Если успеем...

Поцелуй… долгий, тянущий, сладкий поцелуй с нотками соленой воздушности. Взрыв эмоций, прорыв всех чувств и полное несдерживание своего слова. Никаких физических контактов. Это провал. Провал, который приносил в эту секунду удовольствие, провал, от которого голову кружило, а в глазах загорались вспышки. Провал с тобой, Юрий Сергеевич. Он терзал ее, поцелуем, руками, своим теплом разрывал без остатка. Нежно покусывая за губу, он рушил кирпичную стену, которую она так кропотливо выстраивала. Ксюша и не сопротивлялась, сама вручила ему молоток и даже нанесла первый удар, словно показывая, как надо. Никаких. Физиче… Его губы такие, как она себе представляла. Он зажигается, как огонек, кажется, не верит ее действиям еще долгие секунды, а затем решительно прижимает хрупкую фигурку к себе, углубляя поцелуй. Она разрывает контакт, когда воздуха в легких не остается, когда голова кружится настолько, что держать себя в руках невозможно, когда вдруг понимает, что хочет увидеть его глаза. Его взгляд цвета синего океана, его нескончаемое тепло в них. Смущение, на него нет времени, но оно не спрашивает, щеки девушки покрываются румянцем, в темной комнате, где единственный источник света – работающий телевизор, она горит. И Ксюша знает точно, Юра видит все. Он шумно выдыхает и осматривает девушку, его дыхание сбивчиво. – Друзья тоже так делают? – голос парня звучал глухо, непривычно глухо. Даже в полутьме Ксюша видела, как он замер, произнося эти слова. – Нет, – тихое, еле слышное, робкое «нет» из ее уст звучит очень сладко, словно карамельный попкорн. Уголками губ она вдруг улыбается и прикусывает нижнюю губу, взгляд Ксюши голый, влажный, терзающий, опустив глаза, она пропускает вдох. Так проходят долгие секунды, мгновения ее личной боли. Она причинит ему боль. Эта мысль кричит у нее в голове, ярко переплетаясь со вкусом его губ, тем самым раскалывая ее душу на частицы. Неожиданно для себя, для него Завгородняя не выдерживает напряжения, сделав короткий вдох, она опускается к нему, робко, словно не веря, что делает это, девушка касается его лба. Упирается в него и сталкивается с пронизывающим взглядом, глаза цвета синего океана. В них Ксюша видит не только тепло, в котором так остро нуждалась, в них она видит искры боли и чего-то еще… Страха? Страх. Боль. И тепло. От увиденного ее начинает колотить, еще минута – и сердце не выдержит, еще мгновение – и соленные дорожки скатятся по ее щекам. Юра замечает ее состояние раньше, чем проходит минута. – Тшш, – словно чувствуя надвигающийся ужас, он говорит это тихонько, совсем интимно произносит это на ушко и, обхватив крепкими руками, заключает ее в объятия. – Хочешь малинового мороженного? – шмыгнув носом, она обхватывает покрепче и отрицательно мотает головой. – Не уходи, пожалуйста, – врача передергивает от ее тона, она просит его остаться, не просит… буквально умоляет его. Он надеялся, что девушка не оттолкнет его, но слышать ее голос таким он не привык. Скрипучий, совсем нее ее, словно избитый котенок, она жмется к нему в поисках тепла, замыкает руки, дрожит всем телом и не отпускает. Страх, медленный пугающий страх стягивает его тело, он не видел ее такой, до этого момента он даже не представлял, что она может быть такой. Такой… сломленной, такой одинокой. Он буквально ощущает ее боль, видит, как она борется с ней один на один, совсем одна против чего-то ужасного. – Не уйду… – почти невесомо произносит он и позволяет девушке уткнуться в ворот его рубашки. Они сидят так больше десяти минут, сцепившись в объятьях, словно кутаясь друг в друга, ища спасения. Она поднимает голову первой и, опустив глаза, замирает, молчит, смотря ему в глаза, стараясь разглядеть как можно глубже. Ее дыхание становится тихим, ее руки все еще касаются его, прожигая в тех местах дыры. – Не получится из нас друзей, – грустная улыбка проскальзывает на ее лице. – Останешься со мной? – это звучит совсем не так, как она хотела, слова произносятся слишком быстро. – Если обещаешь поделиться соленым попкорном, – подмигнув, он наклоняется к ее лицу, убрав одну руку с талии, он касается ее щеки, совсем не заметно, будто спрашивая позволения, и, заметив улыбку, Юра решительно проводит большим пальцем по ее щеке. – У тебя тут крошинка, – он усмехается. – Ты не только ртом кушаешь, да? Стена тяжести падает, рушится гулко, как только она улыбается, легко и нежно, без тяжести во взгляде и грусти. Улыбается, как ребенок. – Ну тебя, – на самом деле она была благодарна ему, он снимает напряжение, шутит, улыбаясь, словно в его душе не творился ураган, делает, потому что это нужно сейчас им обоим. – Может, и ну, однако в попкорне здесь ты, – врач кивнул и погладил девушку по спине. – Дальше смотреть будем? – Тебе интересно? – брови управляющей взметнулись вверх. – Конечно, древняя ожившая мумия, еще и под попкорн. Кому не интересно будет? – врач усмехнулся и протянул руку за воздушной сладостью. Хаос разрывал душу парня, улыбаясь девушке, Юра едва ли держался, от поцелуя мысли сносило, он все еще чувствовал вкус ее губ. Ее реакция пугала его еще больше, он ожидал чего угодно, лучше бы она отстранилась, чем дрожала в его руках, беззвучно задыхаясь от слез. Лучше бы… За фильмом Юра следил вполоборота, больше его интересовала девушка, сидящая так близко. Ксюша старалась не смотреть на него, щеки ее все еще полыхали, а в глазах застыли слезы. Ему не казалось, это не было обманом тусклого света, он видел их, подмечал, как она сглатывала и изо всех сил старалась, делала увлеченный вид. Что-то страшное, с ней случилось что-то ужасное, настолько, что буквально переломало ее. Из всех чувств Юра не любил больше всего страх, он окутывал, противно сжимал горло и выворачивал все органы наизнанку. Сейчас он испытывал страх, животный липких страх за нее. Погружаясь все больше в свои мысли и пугающие догадки, он не заметил, как девушка опустила голову на подушку, поджав ноги в коленках, Ксюша шевельнулась и тяжело выдохнула. Фильм шел еще пятнадцать минут, финальные красивые пятнадцать минут, где герои спасают мир, мумия мертва, а двое влюбленных наконец-то обретают свое счастье. Парень склонил голову вправо и застыл на секунду, поморщив носиком, девушка сладко спала. Несмотря на все произошедшее, ее лицо не выражало беспокойства. Прижимая ручки, она тихонько посапывала. Синий экран телевизора погас, и комната погрузилась в темноту, Юра сидел на кровати еще полчаса, просто наблюдал за управляющей. Вставать он боялся, казалось, что любой шорох мог нарушить и без того такой хрупкий сон девушки. Он давно уже подметил темные круги, залёгшие под ее глазами, она словно не спала, бледная, без сил, совсем не такая, как раньше. Он врач, и признаки, складывающиеся в голове, пугали его. Нет. Неправильный вариант. Махнув головой, он аккуратно поднялся, пол был слегка прохладным, нужно ее укрыть. Убрав все лишнее с кровати, врач приподнял девушку и, вытащив одеяло, ловко расправил его. Ксюша поморщилась и, дернувшись, вытянула ножки, ее руки были холодны, будто она спала не в комнате, а на холодном ветру, словно холод был внутри нее. Юра не смог уйти, подходил к двери, а затем, обернувшись, возвращался. Она просила не уходить, он обещал. Оглядев комнату, он подошел к окну, это будет долгая ночь. Ему слишком многое нужно обдумать. *** Странное чувство окутывало девушку, вытянув руку, она поморщила носик и ,тихонько выдохнув, приоткрыла глаза. Она была укутана в оделяло, следов попкорна на кровати не осталось, а в окна, закрытые шторами, упорно пробивался солнечный свет. Сколько она спала? Дав глазам время привыкнуть, Ксюша осмотрелась и остановила свой взор на устроившемся на маленьком диванчике парне. Юра спал тихо, мирно, обычно причесанные волосы растрепались, придавая ему уютности. На лице залегла маленькая морщинка, словно во сне он обдумывал что-то серьезное. Семь двадцать три – именно столько гласили часы на телефоне Завгородней. Последний раз, когда она смотрела минувшим вечером, было около одиннадцати, она спала больше восьми часов. Впервые за почти месяц она спала так долго и так хорошо. В груди приятно разливалось тепло, хотелось потянуться, размяться и с улыбкой разбудить парня. Разбудить. А что делать дальше? Он ясно дал понять, он будет рядом, он хочет этого, и она знает, он прекрасно понял ее поступок. Она сдалась, проиграла, показала свое желание, и теперь все будет отнюдь не просто. Им нельзя быть вместе, в этом просто нет смысла, но быть друзьями они не смогут. Быть одной? Снова лишиться тепла, которое только обрела? Она не сможет, физически, морально, как угодно, она не сможет. Он ее тепло, он ее надежда. Проиграла? Скорее выиграла. – Юр, – тихое, ласковое и такое непривычное «Юр» из ее уст действует сильнее будильника, дернувшись, парень приоткрывает глаза. – Время уже девять. Ты завтракать будешь? – словно не веря услышанному, врач пару раз моргает и, потерев глаза, приподнимается. – Попкорном? – хриплым ото сна голосом выдает он, внимательно следя за ее реакцией. Она не хмурится, не морщит носик, не потирает виски, а лишь глупо улыбается, словно маленькая девчушка, увидевшая что-то прекрасное. – Если хочешь, но я хотела предложить спуститься в ресторан, – в ее комнате нет и намека на продукты, чтобы приготовить что-то более менее похожее на еду, нужно было сначала съездить в гипермаркет. И совсем не за попкорном. Ответить Юре не дали, в полной тишине вдруг раздалось громкое «Юрий Сергеевич» и тяжелый стук в дверь. В секунду напрягшись, парень соскочил с дивана, звук повторился, сопровождаясь очередной тирадой ударов в дверь. Несмотря на то, что дверь в его комнату находилась в другом конце коридора, настойчивый звук они слышали очень хорошо. Подойдя к двери, Ксюша еле слышно приоткрыла ее и, сделав небольшую щелочку, выглянула. На другом конце коридора в дверь тарабанил портье, обернувшись к врачу, девушка столкнулась с вопросом в его глазах. Наверно, он читался и у нее, потому что парень молча пожал плечами и еще раз глянул на настойчивого работника. – Юрий Сергеевич, Вы тут? Там Регине Марковне плохо, – выкрикнул вдруг портье и еще раз настойчиво постучал. Дьявол. О том, что повар беременна, знали все, и врач в том числе, в глазах доктора промелькнуло беспокойство. Они смотрели друг на друга не долго, решать времени не было. Сплетни... Уже через час можно ждать, как из каждого угла будет слышен треп персонала. Тут не из чего выбирать, молча кивнув Юре, девушка прикрыла глаза и, сделав глубокий вдох, распахнула дверь. – Александр, – а именно так звали парня. – Здравствуйте, – крикнула Ксюша, – Юрий Сергеевич здесь, – черт бы их побрал. Вздрогнув от голоса управляющей, парень резко обернулся и уставился на врача, выглянувшего из-за спины девушки. – Здравствуйте… Ксения Борисовна, – с заминкой ответил он, – Юрий Сергеевич, – кивнул он врачу, – А вы?.. Ааа, – медленно протянул работник, сдерживая улыбку. – Александр, – Юра строго оборвал уже довольного портье. – Где Регина Марковна, и что с ней? – выскочив из комнаты девушки, он невольно коснулся ее. Рука, ее рука была так же холодна, как и вчера. – А, да, – вспомнил парень. – Она на кухне, – тут же добавил он и поспешил к лестнице. – Прости, – тихо прошептал Юра, обернувшись к управляющей. – Я с вами, – вдруг сказала Завгородняя и, выскочив из комнаты, хлопнула дверью, закрыв ее. По коридору они бежали вместе, чуть убежавший вперед портье и они вдвоем позади. От резкой нагрузки голова немного кружилась, всего лишь пять минут, и они были на кухне, тяжело дыша, ворвались в жаркое помещение. На стуле возле стола сидела шеф-повар, а вокруг женщины кружил Гриша с обеспокоенным выражением лица. – Регина? Ну что, как? Легче? – сомелье явно суетился. – Смотри, а вот и Юрий Сергеевич, – заключил он, заметив врача. – Я тебе еще раз повторяю: я в порядке, – буркнула она и обернулась к вбежавшей паре. – Что? Юрий Сергеевич, объясните моему мужу, что простой токсикоз – это нормально, – женщина всплеснула руками и поднялась со стула, – а то он не понимает, – прикрикнула она. – Токсикоз? – только и смог произнести врач, сбившееся дыхание все еще мешало. – Да, – буркнула она, снимая поварской колпак. Ксюша, молчавшая до этого времени, едва не вскрикнула от отчаяния, голова все еще кружилась, хватая воздух ртом, она оперлась на металлическую поверхность. По спине тут же пробежали мурашки, стол для подачи блюд был ужасно холодным. – Регина, это серьезно, – тут же влез Гриша, подхватывая летящий в него колпак, – это все опасности. Завгородняя буквально слышала, как шеф-повар сжала зубы, явно удерживаясь от едкого комментария. – Сафронов, – угрожающее начала она, – брысь от меня, – рука женщины сжалась в кулак. – Стоп, – порядком устав смотреть за семейной перепалкой, Юра громко выдохнул и обернулся к сомелье. – Григорий, токсикоз на ранних этапах беременности – это вполне нормально, конечно, если он в приделах нормы, – он перевел взгляд на повара. – Он ведь в норме? Сколько раз Вас тошнило за сегодня? – уточняющее спросил парень. – Два раза, – незамедлительно ответила женщина. – Так вот, это нормально, Григорий, – врач снова обернулся к сомелье, – не стоит переживать… – мельком взглянув на девушку за спиной мужчины, Юра замер. – Ксения? – лицо девушки побледнело, а глаза впали. Она едва держалась на ногах, руками ухватившись за край стола, шатенка приподняла голову на позвавшего ее врача. – Вы в порядке? Повара, стоявшие рядом, тут же обернулись к управляющей. Ответить девушка не смогла, горло словно сжимала рука, воздуха категорически не хватало. Лишь кивнув, она попыталась придать лицу спокойствия, не получилось. Глаза медленно закрывались, врач понял слишком поздно, спустя секунду шатенка рухнула на пол. Сорвавшись с места, парень подскочил к управляющей, буквально за секунды их окружила толпа работников. – Отойдите, – махнув рукой, выкрикнул он, – ей нужен воздух, – приподняв голову, он внимательно осмотрел на наличие травм. Повезло. Их не было. Повезло? Это может быть везением? – Что с ней? – вновь заговорил сомелье. Хотел бы я знать. – Обморок, переутомление, – вранье, чертовская ложь, это не переутомление, что-то посерьезнее. В разы серьезнее. Ухватив девушку покрепче, парень ловко поднял ее на руки. – Дверь откройте, – его голос прозвучал громче обычного. Черт. Черт. Черт. Осматривая девушку в своих руках, Юра из-за всех сил сдерживал себя, холодный рассудок, который был так нужен ему сейчас, отключился, верх брали эмоции. Он слабо запомнил коридор, косые взгляды персонала, лишь ее бледное лицо и липкий страх, который окутывал его с каждой секундой все больше. Та самая эмоция, которую он не любил больше всего, она скручивала его органы, выворачивала все наружу. Стукнув в дверь, Юра буквально забежал в свой кабинет. Стеллы не было на месте, однако брошенная кружка с чаем говорила о том, что женщина была тут совсем не давно. Неважно. Это неважно. Тонометр. Нашатырь. Вата. Быстро выудив все нужное из шкафа, парень склонился над девушкой. Только очнись, – словно мантру, повторял он, поднося намоченную вату к лицу управляющей. Раз. Два. Три. Четыре. Твою мать. – Ксюша… Дернув головой, она закашляла, глухо, обрывисто, прикрывая глаза, она заходилась в кашле. Приподнявшись, она наклонила голову вниз, казалось, еще секунда – ее вырвет. Наконец-то. Отбросив ватку, парень ухватил девушку, придерживая ее от падения с кушетки. – Ксюш… – за последнюю минуту ее имя звучало уже второй раз в этом кабинете. Удостоверившись, что управляющая опустила голову обратно на твердую поверхность, Юра закрепил манжет на ее руке. – Постарайся не шевелиться сильно, – его голос звучал отстраненно, словно не он минуту назад был готов сойти с ума. Секунды тишины показались для Ксюши вечностью. – Девяносто на пятьдесят, – заключил он, снимая манжет тонометра, – неудивительно, что ты упала в обморок, – на последнем слове голос врача дрогнул, выдавая его искренние эмоции. – У меня такое бывает, – впервые ответила она, – когда не отдыхаю, – лучше все списать на усталость, только не правда. От мысли, что он мог узнать, что с ней, понять о ее состоянии, девушку выкручивало наизнанку. Наполняя шприц лекарством, он прищурился и посмотрел на девушку, внимательно изучая ее лицо, он старался отличить правду от лжи. Он не верил, ни слову не верил, хоть и очень хотел. Не умеете Вы врать, Ксения Борисовна. – Уколов боишься? – комментировать ее вранье не хотелось, это может только навредить ей сейчас. – Нет, – в уголках глаз начинало жечь. – Смелая, значит, – стряхнув маленькие пузырьки воздуха, парень подошел ближе. – Это правда не больно, – объяснил он словно маленькому ребенку. Жгут, спирт и едва ощутимый прокол иглы. Врач не врал, это было совсем не больно. Ксюша тряслась, как осиновый лист, только не это, в голове промелькнули слова врача. Будут признаки, Ксения, если Вы решили не говорить близким, Вам придется очень постараться скрыть это. Тогда врач почти час убеждал ее сказать, уверяя, что без поддержки у нее не будет сил бороться. Однако она резко отрезала, даже не объясняя причины отказа. Нет, никто не узнает из дорогих ее людей. Ей не нужна жалость, она не хочет видеть, как родные люди будут погибать вместе с ней. – Спасибо, – зажав руку, Завгородняя попыталась выдавить улыбку, голова не болела, казалось, что мысли погрузились в туман, и лишь где-то на заднем фоне раздавался противный стук. – Не за что, – выбросив использованные предметы, Юра сел на кушетку. Совсем рядом. – Не пугай больше так, – почти одними губами вдруг произнес он, опасность миновала, и чертовы эмоции захлестывали его с новой силой. Не пугай. Черт. Как? – Постараюсь, – волосы девушки слегка растрепались, и теперь она старательно убирала их с глаз. – И тебе нужен отдых, хотя бы неделю, – утвердил Юра, – витамины попьешь, полежишь, отоспишься. Горькая мысль тут же вонзилась в голову управляющей. Нет у меня времени отдыхать. – Я не могу, – запричитала она, сглатывая возникший в горле комок, – во вторник презентация, не могу ее пропустить, – по лицу девушки было все понятно, спорить было бесполезно. – Три дня: сегодня, завтра, послезавтра, – Юра загнул три пальца. – Три дня, я думаю, отель сможет без тебя? С Федотовым я поговорю, – заключил он, придавая голосу строгости. В ответ Завгородняя лишь кивнула и приподнялась, принимая сидячее положение. Нужно позвонить врачу, ей нужны таблетки, уколы, что угодно, лишь бы это помогало сдерживать болезнь. В глазах парня она увидела слишком много: страх, боль, ужас, его все еще потряхивало, хоть он и скрывал это. Второй раз она не хотела такого. – Тебя проводить до комнаты? – он провел руками по волосам, стараясь пригладить их. – Нет, – три буквы дались тяжело, так будет лучше, – я позвоню Юльке. Одиннадцать минут, долгих одиннадцать минут они провели в полной тишине, пока в кабинет не забежала рыжая, не удосужившись даже постучаться. – Ксю? – выкрикнула она, подскочив к подруге. – Ты как? Управляющая кивнула и прикусила губу, подняв голову, она взглянула за подругу, он смотрел, пронизывал их взором голубых глаз. – Хорошо, Юль, – не отводя взгляда, произнесла девушка, льдинки в его глазах таяли, искрились болью. В голове тут же возник его взор минувшим вечером, его теплые руки, обнимающее за талию, его нежные губы, требовательно отвечающие ей. Шумно выдохнув, она опускает голову, тут же переключая внимание на подругу. – Пойдем? – как можно скорее, только отсюда. Она чувствует, ее вновь накрывала волна отчаяния. – Конечно, спасибо, Юрий Сергеевич, – проницательная подруга поняла все слишком быстро, подхватив шатенку под руку, Юля кивнула врачу и поспешила к дверям. *** – Черт возьми, поцеловала? – усевшись по-турецки, Комисарова потягивала воду из кружки и ошарашенно смотрела на подругу. – Сама? – они были в комнате управляющей уже больше часа, и все это время шатенка металась из угла в угол, рассказывая все произошедшее. – Сама, а сегодня грохнулась перед ним в обморок, – заключила она, горестно усмехнувшись. – Ксюш, – подруга вдруг соскочила с дивана и ухватила девушку за руки, – ты хочешь этого? Отношения, близкий человек, хочешь? Вопрос, которого она так боялась, который так старательно избегала, всплыл сам, ударил ей прямо. Хочет ли она? Кажется, она решила все утром, когда посмотрела на него спящего и убежала в душ, когда, вернувшись из ванной, решила разбудить его и попросить уйти. Но вместо этого он открыл глаза, а она позвала его завтракать. Хочу. Она сказала это еще утром, произнесла сама себе, смотря, как он потирает заспанные глаза. Как, улыбнувшись, подмигивает, спросив о злосчастном попкорне. Да. – Хочу, – все, шаг назад не сделать, она озвучила свое желание и тут же до крови укусила себя за губу. – Но он узнает, снова пройдет через это, больницы, страх, боль, он не сможет… – из глаз все таки брызнули слезы. – Хей, – рыжая вдруг тряханула подругу, – стоп, ты не умираешь, ты просто хандришь, – с полной уверенностью заговорила Юля. – Никто не говорит, что будет легко, только вот счастье просто так не дается. Каждое слово, каждая улыбка, каждая эмоция на лице рыжей буквально были пропитаны решительностью. Каждый маскирует страх как может. – Все, не плачь больше, ты и так выглядишь, как зомби, Юрец увидит – убежит от страха, – тут же добавила она, звонко смеясь. Хотелось обнять подругу и рыдать вместе с ней, она боялась не меньше нее, только вот сейчас ей было это не позволено. Юля даст волю слезам ночью, заперевшись в ванной, она прижмет ноги к себе и позволит себе быть слабой. Чтобы днем быть снова сильной. Подруга уйдет через час, а Ксюша просидит на маленьком балкончике дотемна, сжимаясь, она будет позволять холодному ветру трепать ее волосы, смотря вдаль. Туда, где все хорошо, там, где нет проблем, нет страха и боли. Ее буквально разрывает на части, на две части, где одна кричит, что нужно его оттолкнуть, пока не стало хуже, а вторая скучает по его губам. Звук смс раздастся внезапно, в полной тишине смартфон громко пропищит. Дрожащими от холода руками девушка разблокирует его и, сжавшись еще сильнее, улыбнется, чувствуя, как из глаз уже в который раз побегут слезы. От кого: Юрий Сергеевич. Мне понравился соленый попкорн. Она не будет долго думать, сжав телефон покрепче, Ксюша смахнет слезы и как можно быстрее наберет ответ. Кому: Юрий Сергеевич. Друзья из нас не получатся. Нажав кнопку отправить, она едва сдержится от крика и, разблокировав телефон вновь, снова откроет окно сообщений. Хочу. Кому: Юрий Сергеевич. Может, зайдешь? Продолжение фильма посмотрим. У меня есть мятное мороженное. Думаю, такое ты еще не пробовал. Холодный ветер обжег лицо. Стало внезапно жарко. Тепло, то самое тепло, которое она чувствовала от него, разлилось по телу. Холодно, ей должно быть холодно, но ей было чертовски тепло. Телефон в руках завибрировал, уведомляя о новом смс. От кого: Юрий Сергеевич. Я у твоей двери. Подорвавшись с места, она едва не выронила телефон из рук. За секунды преодолев расстояние от балкона до двери, девушка вдруг замерла. Сердце пропустило удар, щелкнув замком, она тихонько приоткрыла дверь. Улыбнувшись, он обещает себе во всем разобраться, обещает все узнать, обещает быть рядом. – Продолжение смотреть будем? Холодные глаза парня согревают лучше всего, – успевает подумать она, прежде чем он ее поцелует, прижимая к себе как можно ближе.