Счастье Косторной

На вечерней тренировке негромко звучит музыка, на льду всего несколько человек и тренеры у бортиков, внимательным взглядом следящие за учениками. Косторная заходит на флип, быстро набирая скорость. Прыгать ей сейчас и тяжелее, и больнее. Еле скрученные три оборота и резкая боль в позвоночнике на приземлении, заставляющая поморщиться и схватиться рукой за спину. Алене кажется, что это начало конца. Сергей Александрович, сделав кому-то замечание, переводит взгляд на Косторную и хмурится, сжимая руками бортик. Алена, держась за спину, медленно едет по кругу, голова опущена вниз. Кажется, снова прыгала. Кажется, снова неудачно. — Алена, давай сюда, — Розанов подзывает её к себе и перегибается через ограждение, опираясь на локти. Косторная тормозит возле бортика и устремляет пронзительный взгляд на тренера. Глаза, потерявшие прежде горящий огонь, полны отчаяния. Сергей Александрович знает: вся спина Алёны, скрытая плотной чёрной кофтой, обклеена тейпами. — Мы ведь обсуждали, что ты пока не прыгаешь, — начинает он разговор. — Тебе нужно подождать, пока… — Пока меня начнут обыгрывать тринадцатилетние? Пока я совсем развалюсь прямо на льду? Пока с позорным последним местом закончу карьеру? — резко прерывает Косторная тренера, упрямо ударяя рукой о борт. — Я понимаю, что нелегко смотреть, как все прыгают, но ты должна понимать, что спина в фигурном катании — это основа всего. Она нужна тебе здоровой. — Вы сами то в это верите? — усмехается девушка. — Где мне взять здоровую спину? — Ален, дай время себе и врачам, — настойчиво просит Сергей Александрович, ладонью сжимая хрупкое плечо Косторной. — А у меня есть это время? — на её глазах выступают слёзы. — Есть. И мы тебя вытащим, — только Розанов недоговаривает, что вытаскивать её будет он один. За неделю до контрольных прокатов Алена сорвала обе программы на тренировке. Косторная еле сменила позицию во вращении и завалилась на колени, упираясь ладонями в лёд и тяжело дыша. Она поднялась, чуть пошатываясь, и стремительно вышла со льда. Перед глазами — пелена из слез. Алене уже ни во что не верится. Розанов быстрым шагом приблизился к калитке и перехватил Косторную, вслед которой оборачивались другие фигуристы. Сергей Александрович закрыл её от чужих глаз, обняв рукой за плечи, и она вцепилась в него, как в спасательный круг. В пустом коридоре было тихо. Только сбитое дыхание Алёны разрывало тишину. Розанов, сложив руки на груди, опирался о стену и взволнованно смотрел на дрожащие руки Косторной. — Вы и сами все видели. Надо сниматься с прокатов, — начинает Алёна отчаянно. — Это одна неудачная тренировка. Вчера ты сделала всё, что от тебя требуется на данный момент, — возразил Розанов. — Ты сегодня успокоишься, и завтра в спокойном темпе пройдёмся ещё раз по программам. Алена поднимает глаза на тренера и медленно кивает. Ей очень хочется ему верить. Розанов крепко вцепился в бортик. Так, что костяшки пальцев побелели: Косторная на льду, и на неё устремлены сотни взглядов зрителей. Алёна выезжает плохо приземлённый лутц — Сергей Александрович кивает. Каскад, сделанный не так, как может Косторная в своей лучшей форме, но выполненный. Вращение: Розанов знает, чувствует, как тяжело оно даётся Алёниной спине. Когда музыка заканчивается, и Косторная замирает, кажется, будто весь зал выдохнул с тренером. Розанов обнимает Косторную, крепко держит за талию, пока она надевает чехлы на лезвия. Она выглядит расстроенной, он знает, что катать ей было больно. Но она не выглядит подавленной, и это самое важное. — Ты как? Спина нормально? — спрашивает он. — Бывало и хуже, — заключает Алёна. — Спасибо вам, — она вновь прижимается к Розанову и уходит давать интервью. Косторная чувствует себя счастливой здесь и сейчас. Там, где её здоровье волнует тренера до побелевших костяшек на пальцах — она сама это видела. Там, где её обнимут, даже если она сорвала лутц. Там, где ей говорят слова поддержки. Там, где её не бросят, если она падает на тренировках со всех прыжков. Там, где ей дорожат.