? – зло рыкнул Шо, хватая девушку за лицо, не давая отвернуться, - я пугаю тебя? А те пятеро мальчишек – нормально? Славная групповуха была – шлюха, почему же тебя пугаю я? Карие глаза пораженно распахнулись и в них страх сменился обидой и сердитыми слезами. - Так ты все-таки такой меня видишь, Фува Шотаро? Для тебя я такая? - А что? Я не прав? Еще скажи, что девственница! – собственные слова причинили неожиданную боль, - я не верю, что ты отказала Тсуруге. Джентльмен в твоих глазах ведь не уйдет, возьмет ответственность, но так ли это? Ты не нужна ему также, как и мне. Также, как и собственной матери! - Фува Шо! – Кеко яростно сделала выпад головой, стараясь оттолкнуть странно ведущего себя парня. Но ей просто не хватало сил. Злость сделала его отчаянно сильным. - Не бойся, я буду нежным с тобой, отныне. Как тот, кто знает все о твоих шрамах, я буду добрым к такой жалкой девушке – ради нашего общего детства – я буду давать тебе ощущение любви. Ты ведь так ее хочешь. Я дам тебе то, на чем ты так зациклена. Гребаная, грязная обуза, я приму тебя. Кеко медленно терла уже красную руку мочалкой. Не раздеваясь, она залезла в ванну. Девушка плакала и терла кожу. Боль растекалась от сердца. Там догнивала умершая несколько часов назад привязанность к единственному другу детства. - А-а-а, - рыдания колючим комом душили актрису. Слишком горьким было осознание того, кем она была все это время для Фувы. Фува Шотаро был единственным, кто не считал ее жалким брошенным ребенком. - «Ты не нужна… собственной матери!» Шо нуждался в ней и не чурался благодарить в школьные годы - «Ты не нужна… мне!» Он не верил слухам о ней и однажды вступился за нее перед толпой, не давая кидать в нее мусор. - «Гребанная, грязная обуза…» Кеко взмахнула рукой, пытаясь стереть слезы, но мыло с пальцев тут же защипало, вызывая новый поток слез. - А-А-А-А-А-А, - переходя на визг, закричала девушка. Ее накрыло отчаяние. В ванну ворвался Рен. Он сам привез Кеко к себе домой. Разбитую, израненную чужой жестокостью, малышку. Она ему позвонила из своей гримерки, и попросила забрать. Пока он ехал к ней, Рен не отключался, слушая срывающийся рассказ о произошедшем. О том, как Могами, едва поняла окончательно, что Фува спятил, отбилась от певца. Ей помогли вломившиеся на шум продюсер Асами и менеджер Шоко. К счастью, гримерка Фувы была достаточно в стороне от остальных, чтобы инцидент не пошел «по рукам». И, хотя самого «страшного» не произошло, на руках и подбородке актрисы появились красноречивые синяки – следы пальцев. На запястье Фувы Шо под широким браслетом и повязкой-браслетом еще две недели менял оттенки след от зубов. Рен отобрал мочалку и крепко обнял Кеко, стоя на полу на коленях и перевесившись через борт ванной. Девушку трясло. Она плакала, хватаясь за плечи парня, как за спасительный круг. - Глаз-за, жжет, Р-рен! – проревела она, захлебываясь слезами. - Не три! – парень с трудом подцепил за спиной банное полотенце. Борясь с плачущей девушкой за каждое движение рук, Рен отключил воду и, замотав Кеко, вытащил ее из ванной. Тсуруга спешно перенес Могами в гостиную, усадил на диван и отправился за аптечкой и запасной одеждой. Кеко сжалась в комок на светлой обивке, кутаясь в полотенце. Ее била нервная дрожь. Подобное было с ней, когда на нее напал Бигль. Тело перестает подчиняться, разум стопорится и зависает на мысли о том, что все неправильно. Отчаяние накрывает с головой, и кажется, что больше нет никакой опоры в этом мире. Ощущение падения с огромной высоты перехватывает дыхание. Она падала в черную пустоту. В ее мире никого не было очень долго. Безумно долго Кеко лишь видела из угла своего одиночества счастье других людей. У нее не было подруг в школе – ее ненавидели за то, что Могами жила под одной крышей с обворожительным Фувой Шотаро. Кеко была одна, веря, что это не так. Веря, что Фува ее человек – тот, кто рядом с ней. Даже, когда он бросил ее… она считала, что все же он видел ее рядом с собой. Были моменты, когда он смотрел ей прямо в глаза. Когда во всем мире видел ее он один… Внезапно остывшую кожу обдало теплом и мягкие прикосновения нагретого полотенца уняли жжение от мочалки. Рядом с Кеко прямо на полу сидел Рен. Его руки нежно ухаживали за ее, а серые глаза смотрели в ее лицо. Поймав взгляд Могами, Тсуруга пододвинулся ближе и почти невесомо поцеловал кончики ее пальцев. - Рен? – девушка приподнялась, доверчиво потянувшись к мужчине, - ты видишь меня? - Вижу. С первой нашей встречи. Вижу только тебя, - прошептал Рен. - Ты ненавидел меня тогда, - Кеко попыталась отвернуться, но парень поймал ее, обхватывая ладонями лицо. - До этого… Кеко, сильно до этого… Прости, - он бережно провел большими пальцами по коже, стирая дорожки слез, - на Гуаме… и раньше – был я. Твой Корн… - К-корн? – Кеко распахнула глаза. Медленно картинка складывалась в голове, пряча растрескавшийся образ «друга». - Прости, я не знал, как сказать тебе… Мне было стыдно. В детстве – казалось забавно играть с тобой. А взрослым – жгуче стыдно. Линзы… ты можешь их снять… Кеко резко вздохнула. Рен убрал руки. Девушка содрогнулась. Парень смотрел прямо на нее. Могами приблизила пальцы к серым глазам. Актер не дрогнул и, не прошено в голову девушки пришли мысли о том, сколько человек – девушек – касались его. Его ничуть не пугают ее руки так близко к глазам… А ведь линзы – это очень «интимно». - Рен, я… - Кеко вспыхнула, понимая, насколько сильно актер готов обнажить перед ней душу. - Ты первая, кому я готов показать свои глаза, после того, как стал актером. Такая странная фраза, оброненная словно для слезливого сериала, несла в себе иное. Да, его многие гримировали: макияж, волосы, одежда… но не глаза. Будучи Хиллом – он уходил менять линзы туда, где его не видели. Кеко с максимальной аккуратностью сняла одну линзу. Парень резко моргнул, но сразу открыто посмотрел на свою девушку. Она оказалась еще ближе. Медовые глаза с живым интересом разглядывали изумрудную зелень. Рен не совсем был уверен, что же именно видит Кеко, но своего он добился. Могами Кеко смотрела на Куона Хизури. Шо плакал. Бесшумно уставившись в темноту гостиной пустой квартиры, певец ронял крупные искренние слезы. Сожаление, разочарование в себе и пожирающая душу боль жгли сердце. Как он мог так обращаться с той, кто фактически поддерживал его на всем пути исполнения мечты? - Прости, прости меня, Кеко, прости, - с надрывом прошептал певец в пустоту. Его шепот пролетел над разбросанными пустыми нотными листами и разбитыми дисками. Фува Шо взял творческий отпуск… Кеко шла по ковровой дорожке под руку с напарницей по съемкам. Это была первая ее роль, удостоенная награды. Девушка трепетала. Внутри огромного кинозала со сценой перед экраном, ее ждала ее большая творческая семья – коллеги по съемкам, Мария, Амамия, Котонами, Яширо-сан, президент с Музой-сан и К… Рен. Тсуруга Рен. Ее будущий муж. Администраторы мероприятия быстро рассадили гостей и номинантов. Начался показ. Одним из ведущих был Фува Шо. Кеко впервые его увидела после его внезапного отпуска. Парень стал более накаченным, но в меру. Во всей его фигуре появилась сила и уверенность. Его голос наполнял пространство, вызывая восторженный писк соседок актрисы. Кеко облегченно поняла, что ничего не чувствует к нему. В конце награждений Шо с напарницей исполнили новую песню Фувы – песня была саундтреком к последнему фильму, в котором и играла Кеко, но прежде она не слышала эту песню – ее держали в секрете… - Ты помнишь меня? Надеюсь нет. Во мне не было ничего, что могла полюбить ты. Я разрушил тебя. Я предал тебя. Мой дом пустой – там нет тебя. Никто не входит ко мне. Мой дом пустой. Твой запах больше не витает в нашей спальне. Нет тебя. Мой. Дом. Пустой…