***
Оливия раздражённо скинула со своего плеча кожаную, слегка потрёпанную сумку и сама опустилась на деревянный стул. На её лице не было ни тени улыбки, а осанка сегодня явно страдала, ведь брюнетка сгорбилась и будто вся сжалась. Правая ладонь потирала левое плечо, будто массажируя. Её лицо было бледноватого оттенка, а под глазами легла тень. Выглядела сегодня она особенно отвратительно, что не смогла не отметить рядом находившаяся девушка: — Что с тобой? — насмешливо спросил женский голос, который принадлежал соседке по парте, по совместительству и лучшей подруге Оливии — Рэйчел. — Выглядишь будто тебя трамваем переехало. — Спасибо большое, — язвительно фыркнула она, бросая на блондинку полный ненависти взгляд. Оливия сделала глубокий вдох, который тут же отозвался резкой болью в плече. Из груди вырвался болезненный короткий стон, а глаза на секунду зажмурились. Она знала, что ей нужно немного подождать и всё пройдёт. Всегда подобная боль проходит быстро. Но тонкая рука всё же потянулась к сумке за обезболивающей таблеткой, которая навряд ли сильно поможет ей. На следующей паре уже будет немножко легче. Она на это надеялась. — С этим идиотом опять что-то случилось, — выговорила она, запивая маленькую белую таблетку водой. — Утром проснулась от боли в плече. Я готова была на стену лезть, чтобы это прекратилось. Рэйчел лишь сочувственно поджала губы. Она понятия не имела, что ощущала её подруга, ведь никогда не была в подобной ситуации. У Адамсон не было Истинного, отчего ей было радостно, но порой нападала дичайшая грусть от осознания того, что ты так и не найдёшь свою родственную душу. Завидовать Оливии она никак не могла, наоборот, ситуация лучшей подруги оставляла желать лучшего. Когда девочке было всего четырнадцать она с обеспокоенными родителями обратились в больницу. Резкая боль в животе вечером двадцать пятого декабря не давала ей даже пошевелиться и вздохнуть. Родители не мешкали и обратились сразу к врачам, которые незамедлительно обследовали тело Оливии на возможные болезни, но всё было безуспешно. Она была полностью здорова, но боль никак не хотела проходить. И по сей день Блэк вспоминает, как сидя на кушетке услышала тот диагноз, который будет преследовать её до последнего дня её жизни. Лив не была знакома с виновником её страданий, и она даже не знала, как он выглядит, но уже ненавидела его. Ненавидела его каждой клеточкой своего тела за то, что испортил ей жизнь. Что заставлял чуть ли не постоянно ощущать невыносимую тянущую боль. Что не жалел её. Что продолжал вляпываться в какое-то дерьмо, которое приносило ему травмы, тем самым принося травмы и ей. Что из-за него у неё не было обычной спокойной подростковой жизни. Что, в конце-то концов, у неё не было права выбора. Из-за него с четырнадцати лет Оливии пришлось повзрослеть и жить с постоянным ощущением одиночества внутри. Одиночество, которое не могло заполнить ничто, кроме него. Одиночество, которое временами было настолько сильным, что хотелось взвыть. Девочка даже не могла влюбиться в подростковом возрасте, как это делают все её сверстники, ведь уже ощущала связь с ним. Она уже привыкла к этому. Лишь когда вновь ощущала неприятный дискомфорт или же боль в теле, то обругивала матом своего неудавшегося Истинного, который даже не слышит её. Она не знала, что происходит у него в жизни, что ощущается такая боль в теле. Какие травмы и где он их зарабатывает? Ведь максимум, что происходило с ней, так это удар мизинца о тумбочку, а у него… Он будто участвует в каком-нибудь подпольном Бойцовском Клубе. — Он… Он, чёрт возьми, вообще знает о твоём существовании и о том, что ты тоже это чувствуешь? Рэйчел возмущенно нахмурила брови и напрямую вглядывалась в лицо подруги, которая всё ещё морщилась от боли в плече. До начала пары оставались считанные минуты, но Оливии трудно было сейчас сосредоточиться на философии. Единственная надежда оставалась на то, что профессор Кларк не обратит внимания на корчащуюся Блэк, которая, кстати, сидела всего на второй парте и не заметить её было бы очень странно. Да и особой любви к ней мистер Кларк не питал, поэтому ощущение того, что пара пройдёт дерьмово, было очень явное. — Он так погубит тебя, Лив, — сожалеющим голосом тихо вымолвила Рэйчел, наблюдая, как подруга поджимает пухлые губы и игнорирует эту реплику, делая вид, что не услышала её. Брюнетка вцепилась в шариковую ручку и всеми силами пыталась не замечать дискомфорт в левом плече. Сейчас боль была немного слабее, чем утром, но от этого лучше не становилось. Оливия была совершенно не выспавшейся, ведь проснулась, когда стрелка часов пробила всего пять утра. И проснулась она не от чёртового пенья птиц за окном и прекрасного рассвета, а из-за того что её Истинный***
В комнате, которая похоже была кабинетом, было действительно темно. Тусклый свет от одной-единственной настольной лампы плохо освещал подвальное помещение, где не было даже окон. В воздухе стоял неприятный металлический запах крови. Слышалось тяжёлое прерывистое дыхание и редкие болезненные стоны, которые звучали за громкими шагами другого человека. Мужчина лет пятидесяти ходил из стороны в сторону и бросал редкие взгляды на раненого юношу. В его глазах мелькала обеспокоенность, которую он прятал за стальной маской безразличия на лице. На нём был надет строгий классический костюм, который выгодно сочетался с высоким ростом мужчины. Его руки по-деловому были сложены за спиной, а губы то и дело сжимались в тонкую полоску, выражая всё его внутреннее недовольство. Напряжение можно было ощутить чуть ли не физически. — Ты хоть думал, куда тебя несёт? — ярость скользила в его голосе. Роберт, именно так звали мужчину, устремил взгляд голубых глаз на болезненно-бледного парня. Вся ситуация в принципе выглядела абсурдной: около пяти утра, раненный юноша сидел на кожаном дорогом диване, держась за левое плечо и время от времени делая большие глотки элитного виски, а ходящий над ним солидный мужчина излучал серьёзность и уверенность. — Всё было под контролем, пока один из твоих идиотов не вмешался, — стальным голосом ответил тот. — Пуля пролетела мимо, всего слегка задела меня. Кристофер сделал ещё один глоток спиртного и даже не поморщился. Его дыхание было учащённым, а правая ладонь окрашена кровью, ведь именно ей он зажимал рану. Утром его подлатает знакомая медсестра, которая точно будет держать язык за зубами, и всё вновь будет в порядке. Недолго, возможно, месяц, за который он даст своей Истинной отдохнуть от боли, которую он приносит ей на постоянной основе. Такая себе благосклонность с его стороны к ней. Если бы ему было хоть чуть-чуть не всё равно на то, что она чувствует, он бы не лез на рожон. — Если бы не этот идиот, — заговорил Роберт, — возможно, ты бы уже лежал с прострелянной головой. И если ты не перестанешь так глупо и самонадеянно рисковать своей жизнью — тебя придётся отстранить от дела. Ты подставляешь и себя, и нас. Крис до скрипа сжал зубы. Поднял пылающие яростью тёмно-серые глаза на отца и коротко кивнул. Не смеет перечить ему. Он знал, на что шёл, стоило ожидать такого исхода событий. Роберт лишь окинул сына холодным взглядом и вышел из кабинета, оставляя того с пищей для размышлений в гордом одиночестве. Ему есть о чём подумать. Он знал, что это было не в последний раз, ведь таков он. Бурый нрав младшего Вуда часто давал о себе знать, что создавало огромное количество проблем, которые приходилось решать его отцу. Кристофер прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Тёмные волосы были в идеальном порядке, а щетина придавала особый шарм его внешности. Сейчас его лицо было достаточно расслабленное. От соприкосновения раны с обивкой дивана в плече вспыхнула острая резкая боль, которую он старался максимально игнорировать. Лучшая идея, которая пришла ему в голову в данный момент, — это отвлечься на мысли. Прозрачный стакан в его руке опустел, и он незамедлительно плеснул себе ещё янтарной жидкости, чувствуя, как его начинает клонить в сон. Белая рубашка на его теле пропиталась кровью, а возле лопатки на ткани красовалась небольшая дырка. Несколько верхних пуговиц были расстёгнуты, а сама рубашка была выправлена из-под классических чёрных штанов. Даже в таком состоянии он выглядел довольно самоуверенно. В его голове вдруг всплыл вопрос: чувствует ли она сейчас боль? Проснулась ли от этого? Скорее да, чем нет. Кристофер часто ощущал туповатую боль в некоторых частях тела, но она была едва заметной. Он не знал, что происходило с той незнакомкой, но понимал, что такая боль бывает лишь от мимолётных случайных ударов, и он сделал про себя вывод, что она была достаточно неловкой. Иногда Вуду было действительно интересно узнать: как она выглядела и что вообще это за человек, но он быстро отдёргивал себя от этих мыслей. Это может сделать только хуже. Ситуация и так выходит из-под контроля, ведь ни он, ни его отец не ожидали, что когда-то у него появится Истинная. Это противоречило всем их планам, поэтому они двое решили, что кроме них никто больше не должен об этом знать. Роберт предупредил сына, чтобы тот даже не искал свою родственную душу. Ведь ему это просто не нужно. Но когда Крис оставался один на один с собой, то внутри начинало что-то болезненно тянуть. Где-то под сердцем что-то сжималось и не давало спокойно вдохнуть. И так было уже на протяжении долгих пяти лет с тех пор, как он узнал, что у него появилась Истинная. Ему было всего двадцать, и он был в полной растерянности, ведь особо никогда не вникал в это явление, надеясь, что его это обойдёт стороной. Он думал, что не создан для одного какого-то определённого человека. Кристофер любил свободу. И для юноши было сильным шоком, что судьба подготовила для него родственную душу. С тех пор его не покидает тупое ощущение одиночества внутри, которое он старательно игнорирует. Вуд осознавал, что даже не хочет знакомиться с ней, кем бы она ни была. Она не нужна ему. Она будет лишь тянуть его вниз. Ненужная обуза, по ошибке ставшая его Истинной и испортившая тем самым себе и ему жизнь. Поэтому каждый раз ему было всё равно, когда он получал новые травмы. Было всё равно, что чувствует она. Иногда хотелось сделать даже больнее, чтобы она поняла, насколько опасно и страшно связываться с ним. Чтобы ни в коем случае не заявилась в его жизнь. В его жизни нет места для неё. Кристофер уже выбрал для себя жизненный путь, по которому пойдёт. Туда точно не входит какая-то незнакомая девчонка. Но иногда внутренняя боль от того, что он находится не рядом со своей Истинной, захлёстывала слишком сильно. Это не было любовью или чем-то подобным. Это чувство было скорее похоже на то, словно ты очень сильно скучаешь по кому-то. Будто кого-то не хватает рядом, и ты ничем не можешь заполнить эту пустоту. Как бы ты сильно ни старался.