Мы расскажем ей

Ранняя весна. Проселочная дорога. Машина увязла задними колесами в кашу из снега и грязи, но не в этом была главная трагедия. Трагедия разворачивалась на заднем сиденье автомобиля. Нина всегда была упрямой, но сегодня, именно сейчас Артем был зол, что не настоял на своем и они поехали на эту чертову дачу на последнем месяце беременности. И вот сейчас когда она полу-лежала, полу - сидела опираясь на него. Лицо ее побледнело, и обливалась потом, несмотря на прохладу. Роды начались внезапно и Нана, которая была с ними, старалась раскопать что либо в своих базах данных о принятии родов. И из того, что она знала, было понятно, что роды идут не совсем верно. Секунды превращались в минуты, минуты собирались в часы. Нина уже не старалась терпеть боль: то внезапно начинала кричать, то скулила как брошенный щенок. Артем не знал чем помощь любимой жене, он лишь все сильнее сжимал ее плечи, и шептал какие-то глупости: про любовь и про то что все будет хорошо. - Потерпи родная, потерпи, - успокаивал он ее, стирая тыльной стороной своей руки с ее лба, - Все будет хорошо, мы уже вызвали скорую, она приедет, и все будет хорошо. Но шли минуты, а на дороге не появлялось ни одной машины. Начало смеркаться. - Артем, я так больше не могу, я не могу, - стонала девушка цепляясь за любимого, - Больно, очень больно. - Терпи, родная, терпи, - баюкал Артем Нину, как маленькую, - Все пройдет, потерпи. Ты же сильная. - Шейка матки уже полностью раскрылась, - подала голос Нана, - Теперь нужно тужиться. - Но тогда..., - прошептал Артем. - Да, - кивнула Нана. - Мы сами примем ребенка, терпеть дальше нельзя это опасно. - Ну, Нина, тужься. Женщина напряглась собирая все силы, и схватив руку мужа , стиснула так, что показалось хрустнули пальцы. - Я вижу головку, давай Нина, сестренка, давай еще, - продолжала подбадривать ее Нана. Нина тяжело дышала, пот стал литься с нее ручьем, ей казалось, что ее разрывают изнутри, но она знала, что обязана бороться за своего ребенка и из последних сил, с криком, который разрывал барабанные перепонки, и эхом отражался от стен машины. Потом наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь далеким щебетом лесных птиц. Секунда, две, три... и вот громкий плач новорожденного ребенка, оглушает еще сильнее. - Девочка!У вас девочка! - Нана держит на руках маленькую красненькую малышку, еще перемазанную в материнской крови. Ловкими движениями она укутывает малышку и отдает родителям. - Какая красивая, - шепчет Нина, осторожно трогая личико девочки, - Моя дочка. - Наша дочка, - поправляет ее Артем, нежно разглядывая малютку. - Да, наша, - слабо улыбается Нина, и целуя девочку, притихшую на ее руках, в щечку, - Майя. Но тут Нина начинает закрывать глаза, ее голова откидывается на плечо мужа, и Артем даже через одежду чувствует, какая она горяча. - Нана, что такое?! - с тревогой вглядывается он в побелевшее лицо жены. Которая инстинктивно продолжает прижимать ребенка к себе. - Кровь не останавливается! - в ужасе шепчет Нана, видя как сиденье под сестрой окрашивается в неприятный бурый цвет. - Мы должны что-то сделать! - Держи Майю, - коротко отвечала Нана пытаясь остановить кровь. Артем же молча баюкал дочь, наблюдая как жизнь стремительным потоком утекает из его жены. Когда на дорогу прибыла «Скорая», Нина была уже мертва. Только Артем молча качающий дочь, и смотрящий в никуда и Нана сидевшая рядом, встретили их. Девочка была абсолютно здоровой, несмотря на тяжелые роды и смотрела на мир, нежно-голубыми глазками. Артем стоял над кроваткой дочери, и не знал, как ему быть дальше, как справиться. - Не волнуйся, Артем, - прошептала подошедшая к нему Нана, - Когда она вырастет, мы расскажем ей какая хорошая была у нее мама, и как вы любили друг друга.