Армия

Вода бежит, года идут, и вот Ичиго Куросаки и. о. шинигами в городе Каракура исполнилось восемнадцать И ему, как и всем гражданам мужского пола пришла повестка в военкомат, он, естественно, мужественно отказался от помощи Урахары, который обещал ему пучок болезней во главе с плоскостопием, чтобы откосить от армии. И ради такого события (все-таки единственный сынок идет долг родине отдавать) папа Исин решил закатить шикарные проводины и пригласить на них добрую половину Готея и кое-кого из эспады. За три дня до проводин Ичиго (на год и шесть месяцев), началась масштабная подготовка. Пришлось просить Киске несколько увеличить площадь дома Куросаки, тот конечно мудрить не стал, и попросил Тессая снести перегородки между комнатами, так чтобы дом не развалился. Когда Ичиго пришел домой, у него не только левый глаз задергался, а вся левая часть лица от увиденного. Куросаки старший, почуяв, что у его сына может случиться нервный срыв, вытолкал его из дома, ну, как вытолкал, пару раз пнул, на что Ичиго, конечно, ответил тем же, но из дома все же свалил, дабы не расстраивать свою не по годам детскую психику. Два дня до начала проводин. Бедного Куросаки заставили написать столько пригласительных, что когда он писал последнее, почерк его был похож на почерк добротного врача, ой, поправочка – добротно пьяного врача. Но ярости его не было предела, когда он узнал, что ему дали подписать пригласительные на свадьбу и что ему теперь придется переписывать все заново. Он с надеждой и мольбой в глазах спрашивал у Исина: «А может без одиннадцатого отряда, я-то ведь уйду, а вам жить негде будет». А Куросаки старший еще шире улыбаясь, отвечал Ичиго: «Ну что ты сынок, капитан Зараки обидится и придет без приглашения, так что ты пиши, пиши». И Ичиго с тяжелым вздохом продолжал строчить многострадальные пригласительные. Тем временем Юзу, Карин и Рукия, которая в это время была в Каракуре, рисовали плакат в честь ухода Ичиго. День до начала проводин. Тут-то и начался настоящий переполох. На кухне с самого утра суетилась Юзу, которой всячески помогала Орихиме, а вот за Иное уже следила Рукия, но, к большому сожалению гостей (правда они еще этого не знают), Кучики пару раз не удавалось проследить за рыжей, и та, в свою очередь, мудрила с едой, делая из неё не совсем еду. Да, вечер обещал быть насыщенным. Сам же виновник переполоха куда-то смылся с самого утра. Видимо, ушел плакаться в рубашку к Исиде и жаловаться на свою трудную жизнь и. о. шинигами. Исин же весь день простоял около плаката Масаки и что-то лепетал про Ичиго, который вырос и уходит в армию, покидая его, бедного отца одиночку с двумя сестрами. Проводины. Гости начали приходить огромным потоком с самого утра. Первыми пришли шестой отряд. Капитан Кучики со свойственной ему холодностью и выражением лица а-ля кирпич пожелал Куросаки удачно отслужить и потом еще добавил, что он будет рад его больше вообще не видеть. Ренджи, шедший за капитаном, картинно всплакнул и кинулся на шею Куросаки со словами: «Мне будет тебя не хватать». Потом заявился седьмой отряд. Комамуре долго не могли подобрать гигай, так как человеческий ему ну никак не шел, и Урахаре пришлось дать ему гигай чихуахуа, в который он, на удивление окружающих, влез, но он все же на протяжении всего вечера подбегал к Урахаре с жалобой: «Урахара, а без блох не было?». А за капитаном бегал Иба, выглядела картина, конечно, комично, маленькая собачка чихуахуа, периодически останавливающаяся, чтобы вычесывать блох, и бегающий за ней здоровый детина с криками: «Вам помочь, Комамура-тайчо?». Ближе к одиннадцати подтянулись Кеораку, его лейтенант, Укитаки и его офицеры. Поприветствовав всех и пожелав Ичиго всего хорошего, они разошлись, Укитаки пошел к явно скучающему Кучики (Зараки то ведь еще не пришел), а Кеораку вместе с Нанао поплелись к чихуахуа и его лейтенанту. Сразу после капитанов восьмого и тринадцатого отрядов прибыла эспада. Гриммджоу Джагерджак с заплаканными глазами, Улькиорра Шиффер, малышка Нел под ручку с Нойторрой, спящий на ходу Старк с Лилинет. Они дружной кампанией подошли к Ичиго, каждый со своими пожеланиями, лишь Гриммджоу без слов крепко обнял офигевшего от таких выражений чувств Куросаки. Отодрав от себя Джагерджака, Ичиго спросил, по какой причине нет Ямми, на что арранкары ответили: «Он просто боялся тебя не отпустить». Малышка Нел, услышав это, шепнула на ухо Нойторре: «А почему вы не скажите Ицуго, что Ямми просто объелся и теперь не выходит из туалета?». После эспадовцев пришли десятый, одиннадцатый и двенадцатый отряды. Хитсугай пожалел Ичиго (единственный из всех присутствующих). Мацумото крепко обняла Куросаки, да так, что ему дышать стало нечем, и сказала, что ей будет не хватать его рыжей мордашки. Куротсучи предлагал тоже самое, что и Урахара, только по изощренней, поэтому Ичи, глядя на него, покрылся испариной и как можно вежливее отказался от «помощи». Зараки лишь похлопал Ичиго по плечу и сказал, что будет ждать его с нетерпением, и при этом на его лице играла очень пугающая улыбка от которой в голове и. о. возникли мысли оставаться в армии как можно дольше. И вот, когда все собрались за дружный прощальный стол. Куросаки Ичиго сидел в середине всего этого бедлама, а над ним висел плакат с нарисованной на нем клубникой, кроликами и прочей хренью (догадываетесь, кто рисовал?) и большой надписью, чтоб было видно всем «Провожаем любимую клубничку, любимого брата и сына в далекий путь». С одной стороны от Ичиго сидела Рукия, которая картинно плакала и промачивала невидимые слезы платочком, при этом приговаривая: «Ичи я дождусь тебя». С другой стороны рыдая, сидел Гриммджоу и с такой же фразой, периодически вешался Клубничке на шею. Сразу за Гриммом сидела Иное, которая поглядывая на Шиффера, тоже присоединилась к Фан-клубу Куросаки: «Куросаки-кун, хоть мне и нравится Улькиорра-кун, но я тоже тебя дождусь». Неподалеку от этой компании сидела другая, не менее веселая компашка. Киораку в обнимку с Мацумото напевал песню « Ты только жди, ты жди меня родная, Ты только жди и я к тебе вернусь». Вдруг Шихуин Юруичи с молодецкой живостью подскочила с подносом в руке и на правах старшой, начала собирать с гостей денюшки, дабы было с чем в дорогу собираться. Но все присутствующие гости явно намека не поняли и начали класть на поднос кто что мог, мол, чтоб Ичиго о них не забывал. Рукия положила на поднос рисунки и Куросаки придумал, в каких целях он использует эти бумажки. Иное положила пряник собственного приготовления, к счастью уже сухой, как она сама сказала: « На удачу». Бьякуя положил лепестков сакуры, Ренжи ананас со словами: «Не забывай меня, друг. Я всегда буду рядом». В общем, все в том же духе. Гуляли все до утра. Ну а утром самые, так сказать, живые и трезвые, а это Юзу, Карин, Исин, Рукия и Бьякуя проводили Ичиго. А тот и сам был рад бежать и отдавать долг родине, и хоть на немного отдохнуть от этого сумасшедшего дома.