Турианская роза

      Пост временной службы Зиртуса Ниатара находился в одном из самых оживленных доков Цитадели. Про любой док можно было сказать точно то же самое, но Зиртус привык думать, что ему достался самый шумный, самый беспорядочный и важный. Хотя бы потому, что этот был первым, куда стали прибывать беженцы со всех краев галактики. Очень скоро народу стало столько, что не продохнуть. Азари, турианцы, последние уцелевшие батарианцы — все они ютились в гигантских контейнерах, поставленных один на другой в дальней части дока и на скорую руку превращенных во временное жилье. В третьей секции организовали полевой госпиталь, где пытались на скорую руку подлатать бойцов, чтобы вновь отправить их сражаться со Жнецами.       Признаваться себе до конца, то Зиртус Ниатар не предполагал, что пророчества человеческого Спектра о скором вторжении каких-то там разумных машин, Жнецов, сбудутся. Его брат, его брат — другое дело. И ему повезло: не приходилось отсиживаться в безопасности на Цитадели, Диррус сражался на турианском фрегате «Дейа». Зиртус ненавидел брата и себя заодно, поскольку был откомандирован Иерархией на Цитадель после тяжелого ранения на Менае. До тех пор, пока лечащий врач не нашел бы его состояние удовлетворительным, турианец был вынужден сидеть здесь и заниматься бесполезной, бесконечной работой. Он принимал беженцев, вносил их имена в базы данных и следил за общим порядком. И если первые несколько недель он ощущал пользу от своей работы, то очень скоро скука и отчаяние догнали турианца.       — А списки уже обновились?       Зиртус слегка вздрогнул, погрузившись в воспоминания. Ленивым взглядом он окидывал просторную зону, уставленную скамейками и переносными кроватями. Сюда постоянно вливались новые беженцы. Нередкие споры и конфликты за место для сна быстро пресекались старшими по званию турианцами. На прошлой неделе азари и мокрого места не оставила от батарианца, и с тех пор СБЦ было приказано стоять с оружием на посту. От демонстрации силы конфликтов меньше не стало, но лично ему, Зиртусу, стало немного спокойнее.       Он перевел взгляд на ту, что к нему обращалась.       — Еще нет, — скучающим тоном ответил он, сверяя данные на инструментроне.       Человек. Женщина. Нет, скорее девушка. Ребенок.       До этого момента Зиртус ни разу не видел детей человеческой расы.       Она отступила на шаг назад, еще раз взглянула на списки, отображенные на широком мониторе на стене за спиной Зиртуса и кивнула в такт своим мыслям.       — Зирт, зарегистрируй еще вон ту парочку.       Рослый турианец подошел с противоположного края стойки и показал рукой в сторону людей с двумя подростками. Ниатар взглянул на них и пожал плечами: свободное место в доке закончилось еще позавчера, но власти продолжали запихивать их сюда, как будто другого места не было.       — Мои списки выше нормы на двадцать процентов, Лиатус, — возразил турианец, оглядывая людей неприязненным взглядом. — Возьми их себе. У тебя же недобор был.       — Недобор, — фыркнул тот, чье имя было Лиатус. — Закрыл еще вчера. Ладно. Хотя бы возьми данные и отсканируй удостоверения личности. Не хватало еще, чтобы получилось как с той женщиной, помнишь?       Зиртус помнил, помнил прекрасно. Еще по той причине, что с детства недолюбливал человеческую расу. Его отец погиб на войне Первого Контакта, стараниями матери он этого не забывал ни на минуту. Люди казались ему лживыми и самовлюбленными. Чувство ответственности подводило их в самый неподходящий момент. Да и понятие чести едва ли согласовалось с тем, что прививалось турианцам с детства. А женщина… Женщина оказалась контрабандисткой красного песка, под чужим именем да с товаром на руках. Когда грянул гром, она просто растворилась. Все, что оставалось сотрудникам СБЦ — арестовать женщину, чьим именем прикрывалась мошенница.       — Ладно. Я иду.       Ниатар выбрался из-за стойки, закрепил на поясе пистолет, предписанный ему в рамках самообороны на случай конфликтной ситуации, и побрел по направлению к семье. Он нарочито неспешно двигался, осматривая доки. Еще два месяца тому назад здесь было спокойно. Работники приходили за грузом, забирали или оставляли его, тишину прерывали лишь указания, подаваемые через инструментрон, или редкая перекличка грузчиков при разгрузке и погрузке товара. Первыми стали прибывать батарианцы. Затем саларианцы и азари. И лишь недавно — люди. Но людей сразу стало слишком много. Они препирались и спорили, как будто их жизни должны были быть приоритетом для всех и каждого. За это Зиртус их тоже… нет, не ненавидел. Презирал.       — Ну наконец-то, — выдохнул человек, как только Ниатар поравнялся с ними.       Их грязный серый челнок стоял в ремонтном отсеке. Коротко глянув туда, Зиртус кивнул и сверился с датападом. Затем он посмотрел на главу семьи.       — Ваши удостоверения, пожалуйста.       Пожалуйста. Как будто он швейцар на входе в дорогой отель. Правила поведения в СБЦ прививали каждому сотруднику, и они негласно советовали выбирать наиболее уважительную форму обращения к посетителям Цитадели.       — Нас уже зарегистрировали, — недовольно протянул мужчина. На нем был поношенный костюм типичного колониста, на лице — пышная растительность. Зиртус никак не мог запомнить как назывались эти волосы на подбородке. — Мы здесь по личному распоряжению коммандера Шепард, между прочим!       Зиртус плевать хотел по чьему распоряжению группу этих беженцев разместили в его доках. Среди турианцев упомянуть нечто подобное считалось позорным. Но люди частенько в качестве аргумента выдвигали чью-либо фигуру на передний план, нисколько не стесняясь признавать ни собственной неспособности добиться желаемого, ни зависимости от чужого решения, ни открытого кумовства. Это была еще одна причина, по которой Зиртус Ниатар не понимал и недолюбливал расу людей.       — Мне нужны ваши удостоверения, чтобы внести информацию в базу данных. Без этого я не смогу обеспечить вас провизией и найти для вас пару спальных мест.       По лицу мужчины скользнула блуждающая полуулыбка. Зиртус не раз и не два видел это выражение лица, и чаще всего оно значило «самодовольство». Такой странный вид крайней гордости собой без особой на то причины. Ниатар шевельнул мандибулами в попытке скрыть поднимающуюся волну нерационального гнева.       — Ладно, держите. Так бы сразу. Эллен, нас накормят за счет Цитадели!       Зиртус бросил рассеянный взгляд на Экелону, азари, что сидела за стойкой регистрации все прибывавших и прибывавших шаттлов. Та улыбнулась ему очаровательной сочувствующей улыбкой и вернулась к своим занятиям.       Ему нравилась Экелона. Он думал о ней всякий раз, когда ему поручали работу, вызывавшую у него или апатию, или ярость. Он думал о ней и контролировал чувства.       — Готово.       Зиртус вернул четыре пластиковых карты их владельцам, сохранил данные на датападе и кивком головы пригласил семью следовать за ним. Лиатус нагнал его на полпути и подколол приятеля:       — Младшая девчонка с тебя глаз не сводит. Да ты становишься популярным, Зирт.       Ниатар фыркнул и метнул в друга взгляд, полный разочарования и свирепого отрицания. Неужели Лиатус, прекрасно зная об отношении Зиртуса к людям, не мог выбрать другую тему для подколов? Для шуток? Но младшая девчонка и правда смотрела в его сторону нетипично большими для турианцев глазами.       — Оставайтесь здесь, — скомандовал он беженцам. — Через пару часов кто-нибудь распределит места на сегодняшнюю ночь, вам помогут найти койки.       У стойки уже собралась небольшая толпа. Турианец быстро глянул на сводки и активировал инструментрон. Чуть не пропустил обновление списков! За это ему вполне могло влететь от старшего по званию, да и вообще. Зиртус не любил уклоняться от вверенных ему обязанностей. Мониторы мигнули, по темному фону поползли строки на четырех основных языках, и в толпе стали раздаваться приглушенные стоны и облегченные вздохи. Зиртус уселся на стул, активировал панель и стал переносить данные с датапада на рабочий компьютер.       Какое-то время он был занят сортировкой информации и консультированием беженцев по вопросам первой необходимости. Затем на него упала тень, и он поднял голову. Перед стойкой стояла девушка. Сложив руки за спиной, она покачивалась на ногах и не отрывала взгляда от монитора вверху.       — Подсказать что-нибудь? — враждебно буркнул Зиртус, не успев сменить личный тон на официальный.       Она мельком глянула на него, отвела взгляд и покачала головой. В этом турианцы и люди были схожи, точно так же давали понять, что не заинтересованы в разговоре.       — Надо перезагрузить два терминала, — мимо прошагал Лиатус в компании азари. Та записывала указания на инструментрон и явно не смотрела под ноги. — Эй, Зирт, нам может понадобиться твоя помощь через пару минут.       — Иду.       Ниатар быстро поднялся на ноги, оперся рукой о поверхность стойки и спросил:       — Тебе точно не нужна помощь?       Девушка посмотрела на него блекло-голубыми глазами. У людей был круглый зрачок в отличие от вертикального и вытянутого турианского. Непривычно.       Она вновь качнула головой и устремила взгляд на монитор. Ждет вечернего обновления сводок, — мелькнула отрешенная мысль Зиртуса. — Новая сотня имен…       Два раза он отлучался, чтобы помочь Лиатусу и азари по имени Денеф с перераспределением медикаментов между больницей Гуэрта и полевыми госпиталями. Раненного батарианца поместили к турианцам, так как у них самих закончились места. После пары часов руководства отрядом помощников Зиртус вновь ощутил себя в центре заварушки, в том самом месте, где ему и надлежало быть. Он позабыл о скучной и монотонной работе за стойкой, поэтому когда незамедлительная помощь была всем оказана, он вернулся к реальности с чувством глубокого сожаления и неудовлетворенности.       Дело близилось к вечеру. И хотя на Цитадели понять это можно было только сверившись с часами, бортовое время сравнялось с отметкой в семь часов пополудни.       — Зиртус!       Ниатар вздрогнул от неожиданности. Перед ним стояла Экелона. На азари было длинное платье с глубоким вырезом на груди. Синяя кожа подчеркивала темные глаза, способные дарить проникновенные до дрожи взгляды. Азари крутила на запястье декоративный браслет, зная что выглядит сногшибательно.       — Надеюсь у тебя сегодня нет ночной смены, — улыбнулась девушка. — Потому что я забронировала столик в «Чистилище». У тебя усталый вид, не помешает развлечься.       Зиртус сдержанно дернул мандибулами. И люди, и азари и даже саларианцы с батарианцами были способны улыбаться. Иногда ему тоже хотелось повторить этот навязчивый жест, но все, что он мог — раздвигать мандибулы, обнажая острые зубы.       — Ладно. Через пять минут встретимся у аэрокара.       Азари согласно кивнула и заспешила прочь. Зиртус привел в порядок рабочее место: перевел компьютер в режим ожидания, сложил папки с личными делами наиболее проблемных беженцев в стопку и задвинул ящик стола. Затем проверил инструментрон и опубликовал третью и последнюю на сегодняшний день сводку прибывших на Цитадель, а также пропавших без вести или погибших в войне со Жнецами.       Уходя, он выцепил взглядом ее. Одинокую и неприкаянную. Она вновь смотрела на верхний монитор, жадно впиваясь взглядом в строки имен.       Пф-ф, человек.

---

      В «Чистилище» музыка забивала рецепторы. Зиртус жадно набросился на еду и торопливо глотал тонкие ломтики копченого мяса, в то время как Экелона потягивала из пузатого бокала нежно-фиолетовый коктейль. Она помешивала жидкость тонкой трубочкой и смотрела, как возле шеста вертится другая азари.       Иногда Зиртусу казалось, что их свидания с Экелоной сводятся к тому, что она смотрит на представительниц собственной расы, а он ей нужен лишь для виду. Но за посиделками в баре обычно следовал превосходный секс, и Зиртус, не желавший спать в гордом одиночестве, по умолчанию прощал все, на что была способна Экелона. Он привязался к ней, к ее обществу, и злился на себя за отсутствие возможности изменить то, что он чувствовал по отношению к азари.       — Может, потанцуем? — предложила Экелона. — Ты наелся?       В ее голосе послышалось легкое раздражение. Турианец подхватил еще один ломтик мяса и с преувеличенным аппетитом проглотил его.       — Идем, — пригласил он азари и протянул ей ладонь.       Она встала сама, оттолкнув руку в сторону. Зиртус понимал, что легкомысленная дева, возможно, была бы заинтересована в нем больше, чем вечно спокойная и медлительная матрона Экелона. В эту пору азари вступали в активную фазу размножения, так что если она и искала кого себе, то с явным намерением осесть и создать семью. Зиртус не был готов ни к семье, ни к грядущим детям, да и во время войны со Жнецами он даже приблизительно не задумывался о возможности создания оной. Но последние его отношения закончились плачевно, а спать одному…       Он не хотел спать один. Никогда.       Турианец и азари вернулись в квартиру в середине ночи и предались тому единственному виду любви, на который оба были способны. В эту ночь Зиртус понял, что он бесконечно привязан к Экелоне, но совершенно не способен ее полюбить.

---

      Аэрокар доставил его в доки за двадцать семь минут, что равнялось двадцати семи минутам опоздания. Проскользнув мимо старшего лейтенанта Тайкуса, Ниатар быстрым шагом прошел по коридору и окунулся в беспорядочную суету новой группы беженцев. Отметив про себя, что «его» доки пора бы уже закрывать на постоянной основе, Зиртус обошел рабочее место и сел в кресло, активируя попутно и компьютер, и инструментрон. Сегодняшнее обновление списков и без того опоздало на полчаса. Духи, только бы никому в голову не пришло жаловаться на него.       — Нет, только не Бревин!       — Азалия Лукс. Посмотрите еще раз, ее зовут Азалия Лукс.       Сегодня у Зиртуса, по-крайней мере, был напарник. Турианец с темно-зелеными метками на бежевых пластинах уточнял имена пострадавших и сверялся со списком.       Толпа рассосалась, и на прежнем месте оказалась она. Девушка с бледно-голубыми глазами, с цепким взглядом и манерой обособленно держаться. У нее было простое и непримечательное лицо, копна густых светлых волос, которая была стянута резинкой в «хвост» на затылке. Одежда как и у остальных колонистов. Местами потрепанная и поношенная, тем не менее, сидящая по фигуре. На груди цепочка с кулоном. Люди любили подобные побрякушки.       Девушка покачивалась, сложив руки за спиной. Прямой взгляд неотрывно следил за последними обновлениями списка. Она не обратила на Зиртуса никакого внимания, и турианец вскоре потерял к ней всякий интерес.       За повседневными делами, рутинной работой, Зиртус Ниатар скрывал свое нетерпение. Желание вернуться на фронт, взять в руки снайперскую винтовку «Кризе», засесть на возвышенности в каком-нибудь удобном месте и приняться за дело. То, что он делал здесь было несущественным. Трудно придумать для турианца более бесполезное дело, чем во время активных боевых действий загнать его на Цитадель и заставить разбираться с потоком беженцев.       Зиртус озлобленно стукнул себя по ноге и тут же стиснул зубы. Ранение, полученное во время схватки со Жнецами, могло оставить его инвалидом. Иногда он чувствовал, что не должен злиться на себя и на текущую работу хотя бы потому, что все могло быть гораздо, гораздо хуже. Проверяя столбцы бесконечных данных, Ниатар отвлекал себя от травматических воспоминаний о высадке на Менае. Все пошло не так с самой первой секунды. И когда гигантская тварь, помесь крогана и турианца, набросилась на него из-за поворота, он ничего не мог сделать. Возможности для маневра не оставалось, он выстрелил дважды и оба раза промахнулся. Под когтистой лапой порождения ночных кошмаров погибли сразу трое товарищей.       Он выжил. Но для чего?       Первое время ему нравилось наблюдать за беженцами. Теперь он тоже осматривался, но без прежнего энтузиазма. В один момент ему показалось, что война со Жнецами надолго не затянется. И очень скоро все эти печальные люди, плачущие азари, угрюмые саларианцы и агрессивные батарианцы начнут разъезжаться по домам. Но время шло, народ только прибавлялся. Страдания умножались. Места перестало хватать уже на вторую неделю. СБЦ организовало расчистку подсобных и грузовых помещений, чтобы вместить всех. Но и этого не хватало.       Кто-то загородил Зиртусу обзор, и турианец приподнял голову.       — Денеф, — опознал азари Ниатар. — Что-то случилось?       — Не совсем, — поджала губы Денеф. — Та девушка не дает мне покоя. Она младше остальных собравшихся, к тому же она четвертые сутки не ест. Я хочу прислать кое-кого приглядеть за ней. Но азари нужно будет разместить рядом с этой девчушкой.       Она указала пальцем на уже знакомую турианцу фигуру. Бледно-голубые глаза, светлые волосы, мрачный и тяжелый взгляд. Такой взгляд встретишь далеко не у каждого взрослого, а тут…       — Она же ребенок? — переспросил Ниатар. — Не понимаю, когда дети людей считаются детьми, а когда уже перестают ими считаться.       — Подросток, — кивнула Денеф. — Ну так что? Поможешь?       — Посмотрим, — уклончиво ответил Зиртус, уже понимая, что ему не отвертеться. Он поднял взгляд на азари повторно и спросил: — Ты же понимаешь, что мне придется с кем-то договариваться насчет этого места.       Азари сверкнула глазами и кивнула.       — Сделай что потребуется, я перечислю кредиты за помощь. Или ты можешь сам за ней присматривать периодически. Ну так что?       — Выбираю кредиты, — фыркнул Ниатар. — К завтрашнему дню все будет улажено.       Денеф ухмыльнулась и отошла от стойки. Зиртус вернулся к монотонной работе, где на третьи сутки узнал подводные камни и где научился не задавать неудобных вопросов. Первым делом он проверил текущий состав блоков А3 и А4, затем вычеркнул тех, кого перевели на аренду квартир в секторах или кто воссоединился с родными и близкими. Просто так из доков люди не уходили, но приличное количество за последние сутки распределилось между нижним сегментом Цитадели и жилым кварталом Джеод. Также на шесть имен были высланы особые приглашения в Президиум. Иногда Зиртус завидовал тем, кто менял грязные уродливые доки на сверкающее чистотой Кольцо.       Ближе к обеду турианцу все же удалось выискать две соседних койки у стены, прямо напротив его поста. Он зарегистрировал имена девушки и азари, о которой упоминала Денеф, и с чувством выполненного долга отправил сообщение на инструментрон помощницы. В середине дня Лиатус угостил его бутербродом и принес кофе в больших картонных стаканах. Дневной список Зиртус опубликовал на полчаса раньше, словно хотел замять утреннюю ситуацию с задержкой. И вновь наткнулся взглядом на нее.       Человек начинала его раздражать. Почему она задерживается всякий раз? Почему ей требуется дополнительных полчаса на то, чтобы маячить возле стойки? Он вынужден был признать, что она нисколько ему не мешает, но коварное любопытство, банальное донельзя, раздражало не меньше, чем сам факт ее пребывания здесь. Какая ему разница, почему она здесь? Тем более что он знал ответ. Все они бежали от войны, все искали защиты и безопасности.       — Что ты здесь делаешь?       Вопрос вылетел изо рта быстрее, чем турианец сумел это понять.       Девушка перевела на него взгляд и пожала плечами прежде, чем вернуться к созерцанию верхнего монитора. Руки за спиной, покачивается на ногах.       — Жду.       Турианец сдвинул надбровные пластины и промолчал. Затем все же открыл рот и задал следующий вопрос, подпитывающий его любопытство.       — Кого ждешь? Родственников? Друзей?       Она пожала плечами, но все же ответила:       — Родителей. Они посадили меня на корабль и сказали, что прилетят попозже.       — Понятно.       На самом деле, что ему говорить в подобных случаях? Они спасли ее, а сами вероятнее всего погибли при первой же атаке Жнецов. Ниатар знал, что людские колонии были на порядок хуже защищены от галактических опасностей, чем колонии Иерархии или даже саларианцев. Тем более что от разумных машин из темного пространства.       Девушка опустила взгляд и посмотрела на Зиртуса. Ниатар внутренне подобрался, как зверь перед прыжком. В голове немедленно стали всплывать обрывки разговоров с матерью. Турианка не забывала напоминать обоим сыновьям насколько она ненавидит человеческих выродков. При взгляде на девушку красочные эпитеты, которых удостаивались люди на турианском языке, переставали иметь всякое значение. Ниатар поджал мандибулы и взглянул на нее в ответ, буравя взглядом блеклые голубые глаза.       — Ладно, — наконец выдавил он. — Постарайся не влипнуть в неприятности. Я уверен, что твои родители вот-вот прилетят.       Турианцы не лгут, и Зиртус тоже попытался не соврать. В конце концов, почему он не мог быть уверен в том, что ее родители все еще могут прилететь? Он верит вместе с ней, вот и все. Или находит своей вынужденной лжи оправдания. Настоящие турианцы так не поступают, а он поступил. Что ему теперь, метки с лица стереть?       И почему его так должно заботить благополучие человеческой самки? Смотреть противно. Ни костяных наростов, ни изящных изгибов лицевой маски. Пф.       — Да, — кивнула она, и ее лицо просветлело. — Может быть, они никак не могут найти подходящий челнок или просто… — Она помолчала, обдумывая какую-то мысль. — Может, они просто захотели сначала помочь людям из нашей колонии. Они крайне… ответственные люди.       Зиртус рассеяно кивнул. Он опустил взгляд и уткнулся в монитор компьютера. Сейчас ему хотелось побыть одному, но возле стойки возникла новая фигура. Эту человеческую особь он вспомнил сразу. Ей было не лень ошиваться вокруг него целыми днями. С утра его обычно преследовал взгляд, к вечеру девица не стеснялась крутиться вокруг стойки под якобы благовидными предлогами.       Но правила есть правила, и он не мог прогнать ее. А еще правила предписывали ему общаться с ней уважительно и не повышать голос.       — Вам что-то нужно, мисс Мариса? — спросил он самым добрым голосом. Мандибулы резко дернулись, и это было единственным признаком недовольства турианца.       — Только ваше внимание, — улыбнулась девушка.       Она была хрупкой, и ее волосы в отличие от бледно-голубоглазой были не светлыми, а темными, почти черными. Они ниспадали, окутывая круглое лицо.       — Моего внимания требуют все, поэтому давайте покороче.       Ему показалось, что он услышал смешок и чуть повернул голову, чтобы проверить. Беженка, ожидавшая родителей, скосила глаза на девушку у стойки, в ее глазах впервые за долгое время плескалось веселье. Но не такое, какое обычно привык видеть Зиртус. В голубых глазах была усмешка.       Закончив разбираться с выдуманными проблемами человеческой женщины, Зиртус Ниатар привычно повернулся к голубоглазой компаньонке и понял, что ее там нет. Ушла. Ну и хорошо. Теперь-то его уж точно никто не будет отвлекать от работы. А работа у него была и скапливалась мгновенно.       — Завтра ты охраняешь мемориал.       Лиатус швырнул на стойку три красных папки с новыми распечатками на беженцев. Бумага и бумажные носители в Цитадели не использовались уже давно, но сейчас был особый случай. В связи с нагрузкой на внутреннюю сеть запроса данных можно было ожидать неделями. Зиртус быстро привык к этому и просил Лиатуса по возможности распечатывать все, что было в общем доступе на несколько дней вперед.       — Я на твоем месте посижу, — прищурился турианец. — А ты подержишь винтовку для вида, может разнимешь парочку батарианцев или людей, предотвратишь, так сказать, межрасовый и межвидовой конфликт.       — Перестань, — поморщился Зиртус.       Он бросил рассеянный взгляд на койки, которые зарезервировал для беженки. Он до сих пор не понимал, почему вдруг эта особь стала занимать его мысли.       Он просто делает одолжение Денеф. Завтра придет обещанная азари из поддержки населения и поможет голубоглазому подростку определиться с ее будущим на Цитадели. Может, переведет в жилой сектор или что-нибудь вроде того.       День прошел относительно спокойно. Вечерние списки были готовы к публикации, и сам того не подозревая Ниатар высматривал девчонку. Ее нигде не было. Обычно в это время она уже маячила неподалеку, но не подходила. Турианец сверял данные, отвечал на вопросы и впервые не ждал, пока за ним зайдет Экелона.       Мониторы вверху мигнули, принимая информацию, и возле стойки стали собираться люди, азари и турианцы, желавшие поскорее разрешить все сомнения.       Ее по-прежнему не было. Зиртус ощутил в душе легкое покалывание. Как будто что-то назойливое мешало ему спокойно воспринимать действительность.       Он припомнил все красочные оскорбления из уст матери, вспомнил себя у древа, прощающегося с отцом раз и навсегда. Он вспомнил яркую ненависть к человечеству. Он вспомнил, как ему не нравились самодовольные и грубые люди, как он смотрел сквозь них, пытался не замечать их присутствия на Цитадели. Он действительно недолюбливал эту самовлюбленную и эгоистичную расу, самую эгоистичную расу в Галактике. Из-за этого он в свое время ушел из СБЦ, вернулся лишь из-за раны да и из-за того, что на Цитадели ему, откровенно говоря, было нечего делать.       Но однажды это закончится, и он вернется на поле боя. Встанет в строй.       Зиртус Ниатар поднял взгляд и увидел девчонку в дальнем конце дока. Она сидела на скамейке, подтянув колени к подбородку. Глаза ее были опущены, но турианец узнал бы ее и по прическе, по светлым волосам. Он смотрел на нее изучающим взглядом, словно хотел примирить себя с новой правдой. Неожиданно девушка подняла глаза и встретилась с его взглядом. Зиртус не успел отвернуться и быстро потупился, сделав единственно возможный маневр: уткнулся в компьютер.       Затем турианец активировал инструментрон и, зная, что потом он тысячу раз еще пожалеет о поспешном и нетипичном для него решении, набрал Денеф.       — Ладно, — сказал он негромко. — Я сам прослежу за девчонкой.