Свет во мраке

С того момента, как провелась разведка обстановки в военной полиции, прошло несколько дней. И за это время, по правде говоря, не случилось ничего особенного, вопреки предположению всех жителей деревни. Слухи о кровавой бойне распространились очень быстро, как это всегда бывает. В Конохе началась настоящая паника — Хокаге постоянно донимали расспросами и даже жалобами, на что тот старался отмалчиваться по возможности. Некоторые люди поспешили собрать сумки со всеми вещами, чтобы на днях покинуть Лист: по мнению местных газетчиков, совсем скоро ожидались кризис и напряжённая обстановка в селении. Поэтому большинство, в частности предприниматели, не на шутку задумались о переезде. Так, однажды в газете «Из мира ниндзя», которая полностью принадлежала некоему по имени Шайцен, было сказано, что «стоит приостановить поддержку крупных дел и понемногу вкладываться в более надёжные, но не столь выгодные, поскольку численные суммы могут выгореть из-за неутешительных прогнозов, а именно…» (далее следует детальное объяснение сути, понять которую смогут только просвещённые, поэтому вдаваться в подробности нет необходимости). Джирайя, завтракая за столом, как раз просматривал последние новости. Не то чтобы Саннин ничего не знал, отнюдь, он же Хокаге, чего же ему не знать, просто часто газетчики самовольно задавали жителям определённый настрой, приукрашивая информацию — в общем, занимались извлечением выгоды. И когда Жабий отшельник дошёл до тех самых строк, его лицо омрачилось, а он сам поспешно допил чай и молнией выскочил из дому. Ну надо же! Это же совсем было ему не на руку. Хокаге, озлобленный на бестолковых газетчиков, помчался прямо в контору этого самого Шайцена, чтобы заставить его исправить ситуацию; нет — тогда можно было бы его как следует запугать. На месте Шайцена не было. Его личный секретарь, которого звали Олден, сказал, что тот уехал закупаться в соседний городок, так как, по его словам, «Коноха вот-вот — и уже на дне». Такое заявление ещё больше разозлило Джирайю. Он схватил Олдена за воротник и велел немедленно вернуть того негодяя. Напуганный секретарь волнительно сглотнул, мысленно пообещав себе, что сделает всё возможное, чтобы настроить жителей против Хокаге, ведь тому не стоило распускать руки, а сам молча кивнул головой и ответил, что Шайцен должен прибыть через пару часов. Но на самом деле это было не так: мужчина должен был вернуться с минуты на минуты (отчего Олден решил по-быстрому сплавить Джирайю). Секретарь счёл необходимым предварительно переговорить с Шайценом, чтобы вместе с ним обдумать, как поступить и как вместе с тем задействовать рукоприкладство Хокаге, чтобы нанести ему урон. И каково было удивление Олдена, когда начальник отказался поддержать его. — Интересно получилось, — выдал невысокий, темноволосый, бородатый мужчина с прямым носом и хитрыми глазами в ответ на объяснение Олдена. — Мне даже в голову не приходило, что наш господин Пятый придаст этому такое значение. Я всего лишь хотел повысить продажи своих газет (к тому же написанное мной соответствует истине), что, собственно, и получилось, — Шайцен закинул руки за голову и немного покрутился на чёрном кожаном кресле. — Но личной неприязни к Хокаге у меня нет. Хороший он человек. Просто случилось какое-то недоразумение, знаешь, вот как люди иногда срываются и… — Вы сейчас серьёзно? — перебил его Олден, взяв со стола какой-то пустой лист бумаги и скомкав его от гнева. — Я оскорблён. С людьми нельзя так обращаться. Вы же понимаете, это сам Хокаге!.. — Я не хочу ничего и слышать, — раздражённо вякнул Шайцен. — Ты забываешься. То, что я тебе даю право влезать в мои дела, не означает, что я ставлю тебя наравне с собой. Наши приятельские отношения на это не влияют, то будь добр, выполняй только свою работу. К тому же никому до тебя нет дела, Олден. Поверят ли тебе? Сказать можно что угодно. Да и воевать с Хокаге в столь трудное время — не лучшая идея. Олден молча поднял правую руку вверх, чтобы дать понять, что больше ему ничего не нужно говорить, а затем удалился из кабинета. Так или иначе, Джирайе всё-таки удалось переговорить с Шайценом, и они, в конце концов, пришли к компромиссу. Теперь газета «Из мира ниндзя» будет слегка приукрашивать действительность в пользу Хокаге, а взамен Саннин должен всячески понижать авторитет других газетных контор, отказывая ссужать крупные суммы в Листовском банке (он был единственным в Конохе и был собственностью Жабьего отшельника), чтобы те не могли учавствовать в авантюрах, чтобы увеличивать свой капитал. Это было не совсем логично со стороны Шайцена — просить такое, но в тот момент он решил именно так. Конечно, и это было не совсем выгодно для Саннина, так как кредиты в эти времена набирали большую популярность (ведь для жителей всё было в новинку), а предприниматели и владельцы контор так и вовсе частенько наведывались за новыми средствами: даже на нескольких процентах можно было нехило заработать, и естественно это текло непосредственно в карман Джирайе. Единственное, за что в тот момент он держался, так это то, что один газетчик (всего в Конохе их было три, включая Шайцена) уже до этого успел набрать себе долгов, а значит, что не всё так печально и даже вполне оптимистично. Естественно, этого Жабий отшельник и не собирался говорить, и на позитивной ноте мужчины разошлись. Что касается Минато, то развивать Наруто ему давалось на ура. Пару дней тренировок — и результат налицо. Не всем детям-шиноби его возраста даже разрешалось держать в руках сюрикен, а тут мальчик уже в идеале освоил метание. Просто чудо, а не ребёнок! Такого мнения придерживались все в деревне, кто когда-либо пересекался с Наруто. Однако ровесники будущего ниндзя немного сторонились его из-за страха. Но это ничуть не беспокоило жизнерадостного мальчика: у него было пару друзей, с которыми он иногда гулял (правда, немного). Их звали Сакура и Саске. Первая — девочка с миловидным кругловатым личиком и розовыми, как цветок вишни, волосами. Её родители были бескланового происхождения, однако это отнюдь не мешало им планировать карьеру Сакуры как куноичи. Вообще, её чакра была словно создана для хорошего ниндзюцу. Это стало известно совсем недавно во время визита к специальному шиноби-предсказателю. В те времена была некая традиция водить маленьких детей к таким специалистам, чтобы те смогли «прочесть» судьбу ребёнка в общих чертах. Конечно, было много родителей, которые скептически относились к такого рода посещениям, и многие даже считали предсказателей шарлатанами (среди таких был и Минато). Но родители Сакуры были иного мнения. А насчёт второго мальчика, Саске, можно сказать то, что он был весьма удивительным малым и, в отличие от той девочки, принадлежал к одному из самых выдающихся кланов — Учиха. Красивые черты лица, чёрно-синие, как ночное небо, волосы и прямой нос уже с самого детства пленили всех. Старший брат Саске, Итачи, уже встречался ранее как спаситель некой Изуми, когда тот самый Сакицу и главное яблоко раздора, Обито, попытались заполучить её шаринган. Вообще, взаимоотношения этих троих можно назвать неоднозначными, если откинуть тот факт, что они всего лишь дети, которые ничего не смыслят в понимании человеческой натуры. Хоть Наруто и был одарённым, но его врождённая выносливость и талант к учению как-никак принадлежали ему, ребёнку, что совершенствовался лишь как будущий шиноби, сильный воин. Только успехи в этой сфере и отличали его от ровесников, в остальном же он был таким же, как и все дети. Возможно, если бы Минато воспитывал его немного по-другому, то сыну-гению были бы неинтересны Сакура и Саске. Самое интересное то, что Намикадзе это понимал. Правильно ли он поступил, решив не задувать еле горящий огонёк мальчишеского озорства? Если уже на то пошло, то, может, стоило бы выкачивать потенциал этого чудо-дитя на все сто процентов? Что ж, перенесём наше любопытство на несколько лет вперёд, когда Наруто станет более зрелым, а пока можно только догадываться, к чему приведёт тропинка жизни, расчищенная Минато.

***

Одним прекрасным весенним утром, когда Джирайя, впрочем, как всегда, перебирал кучки документов, время от времени нашептывая ругательства под нос, раздражённо щёлкая ручкой, нашему достопочтенному Хокаге пришло письмо. В течение последних пару лет Саннин постепенно начал испытывать особую неприязнь к любым посланиям такого рода, поэтому сейчас он даже не проявил ни грамма любопытства, предпочтя отложить прочтение на потом, когда самые важные дела закончатся. И это было зря: вскоре выяснилось, что в этом письме была информация о состоянии Рочестера — преступник уже чувствовал себя более-менее нормально, и следовательно его можно было бы навестить сегодня вечером. И, согласно закону подлости, Жабий отшельник узнал об этом немного позднее, чем нужно. Джирайя посмотрел в окно: дело близилось к закату. Уже можно было наблюдать то, как простые рабочие возвращаются домой после трудового дня. Саннин, вдоволь насмотревшись на красоты родной деревни, поспешно завесил шторы бледно-карминного цвета, приобретённые недавно по солидной цене у одного антиквара, и, раздумывая, подошёл к гардеробному шкафу с выдвижными ящиками, сделанный из высушенных стебель тропической пальмы. Накинув лёгкое пальто угольно-пепельного цвета, которое осталось ещё с прошлого сезона, Джирайя вышел из кабинета. Поворачивая ключ в замочной скважине, он на несколько секунд застыл на месте, погружённый в себя. Тёмный от недостатка света коридор пугал своей неизвестностью, хоть и за много лет с момента постройки резиденции им прогуливались сотни людей. В конце концов здание было покинуто. В голову Жабьего отшельника невольно начали приходить мысли о Минато: а ведь Саннин обещал ему взять его с собой, когда Рочестер будет в состоянии принимать гостей. Но этому не суждено было сбыться. На тот момент Хокаге, быстро проходя мимо кланяющихся людей, даже не бросая и взора, не счёл нужным выполнять просьбу бывшего ученика. Вообще, если подумать, такое поведение не свойственно Пятому. Все так бы сказали, включая самых молчаливых и неприветливых жителей деревни. И это на самом деле так и есть. Иногда у человека наступает период, когда он ведёт себя по-другому. Как правило, это не навсегда. Такое может быть сравнимо с тем, как Вам, к примеру, в грубой форме сказали, что Вы ни на что не способны, оскорбив Вашу честь, и теперь Вы делаете всё возможное, чтобы доказать обратное. В зависимости от восприятия данной ситуации можно действовать по-разному. Но если это Вас сильно задело, прежнее «я» уйдёт в тень. Неустойчивые к эмоциональному давлению люди склонны к самокопанию и апатии, сопровождающиеся раздражительностью и рассеянностью. Вы можете думать об этой ситуации часами, а может, и днями, и от этого становится только хуже. То есть, по сути, Вы и являетесь угнетателем самого себя. И, как бы парадоксально это ни звучало, только от Вас зависит, каким будет поток Ваших мыслей, и только Вы сами можете разрушить себе жизнь, думая негативно. Все проблемы находятся в голове и нигде иначе: точно там же, где и их решение. И что же такого случилось с Джирайей, что он из доброго и весёлого старика начал превращаться в ворчливого и недовольного деда? Причиной этому необязательно дожно быть что-то одно. Одна и та же работа, заключающаяся в постоянном умственном напряжении, сильно утомляет; и со временем, если эта деятельность даже совсем приходится не по душе, можно отчётливо увидеть негативные последствия. Ежедневный стресс ухудшает общее самочувствие, отчего страдает как физическое, так и ментальное здоровье. С того момента, как внутри селения начали происходить изменения крупного масштаба, невиданные ранее, Саннин стал намного дольше засиживаться допоздна. Многочисленные реформы и изменения привели к тому, что документов, важных к изучению, стало в разы больше. Проще говоря, не нравилось это всё Джирайе. Каждый день он просыпался недовольным. И самое печальное, что он даже и не замечал изменений. На людях ему приходилось вести себя обычно: возможно, даже более любезно. Иногда на это не было сил, и в таких случаях люди всё списывали на свой счёт. Кто знает, может, и когда по отношению к Вам не так добры, как Вам кажется, причина более глубока, поэтому не всегда её можно найти на поверхности. Но, помимо этого, существовала ещё одна крайне интересная причина смены поведения Джирайи. Вам уже известно о влечении Саннина к Цунаде Сенджу, и наверняка Вы сейчас догадались, каким образом она во всём этом замешана. Но, а если нет, то спешу пояснить: женщина пустилась в разгул, причём здесь даже и не до шуток. Поначалу Джирайя, как вежливый и заботливый друг, пытался тактично намекнуть о том, что так жить неправильно и что к добру это всё не приведёт. Но в ответ нетрезвая Цунаде лишь широко улыбалась, прося в долг очередные зелёные бумажки, чтобы потом спустить их на автоматы. И вот, спешу сообщить, событие, которое произошло буквально позавчера. Был день. За окном шёл небольшой дождик, который сумел оставить на асфальте следы в виде грязных луж. Одетая в беленький, обтягивающийся поясом, плащ и пудровые сапожки, Цунаде, сдерживая в левой руке серый зонтик, бодро шла прямиком в резиденцию, чтобы повидаться с Джирайей. Она не очень часто к нему наведывалась — только когда ей было что-то нужно. И сейчас ей было просто необходимо получить немного денег. Вообще, Сенджу даже не приходило в голову, что за такое может быть стыдно. Дружеская помощь для неё была в порядке вещей. Ей повезло, что другом был именно Джирайя, к слову, в неё влюблённый, а то какой-то другой мужчина сразу же бы разорвал с ней связь. Но сейчас суть не в этом. Джирайя сидел у себя в кабинете (похоже, теперь всегда рассказ начинается именно с этого), время от времени бродя возле полок с книгами, прочтение которых он всё время откладывал. И знаете, вдохновение и мотивация, как правило, приходят в самый неподходящий момент, например когда дел выше крыши. Делаешь одно — и тут резко тебе хочется сменить деятельность. И именно в тот момент Саннин наконец-то решил, что литература — дар Вселенной, и только книги могут помочь ему во всём. Ладно, на самом деле это была одна из причин увильнуть от работы. Зато звучит красиво — и не поспоришь. Когда в дверь постучали, Джирайя не был удивлён. К нему в последнее время очень часто наведывались разные-разные люди со своими отчётами, жалобами и даже предложениями. Поспешно усевшись за рабочее место, чтобы создать видимость занятого человека, Саннин достал ручку и подвинул к себе первый попавшийся лист. Ответить обыкновенное «войдите» он не успел, так как дверь открылась даже без этого. Конечно, так никто не делал, кроме Цунаде, которая иногда забывала о том, кем является её приятель; поэтому Джирайя слегка улыбнулся, уткнувшись в документ, словно не замечает. Вошедшая в кабинет Цунаде окинула его взглядом, а затем её взору предстал и сам Саннин. Он специально выждал несколько секунд, а затем, в конце концов, удосужился обратить внимание на женщину. — Я бы не рекомендовал тебе надевать белые вещи в такую-то погоду, — шутливо сказал Джирайя, перед этим перекинувшись с Сенджу парочкой малозначительных фраз. Он внимательно наблюдал за грациозной, как ему казалось, походкой Цунаде и сопровождал её взглядом до самого гардеробного шкафа, куда куноичи и повесила свой плащ. — Слушать бы мне твоих советов поменьше, старикан, — так же шутливо ответила женщина, несмотря на то, что и сама была не молода. Эти двое часто шутили подобным образом, называя друг друга «старухами», «стариканами», поэтому это было вполне безобидно и забавно. Подойдя впритык к письменному деревянному столу, за которым сидел Джирайя, Цунаде опустила на его поверхность руки, а затем, решив не тянуть с просьбой, выдала: — У меня сейчас туго с средствами. Выручишь? Джирайя плавно перевёл взляд и устремил его прямо в глаза. Честно сказать, он ожидал чего-то подобного, но почему-то этот вопрос расстроил Саннина. Однако тот решил не подавать виду. Теперь Хокаге думал лишь о том, как раз и навсегда избавить Цунаде от чрезмерной беспечности. Она была как малый ребёнок, который знает лишь слово «дай». И это было, пожалуй, единственным качеством, которое отталкивало Джирайю. И дело даже не в финансах. Одно дело, когда идёт речь о том, чтобы обеспечить свою вторую половинку всем необходимым, когда для неё ничего не жалко — бери хоть всё. Но другое дело, когда нет никакой взаимности. В первом случае человек, которого любят, любит в ответ и этим всё компенсирует. Нужны понимание, поддержка. А в случае с Цунаде это просто было что-то нелепое и даже зазорное. Она сводила с ума. Её лёгкий флирт с ним ради выгоды вводил Джирайю в заблуждение, и тот давал себе ложные надежды. Сенджу же сама не понимала, что чувствует, но она знала одно: Джирайей легко управлять. Она давно заметила, что Хокаге испытывает к ней что-то большее, но никак не могла понять, чего хотелось бы ей. И на данный момент ей были интересны лишь выпивка, азартные игры и лёгкие приключения, организовать которые можно только с помощью денег, а у неё их не было. И теперь Жабий отшельник, набравшись решимости, встал из кресла, подошёл к окну, постоял две секунды, понервничал, пришёл в себя, а после накинул маску уверенного в себе мужчины и, даже не повернувшись, сказал: — Нет. Цунаде, озадаченная таким ответом, молча подошла к Джирайе и, прикоснувшись к его плечу, досадливо спросила: — И что это значит? Пятый, вновь развернувшись спиной, чтобы не выдать свои неуверенность и беспокойство, вновь с такой же лаконичностью ответил: — Вот это и значит, Цунаде. Сенджу, вздохнув с некой раздражённостью, подняла правую руку и яростно развернула Саннина лицом. Ей сейчас было совсем паршиво, поэтому она принялась кричать — но даже в такой обстановке женщина не забывала про нравственность, и её главной целью было донести до собеседника свою правду, а не распугать всех вокруг; можно сказать, она просто пыталась надавить на Джирайю. Не очень хочется детально цитировать её фразы, потому что они были не самого лучшего содержания — в общем, если кратко, Саннин стоял на своём, хоть и это ему было делать трудно, ведь он знал, что может потерять её. Но Джирайя не хотел, чтобы так всё продолжалось. Да, Цунаде всегда рядом, когда у неё нет средств, и Жабьему отшельнику от этого хорошо, однако совесть больше не позволяла оставлять всё как есть. — Пойми, прошу, Цуна, ты рушишь свою жизнь, играя в эти автоматы; ладно выпивка, я сам не прочь побаловаться виски или саке. Но эти машины для шарлатанства-то тебе зачем? — Тебе не нужно лезть в мою жизнь, твоё дело — помочь мне, вот и всё! И мне всё равно! Может, я сама этого хочу? Ты хочешь, чтобы я была несчастна? — Ты и так несчастна, пойми, — Джирайя, в отличии от Сенджу, отвечал более спокойно. — И я, как раз, сейчас пытаюсь тебе помочь. Завязывай с этими играми. Ты же только проигрываешь, знаешь же. Можешь хотя бы не на деньги играть, если так хочется. — Тебе просто жалко, вот и всё, — Цунаде, доведённая до состояния отчаянья, невольно начала трястись, а с её глаза потекла слеза. Джирайя попытался утешить подругу, но она оттолкнула его, сказав: — Ты… не трогай меня. Я… я сама заработаю. И вот тогда… И вот тогда… Куноичи, подойдя к шкафу, поспешно надела тот самый белый плащ, а затем направилась к выходу. Джирайя схватил Цунаде за руку, но Сенджу быстро вырвалась, а после хлопнула дверью перед самым носом огорчённого мужчины. Останавливать подругу Саннин даже и не намеревался, потому что это было по крайней мере бессмысленно. Но самое нелепое и ужасное произошло потом. В тот же день Цунаде на последние сбережения пошла играть в автоматы. Одним из закрытых для обширной публики заведений такого рода был некий «Олимпиец», в котором любой желающий, который знал о его существовании, мог пойти и попытать удачу. Хокаге об этом «Олимпийце» знал. Согласно закону, его нужно было бы закрыть, а владельцев судить и повязать. Но Джирайя обещал себе разобраться с этим потом. К тому же давление со стороны Цунаде не позволяло ему принимать поспешных решений, ведь именно от неё Жабий отшельник и узнал об «Олимпийце». Только вот она сама там была самым частым гостем, что и было известно Пятому. Владельцы радовались её приходу так же, как школьник выходному в будний день, ибо Цунаде, если играла, то только на крупные суммы, а это означало, что ей светил лишь проигрыш да и только. И когда Сенджу вновь пришла, мужчина, по имени Синдзи (он являлся другом владельца), даже захлопал в ладоши. Но куноичи не обратила на это внимания. Сейчас ей нужно было просто забыться. Как ни странно, пару соседних автоматов уже были заняты, поэтому Цунаде выбрала автомат под номером четыре. — Несчастливый номер, — шепнул какой-то парень другому игроку. — Она, наверное, не понимает, куда пришла. Ох уж эти глупые женщины. Сенджу сделала вид, что ничего не услышала, а затем кинула монетку в отверстие автомата. Первые комбинации не принесли успеха. Цунаде привыкла, что ей никогда не везёт. Ей доставлял удовольствие сам процесс. Поэтому, когда она закинула вторую монетку, и эта попытка тоже оказалась неудачной, она улыбнулось. Ей уже стало легче. Прошло пару часов. Посетители уже разошлись. Их, вообще, и так всегда было очень мало. За день приходили максимум десять человек, да и проигрывали они немного. Однако случилось то, что предсказать не мог никто. Точнее, о таком даже не принято было и думать. Короче говоря, Сенджу выиграла. Выиграла в игре, шанс на победу в которой составлял 0,6%. Комбинация состояла из 6 цифр, и все они совпали. Система выдавала цифры от 1 до 9, и для выигрыша нужно было получить 6 одинаковых. Куноичи выпали все девятки. Были случаи, когда совпадало 5 цифр, но за это не давали ничего. И людей, которые верили в свою удачу, называли странными и наивными, потому что победа казалась невозможной. Синдзи, наблюдавший за происходящим (точнее, он изредка поглядывал, как там успехи у посетительницы), успел увидеть чудо прямо на своих глазах. При виде одинаковых цифр, которые выстраивались в ряду одна за другой, у него расширялись глаза; увидев последнюю, он уронил чашку с чаем. Синдзи тут же выбежал из комнаты, а после вернулся спустя десять секунд вместе с владельцем. Цунаде же не сразу осознала, что произошло. Она просто застыла на месте. — Я думал, что тут всё запрограммированно так, чтобы никто не выиграл, — сказал Синдзи, который привёл владельца посмотреть на невозможное. — Честно говоря, я тоже так думал, — ответил владелец, всё ещё находясь в ступоре. — Ох уж эти типки из Камня. Вечно у них всё да не то. Говорили же, мол, та всё окей будет, главное игроков набрать, никто не выиграет. Вскоре после этого разговора Цунаде пришла в себя. В общем, ей тонко намекнули, что награды не будет. Думаю, не стоит говорить, что Сенджу с этим не смирилась и с помощью физической силы добилась своего. Нет, она никого не била: разрушенного здания было достаточно для запугивания. Владелец грозился судом, а Цунаде в ответ лишь сказала, что дело он точно не выиграет, и перечислила все свои преимущества и недостатки его самого. Сумма, в конце концов, была выплачена: чтобы понять, сколько примерно она получила, достаточно сказать лишь то, что на эти деньги можно было купить себе дом. Сначала владелец предложил намного меньше, но Цунаде абсолютно точно определила, сколько по-честному она должна была получить, поэтому, хорошенько потрепав нервы мужчине, Сенджу в конце концов вышла довольной. Люди, увидев разгромленное здание, начали сбегаться, а Цунаде тем временем быстро ушла, думая, как же был неправ Джирайя. К слову, он об этом узнал одним из первых. Не зря у него был такой верный шиноби, как Какаши. Вот только Цунаде куда-то скрылась, и теперь с ней было нельзя даже поговорить. Это очень расстраивало и одновременно гневало Жабьего отшельника. Подумать только! Неужели это Вселенная решила ей помочь? Неужели Джирайя был и вправду виноват? Это не могло быть совпадением. Когда шанс очень маленький, Вы всё меньше и меньше начинаете верить в свой успех. Люди, видя такую маленькую цифру, сразу сводят её к нулю. «Со мной этого не случится. Шансов мало», — Вы же слышали это хоть от кого-нибудь, верно? Шанс… шанс. Можете про него забыть. Вы выиграете, если будете в это верить настолько, что Вы посчитаете факт своей будущей победы истиной. Вот тогда и увеличивается Ваш шанс. Конечно, если Вы не будете верить в свою победу, Вы всё равно можете выиграть, но это маловероятно. Математические вычисления вероятности хороши, но они не очень хорошо работают, если они сталкиваются с человеческой энергией. Но почему победила Цунаде? Ведь она и не верила в победу. И ровно так же и верила. Ей было всё равно. Ей просто нравилось играть, и точного объяснения её везению нет. Если Вы думаете, что это из-за того, что она относилась к игре не так, как другие, то Вы заблуждаетесь. Причин нет. Или есть? Как бы то ни было, Джирайя, направляющийся к Рочестеру, всё равно был подавлен. К чему приведёт его состояние? Это сравнимо с пьянством, когда что-то затмевает разум, и Вы делаете не пойми что. А здесь же тёмные мысли и затмевали разум. Затмевали настолько, что стоило бы бежать… от самого себя.