Кто, если не Серкан Болат?

Серкан ненавидел неопределенность во всем, особенно в своей личной жизни. Мужчина обреченно вздохнул и взъерошил рукой волосы. Ему так хотелось угнаться за двумя зайцами, что он не просто упустил их, но еще споткнулся и покатился кубарем вниз со своей вершины. В его голове роем проносились мысли: Селин и Ферит, акции, Каан, Эда и их договор, мама… Его бизнес вот-вот рухнет.  — Опять ты о работе, робот… Акции. Ему нужны гребаные акции. Свадьба Селин и Ферита совсем не вписывалась в его почти идеальный план. И как получить их теперь? Хоть он и сказал Эде уговорить Селин поступить правильно, пока он сам будет забалтывать Ферита, он не был уверен в том, что это сработает. Нет.  — Нас ожидает что-то плохое… Кого это «нас»? Серкан оглядел кабинет несколько удивленно, пытаясь вспомнить момент, когда Эда ушла. Пришла и снова ушла. С ней… с ней было что-то не так. Он не мог уловить в ее взгляде конкретную причину, хотя, безусловно, мысль о том, что она может быть влюблена в него тешила его самолюбие. И Серкан пытался быть честным с собой, именно поэтому он не поцеловал ее в горах под дождем, хотя видел, чувствовал, что она этого хотела. Серкан признал, что для него она стала особенной, что рядом с ней все иначе, но… он не был уверен в том, что может позволить себе ответить ей взаимностью. Он не был уверен в том, что это странное чувство внутри — это взаимность. Он не был уверен в том, что он вообще когда-либо кого-либо любил, кому-то отдавался полностью, как это делала Эда, когда была к нему особенно… близко. Он помнил каждое такое мгновение, когда чувствовал тепло ее тела, прижатого к нему, ее прерывистое дыхание, ее узкую ладонь, скользящую в его. Ее тонкие длинные пальцы, переплетающиеся с его. И ее губы на его губах. Чувствовал это сейчас, закрыв глаза. Но все еще не был уверен. — Я приеду? — М… зачем? — ее голос теплый и сонный поднимает волну мурашек по его телу. — Хотел обсудить новый проект. Почти без запинки и очень уверено. Молодец, Серкан Болат! — Я… уже поздно, думаю, это может подождать… — Хочу увидеть тебя. «Вот же блять!» Эта мысль вертится в его голове, когда он сидит в машине, нервно барабаня пальцами по рулю, и ждет ее. Он даже не придумал оправдания, и она ответила так неоднозначно. Он слышал, как хлопнула калитка, но не слышал ее шагов. Когда он поднял голову, она стояла перед его машиной и вопросительно (было темно, но он был уверен, что именно вопросительно) изгибала бровь. — Что такое, Серкан? Поверх короткой пижамы она накинула длинную вязанную кофту, в которую зябко куталась. Да, ночи стали неожиданно холоднее. — Ты видел время? Почему ты не спишь? Что случилось? «Зачем я приехал?» — Зачем ты приехал? «О, какая же ты болтливая, черт возьми!» — подумал он, резко выходя из машины и раздраженно хлопая дверцей. — Ты меня пугаешь, честно говоря, — пробормотала Эда, поднимая голову и заглядывая ему в глаза. — Я… я хочу кое-что понять. Серкану кажется, что с ним что-то не так. Целый день не контролирует свои мысли и поступки. Он наступает на нее, пока она пятится в стену. Ее взгляд испуганно скользит по его лицу, пока она что-то говорит ему. Он подходит к ней вплотную и обхватывает ее лицо холодными ладонями, не давая опомниться ни ей, ни себе. И прежде чем он целует ее, он замечает в ее глазах то самое, что никак не может объяснить. Сначала ее губы противятся, но затем, расслабляясь, приоткрываются, позволяя углубить поцелуй. Он пытался быть честным с собой, но заврался еще больше. Теперь он не понимает, где правда, а где лишь договор. Он целует ее снова и снова, ища ответ в том, как ее руки скользят по его шее, груди, опускаясь ниже; как прижимается ее тонкое тело к нему; как жадно она глотает воздух, когда он отрывается от ее губ, чтобы снова вернуться к ним. Ее движения свободные, требующие, без капли стеснения, и это уже давно не удивляет его. Он прижимает ее в ответ еще ближе, проникая рукой под ее майку, проводя вдоль позвоночника вверх. Он находит ответ, отрываясь от ее губ и заглядывая в ее помутневшие блестящие в ночи глаза. Этот договор был самой большой ошибкой Серкана. Это была губительная сделка. Не для него. Для этой девочки, влюбившейся в бесчувственного робота. Он уверен больше Эды в ее чувствах к нему, пока она целует его шею, а ее дрожащие руки скользят по его торсу, обжигая сквозь плотную ткань рубашки. Но он совсем не уверен в своих. В том, что у него вообще есть какие-либо чувства. В том, что он может себе их позволить. — Наш договор, Эда… Словно пощечина. — Он отменяется. Ты свободна. Он отступает, понимая, что так будет правильно. Он получит акции без этого обмана, без Селин или кого-либо еще. Всем будет лучше, если он продолжит жить так, как привык. Отдавая себя всего только работе, которой не интересные его чувства. — Что… как это понимать? — ее голос все еще опьяненный, но вот-вот треснет. — Все это время я обманывал себя. Сейчас я понял, что это отражалось на всех, в том числе на тебе, Эда. Ты не можешь отрицать того, что любишь меня. Он и сам удивлен тому, как легко он это произнес. Эда беззвучно открывает рот, не в силах подобрать нужных слов. — И ты тоже, — наконец твердо произносит она. — Ты тоже не можешь отрицать своего чувства ко мне, Серкан Болат. Если бы его не было, ты бы сейчас не стоял здесь. Серкан печально качает головой. — У меня нет чувств. Забыла? Я робот. Селин ушла от меня по этой же причине. Я не умею чувствовать. И любить — тоже. — Но это не так! — Пойми же, Эда, ты выдаешь желаемое за действительность. Я не хочу, чтобы ты тратила на меня свое время. Я не тот человек, который заслуживает этого. Она стоит ровно, тяжело дыша, сжимая кулаки. Точно готовиться к драке. Но вместо этого произносит спокойно и уверено: — Позволь мне самой решать, на кого тратить свое время. Быть может наш договор окончен, но я не собираюсь отступать. У тебя какая-то проблема, Серкан, почему ты считаешь себя не способным чувствовать? Почему ты считаешь себя не достойным этого? В твоих руках весь мир, но ты окрасил его в серые тона? Это твое самое гениальное решение, Серкан? Я не собираюсь вытаскивать тебя из той ямы, в которую ты упал, я просто оставлю тебе чертову лестницу, чтобы ты выбрался из нее сам и буду ждать тебя наверху. От ее напора у него захватывает дыхание. Она вновь оказывается слишком близко к нему, ее дыхание вновь обжигает его кожу, и ее тихий шепот пробуждает в нем то, что спало уже много лет. — Ты сказал, что честен с собой, но ты снова солгал. Ты думаешь, что контролируешь себя, но кто и зачем только что целовал меня? Если это не ты, Серкан, то кто тогда?