С миру по нитке...

      Когда на регулярной основе спасаешь кому-то жизнь, и он отвечает тебе полной взаимностью, поневоле перестаешь этого человека ненавидеть. Вот и теперь, аккуратно пристроив рыжую башку потерявшего сознание напарника на скрученную мантию, Драко осмотрелся и устроился рядом с Роном, привалившись спиной к монолитному боку древнего алтаря.       Мечтал ли он когда-нибудь стать невыразимцем и рисковать жизнью, обезвреживая темные артефакты? И близко нет! Но судьба и драгоценные родственнички распорядились иначе: не хочешь в Азкабан или пожизненное наблюдение от родного министерства — добро пожаловать на общественные работы, на самую опасную их часть. Вот посылают стажера Уизли в подземелья на поиски некой доисторической дряни, от которой фонит странным колдовством на многие мили вокруг — и ты тащишься с ним, потому как разбираешься в этом самом колдовстве, умеешь думать прежде, чем делать, и вообще «отдаешь долги обществу».       Драко вздохнул и задрал голову, пытаясь рассмотреть неказистую чашку, водруженную на алтарь кем-то из древних Лестренджей. Казалось бы, чего в ней такого темного и опасного? Но вот долбанула же Уизела мощной волной сырой силы, стоило рыжему придурку подойти и протянуть загребущие лапы! Рональд закономерно отправился отдыхать в глубокий обморок, а Драко теперь мало того, что должен разобраться с этой лоханкой, так еще и немалую тушку товарища обязан вытащить и предъявить начальству в целости и сохранности. И все для того, чтобы стажер аврората Уизли заслужил благодарность в личное дело, а общественный помощник Малфой — «благодарим, юноша, вы встали на путь исправления»!       И так уже больше года. Драко снова вздохнул и послал в напарника легкий Энервейт. Рон зашевелился, сморщил нос, но вскакивать на ноги и бросаться на помощь в решении проблем не спешил.       — Вставай, лентяй, — проворчал Драко, пихая того в бок. — Раньше встанешь — раньше выйдем.       — Захлопнись, — простонал Рон, переворачиваясь на бок и подтягивая коленки к животу, — дай поспать.       — Обалдеть, — оценил Драко профессионализм Рона. — А как же задание? Служба народу, вот это всё?..       — Никуда это задание от нас не денется, — пробубнил ответственный стажер и подложил ладошку под щеку. — Самый эффективный аврор — это выспавшийся аврор. Выспавшийся и сытый. У тебя, кстати, бутербродиков с собой нет, а?       — Ясно, — постановил Драко, — эта чашечка разжижает мозги тех, кто хватает ее своими лапищами. Ты и раньше…       — Не начинай, а? Щас полежу немножко, башка кружиться перестанет — и займемся твоей «чашечкой». И вот еще что, Малфой: у тебя нет чувства юмора!       Драко совсем тихо заворчал, что такого чувства юмора, как у Уизела, ему и даром не надо, и поплелся изучать злобный артефакт в одиночку. Полчаса вдумчивого разглядывания и осторожного ощупывания магией странной чаши не дали весомых результатов: простенькая тара, даже без ручки, была переполнена первородной силой, но ее предназначение оставалось тайной. Равно как и способы использования древней магии. Видит око, да зуб неймет, как говаривала бабка Вальбурга.       Кряхтя и постанывая, к изучению присоединился Рон, но занимал его в большей степени монолит алтаря, словно выросший из пола пещеры. По крайней мере, обнимался он с камнем ой как страстно. Драко бухтел, язвил, но товарища по нелепостям не подгонял — от больного на голову аврора проблем больше, чем помощи. Так они и ползали вокруг каменного блока, пока не выдохлись.       — Вот кто там у вас в аврорате такой умный? — возмущался Драко. — Кому в голову пришло послать стажера к этому артефакту? Тут как минимум консилиум из профессоров и академиков нужен, а не студент-недоучка и…       — И еще один студент-недоучка, — огрызался Рон. — У нас инструкция: можем — обезвреживаем на месте, не можем — суём эту штуковину в магическую сеть и тащим к тем, кто может. Это ты вечно все изучить пытаешься, на месте пощупать…       — Ага, ты вон ее уже пощупал, да так успешно, что до сих пор еле-еле соображаешь!       — Ох, какая же ты язва, Малфой! — Рон закатил глаза. — Давай сюда свою сетку, я сейчас эту чашечку упакую, и пойдем домой.       «Чашечка» явно имела на этот счет свое мнение, причем явно противоположное намерениям самоуверенного стажера, ибо в магические силки залезать воспротивилась, попутно еще разок шарахнув по Рону волной силы. На этот раз Уизли успел сгруппироваться и просто отлетел к стене. Драко, заблаговременно спрятавшийся за каменным выступом, с ухмылочкой протянул напарнику руку и уже открыл было рот, чтобы высказаться об умственных способностях и магических навыках Рона, когда тот побледнел и выпучил глаза.       — Даже знать не хочу, что там у меня за спиной, — серьезно сказал ему Драко, не спеша поворачиваться.       — Драпаем, — шепотом скомандовал Рон, хватая протянутую ему руку, и потащил Драко к выходу.       В пещере стало заметно холоднее и темнее — погасли осветительные шарики, запущенные Роном, когда они сюда пришли. Драко бежал на шаг позади Уизли, спиной ощущая концентрированную жуть, неспешно и уверенно следующую за ними. Этакая вальяжность неведомой тьмы стала понятна, когда Рон со всего размаху врезался в невидимый барьер, запечатавший вход в пещеру.       Пока рыжий валялся на камушках и тряс башкой, Драко решил все-таки выяснить, от чего же они удирают. Святые мордредовы панталоны! Впервые в жизни он был согласен с Роном Уизли: от дементора можно только драпать.       Тощая фигура в неопрятном плаще зависла в паре шагов от молодых людей и разве что ручки не потирала, явственно наслаждаясь безвыходностью их положения. Драко не так много знал о дементорах, но интуиция подсказывала, что эти мрачные потусторонние сущности должны вести себя несколько иначе. Впрочем, ехидное подергивание плечами и странный звук из-под капюшона, который можно было принять за хихиканье, в любом случае незадачливым исследователям ничего хорошего не сулили. Мало того, что дементор, так еще и сумасшедший!       — Патронус нужен! — простонал Рон, пытаясь встать хотя бы на четвереньки.       — Что такое «Патронус»? — спросил Драко, не сводя глаз с дементора. Тот поводил чернотой под капюшоном из стороны в сторону: рассматривал поданных ему на обед жертвенных баранов, будто выбирал самого аппетитного.       — … … … мать! — выразил свое отношение к ситуации Рон.       Дементор озадаченно склонил голову набок, внимательно выслушал излияния рыжего гостя — и решил первым поприветствовать его. Драко отлетел в сторону, больно ударившись спиной и затылком о каменную стену, а дементор тем временем уже вовсю лез с поцелуями к Уизелу. Рон, схваченный за горло, слабо дрыгал ногами и бессмысленно тыкал волшебной палочкой в зловещую темную фигуру, воспылавшую к нему пагубной страстью.       Драко разозлился.       По всему выходило, что следующим будет он. Сдохнуть в подземельях покинутого особняка Лестрейнджей, в компании Уизела, которого он планомерно ненавидел семь лет в школе и к которому с большим трудом привыкал после войны, в состоянии депрессивной истерики, в его планы не входило. К тому же, на пороге неминуемой гибели с особенной остротой нахлынуло сожаление о несделанном: о том, что не собрался отправить в «Придиру» написанные статьи по зельеварению; о том, что не примирился с Поттером; о том, что так и не попытался понравиться Грейнджер… Почему-то мысль о ней и о том, чего между ними так и не произошло, кольнула слишком сильно. Настолько сильно, что Драко поднялся на ноги, отряхнул с одежды пыль и каменную крошку, подошел к дементору и вежливо постучал его по плечу.       Дементор медленно, словно не веря себе, повернулся — и схлопотал хороший хук в челюсть. Сущностью он, может, и был потусторонней и колдовской, но опрокинуться навзничь ему это не помешало. Драко злорадно оскалился и уселся на поверженного врага верхом, левой рукой вцепляясь ему в горло, а правой принимаясь от души месить противную рожу.       — Сволочь ты этакая! — приговаривал Драко, впечатывая кулак в осязаемую темноту под капюшоном. — Мразь! Гадина! Я тебе покажу, как у людей радость отнимать! Свою заведи, мерзость безногая, а у других тырить не смей! Скотина! Урод!       Дементор хлюпал и поквакивал, слабо царапал руки напавшего на него человека, но вырваться ему не удавалось. Он попытался спихнуть Драко, и тот разозлился еще больше.       — Что, слабо́, тряпка ты нестиранная? Я тебе щас расскажу, каково оно — без радости-то! Я тебе так наглядно расскажу!.. А ну стой! Куда собрался?! Что, не хочешь знать, как это, когда тебя всю жизнь отшивают? Не хочешь знать, каково с безносым маньяком в одном доме жить? Не хочешь? А придется! А когда на тебя смотрят, как на насекомое, и всем плевать, что выбора у тебя не было?! А когда девушка, в которую еще в детстве влюбился, замуж за этого рыжего придурка собирается?! А когда тебя все время подтыкают не твоими ошибками?! А? Нравится? Нравится?!       Дементор вяло сучил руками и не особо активно выворачивался. Драко еще несколько раз саданул ему в расплющенную черноту, скатился с поверженного врага, встал и хорошенько пнул мятую тушку ногой по ребрам. Дементор дернулся и затих. Драко вытер предплечьем лицо, плюнул на грозу и ужас всея магический мир и развернулся к Рону.       Рыжий сидел, привалившись к стене, и таращился на Драко круглыми глазами.       — Живой? — уточнил у него Драко. Рон заторможено кивнул. — Ну и слава Мерлину. Пошли.       И они пошли. Медленно, поддерживая друг друга, как два немощных старика, забыв о невзрачном артефакте на алтаре и вообще о своей миссии. Как только молодые люди вышли сквозь пролом в стене, дементор соскребся с камня, подобрал рваные края подола, нервно оглянулся и улепетнул во мрак и темень под сводами — от греха и на всю голову больных гостей подальше!              К выходу на поверхность Драко Рона уже практически тащил. И, конечно, ворчал, как заправская склочница. Рон честно помогал перемещать себя, переставлял ноги, но все равно обвисал на худосочном Малфое раненым бойцом.       — Чтоб я еще раз!.. — пыхтел Драко. — Хоть один вот такусенький разочек! Да ни за какие пирожки с тыквой! Что я, враг себе?! Бери своего Поттера и с ним на пару с дементорами целуйтесь, а с меня хватит!       — Тебя в Азкабан запроторят, — усмехнулся Рон, прекрасно зная, что после сегодняшнего отобьет Драко и от Азкабана, и от всего на свете. Даже от своей матушки, вздумай она на Драко наехать. — За отказ сотрудничать.       — Я прекрасно могу сотрудничать с твоими братцами, и это тоже будет на благо общества! Ногами шевели! Отъел тушу… Буду им амортенцию варить и эти, как их… блевальные тянучки, вот…       — Пастилки…       — Да хоть лимонные дольки! Чтоб я с тобой еще раз, хоть куда-нибудь!..       — А с Гарри? — изображая умирающего лебедя, подначил коварный Рон. — Или с Гермионой? С Гермионой пойдешь в рейд?       — Совсем спятил, — скорбно вздохнул Драко, встряхивая на плече свою ношу. Ноша пошатнулась и вцепилась в рукав транспортного средства. — Кто ж девушек в такие рейды посылает?       — Ты только ей этого не скажи, а то разобидится. Ты ж знаешь, современные волшебницы против дискриминации по гендерному признаку.       — Да иди ты! Я с твоей Грейнджер никогда в жизни толком не говорил, и не светит… Где только слов таких умных нахватался? Ну ты и жирдяй, фух! Сам идти можешь?       Рон мотнул головой, но от Драко отлепился и осторожненько побрел к свету, проникающему в коридор из открытого прохода. О том, что Грейнджер уже пару месяцев не его, он умолчал. В самом деле, не настолько они с Драко друзья, чтобы тот знал, как получивший пинка от маменьки Рональд отправился делать официальное предложение, но вместо кольца на пальчик угостил девушку огневиски, провел ночь за душевным разговором, обрел полную свободу и вернул хорошего друга.       Драко же, покрутив шеей и размяв придавленные Роновым весом мышцы, мысленно вытер холодный пот и понадеялся, что туповатый по жизни Уизел не все расслышал из его пламенной речи, обращенной к дементору, а если расслышал, то не понял. Так глупо спалиться было бы… не по-малфоевски.              Как известно, волшебник предполагает, а Мерлин располагает. Драко и впрямь от аврорских рейдов отвертелся и вот уже четыре месяца дышал пылью в министерском архиве, разбирая и сортируя никому не нужные папки. Привилегию не рисковать головой он заслужил спасением стажера Уизли и случайным обнаружением Святого Грааля. Та неприметная чашечка оказалась именно этим утерянным века назад артефактом, кто бы мог подумать!       С Роном и Гарри он виделся несколько раз, причем Уизли был куда дружелюбнее, чем раньше, да и Поттер вдруг оказался приятным собеседником и хорошим собутыльником. Про Грейнджер они не говорили, а Драко не спрашивал.       Появление младшего аврора Уизли на своем рабочем месте Драко совершенно не ожидал. А уж когда рыжий сунул ему под самый нос мелкую лягушку, и вовсе шарахнулся.       — Целуй давай, — заявил Рон.       — Рехнулся?! — вежливо осведомился Драко.       — И ничего не рехнулся. Целуй, говорю! И будет вам обоим счастье.       — Ну точно, рехнулся!       — Ква! — согласилась с Драко лягушка.       — Слушай, — с нежностью обратился к ней Рон, — ну вот не выпендривалась бы. Он мне сам сказал, что влюблен в тебя с первого курса. Сейчас поцелует, ты превратишься обратно, и сможете наконец поговорить, как цивилизованные волшебники. А то один прячется в министерских подвалах, другая не верит лучшему другу… Как дети малые, ей-Мерлин!       — Ква! — негодующе высказалась лягушка и перепрыгнула на стол.       — Уизел… ты хочешь сказать, что это?..       — Гермиона, ага, — Рон расплылся в улыбке. — Доизучалась неизвестных заклинаний, умница наша! Уже четыре дня вот такая. Пока-а-а выяснили, как ее расколдовать!       — Ты издеваешься, — простонал Драко, с сомнением глядя на мелкое земноводное. Лягушка потупила глазки и чинно сложила передние лапки.       — И близко нет. Ну что, целовать-то будешь? Я, конечно, уже пробовал. И Гарри пробовал. И даже к Краму смотались. Выясняется, что дружеского расположения и простой человеческой симпатии недостаточно. Нужна… — Рон повертел пальцами в воздухе, — романтика.       — Ну зашибись романтика, — пробормотал Драко, таращась на лягушку. Та горестно вздохнула, испустив очередной «квак». Драко тоже вздохнул: — Лучше б контрзаклинание искали.       — Ква-а-а! — с жаром поддержала его лягушка, поворачиваясь к Рону. Тот насупился.       — Малфой, чего выкобениваешься? Если ты ее сейчас расколдуешь, она увидит, что ты и вправду в нее влюблен, а уж поверь мне — ни одна девушка против такого не устоит. Или ты что, не признавался ей из-за чистоты крови и прочей ереси? — Рон грозно свел брови.       — Как ты меня достал! — сквозь зубы процедил Драко. — Я не признавался, потому что она твоя девушка, а ты был моим напарником! И мы с ней не виделись Мерлин знает сколько! И вообще, подслушивать подло и не по-гриффиндорски!       — Давай-давай, поучи меня! — ухмыльнулся Рон, сгребая лягушку в ладонь и поднося к лицу Драко. Драко сглотнул.       — Ква? — вызывающе уточнила у него лягушка. Бровей у земноводных не бывает, но эта умудрилась выгнуть бровь и скептически оглядеть Драко с ног до головы.       — Уизли, если это такая шутка, я тебя прикончу.       — Знаю. Поверь на слово, Гермиона меня прикончит при любом раскладе, но я ее люблю, она моя подруга, так что я готов рискнуть жизнью. А ты? Готов?       — Ква, — тяжко вздохнула лягушка, закатывая глаза. Драко был с ней полностью солидарен.       Он еще раз недоверчиво покосился на Уизли, покачал головой, мысленно обещая себе прибить рыжего идиота, если тот издевается, и протянул ладонь.       — Ну иди сюда, — внезапно севшим голосом позвал Драко.       Лягушка помялась, неуверенно глянула на Драко и коротким прыжком переместилась на его ладонь. На ощупь она была теплой и сухой, и это позволяло надеяться, что Уизли хотя бы не насмехается. Драко судорожно перевел дыхание, поднес лягушку к губам, чмокнул ее и зажмурился.       Перед сомкнутыми веками полыхнуло, руку потянуло вниз, в плечи Драко впились сильные человеческие пальцы. Не позволяя себе задуматься и не открывая глаз, Драко стянул с себя мантию и сунул куда-то в сторону грозного сопения и сдерживаемого смеха.       — Рональд Билиус Уизли! — гневный звонкий голос всколыхнул вековые залежи архивной пыли. — Прекрати пялиться! Спасибо, Драко.       — Ну все, я пошел! — радостно объявил Рон и, судя по быстро отдаляющемуся топоту, действительно слинял.       Какое-то время Драко слышал возню рядом с собой, потом шорох ткани стих и воцарилась тишина. Молодой человек чувствовал на себе пристальный взгляд, но посмотреть в ответ не решался.       — Драко, — требовательно позвали его.       Он зажмурился еще сильнее. После недолгого молчания рядом с ним вздохнули, и он ощутил тепло девичьей ладони на своем плече.       — Драко, надо поговорить, — вполне миролюбиво и даже с некоторой нежностью произнесла Гермиона.       Драко глубоко вдохнул и открыл глаза. Отступать было поздно.