Тени в зеркале

Тяжелыми шагами на кухню вошел второй мужчина. —Ну что? —Все. Пойдем сейчас.—Как-то неожиданно в этот, отнюдь не веселый, момент Марк задумался и осознал, что его собеседник похож на шиншиллу и усмехнулся, тут же подавляя смех. Марк посмотрел в серые глаза собеседника и все понял. Сердцебиение усилилось. Они оба вышли за чем-то, что-то искали в комнатах, роняя время от времени разные предметы. А Марку вдруг волной накрыло осознание неизбежного конца. Парень поднял глаза и взглянул на улицу. Хотелось наполнить последние минуты жизни чем-то необычным и дорогим. Окна их квартиры выходили прямо на подъездный козырек, и парень внезапно поймал себя на  мысли, что даже рад, что родители придут слишком поздно, но где-то глубоко в душе, в равной степени, он противился этой мысли. Стало горько. Яркими картинками в его памяти всплывали воспоминания, связанные с этим двором. Таким уютным, родным, близким, именно таким Ларский всегда его и видел. Марк вспомнил себя, то, что он чувствовал, что видел. Он вспомнил себя 4-ех летнего, впервые севшего на велосипед, восторженные взгляды и крики родителей, запах летнего зноя и палящее полуденное солнце. Все было таким наколенным, что казалось даже воздух становится золотым. Потом вспомнил, как перед их подъездом он осознал, насколько любит ту самую девушку, как под дождем бежал на остановку в одной джинсовке, чтобы успеть натавтобус к ней. Как будто смотрел на себя со стороны. «Черт, а эта жизнь была неплоха» Да, было неплохо, много всего достигнуто, но еще больше все же нет. Парень усмехнулся и запрокинул голову. На пороге кухни снова появились его палачи. —Все, парень. Пошли! —Мужчина подошел сзади, разрезал веревки и связал наскоро руки спереди. Его вывели из кухни. Было довольно забавно от мысли, что это действительно происходит с ним. Марк до сих пор не понимал что именно с ним сделают и был неприятно удивлен, увидев наполненную почти до краев ванну. Он хорошо плавал и погибнуть так было как-то стыдно. —Вау! Будем купаться? Ответа не последовало.  Его собеседник зачем-то положил на стиральную машинку лист бумаги и фломастер. —Зачем это? —Оставь записку. Это же суицид. —Что? Не буду. —Ты нас вынуждаешь—Начал агрессивно вмешиваться второй молчаливый бандит. —Не будь мудаком оставь записку родителям—как-то мягко сказал его новый знакомый. —Это не для родителей. Это для полиции… —Марк, чуть ли не скалясь, посмотрел на них и взял фломастер. Считаться самоубийцей ему не хотелось, такая перспектива его не радовала, быть убитым куда более респектабельно, хотя его родителям будет все равно. Ларский отчаянно не хотел признавать своей слабости и давать четкий ответ о суициде, поэтому выбрал оптимальный для себя вариант. «Мне жаль» — все, что он написал.  Это была подсказка, подставить после этих слов можно было что угодно и он надеялся, что родители, Ларская поставят туда  нужное… Сам не знал, что, но надеялся, что не поверят в его суицид. Как-то и писать связанными руками было неудобно. —Это все? —Да. Шиншилла взял в руки листок и посмотрел на парня, потом на товарища, ожидая комментариев. —Ладно, хрен с ним. Давай заканчивать! —Он забрал листок и положил его на раковину, оставив там же фломастер, а потом обратился к парню—Раздевайся! Парень поднял взгляд в ожидании, думая, что ослышался. —Снимай толстовку! На этот раз он не стал спорить и сделал то, что попросили. Футболки на нем не было, а карманы спортивных штанов пусты. —Давай в ванну. —Ребят, я даю вам последний шанс и предупреждаю: я вернусь и у вас есть  шанс избежать расправы. Мужчины посмеялись и только шиншилла сказал кажется искренне: —Да будет так! И надавив на плечи, погрузили его под воду. Он инстинктивно задержал дыхание, пытаясь вырваться на протяжении минуты, потом руки убрали, позволив всплыть, засунули в открывшийся рот какую-то горькую таблетку и тут же опустили опять  под воду, заставляя проглотить ее. Он начал захлебываться водой, отчаянно сражаясь в борьбе за жизнь. Марк, подобно спичке, гаснул под водой. Молодой, перспективный парень… Тот парень, который идет в заранее проигранный бой, но побеждает. Тот, кто ведет за собой. Парень, который всегда был рядом, всегда был прав. Его родители были уверены в его благоразумии и прислушивались к советам. Друзья знали, что чтобы не произошло, он поможет. И девушка, которая была уверена в нем больше, чем в себе. В вашем окружении, наверняка, тоже есть такие люди… Люди, которым доверяешь. Кажется, они всегда правы, справедливы, знают, что делать. Каждое их движение совершенно точно. И они постоянно удивляют всех вокруг. О, эти необычайные люди. Воздуха не хватало и Ларский решил вдохнуть. Остановить это.  Он сделал это. И тут же стал биться в болезненной агонии. Все внутри жгло, давило. Больно. В затуманенном его сознании вставал только один силуэт. Ее. О Боже, как она прекрасна… Воспоминания действовали как анестезия и Марк отчаянно цеплялся за них, пытаясь полностью уйти в них. Это было этим летом. На его даче, куда они ездили уже не в первый раз. Она была так красива в тот день. В его памяти, она, играючи, бежала от него в лес, где они гуляли вдвоем часами. Ее светлые волосы развивались, как ленты на бегу. А когда она оборачивалась, то все вокруг словно обретало смысл. Один ее взгляд дарил умиротворение. Она смеялась и снова оборачивалась. Его черная футболка, свисающая с ее плеч, моталась на ее стане, поддаваясь потоку ветра. «Моя родная, прости… " Она почему-то стала резко отдаляться, а он потерял возможность двигаться. Девушка бежала вперёд, больше не оборачиваясь и не смеясь, а он тянул руки к ней. Все становилось каким-то мрачным и серым вокруг, постепенно, поглощая весь его мир в черную неизвестность. Боль заглушилась… Кажется это он. Последний его момент. Последняя мысль, которую он оставит в этом мире. И мысль его была о любви.