Mr. Claustrophobia

— Майя, пожалуйста… — Не будь таким скучным, Ник! — Майя, я прошу тебя… — Ни-и-ик, ну мы же всего на пару минуточек… Всё равно за нами никто не следит! — Майя с присущей ей одной энергией пули тащила за руку несчастного Райта куда-то вглубь архивных стеллажей. Все слабые попытки адвоката хоть как-нибудь уговорить девушку вернуться тут же ей пресекались. Действительно, грех было не перевернуть вверх дном архив, тем более, что все эти стеллажи с бумагами находились не в полицейском департаменте, а в особом отделе здания суда. Государственным служащим было куда удобнее пользоваться этим небольшим архивом, пока они вели какое-либо дело в суде. Не нужно было таскать с собой коробки с вещдоками, отчёты о вскрытии, кассеты с видеозаписями и прочими такими тяжёлыми, однако такими нужными для судебного заседания вещами. А как только подсудимому был вынесен вердикт, то все документы из этой каморки отправлялись на хранение в уже всем знакомый полицейский департамент. Удобно, быстро и легко! — Майя, давай всё-таки вернёмся? — вновь робко запротестовал Райт, однако тут же осёкся под недовольным взглядом девушки. Майя резко остановилась, развернулась к Фениксу лицом и, сложив руки на груди, строгим тоном спросила: — Феникс Райт, будьте добры, ответьте на вопрос: кем вы работаете? — Майя, пожалуйста, не начинай… — Райт уже закатил глаза, однако девушка его тут же одёрнула. — Ваша профессия, мистер Райт? — Адвокат. — Отлично, а где вы сейчас находитесь, мистер Райт? — В особом архивном отделе здания суда… — Прекрасно. Мистер Райт, вы когда-нибудь мечтали здесь побывать?       Феникс уже открыл рот, чтобы категоричным «нет» дать понять Майе, что их прогулка по зданию суда должна была закончиться в холле, а не здесь, и что ему от слова «совсем» ни разу в жизни не хотелось бы побывать в этом раю клерка. Однако, немного подумав, Райт всё же признался себе в том, что взглянуть на то, как устроен судопроизводственный процесс со стороны прокурора, он всё же хотел бы. Только не в теории, не по книжкам, которые он читал в университете, а, так сказать, на практике. — Ну… Допустим, — неуверенно пожал плечами Феникс и почти тут же пожалел об этом. — Тогда я не вижу причин для возражений! — Майя радостно хлопнула в ладоши и мягко улыбнулась, довольная своей победой. В глазах девушки блеснул хитрый, игривый огонёк, она чуть наклонила голову в сторону и заговорщицким шёпотом добавила: — О нас ведь всё равно никто не узнает… — Никто, кроме меня.       Голос Майлза Эджворта прозвенел в полупустом архиве точно гром среди ясного неба. Майя от неожиданности вскрикнула, дёрнулась в сторону от стеллажа и едва не уронила на пол Феникса. Он же, в свою очередь, в шоке сам сделал шаг назад, так что смог вовремя поймать перепуганную девушку.       Из тени, отбрасываемой крупным стеллажом, набитым коробками с вещдоками, неспешно вышла знакомая фигура в бордовом пиджаке и начищенных до блеска остроносых туфлях. Эджворт, стоя в той же недовольной позе, в которой минуту назад стояла Майя, допрашивая Феникса, молча осуждающим взглядом смотрел на нарушителей порядка. — Мистер Эджворт… — начала было девушка, однако Майлз бесцеремонно её перебил: — Ты не хочешь объясниться, Райт? — Ну… Я… — потерялся Феникс и с глупой улыбкой на лице почесал затылок. — Мистер Эджворт, это моя вина, что мы с Ником оказались тут! — выпалила Майя на одном дыхании, сделала шаг вперёд, и её щёки вспыхнули то ли от стыда, то ли от смущения. — Мисс Фей, я прошу меня простить за это невольное подслушивание, но я стоял здесь достаточно долго, чтобы убедиться в том, что всё происходящее здесь и сейчас — это ваша вина, — сказанные Майлзом слова как-то плохо вязались с его извиняющей улыбкой, с которой он глядел на девушку, однако стоило только Эджворту бросить взгляд в сторону Райта, как тут же эта доброжелательная улыбка сменилась на оскал. — Однако даже если учитывать факт, что именно мисс Фей являлась подстрекателем, то о чём думал мистер Райт, соглашаясь нарушить известные ему правила ради этой авантюры? — Мы немного заплутали… Я хотел показать Майе, как устроена другая часть здания суда, но… — Но в итоге заставил мисс Фей дышать архивной пылью, — закончил за Феникса Эджворт и выжидающе выгнул бровь. — Не самое прекрасное место для свидания. — Э-это не свидание! — опешил Райт, однако Майлз предупредительно поднял ладонь вверх и чуть качнул головой. — Мне без разницы, что вы тут собирались делать, но вам тут не место. Вам повезло встретиться со мной, а не с другим прокурором, иначе бы одним штрафом вы бы не отделались… — Каким ещё штрафом? — встряла в разговор притихшая Майя. — Мисс Фей, вы помните, где сейчас находитесь? — на этот раз уже снисходительно улыбнулся Майлз. — Эм… В архиве? — девушка недоумённо качнула головой, ещё не до конца осознавая, к чему клонит прокурор. — Именно, — улыбка сползла с лица Эджворта, и в его взгляде появилось что-то более тяжёлое, чем простое осуждение. — У вас есть разрешение находиться здесь? — Разрешение? — Да, разрешение на доступ к архиву. Может, вы предупредили персонал о своём появлении? У вас есть сопровождающий? Или вы заранее выписали из архива документы по определённому делу? Тогда где копия вашего прошения со списком запрошенных бумаг? — с каждым новым словом голос Майлза становился всё холоднее и строже. Девушка стыдливо опустила глаза вниз и попыталась спрятаться за рукавом пиджака Райта, однако адвокат и так сделал шаг вперёд, закрывая Майю своей спиной. — Эджворт, не кричи на неё! — Феникс, едва сдерживая дрожь в голосе, крепко сжал кулаки и стиснул зубы. Ни за что на свете он не даст кому-либо разговаривать с ней в таком тоне! — Между прочим, из нас двоих это не я сейчас повышаю голос, — беззлобно ответил Эджворт, мельком бросивший взгляд на сжатые ладони Райта, и Феникс, взглянув на затаившуюся в уголках рта Майлза самоуверенную ухмылку, почувствовал себя полным идиотом. Как бы сильно ему не хотелось ударить «Мистера Идеального Прокурора», но он был прав: ни Феникс, ни Майя не имели никакого права находиться здесь. К тому же, столкнись они с Франциской или (ещё хуже) с Годо, то оба вышли бы через широкие двери архива вперёд ногами… — Мистер Эджворт, простите за такой нескромный вопрос, но, а что вы тут забыли? — выглянула из-за плеча Райта Майя, в глазах которой загорелся знакомый огонёк детского любопытства. — Скажем так, я решил освободить детектива Гамшу от некоторых его прямых обязанностей, — Эджворт отвёл глаза в сторону, делая вид, что его больше интересует пылинка на лацкане пиджака. На самом же деле он банально не выдержал её хитрого прищура. Не признаваться же ему, что он по собственной забывчивости отпустил детектива домой, но через полчаса вспомнил, что необходимые для завтрашнего дела документы всё ещё пылятся в архиве, а не ровной стопкой красуются у него на столе. И ладно бы, если бы все необходимые бумаги помещались бы в одну тонкую папочку, — так нет же, это всё было свалено в кучу на две старые тележки, которые нужно было затащить на верхний этаж! — А где ваше разрешение на нахождение здесь? — улыбка на лице Майи стала ещё шире, и девушка уже безбоязненно вышла из-за спины адвоката. — Простите, что? — Эджворт просто опешил от такой наглости. — Ну, вы же сказали, что на посещение архива нужно разрешение, да? Так где же ваш документ, мистер Эджворт? — Майя прекрасно понимала, что лучшая защита — это нападение, поэтому смело шагнула навстречу Майлзу под удивлённым взглядом Феникса, не знающего, что и сказать в этой ситуации. И Райт, и Майя прекрасно знали, что будет, если кто-нибудь доведёт Эджворта до белого каления, однако это сейчас, видимо, и было главной целью девушки. Если Майлз не может вернуть контроль над ситуацией, то он легко путается и теряется, так что в таких случаях есть шанс уйти невредимым… — Мне не требуется никаких разрешений, мисс Фей! — раздражённо ответил Майлз, и Майя поняла, что дёрнула за нужную ниточку. — Я зашёл сюда по делу, а не из-за своей прихоти… — Ага, так значит, вы признаете, что у вас нет разрешения, я права? — с торжествующим видом уже потирала ладони Майя, однако Эджворт почему-то отвернулся в сторону и зашуршал подкладкой пиджака. — Вот моё разрешение, мисс Фей, — Майлз вытащил на секунду из внутреннего нагрудного кармана пиджака свой прокурорский значок и почти тут же убрал его обратно. — Напомню вам, что в здании суда имеется прокурорский кабинет, доступ к которому имеют, что неудивительно, прокуроры. Пока я выступаю в суде со стороны обвинения, я не только имею право на доступ ко всем кабинетам в здании прокуратуры, но и к специально оборудованным местам в общем здании суда, навроде особого архивного отдела. Может быть, мистер Райт вам и не говорил об этом, но этот архив, в отличие от того, что хранится в полицейском департаменте, приспособлен исключительно для нужд прокуроров. А сейчас я прошу меня простить, но мне нужно вернуться к работе… — Но вы же…       Майлз, намеренно проигнорировав девушку, демонстративно прошёл мимо Феникса и Майи куда-то за их спины и, на секунду скрывшись между стеллажами, выкатил через узкий проход одну за другой тележки с документами. — Мистер Эджворт, вы говорили об этих «прямых обязанностях» детектива Гамшу, я права? Вам все эти бумаги нужны для завтрашнего дела, да? — тихо спросила Майя, чуть склонив голову вбок, и стала заинтересованно рассматривать массивные тележки, доверху набитые документами.       Майлз резко остановился, крепко стиснул зубы и бросил в сторону Феникса и его помощницы тяжёлый взгляд, так что оба невольно вздрогнули. На минуту в архиве зазвенела такая убийственная тишина, что стало слышно потрескивание лампочки накаливания в другом конце комнаты (или это затрещали по швам нервы раздражённого прокурора?). Эджворт, с присущим ему хладнокровием, устало прикрыл глаза, медленно досчитал до десяти и, мысленно проклиная назойливость Майи, как можно более спокойным голосом ответил: — Вы правы, мисс Фей, однако я бы не хотел обсуждать ни объём собственной работы, ни поручения моих подчинённых. Вам же я настоятельно рекомендую как можно скорее убраться отсюда, пока сюда не зашёл кто-нибудь из посторонних. И в следующий раз… — Эджворт, вытащив из внутреннего кармана пиджака небольшую записную книжку и что-то быстро в ней записав, с громким хрустом вырвал исписанный лист и, нахмурившись, перевёл недовольный взгляд с Майи на Феникса. — В следующий раз постарайтесь не попадаться на глаза даже мне. Особенно в суде. Особенно, когда мне нужно заняться работой с архивными документами в своём кабинете. — В своём кабинете? — Майлз закусил язык и мысленно стукнул себя по лбу, потому что глядя на загоревшуюся безумной идеей Майю, он уже знал, что теперь она просто так от него не отцепится. — То есть вам нужно все эти документы перевезти к вам в кабинет? На верхний этаж? Через весь суд?       Эджворт, будто бы не слыша вопросов девушки, развернулся на каблуках и, бросив Фениксу через плечо короткое «вам уже пора», быстро вытолкал из архива тележки с документами. Райт, до этого молча наблюдавший за ходом разговора, наконец-таки вышел из оцепенения и бросился вслед за уже выбежавшей из комнаты Майей. — Мистер Эджворт, я знаю, что вы будете против, но… — Мисс Фей, я не против. Я категорически против. Тема закрыта, — отрезал Эджворт, но по одному только взгляду на Майю было понятно, что отступать она не собиралась. Стоило только Майлзу сделать шаг в сторону, как Майя тут же преградила путь, встав между ним и тележками. Уперев руки в бока, медиум всем видом показывала, что не собирается даже близко подпустить прокурора к документам. Тот, в свою очередь, недовольно сложил руки на груди и продолжал сверлить девушку взглядом, сдерживаясь из последних сил, чтобы не повысить голос. Неизвестно, что хуже: вставать между Майлзом и его желанием работать или Майей и придуманной ей же авантюрой. В конечном счёте Феникс, случайно хлопнувший дверью в затянувшуюся паузу, привлёк внимание обоих. — Ник, пожалуйста! — обратилась девушка, выглядывая из-за плеча Майлза. — Мы же ничего не нарушим, если экскурсию проведёт мистер Эджворт! — Майя, знаешь, я не думаю, что это хорошая идея… — замялся Феникс то ли под пристальным взглядом прокурора, то ли из-за раскрасневшегося от злости лица медиума. — Понимаешь, нам действительно стоит уйти: уже поздно, а через пару дней заседание и нужно подготовиться. К тому же, не думаю, что это хорошая идея — навязываться на экскурсию по залу суда, в то время как у прокуроров сейчас своих дел по горло… — Не верю, что говорю это, но я согласен с Райтом, — внезапно вступился за Феникса, смутившегося в конце речи, Эджворт. — Повторяю, вам лучше уйти. Не стоит испытывать терпение, в особенности, моё. Если вы хотите избежать проблем, лучшим решением будет, как минимум, не создавать новых, мисс Фей.       В воцарившейся тишине было слышно, как стучали каблуки лакированных туфель о натёртый до блеска кафель: Эджворт развернулся и, открыв соседнюю с архивом дверь, кивком головы указал на выход. Более, чем красноречивый ответ. И адвокат, и прокурор, глядя на вновь покрасневшее от недовольства лицо Майи, были уверены в том, что она-таки сдастся и согласится с тем, что им с Райтом придётся уйти ни с чем, как вдруг глаза девушки засияли, на лице появилась хитрая ухмылка, что означало только одно — без боя она точно никуда не уйдёт. — Мистер Эджворт, а вы помните, как хотели нас отблагодарить? — Ч-что? — опешил Майлз, отпуская ручку двери — та с недовольным хлопком закрылась. — Отблагодарить? Когда? — Ну, в канун прошлого Рождества вы… — судя по помрачневшему лицу Майлза, Майя задела его за живое. Почти год назад она и Феникс спасли его, доказав невиновность как в деле с убийством Роберта Хаммонда, так и в DL-6. Майлз до сих пор корил себя за то, что причинил так много неудобств другу детства, его напарнице и полицейскому отделу в лице Дика Гамшу. Так что нет ничего удивительного в том, что он признавал себя их с Майей должником. Крепко сцепив зубы, Эджворт процедил что-то из разряда «да, припоминаю» — он уже понял, к чему будет клонить медиум. — Я просто подумала, что сейчас самое удобное время для экскурсии по суду! Подумайте сами: уже вечер, почти никого нет, мы можем гулять где хотим и нам никто не помешает. Что скажете? — Майя, пожалуйста, давай просто вернёмся в офис и… — взмолился Феникс, надеявшийся, что девушка просто пошутила, но Майя осталась непреклонной. Она, зная, что Эджворт будет только рад как можно скорее вернуть им долг, развернулась, схватила одну из тележек и с тихим хихиканьем направилась в сторону лифта, нагло пользуясь не только положением Майлза, но и иссякающим терпением Феникса. — Ник, если ты не хочешь присоединиться, то можешь подождать меня снаружи! — М-Мая, подожди! — Райт уже бросился вслед за медиумом, как его вдруг остановила чья-то рука — Эджворт, молча преградив ему путь, покачал головой. С минуту он, поджав тонкие губы, что-то прикидывал в уме, но в итоге принял, видимо, не самое приятное для себя решения. Прокурор тяжело вздохнул, взял вторую тележку и тоже повёз её прочь от выхода. — Майлз, ты… — Мне будет достаточно и мисс Фей в своём кабинете, Райт. Без тебя, — сказал как отрезал Эджворт. Феникс, некоторое время глядя вслед удаляющимся фигурам, неожиданно даже для себя вспыхнул, скрестил руки на груди и окликнул их так, что на другом конце коридора в окнах задрожали стекла: — Постойте! Я… Я против! — от возмущения в зобу сперло дыхание — недовольный Феникс, нервно приглаживая ладонью торчащие во все стороны волосы, пытался подобрать как можно более приемлемые слова. — Майя, это всё как-то… Неправильно. Эджворт прокурор, а мы с тобой работаем в адвокатской конторе. Мы в ближайшие дни будем выступать друг против друга в суде, а ты предпочитаешь проводить время не изучая улики, а гуляя по кабинетам прокуроров. Прости, но тебе не кажется, что это несколько… Безответственно с твоей стороны? — Это с твоей стороны безответственно задерживать нас! — хмыкнула Майя и, обидевшись и нахмурив брови, отвернулась. Майлз же молча нажал на кнопку лифта и, взяв Феникса за локоть, отвел последнего в сторону и быстро зашептал: — Райт, ты не сможешь переубедить мисс Фей. Позволь мне провести для неё эту экскурсию. Прости, но тебе, как моему оппоненту на следующем слушании, категорически запрещено появляться в кабинете прокурора. Я извиняюсь за то, что вам пришлось пережить из-за меня в то Рождество, правда, но я не знаю, в силах ли когда-нибудь буду отблагодарить вас. И если эта прогулка сможет порадовать мисс Фей… Что же, хорошо, я согласен, но только в качестве исключения. В конце концов, если ты беспокоишься за неё, то готов тебя уверить — мой кабинет, пожалуй, самое безопасное место во всём здании суда, гораздо лучше, чем судебный архив. — Нет, я так не могу, — Райт резко отдёрнул руку и помотал головой. Когда Феникс посмотрел на Майлза, то на секунду его пробрала дрожь — от холодного взгляда Эджворта было не по душе. Даже не верится, что этот человек ещё минуту назад говорил с ним как со старым другом. Майлз едва слышно фыркнул, поправил края безупречно стоящего воротника и также тихо, чтобы его мог расслышать только Феникс, прошипел: — Тогда уходи. Тебе здесь делать нечего. — крыть было нечем. Глядя на нетерпеливо топчущуюся перед лифтом Майю, Райт понял, что Эджворт прав, но так просто отпустить их он почему-то не мог. — Если хоть один волос упадёт с её головы!.. — повысил голос Феникс, но Майлз перебил его. — С мисс Фей всё будет в порядке, — Эджворт даже бровью не повёл в ответ на незаконченную угрозу Райта и лишь одарил его высокомерным взглядом. — Клянусь, что верну её в целости и сохранности. А тебе я советую заняться более насущными проблемами, чем безопасность твоей ассистентки. С этими словами Майлз вытащил из внутреннего кармана пиджака, где лежала записная книжка, небольшой листок, всунул его в ладонь адвоката и, процедив напоследок «всего доброго, Райт», выставил его за дверь. Феникс, ещё не до конца понявший, что только что произошло, разжал кулак и расправил записку — штраф на несколько тысяч йен.

***

      Только после того, как позади Эджворта прозвенел лифт, Майлз понял, что ему конец. Он медленно обернулся и, глядя на то, с каким энтузиазмом Майя закатила тележки с документами в кабину, стал лихорадочно думать, что делать дальше.       Он не мог войти в лифт. Физически не мог зайти внутрь, нажать на кнопку кабинки и подождать несколько секунд, пока лифт ехал на нужный этаж. При одной мысли об этом Майлз бледнел, сжимал трясущиеся и липкие от страха руки и кусал щёку изнутри — лишь бы не выворотило. Все эти пятнадцать лет Эджворт пользовался лестницами. Даже если необходимо было подняться на верхний этаж высотки — что же, он воспринимал это не более, чем спортивную тренировку, упражнения, полезные для здоровья. При одном взгляде на серебристые двери Майлза бросало в дрожь. Ему до сих пор снились кошмары, в которых он застревал в лифте — мигающий холодный свет, непрекращающаяся мелодия, которая должна успокаивать, но на самом деле вызывала лишь панику, тихое гудение вентиляции, будто бы выкачивающей воздух из комнаты.       Эджворт закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Нахлынувшие воспоминания накрыли с головой, земля под ногами задрожала, и Майлз, опершись на стенку, понял, что едва стоит на ватных ногах. Чёрт возьми, только не сейчас! Первое слово. Первый шаг. Первая улыбка. Первый звонкий смех. Первая паническая атака.       Говорят, что со временем всякие воспоминания теряют свой блеск, становятся тусклыми, блеклыми, будто увядшие цветы, тают, словно последний выпавший весной снег, и в конце концов исчезают из глубин памяти. Однако есть вещи, о которых даже при очень большом желании невозможно забыть. Их нельзя выковырять из подкорки, вытряхнуть из черепной коробки или с корнем выдрать из памяти.       Подобные воспоминания остаются с людьми навсегда. Их стыдно показывать, будто это отвратительное клеймо на сердце, о них не принято говорить, будто это преступление, наказание за которое — смертная казнь. И всё же люди живут с этими глыбами на плечах и молча несут их на своих горбах, ошибочно предполагая, что это их «заслуженный» крест — кара за грехи в прошлой жизни.       Майлз Эджворт не знал, насколько сильно он согрешил в своей прошлой жизни, если он помнит, что значит умереть.       Он не помнил, как это случилось, кто был с ним в тот день и даже сколько ему было лет на тот момент. Просто в один момент мир разделился на «до» и «после». Эджворт не помнил ничего, кроме мучительного удушья, застилавших глаза слёз и иррационального, животного страха умереть. Так он познакомился с паническими атаками. Вернее, они с ним, потому что с такими отвратительными приступами бессознательного ужаса никто в здравом уме знакомиться не захочет.       Майлз отстранился от стены, и убрав дрожащие руки в карманы, сказал каким-то чужим голосом: — Мисс Фей, можете ехать без меня. Я лучше прогуляюсь по лестнице…       Эджворт не слышал, что возразила Майя, не увидел, как она, удерживая одной рукой кнопку лифта с противоположно направленными стрелками, активно жестикулировала, показывая куда-то в сторону. Зато он чувствовал, как капли пота стекали вниз по шее, как горел лоб и наверняка пылали щеки — и как немели негнущиеся пальцы, леденели руки. Эджворт неосознанно всхлипнул, коснулся тыльной стороной ладони носа и тут же отдёрнул руку — холодный, точно у мертвеца. Майлза знобило, но он, всё ещё плохо понимая, что с ним происходит, шел к лестнице. Однако стоило ему повернуть за угол, как взгляд упал на красно-белую линию — лестница была перекрыта яркой лентой, на которой висело предупреждение «Осторожно, окрашено!». Неверящим взглядом, Эджворт неловко отодвинул ленту, в нос несколько запоздало ударил резкий запах краски и растворителя. Он только сейчас вспомнил о том, что ещё днем сюда приходили маляры. — Мистер Эджворт, давайте скорее! — Майлз только сейчас понял, с чем к нему обращалась девушка. Неожиданно что-то потянуло его назад за рукав: Эджворт оглянулся, отступил и чуть не споткнулся — Майя, крепко держа его за ткань пиджака, потянула его в сторону лифта. — Я о-о-очень долго уговаривала Ника, не хочу сейчас терять ни минуты! Мы гораздо быстрее доберёмся на лифте… Фу, ну и запах! Видимо, стены ещё не высохли. Простите, но тащить тележки наверх по лестнице — глупое и бесполезное занятие. Поторопитесь, мистер Эджворт, а то потом Ник нас ещё отчитывать будет!       Майлз, больше сконцентрированный на том, чтобы его не выворотило на собственные блестящие туфли или, что ещё хуже, на девушку, вновь пропустил мимо ушей монолог медиума.       Как бы то ни было, но когда Майя толкнула его в кабинку лифта, Майлз увидел, как в зеркалах двоится и троится его перепуганное лицо. Он налетел на тележку, и несколько папок шлёпнулись на пол. Звук удара в тесной кабинке едва ли можно было услышать, но Эджворту показалось, что взорвалась бомба — и он тут же оглох. — М-мисс… Фей… Стойте, — это не его голос. Майлз будто бы слышал себя со стороны, и он не мог поверить, что этот хрип — это он.       Он надеялся, что до этого не дойдёт. Майлз думал, что мисс Фей поднимется наверх вместе с тележками, а он улизнет по надуманному, глупому предлогу. Может быть, он хочет прогуляться по лестнице и размять ноги, может быть, подышать свежим воздухом. Чёрт возьми, да хоть растворителем, лишь бы не заходить в пасть к этому железному монстру.       Эджворт не знал, что хуже: признать собственные страхи или же вновь пережить то, что произошло с ним пятнадцать лет назад.       Но когда Майлз обернулся, было уже поздно: Майя успела нажать на кнопку седьмого этажа и двери бесшумно закрылись. Боже, нет! Лифт тихо загудел, и время будто остановилось.       Неожиданно для себя Майлз бросился вперёд и с такой силой оттолкнул Майю, что девушка ударилась о тележки и с грохотом рухнула на пол. Но Эджворт не обратил на это внимания. У него было несколько секунд, прежде чем кабинка вздрогнет и поедет наверх. С несвойственной ему яростью, Майлз стал стучать в железные створки лифта так, что зазвенело стекло и под потолком замигали лампы. — Ауч! — прошипела Майя, приподнимая придавившую её тележку и вставая на колени. — Мистер Эджворт!       Вдруг лифт перестал гудеть, раздался звонок, будто двери вот-вот откроются, но… ничего не произошло. В кабине всё также ровно горел неприятный холодный свет, играл джаз и едва слышно гудела вентиляция. Однако зубы стального капкана не открывались. Лифт не собирался просто так отпускать своих пленников. — Кажется, мы застряли, — пробурчала Майя, поднимаясь с пола и отряхиваясь от присыпавших её точно снегом листов бумаги. Майлз перестал стучать в двери и, не оборачиваясь, прислонился к стенке лифта. — Может, вы объясните, что происходит? « — То по лестнице вздумал тащить тележки, то лифт ломает… — молча ругалась про себя девушка, но, присмотревшись к Эджворту, нахмурилась. — С ним что-то не так…» — Вам нехорошо? — вместо ответа — тишина. Только сейчас она заметила, что Майлз сгорбился и дрожал. Майя сделала шаг вперёд и уже протянула ладонь, желая коснуться его, как вдруг Эджворт, не оборачиваясь, схватил медиума за руку, так что она вскрикнула от боли и неожиданности. Майлз дышал поверхностно, неглубоко, и Майя напряглась — так обычно дышали или тяжело раненные звери, или уже очень пожилые люди. Она чуть наклонилась, заглядывая ему в лицо, и плотно поджала губы, чтобы не ахнуть от ужаса.       Первое, на что падал взгляд — широко распахнутые серые глаза, в которых стояли слёзы. На посеревшем лице проступила испарина, обескровленные губы дрожали, будто бы желая, но не смея ни что-либо сказать, ни закричать. Эджворт теперь казался не уверенным в себе мужчиной, а маленьким мальчиком, пятнадцать лет назад лишившимся отца и спокойного сна. Дипломированный прокурор или подопытный кролик, сирота или загнанная в угол крыса — это уже не имело значения. Между ним и напуганным животным не было разницы: они одинаково чувствовали страх близкой смерти. — Ды… шать… — Эджворт засипел и потянулся к воротнику. Вдох. Выдох. Легкие остались пустыми. Майлз не дышал. В голове сразу же нарисовалась яркая, мерзкая картина: как сначала краснеет, а затем синеет лицо, пухнет язык, превращаясь в кусок розового мяса и мешая дышать. В глазах лопаются капилляры, и Майлз медленно умирает в кромешной тьме, ударяясь головой о стены и пол. Это будет ужасающая агония, которую Эджворт раз за разом будет продлевать, пытаясь глотнуть хоть чуть-чуть кислорода с запрокинутой головой, пока из кабинки будут медленно откачивать воздух.       Майлз отпустил девушку и обеими руками вцепился в край жабо. Затрещали нитки, жалобно застонала ткань — накрахмаленный ворот с хрустом ломавшихся костей обнажил горло прокурора и беспомощно, точно мертвая голубка, сложившая крылья, упал на пол. Легче дышать не стало. Неслушающимися пальцами Эджворт попытался расстегнуть рубашку — мелкие пуговицы будто нарочно не желали поддаваться. Новая волна паники захлестнула с головой — почему-то в голове проносились не яркие события жизни, а толстый учебник латыни, которым Майлз зачитывался, будучи студентом.       «Angor animi» — животный, неконтролируемый страх неотвратимого, буквально железная уверенность в неизбежном — в страшной кончине, в смерти, уже принимающей в свои костлявые объятия.       Майлз упал на колени, в глазах потемнело. Нет, нет, нет! Эджворт буквально чувствовал, как чья-то рука — костлявая, холодная, вцепившаяся в него изо всех сил — сжала его плечо. Умру, умру, умру. Майлз попытался закричать, но услышал лишь громкие пустые вдохи и выдохи — он дышал как человек, застрявший в петле, самоубийца-неудачник, который неправильно спрыгнул со стула и вместо сломанной шеи получил длительную пытку. Взгляд метался по полу, усыпанному бумагами, пальцы бессмысленно комкали документы. В отражении зеркал казалось, что Майлз посреди снежной пустыни пытался отыскать в этих исписанных чернилами сугробах последнюю надежду на спасение. Искал и наконец нашел.       Майя не задавала лишних вопросов. Убрав ладонь с плеча Эджворта, она присела на корточки и взяла его за руки — внутри всё сжалось. Её короткие и маленькие женские пальцы, крепко держащие дрожащие узкие мужские ладони, выглядели смешно. Чем она ему поможет? — Мистер Эджворт, послушайте… — но Майлз не слушал. Паника была такой сильной, что он даже не мог сосредоточить взгляд на чём-либо больше, чем на пару секунд. Он не кричал, но если бы мог, то от его голоса точно потрескались бы зеркала. Слёзы безостановочно катились по лицу, оставляя мокрые дорожки на щеках и шее, капая на помятую рубашку. Майя поняла, что если прямо сейчас она ничего не сделает, то Эджворт потеряет связь с происходящим окончательно. Девушка взяла его лицо в ладони, заставляя посмотреть на себя, и медленно и чётко сказала: — Я рядом. Всё хорошо, вам нечего бояться.       Казалось, что ничего не произошло — Майлз ненадолго замер, прежде чем замотал головой, пытаясь что-то сказать. Нет, всё плохо. Нельзя не бояться смерти.       Но медиум не собиралась останавливаться: раз удержав его внимание, хоть и ненадолго, она интуитивно поняла, что выбрала правильный путь. — Дышите медленно. Давайте я вам помогу. Делайте, как я. Вдох, — Майя глубоко вдохнула, задерживая дыхание. Майлз попытался повторить, но у него получилось лишь с третьего раза: прерывистые вдохи и хрипы слабо походили на то, как дышат обычные люди. — Вы-ы-ыдох… Я верю в вас, у вас получится!       На мгновение Майе показалось, что Эджворт не справится — наконец нормально набрав воздух в лёгкие, он боялся, что следующего вдоха не будет. Он просто не выдержит. Но после шумного выдоха последовал уже более спокойный вдох — и о боже! — Майлз не умер. Живот скрутило от спазма, и Эджворт подумал, что вот прямо сейчас его вырвет, но вместо этого боль стала слабее, постепенно превращаясь в… облегчение? Глядя Майе прямо в глаза и раз за разом говоря себе «я смогу сделать этот вдох», Майлз понимал — действительно сможет.        Однако его всё ещё трясло — стоило Майлзу только открыть рот, чтобы сказать «спасибо», как губы задрожали и ужас липкой хваткой сжал горло. Земля снова стала уходить из-под ног. Застрял, застрял, застрял. Упадет, упадет, упадет. И хотя лифт так и не тронулся и застрял на первом этаже, но для Эджворта это не имело значения. Всё-так сложно мыслить рационально, когда кошмары детства становятся реальностью. — Так держать, не останавливайтесь! — Майя заметила, что Эджворт теряет фокус, и поняла, что до конца еще далеко. Она бросила взгляд за спину — чем дольше они будут здесь, тем хуже будет чувствовать себя Майлз. Ей надо успеть нажать на кнопку, хотя бы попытаться связаться с диспетчером, но даже на шаг отойти от Эджворта означало одно — всё придётся начинать сначала.       И всё же, Майя решилась. Девушка медленно, чётко и громко озвучивая каждое действие, опустила руки и потянулась к опустевшей тележке: — Я вижу, вам стало немного легче. Будет лучше, если мы сначала немного приберёмся, прежде чем что-то ещё делать, да? Сейчас я помогу вам собрать бумаги. Надо их посчитать, как и папки. Давайте с них и начнём. Одна, две, три… — медиум поняла: ей надо хотя бы ненадолго занять Майлза. Она протягивала ему одну за другой разные папки: и дряхлые картонки, перевязанные тряпичными шнурами и хранящие лишь ксерокопии, и пластмассовые крепкие скоросшиватели на железных кольцах, весившие несколько килограммов. Эджворт покорно принимал их, крепко стискивал обеими руками и клал на тележку, которую к нему подтащила медиум. Одна, две. Нечленораздельные всхлипы не мешали разбирать отдельные короткие слова. Три, четыре. Майлз прислушался и понял, что вновь слышит собственный голос таким, какой он есть, пусть и немного тихим и всё ещё дрожащим. Пять, шесть. Эджворт понимал, что он всё ещё в лифте, и хотя мысли об удушье просто отошли на задний фон, но они уже не так пугали. Мягкие и жёсткие, лёгкие и тяжелые, гладкие и шершавые — обложки папок будто бы грели ладони и успокаивали душу. Вот он, Майлз Эджворт, застрял в лифте, как и пятнадцать лет назад. Но он не один. Он уже не маленький мальчик. Он не умрёт. Никто не умрёт.       Пока Майлз уже самостоятельно перебирал папки и складывал их на тележку, Майя отползла в сторону и, не переставая следить за Эджвортом, нажала на «колокольчик». Кнопка загорелась красным, джаз умолк и вместо спокойной мелодии раздался женский голос: — Здравствуйте, мы уже получили уведомление о поломке лифта, бригада лифтёров прибудет через пять-десять минут. — Хорошо, спасибо, — девушка облегченно вздохнула. Пять минут — не такой уж и большой срок, они оба смогут продержаться. Майлз — без панических атак, Майя — без тревоги за него. — Нам что-нибудь нужно делать? — Нет, просто сохраняйте спокойствие. Если двери не откроют через пятнадцать минут или вам станет плохо, просто вновь нажмите на кнопку. Пожалуйста, постарайтесь оставаться на связи.       Когда Майя закончила разговор, оказалось, что Майлз уже перебрал большинство документов. Он скоро вошел в темп, и со стороны казалось, будто всё в порядке. Только пристально приглядевшись становилось понятно, что Эджворт считал бумаги, скорее, по инерции, бездумно. Он едва шевелил губами, а сосредоточенный взгляд скользил по почти что чистому полу — папки кончались быстрее, чем уходила тревога. — Нас скоро спасут, — слабо улыбнулась Майя, вновь присаживаясь на корточки. Майлз молча кивнул. На лице вновь проступал здоровый румянец, но уже через минуту-другую покраснели не только щёки, но и уши, и шея, и девушка поняла, почему Эджворт молчал. Паника уступала место жгучему стыду, и Майлз ещё не знал, как переживёт этот позор. В конце концов, бумага вот-вот закончится, а их пытка — нет. — Мистер Эджворт… — девушка осторожно, будто бы боясь спугнуть редкую птицу, коснулась ладони Майлза, но тот всё равно вздрогнул и, не поднимая глаз, отодвинулся. Он медленно, с ленцой выравнивал стопку документов, ладонью разглаживая помятые уголки. Ужас недовольной змеёй расслаблял удушающие кольца на шее, уползал прочь, поглубже в утробу. Перед Эдвжортом стоял только один вопрос: что делать?       Не было ни малейшего желания продолжать разговор, а уж тем более проводить экскурсию. А что он рассказал бы? Сопливую, по его мнению, историю из детства, чтобы на него вновь жалобно смотрели, успокаивали, а за спиной соглашались, что фон Карма — благородный человек, раз усыновил сына заклятого врага. И пусть все только недавно узнали, что старый прокурор оказался бессовестным тираном, поломавшим сотни жизней, — к двадцати с небольшим годам не было бы ничего такого, что Эджворт бы уже не слышал. Извинения, сочувствие, оправдания… Одни и те же слова и маски на лицах. Взгляд окружающих — и детского психолога, и судебного пристава — пустой и равнодушный, ни намёка на понимание. Вот и сейчас, убирая на полку тележки последнюю стопку бумаг, Эджворт думал только о том, что не удержится от едких комментариев, если медиум скажет ещё хоть одно слово. Да, девушка этого не заслуживает, да, она его спасительница… Но это ещё не обязывает Майлза излить ей душу.       Но в этот момент раздался грохот железных створок, лифт жалобно застонал и мелодичный звон колокольчиков прервал голос из динамика: — Двери открыты, вы уже выбрались? Вы меня слышите? Пожалуйста, передайте бригаде, чтобы она связалась с диспетчером, — Майя отвернулась и не увидела, как в небольшой щели показалось лицо лифтёра, как Эджворт, вскочив на ноги и пригладив ладонью влажные волосы, спешно выбежал из кабины. — Да, спасибо вам большое! Без вас мы бы пропали, — протараторила медиум, надеясь, что ещё догонит Майлза, но было поздно. Как только девушка обернулась, её встретил обеспокоенный главный механик, держащий в руках бланк о вызове лифтеров, и сиротливо стоящие тележки.       Нет прокурора — нет и намёка на слёзы, боль и паническую атаку.

***

      Когда ранним утром в офисе «Райт и Ко» раздался телефонный звонок, Феникс не знал, радоваться или же плакать. С одной стороны, в такой час могли звонить арендодатели — Райт задерживал выплату за офис уже где-то с неделю, стараясь в спешном порядке найти хоть какие-то деньги, давая частные уроки по праву для выпускников школ и студентов. С другой стороны, в нерабочее время может позвонить и потенциальный клиент. Правда, если на то и пошло, то звонит он в одном единственном случае — ему отказали другие адвокаты. Не то чтобы Феникс был неопытным юристом, нет, в представлении большинства потерпевших всё обстояло гораздо хуже — он был молодым и неопытным юристом, то есть плохим. Благо, что последние слушанья несколько исправили положение дел и на Райта уже не поглядывали косо, как несколько месяцев назад.       Треск офисного телефона не прекращался, так что Феникс, кое-как разлепив слипшиеся веки, с сонным видом навалился на спинку дивана и уже было потянулся к аппарату, стоящему позади него на рабочем столе, как вдруг ножки мебели под ним опасно закачались и Райт, так и не успев понять, что произошло, с грохотом полетел на пол. На шум тут же прибежала Майя, подшивавшая папки со старыми документами в приёмной, и, встав в свою излюбленную позу, была готова не то расхохотаться, не то начать отчитывать Феникса, но её прервала назойливая трель телефона. Под стоны потиравшего ушибы Райта Майя, перепрыгивая через бумаги, ещё минуту назад лежавшие на диване, подбежала к аппарату, но тот, как назло, перестал звенеть ровно в тот момент, когда девушка сняла трубку. — Ник! — надула губы юный медиум, — из-за тебя мы потеряли клиента! — Почему это сразу из-за меня? — возразил Феникс, возвращая диван в привычное положение. — Мы же договорились, что я сегодня до обеда буду отсы… Отсыпаться, — Феникс так сладко зевнул, что Майя, повторившая за ним, захотела прилечь на диван рядом и тоже немного вздремнуть. — И вообще, сейчас только семь утра, а мы открываемся через полчаса. — А если мы только что лишили последней надежды какого-нибудь невинно осуждённого? — парировала Фей, скрестив руки на груди и не желая признавать, что в пропущенном звонке виновата исключительно она. — Ты только представь: в холодном и тёмном изоляторе он сидел и думал о том, как позвонит в нашу контору, потому что все считают его дело безнадежным и…       И в этот момент девушку вновь прервал телефон. Майя и Феникс переглянулись — странно, что им продолжают так настойчиво звонить. Если это и правда клиент, то дело точно лёгким не будет. — Адвокатская контора «Райт и Ко». Чем можем… — Майя судорожно вздохнула и сняла трубку, но почти тут же замолчала. На спокойном лице проступили морщины — редкие признаки волнения. Медиум крепко обхватила трубку двумя руками и, бросив обеспокоенный взгляд на Феникса, отвернулась. — Простите, но я не могу, у нас с Ником… Что-то случилось? Зачем? Что?! — из этого ряда бессвязных вопросов удивлённый Райт смог понять только одно — на другом конце телефона их общий знакомый. Однако напряжение, которое неумело попыталась скрыть Майя, передалось и Фениксу, замершего с папкой собранных с пола документов. — Но я не могу… — как только Райт положил ладонь на плечо Майе, она вздрогнула, обернулась и сделала шаг назад, извиняюще глядя на ничего не понимающего адвоката. — Да… Почему? Сейчас?! Х-хорошо… — побледневшая девушка медленно опустила трубку и, прежде чем Феникс успел задать хоть один вопрос, вскинула руку. — Ник, пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём. Мне нужно… Ненадолго отлучиться. Я быстро вернусь, ты даже не заметишь!       Райт даже не понял, как Фей проскользнула мимо него и выскочила за дверь — перед глазами стояла грустная улыбка, вскинутые брови, тусклый взгляд. Вдруг за окном глухо стукнули крышки канализационных люков, зарокотал ревущий мотор, зашлепали по мокрому асфальту покрышки — Феникс метнулся к окну и увидел, как остатки утреннего тумана разрезал капот въехавшей во двор красной иномарки. Не прошло и минуты, как внизу хлопнула дверь и Майя, даже не обернувшись, села в автомобиль, тут же сорвавшийся с места.       В воцарившейся тишине Феникс думал только об одном — когда он приедет в прокуратуру, как бы не убить Майлза Эджворта?

***

— Войдите… — Майя пожалела о том, что согласилась на встречу ровно в тот момент, когда за ней захлопнулась дверь и они остались втроём: она, Эджворт и душная тишина между ними. Глядя на безупречно выглаженный пиджак, на идеальную осанку и ровно разложенные по стопкам документы, медиум сомневалась, что всё, что произошло вчера, было наяву, а не во сне. — Мистер Эджворт, вы… — Никто не должен знать о том, что произошло вчера, вам это понятно, мисс Фей? — Майя никак не ожидала, что её на столько бестактно перебьет Эджворт — человек, который беспокоился о мнении окружающих, настолько, что никогда не позволял себе и грубого слова в чужой адрес. — Надеюсь, вы и без меня это поняли. Однако я решил… — Решили, что имеете полное право вот так нагло нарушать мои планы? — не выдержала медиум. Майлз молча обернулся и замер. — После всего, что было, вы общаетесь со мной как… Как с маленьким ребёнком! У меня и в мыслях не было о том, чтобы рассказать кому-нибудь о случившемся. Если это всё, зачем вы меня звали, тогда я пойду. Прощайте, мистер Эджворт.       Но Майя не успела открыть дверь — за спиной раздался судорожный вздох и дробью посыпались слова: — Мисс Фей, пожалуйста, подождите! Прошу вас… Майлз, держа в одной руке дымящийся фарфоровый чайник, другой указывал на кресло напротив своего стола. Только тогда Майя заметила, что на краю стоял поднос с двумя чашками, блюдцами и хрустальной вазочкой, до верху наполненной сластями. — Я… Я хотел бы поблагодарить вас. Вы правы, мне не стоило начинать разговор таким образом. Начнём сначала? — улыбнувшись, медиум кивнула и с удовольствием наблюдала за тем, как Майлз медленно и педантично разливал чай, отодвигал бумаги, прижимал их пресс-папье и вновь собирался с мыслями. Майя, расслабившись, откинулась с чашкой свежезаваренного чая на спинку кресла, и некоторое время они с Майлзом, старавшегося не глядеть ей в глаза, молча пили чай. Наконец, Эджворт набрал побольше воздуха в лёгкие и, отставив в сторону свою чашку, сложив руки в замок, начал: — Мисс Фей… — Майя, — мягко поправила его медиум. На немой вопрос девушка лишь подмигнула и пожала плечами. — Думаю, что после всего, мы можем перейти на «ты»? — Да, конечно, — несмотря на то, что Майлз был старше Майе и выше по статусу, но после случая в лифте он чувствовал, что был обязан ей и такая просьба — меньшее, что он мог для неё сделать. — Вчерашние события… Они могли напугать тебя. Если у тебя есть какие-либо вопросы, то я готов ответить на них. — Куда вы ушли? — голос упал и вопрос — будто камень ухнул на дно колодца — прозвучал слишком категорично. Майя наклонила голову и, немного отодвинув от себя чашку, терпеливо ждала ответа. А его всё не было, хотя прошла минута, другая, третья… Всё-таки сложно признавать собственные слабости, даже если теперь о них знают все. — Мне нужно было побыть одному, — уклончиво сказал Майлз. Он взял чашку чая в руки и теперь крутил её, не зная, сможет ли осилить — живот скрутило, точно ему двенадцать, а впереди важный экзамен по математике. — Простите, что оставил вас одну и не помог с заполнением бумаг. Просто в тот день я слишком перенапрягся, вот и всё… Однако одного взгляда на Майю было достаточно, чтобы понять — этот ответ её не устроит. Девушка не хотела давить, но она пришла для сюда не для того, чтобы выслушивать выдуманные отговорки. Она не претендовала на священника, который ждёт исповеди, но надеялась, что после вчерашнего могла рассчитывать хоть на какую-то на честность. — И часто вы так «перенапрягаетесь»? — всё тем же ровным голосом уточнила медиум, хотя и не удержалась и изобразила в воздухе кавычки. — Нет, — это Майя уже прочитала по губам. Было видно, что с каждой минутой разговор становился сложнее и давался Майлзу с трудом. Они не были друзьями, и надеяться на откровение со стороны такого закрытого человека, как прокурор Эджворт… Медиум поняла, что надо спасать разговор. — Никогда не видела у вас этой статуэтки, — Майя кивнула на что-то позади Майлза, и тот, оглянувшись, сразу понял, о чём именно говорила девушка. Да, метровую статую «Стального самурая» сложно было не заметить. Слабая улыбка тронула его лицо. — Она здесь уже давно стоит: как только мне определили этот кабинет, я постарался его обустроить и понял, что подоконник выглядит несколько пусто. Не то чтобы я был преданным фанатом именно этого сериала, но я с детства привык смотреть нечто подобное, просто чтобы отвлечься от грустных мыслей. — Каких? — Об убийстве отца, — слова сорвались с губ быстрее, чем Майлз об этом подумал. Майя невольно сжалась — улыбка на лице Эджворт стала шире, но печаль в глазах и побледневшее лицо выдавали внутреннее волнение. Тонкие губы не кривились, и казалось, что Эджворт заговорил не о собственном прошлом, а о чём-то приятном. — Год назад вы с Фениксом защищали меня в суде. И хотя Райт знает обо мне многое, но далеко не всё. Поверьте, это к лучшему: я не люблю, когда копаются в чужом грязном белье. Или в шкафах со скелетами, всё одно.       Эджворт сделал несколько глотков чая, закрыл глаза и больше не видел медиума. Перед ним был отец: такой же жизнерадостный, как и в последний день жизни. Мёртвым нет дела до живых, им можно доверить многое, если не всё. — Если бы Райт захотел, он поднял бы все документы на меня, что были в архиве. Например, заключение детского психолога и психиатра. Клаустрофобия — это, конечно, не самый приятный диагноз для подростка, но вот для взрослого… Если дети могут заплакать и заявить, что не хотят кататься в лифте, их поймут, но человека моего положения просто поднимут на смех. Я старался перебороть это, но как только я заходил в кабинку лифта, всё остальное происходило будто не по моей воле: паника, тошнота, жар и невозможность спокойно дышать. Это невозможно передать… Да и не стоит. И врагу не пожелаешь оказаться на моём месте во время подобных приступов.       Эджворт открыл глаза и сморгнул подступающие слёзы. И хотя ком в горле уже мешал продолжать беседу, но Майлз понял: сейчас или никогда. — Ты спасла меня вчера, помогла сосредоточиться на окружающих предметах и, так сказать, заземлиться. Я бывал у врачей и думал, что если со мной вновь произойдёт что-то подобное, как и много лет назад, я буду знать, что делать. Оказалось, нет. И я вновь перед тобой в долгу, Майя.       Майя отвернулась, пытаясь скрыть проступающий румянец. Серые глаза напротив смотрели на неё с такой добротой, заботой и благодарностью, что в тот момент медиум чувствовала, будто она не просто помогла справиться с паникой, а спасла целый мир. В общем-то, это было недалеко от правды. Благодаря ей в душе хотя бы одного человека воцарился мир. Может, и ненадолго, но это уже была, пускай и маленькая, но победа. — Простите… — не зная, что ответить на это, начала было девушка, но Эджворт поднял ладонь, прерывая её. — Мы же на «ты», верно? — Ах, ну да… Прости, — ещё больше засмущалась медиум. После такого разговора сложно было бы делать вид, будто между ними ничего не произошло. — Я не знала, что ты до сих пор настолько сильно боишься лифтов. Я тоже много чего боюсь, но чтобы так… Я уверена, что ты справишься рано или поздно с этим, тем более, что мы раскрыли дело «DL-6» и узнали, кто был настоящим преступником! Теперь всё в прошлом. Просто нужно, чтобы рядом был человек, кто-то, кто тебя поддержит и поможет, как Ник, вот. — Или как ты, — Майя глубоко вздохнула и уткнулась в свою чашку чая. Даже в дрожащем отражении напитка она видела, что лицо, уши и шея уже красные. — Позволь поблагодарить тебя. И вновь извиниться за вчерашнее. Я был не слишком-то и вежлив, толкаясь и огрызаясь в лифте. Это мелочь, но всё же…       Майлз нагнулся, и уже через секунду вытащил из выдвижного ящика стола небольшой брелок. Девушка пригляделась и не сдержала радостный вздох — это был брелок с «Розовой принцессой», преемницей «Стального самурая». — Спасибо большое! — Майя, чуть ли не светившаяся от счастья, взяла в руки брелок так, будто он был семейной реликвией дома Фей. Немного полюбовавшись на изображение главной героини, девушка убрала подарок за пояс и, хитро улыбнувшись, подмигнула Эджворту: — Но этим, господин прокурор, вы от меня не откупитесь! Раз лифт починили и лестница вновь открыта, то с вас как минимум одна экскурсия, а ещё лучше — две!       И ровно в тот момент, когда и Майя, и Эджворт засмеялись, дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась чья-то высокая фигура. Майлз поднялся с кресла и напрягся: с такого расстояния он не очень хорошо видел вошедшего, но ясно понимал одно — в отличие от его гостьи, шутить с ним явно не будут. — Ник? — Майя тоже приподнялась в кресле, пытаясь увидеть в полумраке взъерошенного друга. Но Райт будто бы не видел перед собой никого, кроме Майлза Эджворта. — Эджворт, ты ничего не хочешь мне рассказать? Если не как адвокату защиты, то как другу, — спокойно начал Феникс, шаг за шагом приближаясь к столу. Но по одному только непривычно тихому голосу стало понятно, что адвокат сдерживается, чтобы не перейти на крик. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — добродушный взгляд сменила холодная сталь серых глаз. Майлз смотрел на Райта как на фон Карму во время вынесения обвинительного приговора. Жестоко и непоколебимо. — То есть это нормально, что ты вызываешь к себе в офис моего работника в такой час? — Райт скрестил руки на груди, остановившись посреди комнаты. Воздух вот-вот заискрился бы от напряжения. Достаточно было одной неосторожной фразы, и Майлз неприминул воспользоваться предоставленным судьбой случаем. — Моя встреча с мисс Фей тебя не касается. Это был личный, конфиденциальный разговор на сугубо узкую тему. Ты и твоя контора к этому никакого отношения не имеете. — И что это была за «узкая тема»? — Неважно. — Нет, важно! Я имею право знать, зачем тебе понадобился работник адвокатской конторы в половину седьмого утра! — Не твоё дело, Райт, — оскалившись, прорычал сквозь стиснутые зубы Майлз. Сгорбившись, он упёрся ладонями в стол и теперь нависал над ним, точно коршун. Чуть приподнятая голова, наморщенный лоб, сдвинутые брови, сверкающие от злости глаза… Эджворт выглядел так жутко, что даже у Майи по рукам побежали мурашки. — Выйди вон из моего кабинета, пока я не выставил тебя за дверь. — Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь, что произошло вчера, — Феникс сделал ещё несколько шагов вперёд и неожиданно хлопнул ладонью по столу. Райт продолжил наседать под дребезжание фарфорового сервиза: — Я уже услышал от охранников, что вчера вечером сломался лифт и пришлось вызывать бригаду, чтобы вытащить оттуда кого-то из служащих и его секретарш. Только что-то мне подсказывает, что лифт остановился не просто так и в кабинке застряла не секретарша. Чем вы были заняты, что так долго не могли позвать на помощь, позвонить мне, в конце концов! — Ник, хватит! — и Эджворта и Феникса будто ушатом холодной воды окатило — оба сразу же остыли и перевели взгляд на кипящего от злости медиума. Вздымающаяся грудь, дрожащие губы, лицо, покрытое красными пятнами гнева — ещё немного и у Майи бы пар пошёл из ушей. Но вместо того, чтобы сорваться на крик, девушка лишь вздохнула и, повернувшись к Фениксу, коротко и ясно дала понять, на чьей она стороне: — Да, мы вчера действительно застряли в лифте и долго не могли выбраться из-за того, что попали как раз на пересменку бригад и мастерам потребовалось время, чтобы приехать и вытащить нас. Надеюсь, моего ответа достаточно, чтобы не срываться друг на друге?       И Феникс и Эджворт пристыженно замолчали. Майя глубоко вздохнула, залпом допила оставшийся в чашке чай и уже более спокойным голосом добавила: — И да, Феникс Райт, если вы ещё раз посмеете так ворваться в чужой кабинет и влезть в дела, которые вас совершенно не касаются, встрять в чужие разговоры и нагрубить всем подряд, то можете искать себе нового сотрудника в фирму. Спасибо за приём, мистер Эджворт, но нам пора, — Майя бросила быстрый взгляд на Эджворта, кивнула, извиняясь за произошедшее, и молча вышла вон.       Феникс, ещё не до конца осознавая, что произошло, рассеянно махнул рукой, прощаясь с Майлзом, пробормотал что-то из разряда «прости, но давай потом поговорим» и несколько запоздало бросился за девушкой. Эджворт, оставшись один в пустом кабинете, почувствовал, как в груди кроме обычной тревоги и раздражения зашевелилось новое, приятное чувство. Теперь он не один. По крайней мере он точно больше не одинок.