Если успеем...

Ноги словно приросли к полу, он чувствует пронзающий взгляд Федотова на себе, дыхание схватывает, сделать вдох кажется почти невозможным. Молчание, окутавшее комнату, давит, секунды кажутся долгими, протяжными, тяжелыми. Взгляд беллбоя бегает с врача на владельца; сглотнув, он подается вперед. Выдохнув со свистом, Юра все еще чувствует, как владелец смотрит на него и словно не замечает вошедшего парня. Ступор, будь он не ладен. – Что случилось? – голос скрипит, словно после долгого молчания; стиснув зубы, Юра поворачивается к мужчине, – Лев Глебович? – уже громче произносит он. Отвлекаться на Федотова у него совершенно нет желания и сил, но это нужно как минимум для него же. Тряхнув головой, владелец приходит в себя спустя бесконечно долгие секунды; сузив глаза, он быстро окидывает взглядом врача и оборачивается к беллбою. Молодой парнишка, стоящий в дверях, переминается с ноги на ногу. – Меня Юля отправила, – на имени девушки парень улыбается. – У нее что-то с телефоном, она не может вам дозвониться. Кхм... Ксения внизу, – добавляет он уже с менее явной улыбкой; под взглядом владельца парню становится явно не по себе. Внизу? Он не ослышался? Еще секунда - и врач готов сорваться с места, бежать сломя голову к ней вниз в лобби, лишь бы увидеть собственными глазами. Увидеть и убедиться, за чертовы часы тишины он успел накрутить себя слишком сильно. Подсознательно готовя себя к страшному – защитная реакция организма – он сознательно придумал себе свой собственный ад. – Сейчас придем, – словно очнувшись, произносит мужчина и отмахивается рукой от назойливого паренька. – Брысь отсюда, – бурчит он, не давая врачу возразить. Поправив несуразную шапочку, беллбой торопливо кивает и тут же прикрывает дверь. Напоследок Юра замечает его озадаченный взгляд на себе. – Чем? – три буквы, всего лишь три буквы, один вопрос, но он почти не слышит его: Юра словно находится где-то далеко, все слышится через толстый слой ваты. – Юрец, – Федотов не справляется, нервно срывается в крике. Все происходит в тумане, густом почти непроглядном тумане, дымка, словно завеса перед ними, он чувствует, как сердце бешено колотится в груди, как дыхание учащается. Ясный и всегда трезвый взгляд парня сейчас затуманен, так думает Федотов, смотря на врача. – Лев Глебович…, – этот уважительно-извиняющийся тон, пытается отойти от разговора? Закончить все сейчас? – Ксения… – Говори, – он прерывает врача на полуслове, он не согласен ждать и откладывать это, тон жестокий, требовательный, властный. – Опухоль мозга, – Юра произносит это быстро, слишком быстро, гулко, грудная клетка вздымается с тяжестью, – Лев Глебович, – слов больше не находится, мужчина напротив замирает, выдыхает с шумом и едва не опускается на кресло. Рефлекторно врач делает шаг вперед, готовый подхватить босса под руку. Прикрыв глаза, владелец сжимает челюсти. Юра готов сорваться в миг, готов, но не может; мельком взглянув на дверь, врач переводит взор на мужчину и замечает его пристальный взгляд. Тяжелый, давящий взгляд, совершенно не Федотовский, как сказал бы сам врач. – Пошли, Юрец, – голос владельца хрипит, это режет слух, той интонации больше нет, есть что-то другое. – Пошли давай, – уже громогласнее говорит он, подталкивая врача к двери. Шустрый беллбой отскакивает от стены, едва пара выходит из лифта. Мужчина не произносит больше ни слова, он идет чуть позади, Юра слышит его тяжелое дыхание. Лифт, железная кабина широко распахивает свои металлические ставни. Обернувшись на лестницу, он тут же чувствует, как тяжелая рука владельца ложится ему на плечо; подталкивая его вперед, мужчина хмыкает позади него. Эмоции смешиваются в одну кучу, все вокруг судорожно перемешивается в одну кучу, в собственной голове бардак из бесконечных мыслей и страхов. Он переборщил с подготовкой себя к худшему, перестарался - и теперь как можно глубже старался дышать, чтобы хоть как-то успокоиться. Она внизу. Чего он крутит? Она тут, вернулась, чуть опоздав и не более. Однако, что-то противно не давало ему покоя. Юра искрение завидовал владельцу: вот кто умел нацепить маску непроницаемости очень быстро и легко. Сейчас мужчина стоял с абсолютно обыденным выражением лица, словно не он узнал пугающую новость двадцать минут назад. Его выдавали лишь две глубокие морщинки, залёгшие на лбу. Нахмурившись, он, чуть повернув голову, смотрел на электронный экран с цифрами. Мелодичный звук открывшихся дверей прошибает парня до пят, он готов вырваться из железной клетки, ноги волочат его вперед. Он не бежит только потому, что понимает, как это выглядит, заставляет себя держаться. Окинув взглядом лобби, он замирает, глаза мечутся в поисках знакомого силуэта. Слишком много мелькающих туда-сюда людей, в глазах все сверкает. Раскатистый звук грома раздается неожиданно, сквозь неприкрытую дверь он проникает в помещение, заставляя всех вздрогнуть. Взгляд тормозит. Она. На мягких пуфиках в сторонке с подругой совсем рядом. Каждый шаг отдается в голове, каждый звук вокруг разрывает перепонки. Опустив голову, она сидит почти на краю, он не видит ее лица: она сидит к нему спиной, понурив плечи, и кажется совсем маленькой. Юля подскакивает первая: заметив приближающихся людей, она кивает девушке головой, шатенка поднимается вслед за ней. В душе разливается облегчение. – Лев Глебович, – ее руки сжаты, пальто наполовину расстёгнуто; прижимая руки к мокрой одежде, девушка кивает владельцу. – Здравствуйте, – голос, ее голос, он словно проходит сквозь него, глухой, хрипящий; передернув плечами, девушка ежится. Одежда на ней почти насквозь мокрая, – Юра, – его имя звучит тише, без многогранного «Вы», она словно сдается, признавая то, о чем шепчется весь отель. – Юрий Сергеевич, я не смогла вам позвонить, – напряженную тишину разрушает звонкий голос горничной; выудив телефон, она прокручивает его в руке. – Не знаю, что с ним: глючит, не могу позвонить, – он не обращает никакого внимания на это. – Извините, – тут же добавляет она. Ему плевать, что у нее с телефоном, плевать, что рыжая пытается ему что-то объяснить, плевать на все. Неважно, что подумает стоящий рядом Федотов. Перед глазами она, в промокшей одежде, слегка подрагивающая от холода. Живая. Тут. – Ксюш, – он почти не замечает накалившегося напряжения вокруг них. – Что случилось? – подруга тихонько отступает, ее взгляд приковывает его. Темные глаза смотрят в его душу. Мокрое пальто слегка топорщится, и Юра замечает это не сразу; не отнимая рук, она прижимает их к себе. Писк раздается совершенно неожиданно, приковывая все взгляды к полурасстёгнутому пальто. Опустив глаза, девушка, прикусив губу, хмурится. Аккуратно отогнув ворот пальто, она чуть слышно выдыхает, писк раздается вновь, усатая мордочка высовывается наружу из холодной одежды. Фыркнув, маленький комочек елозит и, раскрыв розовую пасть, хрипло мяукает. Задрав носик, животное смотрит на девушку. – Я не могла проехать мимо, – шепчет она и, заметив прикованный к ней взгляд владельца, вздрагивает. – Лев Глебович, извините, – ее руки трясутся, – я завтра же отвезу его к ветеринару, поставлю все прививки, он переночует у меня. Ничего не случится, – она тараторит, каждое ее слово отзывается в его голове; дрожа, она продолжает неистово прижимать маленького гостя к себе. – Все будет хорошо, – спешно добавляет она. – Может, получится его пристроить, – на последних словах ее голос неистово дребезжит, она торопится, словно боясь, что еще секунда - и мужчина, нахмурившись, прервет ее на полуслове. В глазах цвета ореха он замечает слезы. Он и сам не замечает, как напрягается, как сжимаются его мышцы. Юра не смотрит на Федотова, нутром чует его состояние, он смотрит только на нее. Усатая мордашка утыкается холодным носиком в девушку. – Симпапулька, – врач вздрагивает и моментально переводит взгляд на владельца, – Не надо, – голос... Это снова та интонация, он снова слышит эти нотки, что и в номере. – Пусть остается, – маска, которой так завидовал врач, слетает, вся непроницаемость сходит на нет. Девушка замирает, передернув плечами; она буквально не дышит, смотря на владельца, руки продолжают прижимать маленький комочек. Тело разбивает крупная дрожь, она замирает на мгновение, сглатывая подступающий ком в горле. – Спасибо, – сглотнув, она с шумом выдыхает, ее дыхание хрипит протяжно, с легким свистом. – Я… в городе задержалась, извините, – взгляд девушки мутнеет. – Я ездила… – Знаю, – договорить ей мужчина не дает, – Юрец сказал, что ты насчет поставки освещения ездила, – мельком взглянув на врача, продолжает владелец, – Договорилась? Врач буквально видит, скольких сил эти слова стоят Федотову, сейчас он безмерно благодарен ему за это. Привычный грубоватый громкий голос звучит иначе, с отчетливо уловимым беспокойством, мужчина все еще в шоке, его взгляд почти не двигается, передернув плечом, он переступает с ноги на ногу. Неуверенно, шатко - на долю секунды Юре кажется, что еще немного и Федотов рухнет без сил. Новость, брошенная ему на растерзание, не проходит бесследно, она разрывает весь внутренний мир, рушит всё такое привычное и размеренное. Юра замечает это только сейчас, видит его взгляд и понимает все без слов. Наверное, это же можно было увидеть и в его собственном взгляде. Падение. – Да, – ее ответ звучит совершенно неуверенно, удивленно; вздернув брови, девушка оглядывает врача, в ее глазах читается вопрос, – договорилась, Лев Глебович, – собравшись с силами, добавляет она, старается выглядеть как можно увереннее. Воздух перехватывает от ее едва уловимой улыбки, в которую, он уверен, она вкладывает последние силы. Старается изобразить. – Молодец, Симпапулька, – от этой фразы у врача бегут мурашки, совсем не так она произносилась раньше. Федотов делает шаг навстречу девушке и, ухмыльнувшись, протягивает руку к высунувшемуся котенку. – Рыжий, – констатирует он, коснувшись маленького комочка. С шумом выпустив воздух, Юра, тряхнув головой, отчаянно пытается не видеть улыбки мужчины, она разбивает его, расшибает на кусочки. Слишком многое он видит в этой улыбке, чересчур много слышит в его голосе. Это перебор даже для него, даже для его нервов. Обернувшись к стоящему неподалёку беллбою, он кивает ему на аккуратно сложенный плед в его руках. Ухватив теплое покрывало, он буквально за секунды сокращает расстояние с девушкой и поспешно накидывает его на ее плечи. – Юрец, – подняв взор на врача, мужчина продолжает, – завтра выходной обоим, проконтролируй, чтобы не заболела, – его слова, словно наставления заботливого отца о своей дочери, от этой ассоциации становится особенно гадко на душе. – Лев Глебович, – прижимая рыжий комок к себе, девушка подается вперед, – моя машина она осталась там, на дороге, – она прикусывает губу, словно чувствуя свою вину за это. – Меня довез таксист, только он от денег отказывается, – в подтверждение своих слов шатенка кивнула на пожилого мужчину у ресепшена. С каждым словом ее все сильнее пробивала дрожь; стукнув зубами Ксюша выдохнула, собираясь с силами. – Стоп, – Федотов поднял руку вверх, прося девушку замолчать, – с машиной завтра разберусь, а спасителя твоего накормим и пусть остается на ночь, за счет заведения, – мужчина фыркнул, – Бегом в комнату, не могу больше слышать твои хрипы, – он изо всех сил пытался говорить строго, только вот теперь, после всего увиденного, Юра отчетливо знал, что все это была фальшь. Да и девушка видела это. Прикрыв на секунду глаза, Ксюша устало улыбнулась и кивнула мужчине. – Все, Юрец, забирай ее, и усача этого тоже, – мужчина переступил с ноги на ногу и обернулся к беллбою, – Все слышал? Поселить и ужин предоставить, бегом, – буркнул он, кивнув на гостя. – Скажи, я распорядился. Впервые за долгие минуты, что Юра тут, девушка, облегченно выдохнув, оборачивается к нему, ее все еще потряхивает. В широко распахнутых глазах он видит застывшие слезы, моргнув, она пытается отогнать их, мокрая одежда с тяжестью давит на плечи. – Юр…, – шмыгнув носом, она опускает глаза, – прости, – почти шепчет девушка, сжимая притихшего котенка, усатая мордочка с интересом уставилась на врача, – Я…, – она звучит надрывно. Еще минута - и ее прорвет. Истерика с силой захлестнет девушку. Пережитый стресс и страх накрывает ее новой волной, стоя перед ним в безопасности, ей становится до боли страшно. Страх скрипит на зубах, слезы застилают глаза совершенно неожиданно. Хочется рухнуть, замотавшись в этот огромный плед; она буквально чувствует, как горло душит приступ паники. – Тшш, – ухватив девушку за плечи, Юра склоняет к ней голову. – Все хорошо, – он приближает ее к себе, – сейчас со всем разберемся, не переживай, – врач шепчет ей это на ухо, только для нее. Ему не важно, что две девушки портье в компании беллбоя о чем-то перешёптываются, поглядывая на них. Не важно, когда Федотов успел уйти, он не замечает ничего вокруг, только она. Только ее хрупкий образ в его объятьях. Подруга, все это время стоявшая совсем недалеко, тихонько отступила. Юра лишь успел кивнуть девушке, мысленно благодаря ее за отправленного посыльного. – Снимай пальто, отдадим его Валентине Ивановне, – чуть отстранившись, парень заглянул управляющей в глаза. – Тебе надо переодеться и принять горячий душ, – протянув руки, врач аккуратно сдернул плед с девушки. – Давай подержу, – поджав губы, шатенка еле слышно выдыхает и переводит взгляд на сжимающегося котенка в руках. Все происходящее кажется ей сном, фантазией, в которую почти невозможно поверить, на секунду она даже жмурит глаза и резко распахивает их. Он стоит перед ней с протянутой рукой, смотрит на нее с тревогой в глазах, он согревает ее одним взглядом. Она почти не чувствует, как собственный желудок сводит в спазме, в голове до сих пор мелькают картинки. Картинки, как ей казалось, последних секунд жизни. Резкий звук метала, скрежет по нервам, он раздирает ее слух. Упрямо не уходит из ее головы, все произошло слишком быстро. Чересчур быстро, страх, сковывающий ее тело, не отпускает, упрямо держа ее в собственных объятьях. Его руки теплые, горячие, в отличие от ее собственных. Маленький гость поджимает ушки, стоит ему оказаться в чужих руках, холодный носик утыкается в теплую ладошку. Вздрогнув, котенок задирает голову и замирает от страха; проводя большим пальцем, Юра чувствует, как колотится маленькое сердечко, прижимая ушки, он смотрит на него со страхом. Вот он, ужас - в чистом, неприкрытом виде, маленький зверек буквально сжимается, готовясь в любую секунду вцепиться когтями в его руку. – Боится, – на выдохе произносит врач, касаясь зверька. Шёрстка напоминает ему легкий нежный пушок. – Я чуть не раздавила его, – неторопливо произносит девушка, стягивая мокрое пальто, тело тут же пробивает, словно разрядом тока; втянув воздух, она передергивает плечами в попытках прогнать бегущие мурашки по коже. Что?! Оглянув пушистого друга, Юра едва удерживается от подступающего вопроса. Одернув завившуюся от дождя прядку волос, Ксюша опускает голову, замечая его взгляд. Она чувствует его тревогу каждой клеточкой своей кожи, ком в горле почти не дает ее выдохнуть, моргнув, она упрямо гонит слезы. Парень понимает все без слов, отдав усатого котенка, врач молча накидывает на ее плечи собственную ветровку, его собственные пальцы трясутся, когда он накидывает на ее голову капюшон. Он за считанные секунды передает ее пальто первой попавшейся горничной, пробурчав указания. Шатенка смотрит на парня сквозь призму, сквозь собственные слезы, сейчас больше всего хочется рыдать, как маленькая нашкодившая девчонка. Хочется сжаться и спрятаться в углу, совесть, которая и без того грызла ее, накрывает девушку новой волной. Что она творит? Каждое сказанное слово ему прокручивается в ее голове, обхватив девушку за плечи, Юра, тихонько улыбнувшись, подмигивает ей и кивает в сторону выхода. Неважно, скольких сил ему стоит эта улыбка, лишь бы она радовала ее. Дорога до их комнаты проходит в тишине. Ксюша, шмыгая носом, одной рукой удерживает котёнка и кутается в его куртку, а второй уцепилась за парня. Девушка чувствует, как дышать становится легче. Холодный дождь неумолимо стучит по каменной кладке, стряхнув влагу с волос, Юра торопливо отрывает ей дверь и пропускает девушку вперед. *** Федотов не был сентиментальным мужчиной, в силу его жизненного опыта его редко можно было растрогать. Он был уверен, что его почти невозможно удивить, но отчего-то сейчас каждый его шаг давался все тяжелее. Взгляд упрямо отказывался концентрироваться, узкий коридор расплывался. Почти невозможно удивить… Получилось. У нее получилось его удивить. Липкий пот проступал мелкими капельками, он мало что знал о медицине, мало что понимал в этой тяжелой науке. Но что такое опухоль мозга, он имел представление, и что значит словосочетание «тяжело больна» - тоже. Тяжесть, которая сдавила ему грудную клетку, ощущалась физически, все вокруг казалось до невозможности глупым, ничтожным. Сердце сковывала боль, жгучая боль. С каких пор он испытывал к девчонке отцовские чувства, он и сам не помнил, четко осознавал свое положение, прекрасно понимал, что упрямица стала больше, чем просто наемным сотрудником. Только вот когда это началось, он не помнил, не знал. Возможно, когда девушка всячески прикрывала его? Когда спасала их отель в черт знает какой раз? Когда упрямо шла к своей цели, горела желанием доказать ему, что она достойна этой должности? Когда?! Когда, не задумываясь, закрыла его собой от тыкающего в него оружием психа? Когда была готова защитить его ценой собственной жизни? Наверное, все вместе. Он прекрасно помнил, как обратил внимание на девчонку: мелкая, хитрая, своевольная, упрямая. С горящим взглядом она бегала за ним, цепляясь зубами за любую должность в его отеле, отчаянно пытаясь доказать свою значимость. Сначала она забавляла его, ее напор казался ему до абсурда детским. Наивный и совершенно безбашенный подход, не типичный, не банальный. Свой, совершено не логичный, такой же, как и у него самого. Он обратил на нее внимание, а затем, повинуясь внутреннему чутью, отдал в ее руки управление. Доверился мелкой и неопытной девке с сумасшедшим подходом к решению проблем. Она не подвела его. Он оказался прав в своём чутье. Она была одной из немногих, кому он доверял, одна из тех, кого он мог посвятить в свои дела. За небольшой срок их работы она стала ему едва ли не дочерью. Не родной, но такой близкой. И сейчас она медленно и молчаливо погибала. Не сказав ему ни слова, не проболтавшись, не дав волю себе, она делала все это молча. Несмотря на возраст, он упрямо отказывался принимать это, верить, понимать. Организм упрямо отвергал эту новость, гнал ее как можно дальше, словно что-то вредное. Подняв мутный взгляд на дверь собственного номера, мужчина чертыхнулся. Почему? Вопрос стучал отбойным молотком в его голове. *** Рыжий гость, осмелев, подскочил с теплого местечка; обнюхав место, он вздернул голову и аккуратно направился к мягким подушкам. Юра внимательно следил за каждым движением котенка. Переломанные усы, короткая шерстка, местами грязная, подраный кончик уха и крупные глаза цвета неба. Маленький лохмач, переживший слишком многое за совсем небольшую жизнь. Шум воды доносился из ванной, девушка скрылась за тяжелой дверью больше получаса назад, она едва сказала ему больше пяти слов с тех пор, как они пересекли порог комнаты. Юра дозировано выпустил воздух и оглядел комнату, усталость накрывала. Он считал каждый час сегодняшнего дня, каждую минуту, и сейчас, когда из ванной доносился шум, он почти мог расслабиться. С каждым днем все вокруг закручивалось ураганом, вихрь из событий крутился все сильнее и сильнее. До конца остается все меньше времени, с каждым витком время неумолимо бежит вперед. С момента, как он узнал, время для него полетело с невиданной скоростью, все вокруг стало совершенно неважным. Страх потери обострился до невозможности, одна эта мысль могла вогнать его в ступор, одна только мысль. – Юр, – шепотом, совсем невесомо, его собственное имя из ее уст. Он жмурится и поворачивает голову к ней. Когда она успела подойти? Ее волосы распущены, кожа слегка покраснела от горячего душа; замотавшись в халат, она, приподнявшись на носочки, заглядывает ему в глаза. – Ты в порядке? В порядке ли он? Этот вопрос он и сам задает себе. – Да, – его голос хрипит, наклонив голову, он целует ее в висок и, обхватив руками, обнимает. Для нее он в порядке, только если она рядом. Щелкнувший выключатель чайника заставляет девушку вздрогнуть; он уже успел забыть, что поставил его пару минут назад. Распахнув глаза, шатенка смотрит на него, не размыкая рук, ее взгляд способен согреть его. – Ксюш, – голос все еще хрипит, – пожалуйста, не пугай так больше, – ее передергивает от его интонации, каждое слово проникает под кожу и сжигает все изнутри. – Пожалуйста…, – сглотнув, добавляет он. Слезы, которые она гнала от себя весь день, снова жгли, щипали и неумолимо собирались в уголках глаз. Ксюша стиснула зубы, стараясь унять собственную дрожь, в глазах парня плескалось беспокойство, голос, взгляд, его руки, не отпускающие ее – все сдавало его с потрохами. Все буквально кричало о пережитом им ужасе. Что он успел представить? Что почувствовал, пока не знал, где она? Ее разрывало от осознания того, через что прошел парень, сейчас все чувствовалось особенно остро, все чувства буквально впивались мелкими осколками в ее кожу. А если ему предстоит это снова? Мысль ударила в голову, забилась туда, словно тяжелый гвоздь, и вывернула внутренности наизнанку. Она моргает часто, быстро, лишь бы отогнать слезы, отогнать ужасающую мысль, не разреветься, смотря ему в глаза. – Постараюсь, – это единственное, что у нее получается сказать, сил хватает только на одно слово, скажи она еще хоть что-то - и ее голос дрогнет, она не выдержит. – Спасибо, – он добивает ее. Она задыхается, с шумом хватая воздух. – Я закажу ужин и зайду к Валентине Ивановне. Думаю, нам нужен шампунь для него, – Юра кивнул в сторону проскочившего по одеялу котёнка. – А ты пока отдохни, – его губы вскользь касаются ее щеки. – Поговорим обо всем потом, пока не пришлось вызывать специализированную службу нашему гостю, я не очень хочу спать с блохами, – его улыбка убивает ее сильнее, разбивает ее и без того хрупкое состояние. Он улыбается для нее, подмигивает, растягивая губы в легкой полуулыбке, в глазах все еще читается страх, который он испытал, виднеются отблески пережитого. Совесть, которая кричала весь день, накрывает с новой силой, черт бы ее побрал. Почему столько проблем? Проблем от нее. Кивнув, она утыкается в грудь парня; прикрыв глаза, девушка затихает, вдыхая его запах, его тепло. Такой родной парфюм ударяет по носу, проникает в каждую клеточку ее организма и растворяется в ней. Ее словно окутывает его тепло. Приоткрыв ресницы, шатенка прикусывает губу, глаза все еще мокрые от накатывающих слез, изогнув губы, она улыбается одними их уголками. – Придумаешь пока имя? – скользнув рукой по шее, он почти невесомым движением заправляет мокрую прядку волос за ухо и, подмигнув, отходит. Щелчок двери приводит ее в чувство. Смахнув проскользнувшую слезинку, с улыбкой на губах шатенка оборачивается к мяукнувшему котенку за ее спиной. *** Юля не находила себе места. Усталость, которая накрывала ее, испарилась, стоило подруге появиться на пороге. В первые секунды все происходившее показалось Юле галлюцинацией, она уже собиралась подняться в номер за врачом, когда хлопок дверей заставил ее обернуться. Дернувшись, она замерла. Промокшая подруга мотнула головой и, сжимая руки, торопливо прошла к ресепшену, следом за ней шел грузный мужчина. Горничная, сходившая с ума еще секунду назад, словно приросла к полу; что-то пробурчав, шатенка обернулась и, оглядевшись, заметила ее. Накрученные локоны управляющей завились еще сильнее от проливного дождя, небольшая сумка с папкой была небрежно перекинута через плечо. Ксения торопливо что-то сказала тому мужчине и направилась к ней. Побледневшие круги под глазами особенно ярко выделились на фоне покрасневших от ветра щек. Ее вид определенно привлекал внимание, замершие беллбои с удивлением оглядывали начальницу, парочка гостей бросила косой взгляд, а одна из портье, что-то буркнув напарнице, показала на управляющую. – Ксюха, твою мышь…, – только и смогла вымолвить горничная, стоило шатенке подойти ближе. – Мою, мою, – пробурчала девушка, опускаясь на небольшой пуфик, ее руки все еще сжаты; оглянувшись она устало выдохнула. Укромный уголок с мягкими пуфиками и небольшим стеклянным столиком был весьма удобен в эту секунду, высокие растения хоть немного скрывали от посторонних глаз. – Ксюха, ёперный, где ты была? Тебя все искали, Юрец места не находит, Федотов вопит, требует тебя! – затараторила горничная. – Врач твой тебя сейчас прикрывает перед ним, – приподняв руку, девушка пальцем указала вверх, – у него в номере, – добавила она, внимательно осматривая подругу. Черт. Этого она не допускала. Из-за бардака в собственных мыслях она совершенно забыла о Федотове. О проблемах, которые создала своей задержкой. От пережитого страха ее все еще колотило, из-за мокрой одежды тело пробирало от холода. Юра. От его имени сердце опускалось в пятки, что он успел пережить за это время? Девушка была уверена в сотне пропущенных, уверена, он искал ее, переживал. На душе скребли кошки, внутренности стягивало в тугой узел от осознания всего. Захотелось увидеть его, срочно, сейчас же, сию минуту, ноги выкручивало - хотелось сорваться с места. Он ведь не знает, что она здесь. – Юль, – кхм, голос сипит, – как он? – ей не надо называть имя, подруга и так все понимает. – Ужасно, – подруга не хочет бить по больному, но рубит с плеча. – Я сейчас, погоди, – дернувшись, Юля отбегает буквально на минуту. Махнув рукой беллбою, она быстро что-то ему говорит; достав собственный телефон, прокручивает его в руках. Молодой парнишка в форме тут же кивает ей и почти бегом направляется к лифтам. – Прости, – опустившись напротив подруги рыжая вздыхает, – он сходит за Юрой, я обещала ему сказать, как ты появишься, – тут же оправдывается она, заметив взгляд подруги. – Ксюш, что случилось? Подруга смотрит на нее с беспокойством и легким возмущением, она раздосадована, управляющая слишком хорошо ее знает. Отмахнувшись от лезших волос в глаза, шатенка коротко выдохнула и, оглянувшись, чуть расстегнула пальто, оттуда тут же показалась маленькая мордочка. – Вот что, – хмыкнув, она кончиком пальца касается перепуганного котенка. – Ого, – на выдохе произносит Юля, подтягиваясь к подруге, – это откуда? – в глазах плещется непонимание, улыбнувшись, рыжая умиляется зверьку. – Чуть не задавила его, – каждый ее вдох сопровождается протяжным свистом. – Кто-то оставил коробку с ним прям на дороге, а он выскочил, – Юлина рука замирает в воздухе, подняв взгляд на подругу, она приподнимает брови. – Я только успела свернуть, – с каждой секундой глаза подруги расширяются все сильнее. – Завгородняя, что произошло? – она продолжает сверлить взглядом шатенку. – Машина слетела с дороги, – вдохнув, Ксюша облизывает пересохшие губы, в ушах слышится свист резины, она вжала педаль тормоза с такой силой, что ногу сводило до сих пор. Цветные пятнышки мелькали перед глазами, сглотнув, шатенка перевела взгляд на ошарашенную подругу. Юля, сидевшая напротив, затихла, моргая слишком часто - она словно боялась сделать вдох. – Не переживай, все нормально, просто вылетела с дороги без кувырков, – хмыкнула управляющая, проводя по рыжей головке котенка, – правда, после этого она заводиться перестала, – подытожила девушка. Спокойствие, с которым она так старательно произносит каждое слово, буквально забирает у нее все оставшиеся силы, она делает это только ради подруги. Только бы не волновать ее еще больше. Ксюша до трясущихся коленок не хочет пугать девушку, ей нельзя переживать. Страх все еще окутывает ее, густой пеленой обволакивает ее тело. Каждый вдох приносит боль, по позвоночнику дугой бежит дрожь. Руки трясутся уже черт знает сколько, с момента выхода из машины? С момента, как она, подбежав к дороге, подхватывает сжавшегося в комочек котенка? Осознание произошедшего приходит позже, подкрадывается и медленно проникает в ее голову спустя пару минут. Ледяной ветер пронизывает ее хрупкую фигурку, но она почти не чувствует его: ужас случившегося пробирает ее до костей. – Ты..., – голос горничной неожиданно даже для нее самой осип, – в порядке? – кое-как выдавливает она. – Да, – управляющая произносит это как можно бодрее, прикрыв на секунду глаза, она гонит тяжёлые мысли. – Я поймала машину, – она, мотнув головой, указывает на мужчину, переговаривающегося с Леонидом, – почти сразу, – стараясь успокоить горничную, торопливо добавляет Завгородняя. Почти сразу. Два часа, почти два часа она провела в одиночестве на чертовой дороге. За почти сто двадцать минут на чертовом отрезке дороги остановился лишь один человек из тех пяти машин, что видела шатенка. Осенний холодный дождь хлестал, не утихая, она промокла за считанные минуты, в собственной машине было почти так же холодно, как на улице. – Хорошо, – Юля, чуть расслабившись, выдыхает, – Завгородняя, клянусь, я убью тебя, если ты еще раз поедешь в город одна, – усмешка подруги выходит нервной, она не приносит Завгородней радости, скорее наоборот. Звук открывшихся дверей лифта заставляет ее дернуться; подняв голову, она запахивает ворот пальто. Девушка замечает его почти сразу, вспыхивает как спичка, стоит его увидеть. *** Скинув тяжелый капюшон толстовки, Ксюша, прикусив губу, подавила улыбку. Обмакнув ватную палочку в зеленку, шатенка склонилась над рукой парня. – Сейчас чуть будет щипать, – усмехнулась она, задорно поглядывая на врача. – Ты издеваешься? – вздернув бровь, он с укором смотрел на нее. – Прости, – опустив голову, девушка, надув губы, подула на небольшие царапины и тут же провела ватной палочкой по поврежденной коже. – Я же говорила, что он не дастся, – хмыкнула она, аккуратно обрабатывая царапины. – Кто его спрашивает? – словно поняв слова врача, котенок, подняв голову на парня, прижимая ушки, зашипел, активно дергая хвостом. Сейчас из-за мокрой шерсти он больше напоминал ежика, помыть маленького котенка оказалось более сложной задачей, чем представлял Юра. Поморщившись, он усмехнулся, поглядывая, с какой внимательностью шатенка обрабатывала царапины на его руке. Время перевалило за полночь, все произошедшее минувшим днем отошло на задний план, не выдержав, она все-таки расплакалась, когда он вернулся с желтой бутылкой шампуня. Юра не любил слезы, не знал, как действовать, он буквально терялся, видя, как девушка плачет. Ее слезы были для него тяжелейшей пыткой. Юра прекрасно понимал – это истерика, организм не выдерживает, пережитый страх, стресс, это все было катализатором. Это было вполне нормально, объяснимо, однако врач с интересом заметил кое-что еще. То, над чем им придется поработать как можно скорее. Ее рассказ не занял много времени, шмыгая носом, она рассказала ему обо всем произошедшем, а затем вдруг извинилась. Короткое извини, сопровождающееся коротким хрипом при вдохе, вызвало в нем противоречивые эмоции. Он старался как можно быстрее перевести разговор в другое русло, успокоить ее, отвлечь, переключить. Весь испытанный страх никуда не делся, он просто отошел на задний план. Ему было плевать на машину, на ее слова, что она обидела его, на все, о чем она сейчас тут сожалела; его волновала только она, только ее состояние, ее слезы на глазах. Растерев девушку не совсем приятно пахнущей мазью, он заставил ее выпить пару шипучих таблеток. Из всех теплых кофт она неожиданно выбрала его толстовку.       – Она пахнет тобой. Со смущенной улыбкой проговорила Ксюша, натягивая вещь. Эти слова отпечатались в его голове особым шрифтом. Вкусный и сытный ужин был следующим шагом, шутливо хмурясь, парень предупредил ее сразу:       – Не будешь есть сама, накормлю с ложки. Проливной дождь утих, пока он рассказывал ей забавную историю из студенческой жизни, замерев с поднесенной ко рту ложкой, она самозабвенно смеялась. Ночь спасала их. Опять. Кошачий писк стоял на всю ванную, Юра совершенно не представлял, как мыть котенка, но брызгаться в воде девушке он не дал. Закатав рукава, он с уверенным видом опустил животное в раковину и постепенно начал поливать водой. Это была его первая ошибка, вторая – это взять с собой шатенку: прижимаясь к косяку двери, она едва сдерживала смех. Все заняло почти час, а затем, яростно зашипев, котенок вырвался из его полотенца и, запрыгнув на кресло, остервенело принялся вылизываться. – Ты придумала имя? – отдернув ватную палочку, девушка, поджав губы, качнула головой. – Гранд? – врач усмехнулся, склоняя голову, – Или Гранд Лион? – добавил он, касаясь измазанной в зеленке рукой ее лба. – Локи, – вдруг выпалила она. – Ну, знаешь, бог хитрости, – хохотнула управляющая. – Как по мне, он больше на апельсин похож, – убрав руку, врач придвинулся ближе, ее дыхание обжигало его. – Ну пусть будет Локи, звучит интересно, – с улыбкой произнес он. Он чувствует, как, замахнувшись, она дает ему почти невесомую оплеху и, улыбнувшись в ответ, касается его губ.