Три исхода для одного профессора

Гермиона уныло созерцала свое отражение в большом зеркале примерочной и не видела ничего, кроме бледного шрама, надвое разделившего гладкую кожу её щеки. Она не была кокеткой, но всё же хотела быть красивой на собственной свадьбе. Маскирующие чары отнимали слишком много энергии, да и Рон ни разу не сказал, что она стала… хуже. Но целовать предпочитал в правую щеку. Она чувствовала, как между ними возникло что-то… какая-то преграда, но не могла найти внятного объяснения. Сразу после окончания битвы, когда они все были в эйфории от долгожданной победы, Рон предложил ей стать его женой, и она не раздумывала ни секунды, крича да и заливаясь счастливым смехом. В какой момент это превратилось в нудную рутину? Сначала свадьбу отложили из-за Джорджа — ему нужна была поддержка семьи, а Рон так и вообще стал его тенью. Затем восстанавливали Хогвартс и, конечно же, Гермиона не могла оставаться в стороне. После были экзамены, поиски работы и… Снейп. С того момента, как она аппартировала с ним в Мунго, профессор стал для неё больше, чем тот, кого хотелось спасти. Он стал её… искуплением. Словно вытащив Снейпа с того света, Гермиона компенсировала тех, кого спасти так и не удалось. Посмотрев вместе с Гарри воспоминания, она была ошарашена тем, как этот нелюдимый и саркастичный человек страдал от потери любви всей своей жизни. Насколько бескорыстным было его самопожертвование… И как яростно он защищал их всех. Именно эта «одержимость Снейпом» начала раздражать сначала Молли, затем Рона. Даже Гарри осторожно спрашивал её, так ли необходимо каждый день дежурить у постели человека, находящегося в коме, который вряд ли оценил бы её красочные рассказы о том, что происходит в мире вокруг него? Они не понимали. Никто не понимал, насколько она была сломлена. Снейп, как ей казалось, пережил практически то же самое. И уж точно не стал бы уговаривать её избавиться от шрамов. Слово «грязнокровка» на её руке, след на груди и щеке делали её ближе к тем, кто погиб. К тем, кто должен был жить. Гермиона Грейнджер совсем не чувствовала себя той, кто заслуживает второй шанс. Свадебное платье было идеальным. Белоснежное, с кружевными рукавами, скромным высоким воротом, украшенным перламутровыми пуговицами. Когда Молли увидела её в нём, то не смогла сдержаться от слёз. — Моя дорогая девочка, ты просто ослепительна. Рон сойдет с ума, когда увидит тебя! — Спасибо, — нерешительно пробормотала Гермиона, теребя узкие рукава. Она возненавидела это платье с того мгновения, как прохладная нежная ткань коснулась её тела. Но разве она могла, глядя в полные восторга глаза будущей свекрови сказать, что вовсе не желает пышного праздника с кучей гостей, не желает вычурного обряда, освещения её свадьбы во всей магической прессе. Как же, героиня войны, лучшая подруга Гарри Поттера, выходит замуж! Этого события все ждали едва ли не больше, чем свадьбы самого избранного. Вернувшись в дом Уизли, она бесцельно слонялась из угла в угол, не зная, чем себя занять. Молли правила на кухне и никогда не позволяла ей ни к чему притрагиваться, уборка была на Перси, стирка на Джинни, а Рон и Джордж проводили почти всё время в магазине. У неё были поиски работы и… Снейп. Но с тех пор, как его выписали из Святого Мунго, у неё появилось слишком много свободного времени. — Молли, давайте я помогу с ужином, — предложила она. — Ты и так устаёшь на работе, деточка. Иди, посиди в саду. Отдохни. Выйдя на улицу, Гермиона готова была закричать. Да что же с ней такое! Усевшись в старое кресло, обитое уже давно выцветшей тканью в цветочек, она задумчиво качнулась туда и обратно и чуть не упала, зацепившись за что-то, лежащее под одной из ножек. Протянув руку, девушка вытащила учебник по зельеварению за шестой курс. «Странно. Рон должен был давно отдать все учебники Джинни. Наверное, забыл. Как обычно». Гермиона сама не знала, зачем открыла немного потрепанный от дождя и ветра томик и застыла, увидев поля, исписанные острым летящим почерком профессора Снейпа. Учебник Принца-полукровки! Но… как он попал сюда? Гарри же спрятал его в Выручай-комнате. Она была уверена, что собственность профессора потеряна навсегда. Нужно вернуть учебник. В нём важные пометки, заклинания, да мало ли что ещё может быть! Она немедленно должна попасть в Хогвартс. Вытащив палочку, Гермиона вызвала патронуса и выдра бодро ускакала вверх по холму. Она надеялась, что Снейп примет её. После похода на Косую аллею от него не было ни слова, а навязываться она не решилась. Слишком свежи были воспоминания о том, как яростно он отчитывал её, студентку, и как хмурился, когда она поделилась с ним своими мыслями. Она не хотела ничего плохого, но почему-то слегка ошарашенный взгляд Снейпа вызвал в ней смущение. Как будто он не поверил ей. Или… наоборот? Серебристая лань, возникшая словно из ниоткуда, хрипловатым низким голосом профессора проговорила: — Жду вас, мисс Грейнджер. Знакомый запах трав и пергамента наполнил её сознание, когда Гермиона выбралась из камина в кабинете Снейпа и принялась отряхивать от пороха свою мантию, прижимая к груди учебник. С любопытством оглядевшись по сторонам, она не обнаружила никаких изменений и обрадовалась этому так, что сердце сжалось. Как будто они вернулись в прошлое и самая главная её забота — это не переусердствовать с эссе и постараться уберечь Невилла от очередного расплавленного котла. — Добрый вечер! — Снейп устроился в одном из кресел и слегка приподнял стакан с янтарной жидкостью в нем в знак приветствия. — Неужели вам больше нечем заполнить досуг, мисс-почти-Уизли, кроме как возвращать мне то, что было осквернено лапами Поттера? — Сэр, учебник цел… и он — ваша собственность. Не уверена, как именно он оказался в «Норе», но там ему делать нечего, — скороговоркой выдала Гермиона и почему-то покраснела. Почти Уизли. Звучит… как приговор. Снейп фыркнул, отпив из бокала, и она уставилась на него во все глаза. Определенно, он выглядел гораздо лучше, чем в больнице — снова наглухо застегнутый чёрный сюртук, белоснежная рубашка, скупые движения, даже волосы снова небрежно спадают на воротник темными прядями. Цвет лица не землистый, а просто бледный. И голос явно лучше, чем две недели назад. — Могли бы отправить сову, — небрежно проговорил Северус, исподволь изучая девушку. Румянец на её щеках показался почти трогательным, так же, как улыбка, с которой она выбралась из камина. Как будто не было в её жизни большей радости, чем увидеться со своим бывшим преподавателем зельеварения. Эти две недели в Хогвартсе прошли скверно. Ему снился Дамблдор, вокзал и Лили. Живая и прекрасная Лили в его объятиях. А потом снова Лили — но на сей раз с Джеймсом и тремя детьми, позирующая для «Ежедневного пророка» в парадной мантии. Он просыпался с бешено бьющимся сердцем и гадал: верный ли выбор он сделал? У Грейнджер, Поттера и Уизли была своя жизнь. Как и у него. Но, в отличие от бывших источников головной боли, профессор понятия не имел, что ему делать с новообретенной и не то, чтобы желанной, жизнью. Гермиона осторожно устроилась в кресле, стоящим рядом со Снейпом, чем немало его удивила. Учебник она пристроила на письменный стол, заваленный письмами от незнакомых людей, набросками лекций для Слахгорна и рецептами зелий, которые он сочинял бессонными ночами. — Если бы я послала сову, я не увидела бы вас, профессор, — бесхитростно поведала Грейнджер, — а мне этого очень хотелось. Я… я привыкла заботиться о вас, но конечно, понимаю, что больше вам не нужна. Вы хорошо выглядите. Я рада, что вам лучше… Снейп сглотнул и неожиданно признался: — Не то, чтобы мне лучше… Но… я пытаюсь. Жить, как вы тогда сказали. Коли уж я это заслужил. Карие глаза Гермионы на миг сверкнули, но она тут же наклонилась к нему, сведя брови и перестав улыбаться. — Что-то не так? Боль вернулась? Вы говорили с мадам Помфри? Или с целителями из Мунго? Он сморщился. Опять стрекочет, как пулемет. — Нет. Боли нет. Кошмары… даже зелье не всегда помогает, — отозвался он, — я думал, что это позади. Когда я очнулся и увидел вас, то больше не видел ничего… ничего такого. Но оказавшись в замке… Гермиона потупилась, чересчур внимательно изучая прикрытые мантией колени. — Мне тоже снятся сны, сэр. Как будто Гарри погибает, а Воландеморт нет. Иногда я вижу, как вы умираете, а я ничем не могу помочь, после Хогвартс горит и потушить его некому. Я понимаю… наверное, это посттравматический стресс или что-то вроде того. У магглов есть название «синдром выжившего». Многие погибли. А я… — Что вы? Вы спасли тысячи жизней, мисс Грейнджер, — проворчал он, — и меня. Я так и не сказал вам спасибо. — Не стоит, профессор Снейп. Я сделала то, что должна была. — Но вы не знали, что я… на чьей я стороне, — с трудом проговорил Северус, внимательно глядя на девушку и отставив недопитый огневиски, — вы не обязаны были. Я почти умер. Я… вам, возможно, покажется это смешным и нелепым, но я попал на платформу девять и три четверти и встретил Дамблдора. Гермиона округлила глаза. — Правда? И… что он сказал вам? — Что бессовестно манипулиовал всеми нами и ему очень стыдно. А еще, что он задолжал мне возможность выбора, — чуть слукавил Снейп. — И что вы выбрали? — Гермиона, казалось, была полностью захвачена историей, судя по тому, как светились её глаза, и тому, что она практически перелезла в его кресло. «Невыносимая всезнайка, любопытство которой не знает границ», — почти нежно подумал Северус. И рассказал ей всё, что видел. От первого до последнего слова. И как будто огромный груз упал с его плеч. Кто бы мог подумать, что он будет откровенничать с Грейнджер! Со студенткой Гриффиндора, пусть и бывшей, и что она будет смеяться, а после и плакать, узнав, что в двух реальностях он умирает. Что в её карих глазах будет столько эмоций, что его сердце начнет биться неровными толчками. Что узнав, что он выбрал ту реальность, где она спасла его, неслучайно, Гермиона снова зальется румянцем и неловко похлопает его по руке, вцепившейся в подлокотник кресла. Когда она взглянула на часы и поняла, что они проговорили с профессором больше двух часов, она вскочила так резко, что едва не упала и только вставший вслед за ней с кошачьей грацией Снейп удержал её, схватив за запястье. Пульс бился слишком быстро, а кожа под его пальцами пылала. Гермиона выдохнула, уставившись на его длинные изящные пальцы. — Спасибо за разговор… профессор. Я… можно я буду иногда навещать вас? — выпалила она. Северус позволил улыбке на миг задержаться на своем лице. — Конечно, мисс Грейнджер. Когда она оказалась дома, Рон был очень недоволен, что она опоздала на семейный ужин, так что девушка решила не говорить, где она была и с кем, чтобы не усугублять ситуацию ещё больше. Ночью, чувствуя, как жених прижимает её к себе, Гермиона гладила запястье там, где его коснулся профессор зельеварения. И не знала, что ей с этим делать.