На Краю Океана (The Edge Series: The Edge of the Ocean)

Суббота, 13 апреля 1912 года. Казалось, стены рушатся вокруг нее. Кейт задыхалась в своем тесном корсете. Она инстинктивно положила руку себе на живот, пытаясь успокоить дыхание. Прикрыв ладонью рот, она пыталась заглушить рыдания, боясь, что ее могут услышать другие пассажиры или вездесущая горничная Люси. Хотя, если никто не прибежал на шум разгорающегося скандала, то вряд ли ее услышат сейчас. Все было окончено. Ее только что начавшиеся отношения с Джеймсом уже закончены. Кейт опустилась на край кровати. Ей ужасно хотелось переодеться во что-нибудь менее тесное и, не боясь порвать свое дорогое платье, броситься на постель. Но она лишь медленно легла на бок и продолжала неотрывно смотреть на письменный стол в другом конце комнаты. Шпильки выпали из прически, и все труды Эстер были испорчены, тонкая и деликатная ткань платья помялась, но Кейт это не заботило. Казалось, уже ничто не имеет значения. «Титаник» должен был прибыть в Нью-Йорк в среду утром. Три с половиной дня она проведет, стараясь не думать о Джеймсе и не приближаясь к мостику. Ей потребуется все ее сила воли, чтобы не запереться в каюте до конца путешествия, как если бы она была в трауре. Кейт понимала, что Эстер будет настаивать на том, чтобы она общалась со знакомыми и «веселилась». Как будто такое вообще было возможно. Кейт не знала, сколько времени она пролежала на кровати. Свет в комнате медленно тускнел, но ее окно выходило на юг, и она не знала, насколько низко солнце зависло над горизонтом. Вдруг дверь открылась и вошла Эстер. Именно тогда Кейт поняла, что она, скорее всего пролежала на кровати больше часа, и, если бы все было хорошо, то она уже стояла бы на корме, прижавшись к Джеймсу. - Ох! - растерянно воскликнула Эстер, когда заметила Кейт на кровати. - Простите, мисс, я думала, вы придете позже. Кейт медленно села. Ее прическа была окончательно испорчена, а на лице остался отпечаток от подушки. Плечо ныло от того, что она так долго лежала на боку. Кейт хотела улыбнуться Эстер, но у нее не вышло. - Что-то случилось? – встревоженно спросила горничная. «Я потеряла человека, которого люблю, - мрачно подумала Кейт. Но ей все еще трудно было говорить. Она посмотрела на Эстер, и хотела заверить ее в том, что с ней все в порядке, просто она немного устала, но слова застряли в горле, и ей никак не удавалось их произнести. Эстер забыла о тех неписанных правилах, которым подчинялась, работая служанкой, и села на кровать рядом с Кейт, чего никогда бы не позволила себе с Лилиан. - Пожалуйста, мисс, - тихо сказала Эстер, нежно взяв Кейт за руку. – Расскажите мне, что случилось. Кейт собиралась придумать какое-то оправдание, но перед ее мысленным взором возникло улыбающееся лицо Джеймса, и от осознания того, что ей запрещают любить его, Кейт снова разрыдалась. - О, Эстер, - прошептала она, неловко размазывая слезы по лицу. Эстер обняла ее и погладила по спине, будто Кейт была маленьким ребенком, проснувшимся среди ночи от кошмара. - Тише-тише, мисс, - успокаивала Эстер. - Все будет хорошо. - Нет, не будет, - всхлипывая прошептала Кейт. - Я никогда больше не буду счастлива. Хотя это заняло немало времени, но в конце концов Эстер выудила из нее правду. Кейт рассказывала своей горничной все от начала до конца: как ее представили Джеймсу на мостике в тот день, когда отец показывал ей «Титаник»; как они встречались в Саутгемптоне; как говорили часами, рассказывая друг другу о себе; как встретились на променаде в четверг, где он поцеловал ее; а вчера они признались друг другу в любви. Но все закончилось, когда отец прочитал ее дневник. - Это конец, - сказала Кейт, вытирая глаза платком, который протянула ей Эстер. - Папа обещал, что не расскажет капитану, если мы не будем встречаться на корабле. - Он собирался доложить капитану? Вздохнув, Кейт кивнула. Она выглядела ужасно: волосы взлохмачены, шпильки растерялись, щеки покрылись пятнами от слез, а глаза опухли и покраснели. - Мисс Кейт, могу я дать вам совет? - Как хотите, - невесело усмехнулась Кейт. - Если бы я полюбила так же сильно, как вы, - медленно начала Эстер, - то вряд ли я бы отказалась от него. И не думаю, что он отказался бы от меня. - Я не хочу отказываться от Джеймса, - покачала головой Кейт, вытирая глаза платком. – Но, что мне остается? Мои бабушка и дедушка фактически владеют мной, а отец будет следить за нами, пока мы в океане. Я никогда ему не прощу, - с горечью закончила она. - Ваш отец искренне верит, что так для вас будет лучше. Он действительно любит вас, мисс. И делает все, ваша жизнь была счастливой. - Счастливую жизнь я могла бы прожить только с Джеймсом. Но все пошло прахом. - Еще рано терять надежду, мисс Кейт. Возможно, вы что-нибудь придумаете, что поможет вам быть с мистером Джеймсом. Вы же еще с ним не говорили. Может, вам вдвоем удастся придумать какой-нибудь план. - Но как? - со вздохом спросила Кейт. – Я же не могу прийти к мостику и попросить позвать его. Эстер пожала плечами. - Ну, вы могли бы передать ему весточку. У вас еще три дня на борту, мисс. Я уверена, что мы что-нибудь придумаем. Но у Кейт уже не осталось ни малейшей надежды. Ее злость на отца рассеялась и сменилась невыносимой грустью. Тем не менее, она знала, что ей нужно привести себя в порядок и приготовиться к ужину, который, как она смутно помнила, она согласилась провести в большой компании, включая Хокли и его спутниц. Эстер попыталась объяснить Кейт, что она может и не идти на ужин, если не хочет, но Кейт, тяжело вздохнув, сказала: - Теперь это часть моей жизни. Я обязана одеваться в дорогие неудобные платья, посещать обеды и всех там очаровывать. У меня нет выбора, так что начну прямо сейчас. Хотя Эстер попыталась что-то возразить, Кейт поднялась с кровати и достала из волос не выпавшие шпильки. Горничной ничего не оставалось, как помочь ей. Кейт была счастлива снять с себя корсет, но почти сразу ее туго зашнуровали в другой. Она крепко держалась за свою кровать, пока Эстер изо всех сил тянула за шнурки, чтобы придать худенькой фигурке Кейт S-образную форму, к которой стремились все женщины высшего сословия. Платье, которое выбрала Эстер, было, пожалуй, самым роскошным из всех; его заказали в Париже для дебюта Кейт в сентябре прошлого года, но она его еще так и не надела. Основа для платья была довольно простой - бежевый корсаж и бирюзовая шелковая юбка с длинным округлым шлейфом, тянувшимся позади нее. Весь подол был окаймлен золоченой вышивкой. Полоса темно-синей полупрозрачной ткани с золотистым отливом была пришита поверх корсажа и, переплетаясь с такой же золотой, соединялась с ней под грудью. Постепенно сужаясь, эти две полосы ниспадали до украшенной вышивкой каймы. Когда она двигалась, золотая и синяя вышивки завораживающе мерцали в свете ламп. К платью Кейт надела белые длинные перчатки. Сложную высокую прическу удерживали жемчужные шпильки. Эстер застегнула на шее элегантное ожерелье из жемчуга и бриллиантов, выложенных в форме маленьких листочков, и наконец заявила, что Кейт полностью готова. - Настоящая принцесса! – восхищенно воскликнула Эстер, отступив на шаг назад, чтобы полюбоваться ею. Кейт, вежливо улыбнувшись, поблагодарила горничную и направилась к двери. Ей было так тесно в этом роскошном платье, что она сомневалась, сможет ли вообще сесть за стол без помощи мужчин. Кейт попрощалась с Эстер, закрыла за собой дверь каюты и пошла по длинному белому коридору к парадной лестнице. Сидя за столом рядом с самыми блистательными женщинами высшего общества и самыми богатыми мужчинами в мире, Кейт хотелось только одного – незаметно растаять, просочиться сквозь палубы, смешаться с океаном и перестать существовать. Находиться среди людей, которые и не догадывались о том, как ей тяжело, которые смеялись над самыми дурацкими шутками и рассказывали невыносимо скучные истории - настоящая пытка. Но, возможно, когда-нибудь станет легче. Лет через двадцать, когда она уже будет замужем за каким-то безликим богачом, она, может быть, наконец, начнет чувствовать себя в своей тарелке. После обеда Кейт, совершенно обессиленная, будто она не обедала только что с тринадцатью другими пассажирами, а пробежала марафон, вернулась в свою каюту. Эстер ждала ее, догадываясь, что Кейт не задержится надолго после окончания ужина, и помогла ей быстро раздеться, хотя еще не было восьми часов. Фактически ужин еще продолжался, когда Кейт, сославшись на головную боль, тихонько ускользнула перед тем, как подали десерт. Она знала, что у Джеймса заканчивается вахта, и, чтобы устоять перед соблазном накинуть на платье пальто и прогуляться по променаду в надежде увидеть его, она переоделась в ночную сорочку. - Вы еще что-нибудь желаете, мисс? - спросила Эстер, возвращаясь из гардеробной, где она только что аккуратно повесила вечернее платье. - Молоко? Печенье? - Нет, спасибо, Эстер, - сказала Кейт, сидя на краю кровати. – Может быть, я немного почитаю, но скорее всего, лягу спать пораньше. Надеюсь, утром мне станет лучше и ... я смогу спокойно думать о своем будущем. Эстер грустно улыбнулась. - Не расстраивайтесь так, мисс. Может, вы найдете какой-нибудь выход и еще будете с мистером Джеймсом. Когда горничная ушла, Кейт пересела на диванчик, и, подогнув под себя ноги, взяла в руки «Дракулу». Она раскрыла книгу там, где оставила закладку, но не понимала ни одного слова, которое читала. Кейт перечитывала одно и то же предложение в третий раз, когда внезапно раздался стук в дверь. Она испугалась от неожиданности и положила книгу на стол. Кейт заперла дверь на ключ после того, как Эстер ушла, но, наверное, ее горничная что-то забыла. Тем не менее, она накинула легкий пеньюар поверх ночной сорочки и подошла к двери. Распахнув ее, Кейт от неожиданности замерла. На пороге была не Эстер, а ... - Джеймс! – растерянно прошептала она. Хотя Муди и стоял в небольшом ответвлении от главного коридора, она испугалась, что кто-то может проходить мимо и случайно увидеть их вместе. Кейт схватила его за лацкан пиджака, затянула в комнату и захлопнула дверь. Ее одолевали противоречивые чувства: с одной стороны, она была счастлива видеть его, с другой – ей было страшно, что их обнаружат. - Зачем ты пришел? Но Джеймс смотрел на нее круглыми глазами, слегка приоткрыв рот, словом так, будто никогда ее раньше не видел. Кейт внезапно поняла, что на ней надеты только ночная сорочка и пеньюар, в который она плотнее закуталась, и смущенно убрала прядь волос за ухо; щеки залились краской. - Извини, - сказал Джеймс, тряхнув головой. - Просто ... Я никогда раньше не видел тебя с распущенными волосами. Ты невероятно красива. Кейт улыбнулась, впервые за весь день на ее лице появилась искренняя улыбка. - Спасибо, - сказала она, обнимая свое тело руками, будто боясь, что иначе пеньюар соскользнет с ее плеч. - А ... зачем ты пришел? - Потому что я люблю тебя, - тихо ответил Джеймс. -Разве этого недостаточно? Кейт грустно вздохнула, хотя ее сердце затрепетало от его слов. - Больше нет. Джеймс подошел к ней. - Угрозы твоего отца не пугают меня, любовь моя. Меня пугает только мысль о том, что нам придется навсегда расстаться. Мистер Мердок сказал отпустить тебя, но я не могу. Пока ты не скажешь мне, что сама этого хочешь. - Конечно, я хочу быть только с тобой. Но… что будет, если кто-нибудь узнает, что мы встречаемся? Но ... ты же сам сказал, что не знаешь, что будет после того, как «Титаник» пришвартуется в Нью-Йорке, но теперь мы знаем: если мы останемся вместе, мои родственники уничтожат тебя. И не только моя бабушка, но и отец. Он угрожал рассказать о нас капитану, если мы будем и дальше встречаться. - А никто не узнает, - тихо сказал Джеймс. Он подошел к ней поближе и погладил ее щеку. - Мы знакомы всего неделю, Кейт, но мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь. - Джеймс, - прошептала Кейт, прижав к своей щеке его ладонь, - я чувствую то же самое. Но мы не можем быть вместе. Мой отец ... - она оборвалась на полуслове и горько покачала головой. - Мой отец подписал документ, в котором говорится, что мои бабушка и дедушка являются нашими законными опекунами до тех пор, пока мы не выйдем замуж или нам не исполнится 21 год. Если я не появлюсь на пирсе, когда пришвартуется «Титаник», полиция будет разыскивать меня. А прятаться от моих влиятельных родственников бессмысленно. - Ну, ты же понимаешь, что есть выход, правда? - сказал Джеймс и нежно поцеловал ее в лоб. - Выходи за меня. Кейт показалось, что ее сердце разорвется от переполнивших его эмоций. Она посмотрела Джеймсу в глаза, и ее охватило безумное счастье, смешанное с мучительным сожалением. - Джеймс, - начала она, чувствуя, что ей хочется повторять его имя бесконечно много раз. - Ты ... конечно, не серьезно ... - Конечно, я серьезно, - ответил он и провел пальцами по ее волосам, наслаждаясь их шелковистостью. - Я никогда в жизни не был так серьезен. Я люблю тебя, Кейт, и хочу провести с тобой всю свою жизнь. Возможно я тороплю события, но уже стало понятно, что все что касается наших отношений необыкновенно для нас обоих. Ни о чем другом я не хочу думать. - Нам нельзя, - прошептала Кейт и тронула кончиками пальцев его подбородок. - Какой священник или пастор согласится обвенчать нас? Никто не обвенчает двух молодых людей, которые знают друг друга всего неделю. По крайней мере, мы точно не найдем такого быстрее, чем меня найдет моя бабушка … Джеймс нежно поцеловал ее. - Тогда мы подождем. - … и они затащат меня в свой особняк, брыкающуюся и посыпающую их проклятиями …что? - Кейт оборвалась на полуслове, только что поняв, что он сказал. Джеймс усмехнулся. - Мы подождем, - повторил он. - Ты сказала, что они будут твоими опекунами, пока ты не выйдешь замуж или тебе не исполнится двадцать один год, правильно? Сколько тебе еще ждать? Кейт на мгновение задумалась и со вздохом сказала: - До двадцать девятого августа 1914 года. Лицо Джеймса сразу просветлело. - Неужели? У меня день рождения двадцать первого августа. Кейт не могла сдержать улыбку, глядя на его счастливое лицо. - Мы можем праздновать наши дни рождения в один день. - Точно! - воскликнул Джеймс. - В любом случае, о чем я... я буду ждать тебя, Кейт Мердок. До двадцать девятого августа 1914 года и сколько угодно после. Если мы не будем спешить, то я смогу накопить немного денег и купить нам коттедж ... Мы могли бы жить в Скарборо, или в Шотландии, или где тебе еще угодно. Лишь бы мы были вместе, - он помолчал. - То есть ... если ты хочешь за меня замуж. Ты не сказала, что согласна, и, конечно, тебе не обязательно выходить за меня, я просто подумал, что ... Как и однажды до этого, Кейт прервала его путанную болтовню поцелуем. - Конечно, я согласна, - пробормотала она, почти касаясь губами его губ. - Я только об этом и мечтаю. Джеймс схватил ее в объятия, сияя от счастья. - Тогда так и сделаем! - воскликнул он и, обняв ее за талию, поднял в воздух и начал кружить вокруг себя, к счастью вовремя увернувшись от туалетного столика позади. - Мы поженимся тридцатого августа в 1914, сразу после того, как тебе исполнится 21 год. Так нам не нужно будет ни от кого убегать, и никто нам не помешает! Кейт засмеялась и прижалась к нему изо всех сил. - Джеймс! У меня кружится голова! Джеймс аккуратно опустил ее на ноги. Ее тело медленно соскользнуло по нему. Никогда раньше они не были так близко друг к другу. Ни корсет, ни бесконечные слои одежды больше не разделяли их. Кейт чувствовала тепло его рук на своей талии, сквозь тонкий шелк ночной сорочки и кружева пеньюара. Их взгляды встретились. Повисла тишина, нарушаемая лишь тихим рокотом двигателей. Этот поцелуй Джеймса был совсем не таким, как раньше. Его руки требовательно прижимали к себе ее талию, пока Кейт гладила его грудь, медленно поднимаясь к его широким плечам. «Мой Джеймс, мой любимый» подумала она, проводя пальцами по его лицу, и улыбнулась. Джеймс прервал их поцелуй и, усмехнувшись, спросил: - Почему ты смеешься? Он был так близко, что Кейт чувствовала его теплое дыхание на своей коже. Она посмотрела в его глаза, вся светясь от счастья. Не говоря ни слова, она сняла с него фуражку и положила ее на письменный стол позади него. В очередной раз поразившись собственной смелости, она растрепала его идеально гладкие каштановые волосы. - Просто я невероятно счастлива, - сказала она, медленно проводя пальцами по его щеке. - Я знаю, что нам придется ждать больше двух лет, чтобы быть вместе, но ... ты того стоишь. Джеймс улыбнулся в ответ и поцеловал ее снова. Хотя они целовались уже много раз, этот поцелуй был совсем не таким, как прежние. Она не могла насытиться им, ей было все время его мало. Кейт хотелось большей близости. Его губы оторвались от ее губ и спустились ниже к подбородку и шее, осыпая ее кожу короткими жадными поцелуями. Она прерывисто вдохнула, голова стала тяжелой, и она сильнее сжала его плечи, чтобы не упасть. Когда он снова поцеловал ее в губы, она внезапно почувствовала позади себя кровать; до этого Кейт даже не осознавала, что они шли. Джеймс прижал ее к своему телу и приподнял над полом, она покусывала его губы, его пальцы путались в ее волосах. Кейт отбросила его пиджак на диван и ослабила галстук. И только когда ее пеньюар оказался на полу, ее мозг наконец догнал ее тело. Возможно, это было неправильно, но она уже не могла себя остановить, да и не хотела. Она расстегнула верхние пуговицы его рубашки и уже снимала с него галстук, как Джеймс, словно прочитав ее мысли, слегка отстранился от нее. Его щеки горели, а дыхание стало прерывистым и тяжелым, как и у нее. - Кейт, любимая, - нежно сказал он и перевел взгляд с пенящегося кружева на полу на тонкую сорочку, которая еще прятала ее наготу. - Мы можем и не делать этого сейчас, понимаешь ... Я буду ждать тебя так долго, сколько потребуется. Кейт улыбнулась. Сердце колотилось, щеки пылали пламенем, и она чувствовала, как сходит с ума от желания почувствовать его руки на своей коже. Никогда раньше она не чувствовала ничего подобного, обычно наоборот она была застенчива и замкнута. - Я знаю, - прошептала Кейт. - Но я хочу. Казалось, все исчезло вокруг, и на свете остались только он и она. Джеймс опять целовал ее, а она расстегивала пуговицы на его рубашке и смущенно засмеялась, когда запуталась. Джеймс сбросил с себя рубашку и майку, и Кейт не смогла удержаться и провела руками по его голой груди, чувствуя, как в ней нарастает возбуждение. Постепенно все барьеры между ними исчезли. Когда ее ночная сорочка оказалась там же, где и пеньюар, его голубые глаза медленно заскользили по ее нагому телу, пока не встретились с ее глазами, щеки Кейт горели, застенчивость вернулась. Джеймс лег на нее и, продолжил целовать, одна рука запуталась в ее волосах, а другая прижимала к своему голому животу ее талию. - Ты просто невероятная, любовь моя, - прошептал он, касаясь ее губ. Кейт позабыла о своих страхах и отдалась в его нежные руки. Она лежала на мягких простынях, волосы цвета меда разметались по подушке, а Джеймс осыпал поцелуями все ее тело. Их пальцы переплелись, и она почувствовала, что они стали одним целым, будто их души слились и теперь плыли где-то среди звезд, высоко над «Титаником». Она знала, что им нельзя будет видеться на корабле и в ближайшие два года, но все равно в тот момент Кейт чувствовала себя бесконечно счастливой.