Во имя его памяти

      Тихо ступаешь босыми ногами по ступенькам, стараясь не издавать шума. Свечи не зажигаешь, боишься разбудить обитателей дома. Тебе опять не спится. Ты взрослая женщина, которая сама вправе решать, куда и когда отправляться. Ты могла бы спокойной спуститься по это лестнице, скрепя ее ступенями и, держа в руке свечу, разбавляющую темноту своим неярким светом. Но так ведь не интересно, правда? В кои – то веки захотелось почувствовать себя непослушным дитем, которое сбегает по ночам и не слушает советов взрослых.       Ты никогда не была ребенком. С самых ранних лет, ввиду жизненных обстоятельств ты трудилась как никто другой, поднимала имение с колен после смерти родителей, старалась достойно воспитать младшую сестру и выйти замуж. Ты всегда была взрослой. И такого детства и ребячества никогда не знала, хотя и хотела. Всегда и ото всех слышала: «Анна Сергеевна, вы такая взрослая!» - люди восхищались этим, а тебе было до жути противно, ведь хоть иногда хотелось быть маленькой, глупенькой, но счастливой и беззаботной. И вот теперь, будучи взрослой, дважды замужней женщиной, крадешься ночью в сад, чтобы наконец погулять в полном одиночестве и разложить все чувства, что копились годами, по полочкам. Хоть на несколько минут стать тем счастливым и беззаботным ребенком, творящим шалости.       Преодолев лестницу и фойе, ты, наконец, выходишь на крыльцо и, запрокинув голову к небу, вдыхаешь ночной воздух. Закрываешь глаза и идешь дальше, стараясь запомнить каждую мелочь и каждое ощущение. Чуть влажная трава под ногами, теплый, еле ощутимый ветерок и полная тишина. Ты наконец-то слышишь собственные мысли, которые, почувствовав свободу, кружатся в быстром вальсе в твоей голове. Идешь дальше, все так же наслаждаясь воздухом и свободой. Ты знаешь эту тропинку наизусть и не боишься споткнутся или оступиться. Этот сад ты посадила сама, собственными руками и каждый куст в нем – твоя забота и отрада.       Не прекращая идти и не открывая глаз, раскидываешь руки и дотрагиваешься до деревьев и цветов. Тактильные ощущение сменяются, и ты, неожиданно для себя, чувствуешь чуть шероховатую поверхность бумажного конверта. Резко распахиваешь глаза, думая, что просто заснула на ходу, но нет. На одной из веток огромного раскидистого дуба действительно подвешено письмо, адресованное тебе. Имя отправителя не известно стоит лишь подпись. По телу прошлись мурашки, и шок разом захватил весь твой разум. Нет, этого просто не может быть. Видимо, это чья-то злая шутка иначе этому нет другого объяснения. Оглядываешься по сторонам, надеясь увидеть шутника, который наверняка спрятался за каким-нибудь кустом, чтобы, увидев твою реакцию, посмеяться и потешить свое самолюбие. Но вокруг, ни души, только ты, ночь и письмо.        Дрожащими руками, но нежно и аккуратно открываешь конверт и с трепетом вынимаешь лист. Он исписан какими-то каракулями, которые еле можно прочесть. Но ты все понимаешь. Начинаешь читать, и, боясь упасть, садишься на траву под дубом, не заботясь о ночном платье. Вчитываешься в каждое слово, запоминаешь каждую букву, так любовно выведенную на бумаге. Не просто читаешь, чувствуешь это письмо. Видишь его суть и знаешь гораздо больше, чем там написано. Ты не слова читаешь, ты заглядываешь в душу написавшего, узнаешь его личный код. Код к сердцу.       На половине послания не сдерживаешься и начинаешь рыдать в голос, закрывая рот рукой, чтобы не так было слышно всхлипов. Ты обещала Евгению не плакать и не скучать, быть счастливой, но, как и всегда, нарушаешь обещание и даешь волю чувствам. Душа снова начинает болеть и разрываться, но ты продолжаешь мучить саму себя, ведь это все, что от него осталось. И если он желал, чтобы ты об этом узнала, ты выполнишь его волю.       Читаешь дальше и начинаешь слышать его голос, он произносит слова вместе с тобой, обращается к тебе с той, присуще только ему одному интонацией и нежностью, которую никому более не показывал. Он по-настоящему любил тебя. Глубоко и сильно, хотя и редко говорил об этом. Коришь себя за то, что обвиняла его в лицемерии, кричала и клялась, что никогда не будешь его женой, ведь все его чувства – фальшивка и подлая шутка, а ты очередная жертва нарцисизма и самовлюбленности. Только сейчас понимаешь, какой была глупой. Он действительно тебя любил и готов был меняться. Желал сделать тебя счастливой и прожить с тобой остатки жизни в спокойствии и заботе друг о друге. Ставил твои интересы превыше своих, чувствовал тебя на ментальном уровне и открывал тебе свою душу, не побоясь отдать в твои руки ключ к сердцу. Доверил всего себя и показал истинное лицо и слабости, не боясь, что ты можешь надавить на них и сделать его несчастным. Он был готов ко всему, лишь бы тебе было хорошо. Ты была его ангелом хранителем, которому он молился каждую ночь, в тайне ото всех. Даже тогда, в предсмертной агонии он хотел видеть рядом лишь тебя, о чем и сказал. И корил себя потом за то, что попросил тебя приехать, ведь увидел, как сильно тебя это ранило. А после твоего последнего с ним прощания, дрожащей рукой дописал последние строчки своего письма, которому не суждено было стать отправленным самим автором.       Оно состояло из небольшой просьбы, но такой сокровенной и искренней: «Живи и будь счастливой, во имя моей памяти. Это моя последняя воля и только тебе решать, исполнить ее или нет. Я буду вечно гореть в аду, и лишь ты станешь облегчением всех моих мук».       Ты зажмурилась, крепко прижала письмо груди и прикусила губу, чтобы не зарыдать еще сильнее и громче. Ты не плакала так никогда, даже на его погребении. Тогда еще не до конца осознавала, что больше его никогда не увидишь. Не услышишь голос и не сможешь ничего сказать. Осознание пришло только сейчас и ты, не выдержав, рухнула на траву лицом вниз, все так же крепко прижимая к груди письмо. Рыдала долго, выплакала все слезы, копившиеся всю твою жизнь. Провела в беспамятстве всю ночь, очнувшись только к рассвету. Бережно и аккуратно сложила письмо в конверт и спрятала за пазуху. Ты обещала ему быть счастливой. И ты будешь. Во имя его памяти.