Затерянный мир. Продолжение

От автора: В этой главе, особенно в первой её части, некоторые второстепенные персонажи и кое-какие фразы также позаимствованы из оригинала – романа Артура Конан Дойла «Затерянный мир». ___""___ 1 -Дамы и господа, пожалуйста, ведите себя дисциплинированно!- Высокий седовласый мужчина вскинул руки, призывая аудиторию к спокойствию. В этом жесте было столько уверенности и решимости, что публика поневоле утихла. –Благодарю вас.- Герцог Дархемский, председательствующий на этом собрании, бросил взгляд на большие часы, висящие слева от помоста. –Ровно семь вечера. Мы можем начать. Ещё раз прошу вас вести себя цивилизованно. Я понимаю, что многие не смогли попасть на нынешнюю лекцию, однако здание Куинс-Холла не резиновое. Обычно оно более чем просторно, но сегодня не вместит всех желающих. Помещение и так забито до отказа,- последние слова он произнёс с особым ударением, выразительно взглянув на вход в огромный зал и обращаясь к тем, кто столпился снаружи, но жаждал проникнуть внутрь. Прямым текстом велеть им убираться герцог не посмел. –Если те, кому не повезло, не будут шуметь и мешать, мы оставим двери открытыми, чтобы всё сказанное на подмостках было услышано людьми, находящимися за пределами аудитории. Спасибо за понимание.- Он приосанился, вытянувшись струной, и заговорил громко, патетично: -Наверное, многие из вас помнят состоявшееся здесь же четыре года назад заседание; когда профессор Джордж Эдуард Челленджер объявил о своём намерении создать экспедицию для путешествия в Южную Америку с целью проверки информации о наличии некого плато, на котором обитают динозавры.- В чём-чём, а в простоте речи герцога упрекнуть было нельзя. Он определённо кривил душой, выражая уверенность в том, что научное собрание четырёхлетней давности осталось в памяти нынешней публики. Большинство из тех, кто пришёл сегодня, были весьма и весьма далеки от науки, и в Куинс-Холл их привела не научная пытливость, а любопытство, разыгравшееся благодаря неисчислимым и невероятным слухам и домыслам, взметнувшимся, едва до Европы дошла весть о том, что пропавшие исследователи внезапно объявились и вот-вот вернутся в Великобританию. Две трети присутствующих не просто не помнили то знаменательное заседание, но и вообще лишь недавно услышали о профессоре Челленджере и его экспедиции. -Прежде всего,- продолжил герцог, -я позволю себе, от своего лица и лица всех присутствующих, выразить общую радость по поводу того, что профессор Челленджер и его отважные спутники возвратились из своего опасного путешествия живыми и невредимыми.- Он повернулся к столу, находившемуся по левую сторону эстрады, за которым сидели все выжившие члены экспедиции, а также миловидная молодая блондинка – Вероника. Герцог отвесил полупоклон и выдал сдержанный жест, видимо, означающий радость. -Не считая глубокоуважаемого профессора Артура Саммерли, который, к несчастью, трагически погиб на том плато. Мы все скорбим, и никто из нас не забудет его. Но, полагаю, я и так отнял у слушателей достаточно времени. Предлагаю безотлагательно начать непосредственно лекцию, ради которой мы все здесь собрались. Предоставляю слово профессору Челленджеру. Джордж, прошу Вас.- Герцог Дархемский отступил вправо и занял своё место за ещё одним столом, присоединившись к нескольким именитым зоологам и палеонтологам, приглашённым в качестве экспертов. Челленджер величественно поднялся со своего места и направился к центру помоста, перед этим бросив взгляд на друзей. Рокстон и Мелоун, одетые в приличные чёрные костюмы с белоснежными новыми рубашками, смотрелись как-то непривычно. Но в глазах обоих учёный видел то же, что и в течение последних четырёх лет – поддержку и готовность помочь в любую секунду. Челленджера посетила забавная мысль: если сейчас в зал неожиданно нагрянет толпа каннибалов или вломится стадо рапторов, охотник и журналист моментально бросятся разбираться с ситуацией. В этом им, безусловно, поможет Вероника. Хоть она наряжена в очаровательное нежно-голубое платье с бирюзовой вышивкой, и причёска у Хранительницы сделана по последней лондонской моде, Вероника всё равно остаётся Вероникой – смелой и ловкой девушкой, умеющей за себя постоять. А уж если к компании присоединится мисс Кру, у налётчиков не останется никаких шансов. Маргарит – опасная женщина; которая, однако, умеет казаться хрупкой. Сейчас, глядя на красавицу в изящном красном одеянии, великолепной шляпе с поднятой чёрной вуалью, трудно было поверить, что это прелестное создание способно справиться и с человекообезьяной, и с динозавром, и много с кем ещё. Профессор улыбнулся своим товарищам, они ответили тем же. Рокстон ободряюще кивнул, Мелоун подмигнул, Маргарит сжала кулаки, а Вероника приложила ладонь к сердцу. Мол, вперёд, Челленджер, настал Ваш звёздный час, которого Вы ждали несколько лет! Мы все с Вами! Учёный сделал глубокий вдох и обратил свой взор на огромную аудиторию. В большом, если не сказать «гигантском» зале собралось, казалось, несметное множество людей. Трудно было их подсчитать, однако число зрителей-слушателей явно переваливало за пару тысяч. В первых рядах важно восседали разодетые леди и джентльмены, следующие места занимали люди более скромного достатка. По мере отдаления от помоста плотность зрителей увеличивалась, и возле противоположной эстраде стены народ уже не просто толпился, а слился в какую-то кучу-малу. Джордж Эдуард ещё раз вздохнул и громко обратился к аудитории: -Добрый вечер, дамы и господа!- При этих словах болтуны в зале моментально смолкли. –Для начала хочу поблагодарить всех вас,- профессор особенно выделил слово «всех», взглянув на выход, за которым толпились неудачливые слушатели, -за то, что проявили интерес и нашли время прийти сюда. Обещаю, вы не будете разочарованы. Далее профессор коротко рассказал о том, как вообще зародилась идея путешествия в Южную Америку и поисков Затерянного мира, как была создана экспедиция, как исследователи добрались до поставленной цели и почему столь долгое время не имели возможности вернуться обратно. Профессор выдал минимум информации, тщательно избегая малейших намёков на мистику (вряд ли бы учёные мужи за столом справа это поняли и смолчали, во всяком случае, не стоило сразу навлекать на себя их негодование) и указания конкретных географических названий или каких-либо примет, могущих подсказать месторасположение плато. Затем Челленджер поведал о том, что рискованное предприятие оказалось не напрасным, и исследователи действительно обнаружили на плато доисторических животных, а также множество цивилизаций, ранее считавшихся исчезнувшими с лица Земли. Едва профессор начал рассказывать об удивительных открытиях, как аудитория взорвалась аплодисментами, свистом и одобрительными выкриками. Однако после первого приступа восторга последовали скептические выпады и насмешливые сомнения. Не обращая внимания на посторонние комментарии, рыжеволосый учёный продолжал своё повествование. В конце концов, сегодняшнее собрание было названо лекцией, а лекция подразумевает выдачу информации. Свои смелые заявления Челленджер периодически подкреплял фотографиями, которые демонстрировал всему залу с помощью проектора. Разумеется, снимки не могли не произвести колоссального впечатления. Несколько птеродактилей, кружащих над трупом какого-то ящерицеобразного исполина, трицератопс на водопое, тираннозавр-Рекс, преследующий раптора, - при появлении новой картинки зрители всякий раз охали и начинали перешёптываться, а те, кто топтался снаружи, вновь пытались прорваться в зал. Заканчивая свою лекцию, профессор не объяснил, как именно экспедиции удалось покинуть плато, лишь вскользь упомянул о том, что выход оказался совершенно другим, нежели представлялось. Публика неистовствовала. Пока трудно было понять, как настроено большинство – положительно или скептически, но равнодушным не остался никто, это точно. Поражённые рассказом учёные мужи долго и напряжённо молчали. Наконец, председатель поднялся со своего места, подошёл к Челленджеру и пожал тому руку. -Думаю, мы все должны поблагодарить профессора за интереснейший доклад. -А что дальше?- выкрикнул кто-то из зала. –Вы собираетесь снарядить новую экспедицию на плато? Не успел Челленджер открыть рот, как герцог Дархемский бодро ответил: -Разумеется. Мы планируем снарядить повторную экспедицию уже к концу октября. -Неужели?- Челленджер, который о таком намерении слышал впервые, с насмешливым удивлением взглянул на герцога. –Позвольте спросить, кто же будет принимать участие в мероприятии? Председатель ответил немного виновато, словно извиняясь за то, что не оповестил профессора раньше, и вместе с тем довольно и возвышенно: -Предполагается, что в экспедиции примут участие двадцать человек. Большей частью это, само собой, будут учёные, однако для охотников и путешественников также места найдутся. Набор уже идёт, и, должен сказать, от желающих записаться нет отбоя. -Что Вы говорите!- уж слишком спокойно и доброжелательно усмехнулся профессор. –Вынужден Вас огорчить: всё это пустые хлопоты. -Отчего же?- удивился председатель. -Оттого, что экспедиция не попадёт на плато, не зная его координат. -Но ведь Вам и Вашим спутникам эти координаты прекрасно известны. -Ещё бы. -Тогда я не понимаю, какие могут быть трудности. -Очень простые: ни я, ни мои товарищи не собираемся разглашать местоположение Затерянного мира. По залу прокатилась волна возмущённо-недоумённых криков, а герцог Дархемский покачнулся и пролепетал: -Как это не собираетесь? -А вот так. Есть объективные причины, по которым мы считаем, что лучше оставить плато в покое и не позволять вторгаться туда полчищам людей из большого мира. Рокот зрительских рядов стремительно перерастал в бушующий рёв. Из возмущённых перешёптываний и восклицаний стали выплёскиваться отдельные, особо громкие, фразы-выкрики: -Это нечестно! -Шарлатан! -Так нельзя! -Что теперь будет? -Заставьте его! Придя в себя, герцог Дархемский набросился на профессора: -Что за шутки?!! -Это отнюдь не шутки, господин председатель. Затерянный мир останется затерянным, смиритесь. -Тогда какой смысл был во всём этом?! Зачем вы подняли шумиху вокруг своего возвращения, зачем устроили публичную лекцию? Челленджер посмотрел на председателя снисходительно, словно на дитя, просящее объяснить очевидное. -Шумиху подняли не мы, а пресса. Сегодняшнее собрание и моё выступление – дань истине. Люди имеют право знать. А уж верить или нет – пусть каждый решит для себя сам. К тому же, разве я не доказал правдивость своих заявлений?- Профессор повернулся к коллегам за столом. –Привезённые мною образцы доисторических растений и насекомых, считавшихся вымершими, и несколько яиц тираннозавров и птеродактилей – это ли не подтверждение достоверности моих,- он оглянулся на товарищей, -наших слов? -Нет!- Один из учёных поднялся, его мощная фигура нависла над столом подобно грозовой туче. –Не подтверждение. Растения и насекомые, действительно, занятные. Но их Вы могли насобирать где угодно, не обязательно на этом своём доисторическом плато. -Правильно!- раздалось из зала. Челленджер метнул негодующий взгляд вглубь аудитории, но не вычислил нахала и вновь переключился на оппонента. -А как же яйца динозавров, доктор Иллингворт? -Из них ведь никто не вылупился. -Чего же Вы ожидали? Такой путь, резкая перемена климата. Но не говорите мне, что зародыши не были исследованы.- Рыжебородый профессор хмыкнул. –Мы прибыли в Лондон только вчера, и я сразу передал образцы коллегам. Неужели за сутки не сняли скорлупу? Не верю. -Сняли. И были весьма впечатлены. Однако нельзя со стопроцентной уверенностью утверждать, что это не виртуозная фальсификация. Челленджер аж всплеснул руками, но быстро успокоился. Он прищурился. -Доктор Иллингворт, Вы, случайно, не путаете меня ни с кем? Я не Господь-Бог и даже не волшебник. Несколько коллег профессора и доктора разом открыли рты, чтобы поддержать первого (Иллингворт явно перегибал палку), но, узрев свирепое выражение на лице второго, замерли. Впрочем, и без этой поддержки в данном вопросе все присутствующие были на стороне Челленджера. Джордж это отчётливо осознавал, посему предпочёл более не спорить относительно зародышей. -Полагаю, фотоснимки вас тем более не убедят,- усмехнулся глава экспедиции. Иллингворт чуть не расхохотался. -Ну разумеется! В наши дни искусство фото-подделок достигло невероятных высот. Как к человеку Челленджер не имел к Иллингворту никаких претензий, вполне возможно, что тот в быту был славным малым. Но на научном поприще вряд ли бы нашёлся кто-то агрессивнее. Иллингворт имел привычку намертво вцепляться в свои собственные мнения и отстаивать их с пеной у рта, не скупясь на усердие и нередко переходя границы приличия. Он и Челленджер уже не первый раз, образно выражаясь, скрещивали шпаги, и всякое противостояние неизменно сопровождалось бурей эмоций. -Что ж,- Джордж сложил руки. –А как насчёт моих спутников? По-вашему, они обманщики? Иллингворт подавил смешок и постарался молвить деликатно: -Давайте будем объективны. Четыре года назад один человек говорил весьма странные вещи. Теперь о странностях, ещё более невероятных, говорят пять человек. Разве это критерий истины? -Этот человек, кажется, обвиняет меня во лжи?- ровно, не повышая голоса, уточнил Рокстон с такой интонацией, что на мгновение вся аудитория застыла. Затем Иллингворт продолжил, как ни в чём не бывало: -Я никого не хочу оскорблять… -Однако оскорбляете!- раздалось с задних рядов. -…но разве моё предположение не разумнее небылиц, которые мы сегодня слышали? Согласен, репутация членов экспедиции… кхм, большинства членов экспедиции весьма достойна. Но кто из нас безгрешен? Ведь столь велик соблазн «слегка» приукрасить приключения, чтобы вызвать публичный интерес к своим статьям или потешить охотничье самолюбие…- При этих словах Мелоун и Рокстон живо поднялись, но Вероника и Маргарит сумели удержать своих благоверных, унять и убедить присесть обратно. -…И уж конечно, чтобы поразить коллег, оставить след в науке любой ценой, подыграть собственному самолюбию и вообще оправдаться в своих абсурдных высказываниях четырёхлетней давности. Побелевший от негодования Челленджер сжал кулаки, стиснул зубы и стал про себя считать до десяти, чтобы успокоиться. Тем временем Иллингворт подвёл итог своей речи: -Лично я считаю, что всё это хорошо поставленное представление, ничего больше. -Представление?- Челленджер усмехнулся. –Представление… Тогда позвольте мне его завершить. А конец представления, как известно, должен быть эффектным.- Профессор подал знак товарищам. Лорд и репортёр встали и быстро исчезли за эстрадой. Не минуло и минуты, как они вернулись, внеся и поставив на помост что-то кубообразное, накрытое плотной чёрной тканью. Когда подошедший Челленджер торжественно сдёрнул материю, выяснилось, что она скрывала бамбуковую клетку, высотой ребра приблизительно полтора метра. Гораздо интереснее клетки было существо, которое в ней притаилось. Оно напоминало очень крупную, уродливую птицу с длинным клювом, закутанную в грязную серую шаль. -Прошу,- Челленджер по-королевски взмахнул рукой. –Этот птенчик – мой последний подарок Зоологическому Обществу. Если и он не послужит неопровержимым доказательством, то я сдаюсь. Заседавшие за столом быстро переместились к клетке и облепили её со всех сторон, сверля взглядами «птенчика», испуганно вжавшегося в угол. Слушатели-зрители тоже проявили любопытство: сперва поднялись с мест, а потом и вовсе надумали подойти вплотную. В результате возле эстрады быстро образовалась густая сутолока. Кое-кто исхитрился влезть на подмостки. Челленджер, Рокстон, Мелоун, Маргарит и Вероника весело следили за буйным интересом, бурлящим вокруг клетки. -Что это? -Неужели это то, о чём я думаю? -Невозможно! -Не верю своим глазам! -Бог мой! Даже Иллингворт забыл о скептицизме, прильнув к решётке из бамбука. -Птенец доставил нам немало хлопот в дороге,- продолжал вещать Челленджер, упиваясь произведённым эффектом, –но оно того стоило. Могу вас заверить… Что вы делаете? С ума сошли?! Не открывайте клетку! Предупреждение запоздало. Купившись на затравленно-флегматичный вид создания, кто-то решил рассмотреть живое ископаемое обстоятельнее, быстро разобрался с замком и распахнул дверцу, вероятно, полагая, что постоялец клетки дезориентирован и в таком состоянии ни на что не способен. Однако сам «птенчик» по этому поводу, очевидно, имел другое мнение. Едва исчезла преграда, узник буквально выпрыгнул наружу. Окружающие в едином порыве заорали и отшатнулись, некоторые даже навернулись с помоста. -Что вы наделали!- возопил Челленджер. В ту же секунду существо расправило «шаль», оказавшуюся не чем иным, как крыльями, и взмыло над эстрадой. Слушатели-зрители в ужасе завизжали и рванули к выходу. Массовое бегство не удалось, поскольку одному людскому потоку противодействовал другой – те, кто был за пределами зала, с новой силой отчаянно стремились пробиться внутрь, чтобы утолить любопытство, подстёгнутое возгласами и криками тех, кто находился в аудитории. Растравленный птеродактиль сначала решительно нацелился на учёных заседателей. Минуту-другую погоняв по помосту весь руководящий состав Лондонского Зоологического Общества, в том числе и доктора Иллингворта, ящер принялся кружить над зрительскими местами. Что тут началось! Визг, вопли и истерический ор умножились троекратно. Люди опять попробовали сбежать и опять натолкнулись на равное противодействие. В районе входа-выхода завязалась драка. В самом зале периодически кто-нибудь падал в обморок – когда птеродактиль пролетал особенно низко. А ведь это был лишь детёныш. Подросший со времени покидания плато, но всё-таки не взрослая особь. Впрочем, назвать это создание маленьким язык бы повернулся не у многих. Из всех ныне обитающих на Земле птиц оно уступало по размеру разве что страусу. Прибавьте к этому горящие хищной злобой глаза, усаженный острыми зубами клюв и бесспорно недружелюбные утробные крики (помесь змеиного шипения с вороньим карканьем) и поймёте, почему народ столь охотно предавался панике. Хотя, два-три журналиста быстро оклемались и схватились за фотоаппараты. От вспышек и дыма птеродактиль совсем обезумел. Он поднялся к потолку, сделал десяток широких кругов, после чего, наконец-то завидев путь к спасению, метнулся в окно. Оно было закрыто. Но что такое пара деревянных палочек и кусок стекла для доисторического ящера? Да летун их даже не заметил! Рванул напролом, только его и видели. Когда отзвенело разбитое стекло, в зале воцарилось глобальное онемение и, как следствие, поразительная тишина. Все замерли, глядя на пятерых путешественников. Челленджер с товарищами отнюдь не планировали напускать на «неверующих» птеродактиля. Тем не менее, друзья с удовольствием наблюдали за развитием событий. А теперь поняли, что такое поведение было не совсем корректным. -Думаете, они разозлились?- негромко просила Вероника, пытаясь прочесть хоть что-нибудь на окаменевших лицах в толпе. -Думаю, нам пора искать чёрный вход, то есть выход,- тем же тоном отозвалась Маргарит. И вдруг аудитория разразилась аплодисментами. -Герои! -Вы молодцы! -Браво! -Ура! -Да здравствует Челленджер! Восторженные вскрики, хлопанье в ладоши, одобрительный свист слились в общий гул. Затем кто-то предложил: -Качать их! Мысль тут же одобрили. -Качать их! -Качать! Гурьба хлынула к путешественникам. Каждого из них подхватили и либо начали подбрасывать (при этом не забывая ловить), либо усадили на чьи-то плечи. Очередная народная идея не заставила себя ждать. -На улицу! Все на улицу! 2 -У меня до сих пор всё перед глазами плывёт, едва вспомню,- пожаловалась Маргарит. –Кажется, нас вчера пронесли на руках по всему Лондону! -Если быть точным, то от Ленглем-отеля до Оксфордской площади,- улыбнулся Мелоун. –Согласитесь, это было весело. Процессия по Риджент-стрит прошла на славу. -Мне тоже понравилось,- промурлыкала Вероника. -А кому такое может прийтись не по душе?- Рокстон нежно посмотрел на брюнетку. –Признайся, в глубине души ты довольна. -Ну,- молодая женщина скосила глаза, -может, немножко. И всё равно с качанием переусердствовали. Две влюблённые пары весело проводили время в апартаментах Рокстона, которые охотник снял в Олбени – знаменитом аристократическом муравейнике, как называл это место Мелоун. За окнами стоял прекрасный ясный денёк, очень погожий, но друзья не стремились на улицу. Во-первых, им уже порядком надоели полчища журналистов и поклонников, повсюду преследующие путешественников. Во-вторых, друзья хотели провести побольше времени вместе, как следует пообщаться перед скорым расставанием. -Когда вы с Вероникой отправляетесь?- спросила Маргарит у Нэда, слегка помрачнев. -Пароход до Нью-Йорка отходит в пятницу. -В эту? -Да. -И что, вы не появитесь в Англии ещё полгода? -Скорее всего. Я хочу, чтобы презентация моей книги прошла здесь, но ведь книгу ещё надо написать, и это лучше делать в привычной для себя обстановке. Вдобавок, я соскучился по родственникам, коллегам, своей работе. В конце концов, там моя Родина. -Вы будто оправдываетесь,- усмехнулась брюнетка. -Это Вы на меня так влияете. -Разве? -Конечно! Я же Вас страшно боюсь! -Серьёзно? -Неужели не замечали? Мне казалось, это очевидно. -Я так ужасна?- притворно нахмурилась молодая женщина. -Только в гневе. -Рокстон, Вы посмотрите, как мило они беседуют,- не удержалась Вероника и задорно поглядела на лорда. –Может, нам с Вами стоит призадуматься? Джон весело кивнул. -Определённо, Вероника, определёно. У этих двоих явно какие-то секреты. -Что?- возмутился Мелоун. –Ничего подобного! -Видите, как занервничал?- продолжала потешаться Вероника и наклонилась к журналисту. –А куда это вы сегодня утром ездили вдвоём? Вас не было три часа. -Ты засекала время?- Мелоун попытался сострить, чтобы отвлечь внимание лорда и Хранительницы от данной темы, а самое главное – от побелевшей Маргарит. Чёрт, она ведь с таким трудом пришла в себя! Манёвр не сработал. Рокстон сразу заметил резкую перемену в лице жены. -Маргарит, в чём дело?- насторожился Джон. Брюнетке не хотелось ни лгать, ни рассказывать. Но лгать всё-таки не хотелось больше. -Мы с Мелоуном были в одном доме…- Она облизнула губы. –В доме моих родителей. Нэд нашёл его для меня. -Как?- опешил Рокстон. Вероника бросила на жениха вопросительный взгляд. Репортёр был краток: -Своим оригинальным методом.- Поняв, что требуется более чёткое пояснение, он добавил: -Через видения. На самом деле процесс был куда более долгим, чем объяснение, поскольку видения – это не справочник. Нэд нашёл сначала могилу бабушки Маргарит, а затем, по фамилии и некоторым другим скупым данным, через знакомых в полиции и мэрии, отыскал и дом. -Ты виделась с родителями?- тихо спросил Джон. Маргарит кивнула. -И… как? Молодая женщина сухо ухмыльнулась: -Ничего общего с моими мечтами и фантазиями.- Она умолкла. Никто не просил продолжать, все понимали, насколько это больно для Маргарит, как бы она ни бодрилась. И всё-таки, после долгой паузы, брюнетка вновь заговорила. –Правда, дом красивый. Небольшой, но аккуратный и ухоженный, похож на кукольный. Горничная вежливая. Весёлая, забавная. Ей на вид лет под шестьдесят, наверное, она уже работала здесь, когда я… Ну вы поняли.- Маргарит забралась с ногами на кресло и поёжилась, будто от холода. –И внутри всё чисто, опрятно. А стены сплошь увешаны фотографиями и картинами – портретами и сценами из театральных постановок.- Она заостряла внимание на деталях, чтобы было больше времени собраться с духом. –Горничная осведомилась, как нас представить, мы назвали имена, она тут же попросила расписаться где-нибудь на память. Не помню, кажется, я поставила подпись на каком-то настенном календаре. -Да,- подтвердил Нэд. –Я тоже. -А потом появилась «миссис» - хозяйка дома.- Маргарит усердно улыбнулась и остановилась. -Весьма миловидная дама,- сказал Мелоун, заполняя паузу и давая рассказчице передохнуть и сосредоточиться. –Очень похожа на саму Маргарит, хоть волосы гораздо светлее. А уж глаза – один в один. -Правильнее было бы сказать, что это я на неё похожа.- Брюнетка быстро набралась сил. –Анабелль Кэтрин Торнберри. Так зовут мою мать.- Маргарит покачала головой. –Она спросила, что нам нужно, а я так растерялась, что… что и ответить не смогла. Я надеялась, она заметит медальон на моей шее и сама всё поймёт. Этого не случилось. Мелоун придумал какую-то причину, и нас пригласили пройти в гостиную. Пошла только я, Мелоун остался в прихожей, сказал, что лучше подождёт там. Я толком не расслышала, как Нэд объяснял наше появление, но, кажется, Анабелль решила, что мы журналисты и хотим написать о ней статью.- Молодая женщина обхватила колени руками. –Гостиная была уютная, прибранная… Я могла бы играть тут в детстве… Мне бы нравилось…- И опять вымученная улыбка. –Мелоун, я ведь так и не поблагодарила Вас за то, что помогли в поисках. И что сопровождали меня… -Бросьте. Для чего тогда друзья? «А мужья?»- сердито подумал Джон, но промолчал. -Ты не обязана посвящать нас во всё это,- Вероника присела на корточки перед подругой и взяла ту за руку. -Нет, я хочу рассказать.- Маргарит с благодарностью посмотрела на блондинку. –Тем более, что повествование получится не большое. Последняя фраза была переполнена обидой, режущей слух. -Что произошло?- Джон спросил мягко, но в голосе чувствовались нотки тревоги. Кто посмел обидеть его Маргарит?! -Ничего особенного,- хмыкнула бывшая мисс Кру. –Анабелль трещала без умолку – о себе, о своей карьере, о сыгранных ролях и былых поклонниках. Она, наверное, впрямь была знаменитой актрисой. И очень красивой. На стенах не было свободного места – сплошные портреты Анабелль да фотографии со спектаклей, в которых она играла. Я выпячивала свой медальон, как могла, только что не подпрыгивала грудью вперёд, а Анабелль в упор не видела. Она, вообще, видит только себя! Говорила и говорила, всё про себя и про театр, про театр, про театр (эта женщина на нём помешана). И чем больше она говорила, тем меньше мне хотелось расспрашивать и слушать, даже о себе, если б она надумала рассказать. Я уже собиралась уйти, но тут появился мой отец. Я почему-то такими всегда и представляла себе режиссёров: невысокий, дёрганый человек в очках, всклокоченная причёска… Он-то сразу увидел медальон. -И что?- Рокстон понизил голос да шёпота. -Сказал: «Прости». И всё. Я попросила фотографию своей бабушки и ушла. Никто меня не останавливал, не пытался обнять или хотя бы полюбопытствовать, как я жила все эти годы.- Маргарит потянулась за своей сумочкой, достала снимок в рамке и протянула его мужу. –Моя бабушка. Красивая, правда? Рокстон внимательно взглянул на фотографию статной пожилой женщины со строгой причёской и добрыми глазами. Чёткие, классические черты лица, в самом деле, свидетельствовали о былой красоте, смазанной временем. -Правда.- Джон вернул снимок. –Дорогая, мне жаль, что всё так вышло. Маргарит улыбнулась по-настоящему. -А мне не очень. Даже плакать не хочется. Я просто-напросто разочарована. И злюсь на себя саму. О чём я думала, когда надеялась встретить любящих родителей? Я всю жизнь себя обманывала. Мелоун правильно мне однажды сказал – эти люди не стоят того, чтоб я из-за них изводилась.- Она старалась казаться беззаботнее, чем была на самом деле, и все это понимали. Каждый захотел обнять Маргарит, утешить. Но она сейчас явно не была настроена на нежности, по крайней мере, от всех сразу. Рокстон присел рядом с женой и поцеловал её в щёку, погладил по руке, прижал к себе. -Джон, я не переживаю, честно. Я куда больше волновалась вчера утром, когда знакомилась с твоей матерью. И когда мы разговаривали с семьёй Саммерли… Со мной всё нормально. К тому же, день не прошёл совсем уж впустую – я побывала на могиле бабушки. -С Мелоуном? Брюнетка поневоле усмехнулась: -Ревнуешь? Рокстон свёл брови. -Нет, негодую. Я понимаю, что только Мелоун мог найти твоих родителей. Но почему, после того, как он их отыскал, ты пошла туда с ним, а не со мной? Почему сразу не рассказала мне и не попросила пойти с тобой? Маргарит приоткрыла рот, но ответила не сразу. -Наверное, не хотела, чтоб ты видел, если что-то пойдёт не так, если я, например, вдруг разрыдаюсь. Знаю, это глупо… Рокстон, несомненно, смягчился. Он больше даже не пытался выглядеть суровым. -Маргарит, я твой муж, и если уж кому и утешать тебя, когда ты вдруг разрыдаешься, то в первую очередь мне. -Ладно, я поступила необдуманно.- Женщина лукаво стрельнула глазками. –Я просто ещё не привыкла к статусу твоей жены. …Они поженились в первом же «цивильном» городке, до которого добрались. Строго говоря, это был и не город, а большая деревня. Но там нашлась церковь со священником и подобие мэрии – всё, что нужно, чтобы сыграть и узаконить свадьбу. Ни Рокстон, ни Маргарит не захотели дожидаться прибытия в Англию, даже несмотря на то, что у лорда там была мать, которая, безусловно, хотела бы присутствовать на столь важном мероприятии. Пара боялась расставания, боялась неожиданностей, которые мог преподнести большой мир, поэтому решила как можно скорее узаконить свои отношения, крепко-накрепко связать себя друг с другом. Не считая священнослужителя и местных чиновников, на церемонии присутствовали только Челленджер, Мелоун и Вероника; и, конечно, Рокстон с Маргарит (куда ж без них?). Костюма жениху не нашлось, пришлось обойтись обыкновенными штанами и чистой белой рубашкой. А вот для Маргарит каким-то чудом выискали подходящую одежду – одна из старожилок деревни отдала (именно отдала, а не променяла на деньги, хотя Рокстон и Маргарит потом всё-таки всучили старушке солидное вознаграждение) свой свадебный наряд, который, вопреки десяткам проведённых в сундуке лет, отлично сохранился. Простое, без излишков, лилейное платье, выстиранное и немного ушитое, сидело на Маргарит идеально. Фата к нему, увы, не дожила до сего дня, но её прекрасно заменили белоснежные цветы, которые Вероника вплела в волосы подруги, подключив к процессу всё своё художественное воображение. Результат вышел превосходный. Всё прошло скромно. Крохотный храм, восемь человек… И море букетов, цветочных композиций, которыми уставили всю церковь. Рокстону и Маргарит больше ничего и не было нужно для счастья. …Так что в Британию они прибыли уже мужем и женой. …Улыбнувшись светлым воспоминаниям, Маргарит стряхнула остатки уныния и оглядела ворох газет и журналов на столике. Их принёс портье, по просьбе Рокстона. -Ну, посмотрим, что о нас пишут? -Почему нет?- Нэд передал кипу брюнетке и, прихватив пару кусков сахара с чайного подноса, сел обратно в кресло. Маргарит стала перебирать публикации, от солидных до «жёлтых» изданий, и озвучивать заголовки: -«Новый мир». Лаконично, ничего не скажешь. «Открытие века». Уже лучше. «Многолюдное собрание в Куинс-Холле, бурные сцены в зале». Да, особенно бурно получилось с птеродактилем. Надеюсь, наш «птенчик» всё же доберётся до плато, хоть Челленджер и говорит, что это невозможно, даже если птеродактиль движется в нужном направлении. Так, дальше. «Невероятно, но факт!». «Ночная демонстрация на Риджент-стрит». Ой, опять…- Брюнетка поморщилась. –«Челленджер открыл новый мир». Ребята повторяются. «Новая страница в науке и мировой истории». Даже так? «Лорд Рокстон женился на Чёрной Вдове». Ага, пошла бульварная пресса. «Журналист привёз с собой дикую девушку». Вероника, это про тебя, гордись. О, а вот это мне особенно нравится: «Челленджер показал Зоологическому Обществу кукиш». Кстати, Нэд, а когда мы увидим Ваши статьи? -В Лондоне они вряд ли появятся. Мой нью-йоркский редактор убедил меня на эксклюзив. -Что это значит? -Я имею право писать о наших приключениях только для своей газеты,- объяснил Нэд, щёлкая кусковой сахар. –Разумеется, на мою книгу это не распространяется. Вероника не могла смотреть на него без улыбки. Довольный-довольный Нэд, хрумкающий любимое лакомство, являл собой на редкость жизнерадостное зрелище. -А как там поживает Глэдис?- сорвалось с языка блондинки. Нэд чуть не подавился. -Глэдис? С чего ты о ней вспомнила? -Ни с чего. Просто интересно, имеет ли она на тебя виды. Может, мне уже пора готовиться к сражению? Мелоун рассмеялся: -Успокойся, битвы за меня не будет. -Это почему? Я уже настроилась отваживать от тебя бывшую невесту. -Придётся тебе перенастраиваться. Она замужем. Я ещё в Паре получил письмо, в котором Глэдис поведала о браке с неким Уильямом Потсом, просила прощения и умоляла меня не отчаиваться, а так же не заявляться в их гнёздышко и не устраивать сцен. -Ты что-нибудь ответил? -Конечно. Я написал, что сердце моё преисполнено скорбью, болью утраты и вообще разбито вдребезги, однако я внемлю её просьбам и не стану препятствовать счастливой семейной жизни. Компания единодушно расхохоталась. -И кто стал её мужем?- справившись со смехом, поинтересовалась Вероника. –Известный путешественник, знаменитый охотник, великий авантюрист? Кто этот герой? Нэд отвёл глаза. -Мне тоже было интересно, поэтому я попросил знакомых узнать. -И?!!- в один голос спросили остальные. Нэд хмыкнул: -Письмоводитель в нотариальной конторе. 3 -Добрый день. -Здравствуйте. Чем могу помочь? -Я ищу Джесси Челлендж… Моррис. Я ищу Джесси Моррис. Она ведь здесь живёт? -Верно. Проходите, сэр,- горничная посторонилась, впуская посетителя в прихожую. –Хозяин уехал на несколько дней, но миссис Моррис дома. Сейчас я ей доложу о Вашем приходе. Как Вас представить? Визитёр растерянно вздрогнул. -Что, простите?.. -Ваше имя, сэр? -А. Джордж Эдуард Челленджер. Горничная уставилась на профессора во все глаза. Некоторые не знали участников экспедиции в лицо, но имена героев были у всех на устах. -Как-как? Тот самый Челленджер?! -Да. -Сэр, это… это такая честь – познакомиться с Вами!- Девушка явно забыла про хозяйку и доклад. –Я очень рада! -Взаимно. Не могли бы Вы позвать Джесси? -Ах да, конечно. Простите. Я сейчас. Горничная убежала, оставив профессора посреди просторной гостиной и напоследок предложив чаю, от которого учёный отказался. Комната была обставлена просто, но со вкусом. Чувствовалась умелое женское руководство. Что ж, создание домашнего уюта всегда было коньком Джесс. В камине потрескивают дрова, объятые пламенем. В углу мерно тикают большие старинные часы. Белый диван завален маленькими цветными подушками. Несколько экзотических растений более чем удачно вписываются в общую картину. Всё дышит комфортом, безмятежностью и семейным счастьем. Челленджер еле-еле заставил себя не развивать эту мысль дальше. По лестнице, ведущей со второго этажа на первый, застучали каблуки, отбивая плавный, знакомый ритм. Походку Джесси Джордж узнал бы при любых обстоятельствах, и не только по виду, но и на слух. Её шаги. Профессор обернулся. Большие серо-карие глаза, золотисто-русые волосы, непокорные кудряшки которых выбиваются из причёски, несколько едва заметных веснушек на щеках… Синее платье… Ей идёт такой цвет. За эти годы Джесси ничуть не постарела, наоборот – она выглядела краше прежнего. И Челленджер с горечью подумал о том, что в этом отнюдь не его заслуга. -Рада тебя видеть, Джордж.- Голос приятный и добрый. Она на самом деле счастлива, что с Челленджером всё в порядке. -Я тоже… тоже рад тебя видеть. Я получил твою телеграмму в Паре. Хотя, там было скорее целое письмо. -Да.- Джесси подошла к гостю и жестом попросила присесть. –Я подумала, что так будет лучше – сообщить обо всём сразу. Профессор медленно покивал. -Ты не пришла на пристань встретить меня. -А зачем, Джордж? Мой нынешний муж вряд ли бы одобрил такой порыв. Тут учёный вскипел. -Я – твой муж, Джесси, я! Женщина грустно улыбнулась. -Нет. Мой муж – Саймон Моррис. А наш с тобой брак был расторгнут ещё два года назад. -Это невозможно! По закону должно пройти…- Проклятье, сколько же должно пройти лет, чтобы человека официально признали мёртвым? Ну уж явно не два года! -...гораздо больше времени! Джесси не желала вдаваться в тонкости заочного развода. -Так ты хотел бы, чтоб я прозябала в одиночестве долгие годы? -Я хотел бы, чтобы ты дождалась меня! -Я дожидалась, Джордж! Но все считали, что ты и твои спутники мертвы, и, в конце концов, я тоже с этим смирилась. Я надела траур и носила его несколько месяцев. А потом познакомилась с Саймоном. Я ведь не обязана была хоронить себя заживо! И я не стала. Осуждай меня, если хочешь, я пойму. О, он бы и рад был обозлиться на неё, да не мог! Правда, не мог, как ни старался. -Тебя не было и вчера в Куинс-Холле,- устало, как-то по-детски обиженно выдохнул учёный. -Ошибаешься, я там была. -Да? Почему ты не подошла ко мне? -А как? И когда? До выступления вы все баррикадировались где-то от прессы, а после него вас подхватила толпа. Я пыталась пробиться, но меня чуть не раздавили. Челленджер пристально поглядел на жену… то есть на бывшую жену. Как она была красива! Он так по ней скучал все эти годы. А что теперь? Теперь он просто отпустит её? Отпустит?.. Как можно отпустить того, кто уже давно ушёл? -Джесс, вернись ко мне. Это предложение ничуть не удивило женщину, она его предвидела. -Не могу. Да и не хочу, прости за откровенность. -Что?! Она вздохнула и поднялась с кресла. Подошла к окну, отодвинула занавеску, посмотрела на улицу, затем опять повернулась к учёному. -Ты часто повторял, что готов положить свою жизнь на алтарь науки. -При чём здесь это? -При том, что вместе со своей жизнью ты положил на этот алтарь и мою. Все годы брака я только и делала, что ждала – пока ты вернешься с какого-нибудь заседания, из лаборатории или поездки-командировки. Пока ты соизволишь на некоторое время отстраниться от науки и снизойдёшь, наконец, до меня. Так прошла моя молодость, Джордж, да и зрелость, наверное, тоже. -Всё изменится, я обещаю!- Он подбежал к ней и обнял. Но Джесс быстро отстранилась. -Всё уже изменилось. Без твоей помощи.- Женщина заглянула в глаза собеседника. –Я любила тебя, очень. И сейчас, может быть, люблю. Но больше не хочу рисковать. Саймон – хороший человек. Добрый, порядочный, заботливый. И, самое главное, он никогда не променяет меня на микроскоп или колбу. -Джесс! -Хватит!- В четыре шага миссис Моррис оказалась посреди гостиной. –Уходи! Я не хочу больше жить, как прежде, понятно?! Не хочу делить тебя с наукой… Даже не делить, а пытаться урвать для себя хоть какие-то крохи! И не смей уверять меня, что теперь всё будет по-другому, мы оба знаем, что для тебя на первом месте всегда будет работа! Джордж оцепенел. Джесси… его Джесси… Как она может говорить такое?.. Но ведь всё сказанное – правда… Правда, дьявол бы её подрал! «Неужели я потерял её? Потерял мою Джесс? Как же я теперь без неё?». -Мама, мам, ты скоро?- В комнату влетела девчушка лет двенадцати. Беловолосая, голубоглазая, курносая, вся в веснушках. –Ты обещала помочь…- Девочка увидела гостя и остановилась. –Здравствуйте. -Добрый день, юная леди,- вежливо и добродушно поздоровался профессор. Он сам поражался своему спокойствию. -А Вы кто?- поинтересовался доверчиво прижавшийся к женщине ребёнок, внимательно изучая незнакомого дядю. -Это мой старый друг, Сара,- поспешила ответить Джесси, нежно погладив девочку по головке. -Вы давно знаете мою маму? -Очень. -Сара, невежливо набрасываться на человека с вопросами. Иди в свою комнату, я сейчас приду. -Не стоит выпроваживать ребёнка,- Челленджер заставил себя улыбнуться. –Я уже ухожу. Всего наилучшего. Девочка, очевидно, была падчерицей Джесси – дочерью Саймона Морриса, которого Челленджер уже заочно ненавидел. Малышка определённо души не чаяла в мачехе, раз называла её мамой. И Джесс приёмную дочь просто обожала, это сразу бросалось в глаза. Миссис Моррис имела то, на что миссис Челленджер уже даже не надеялась… Джордж не мог и не хотел мешать её счастью. 4 Сколько бы ни было лет мужчине, для матери он всегда остаётся ребёнком. И если, по её мнению, что-то в браке любимого чада идёт не так, виновата во всём, безусловно, невестка – это злобное, коварное создание, околдовавшее наивного мальчика, и опутавшее его своими лукавыми сетями. Неважно, что «наивному мальчику» уже за сорок. Неважно, что он считает свою жену совершенством, а их семейную жизнь – воплощённой мечтой. Матери виднее. А уж если к такому суждению прибавить биографию сыновой избранницы, получится та ещё гремучая смесь. Шутка ли – Чёрная Вдова! Сын женился на Чёрной вдове! Сказать, что Эмилия Роуз Рокстон была смущена подобной партией, это то же самое, что назвать Тихий океан мелкой лужицей. Будучи человеком серьёзным и благоразумным, Эмилия Роуз понимала, что слухам доверять глупо. Однако понимала она и то, что на пустом месте они, как правило, не возникают. И вот, не поленившись старательно навести справки и не поскупившись на двух лучших частных детективов, леди Рокстон заполучила сведенья о невестке. Не все, правда (и слава Богу!). Как выяснилось, у новоиспечённой «дочери» за плечами было пять браков, мужья – один богаче другого, и никто из них после свадьбы не прожил больше двух лет. Есть о чём задуматься, а?! Со свойственной ей прямотой и откровенностью леди Рокстон выложила сыну всю добытую информацию без остатка. Причём сделано это было в присутствии Маргарит. Джон выслушал спокойно, без эмоций, изредка отхмыкиваясь или пожимая плечами. Когда словесный поток родительницы иссяк, лорд решительно заявил, что, во-первых, не желает ворошить прошлое супруги; во-вторых, прекрасно знает о наличии весьма тёмных моментов в жизни жены, но предпочитает о них не задумываться; в-третьих, Маргарит теперь совершенно другой человек, совсем не тот, что четыре года назад покинул Лондон, отправившись в Южную Америку; в-четвёртых, не стоит слишком полагаться на сведенья со стороны; и, в-пятых, он безумно любит эту женщину, так что ему глубоко начхать на досужие сплетни и подозрения. Невестка Эмилии Роуз тоже не спешила горячиться. Молодая женщина могла бы даже попробовать оправдаться. С первым мужем Маргарит культурно развелась (она и выскочила-то за него только чтобы получить французское гражданство), и то, что его потом порешили за какие-то грязные махинации – отнюдь не её вина. Маргарит на тот момент даже в стране не было. Второй и четвёртый мужья тихо-мирно скончались в своих тёплых уютных постельках от самых что ни наесть естественных причин, всё-таки мужчины были весьма пожилые. Третий супруг наложил на себя руки, поскольку разорился в пух и прах. Вот пятый был убит… Но и сама Маргарит тогда чудом избежала гибели. Брак был фиктивным, заключённым для отвода глаз. А как ещё двум контрагентам работать вместе, не вызывая подозрений? История долгая, запутанная и без счастливого финала: закончилось всё тем, что их раскрыли и решили поквитаться. Фридриха застрелили, Маргарит только ранили… Он был хорошим человеком, этот барон Фридрих фон Хелфинг. Маргарит собралась всё это высказать ненаглядной свекрови, но передумала. Эмилия Роуз попросту не поверит. И разве можно её за это винить? Репутация Маргарит в самом деле далека от совершенства, ох как далека! Недоверие и подозрительность старшей леди Рокстон более чем понятны. Здесь вряд ли помогут объяснения, убеждения, по крайней мере, сразу. В общем, отношения не заладились. Масла в огонь подливала пресса, главным образом, бульварная, которая неустанно смаковала факт женитьбы лорда Джона Ричарда Рокстона на Чёрной Вдове. В своих статейках «жёлтые», с позволения сказать, журналисты, не скупясь на шпильки и двусмысленные подшучивания, активно перемывали косточки Маргарит, гадали – каким способом она приворожила нынешнего супруга, и прогнозировали – сколько же осталось жить несчастному лорду Рокстону. Маргарит воспринимала всё это с философским спокойствием, справедливо полагая, что ни к чему тратить нервы на третьесортных писак с их бездарными творениями. Джон тоже старался не обращать внимания, но пару раз таки заявлялся в редакцию одной мерзкой газетёнки и учинял там масштабные разбирательства, с руганью, угрозами и рукоприкладством. Подобные визиты случались бы гораздо чаще, если б Маргарит не удавалось в большинстве случаев удерживать и успокаивать мужа. Пусть эти стервятники строчат до позеленения. Люди хотят развлечений, поэтому и падки на всякие сплетни и надуманные сенсации, тут ничего не поделаешь. Но нормальный человек никогда не будет всерьёз воспринимать жёлтую прессу. Рано или поздно интерес к любой теме иссякает, и о ней забывают. -Так случится и с нами, Джон. Причём чем меньше мы будем реагировать и скандалить, тем скорее нас оставят в покое. А главной занозой в семейной жизни были всё-таки не бессовестные газетчики, а отношения между Маргарит и Эмилией Роуз. Старшая леди не скрывала неприязни к суженой сына и зорко следила за той. Казалось, что свекровь постоянно высматривает – не плеснёт ли Маргарит Джону яда в бокал или не надумает ли поставить подножку на лестнице. А может, и не казалось. В представлении Эмилии Роуз невестка была изначальным злом, закоренелой интриганкой, одержимой манией человекоубийства. Чёрт бы побрал эту семейственность, обязывающую жить под одной крышей с родителями мужа точнее, с родительницей! Дом (поместье в Эйвбери) хоть и был большим, но из-за напряжённой атмосферы в нём подчас становилось трудно дышать. Спасали только прогулки по окрестностям, любование чудесными пейзажами. Маргарит упорно не раздражалась и не поддавалась на провокации матери Джона, но всё же нервы у молодой женщины были не железные. Известие о беременности невестки мало смягчило Эмилию Роуз. Свекровь продолжала источать агрессивную настороженность по отношению к Маргарит. А однажды за ужином и вовсе намекнула, что, вообще-то, ещё не доказано, что отец ребёнка – Джон. Это было уже слишком. Рокстон тогда вышел из себя. -Мама!- прорычал он, вскочил и перевернул стул, который с грохотом разлетелся в щепки. Глаза охотника не то что сверкали, а метали молнии. Он был в дикой, невообразимой ярости. –Мама!.. Больше лорд ничего не сказал. Не потому, что не хотел (хотел, ещё как!), а потому, что заставил себя замолчать, вовремя прикусив язык, с которого готовы были сорваться не самые лестные слова и упрёки в адрес матери. С силой пнув останки стула, Рокстон ушёл в кабинет. А Маргарит осталась. Осталась и демонстративно доела свой ужин (тем более что сейчас от изумительно вкусного жаркого её было бы и за уши не оттащить). После чего преспокойно встала и отправилась к мужу, оставив Эмилию Роуз в гордом и несколько ошеломлённом одиночестве. Ну, не совсем в одиночестве – в компании двух слуг, всегда присутствующих при трапезе. Но те гармонично сливались с меблировкой, ибо были насколько вышколены, что на работе не позволяли себе продемонстрировать ни единой эмоции. Вот и теперь они правдоподобно изображали из себя статуи. Войдя в кабинет, Маргарит увидела Джона, сидящего в кресле за столом. Мужчина склонил голову и выглядел очень несчастным, что неудивительно для человека, оказавшегося меж двух огней или, скорее, между молотом и наковальней. -Джон, как ты?- Маргарит подошла и присела на краешек стола, приложив ладонь к щеке охотника. Рокстон быстро взглянул на жену, и к несчастности прибавилась ещё и виноватость. -Как я? Маргарит, как ты? Это ведь тебя оскорбили,- он взял руку брюнетки и прижал к губам. –Обычно моя мать совсем не такая! Не знаю, что с ней. -Я знаю – типичная материнская ревность плюс серьёзное беспокойство за сына. Рокстон вздохнул. Бедняга, он сейчас походил на загнанного в угол зверя. -Хочешь, уедем отсюда?- предложил мужчина. –Переберёмся в другое поместье или в Лондон. Идея показалась Маргарит более чем заманчивой, но, к сожалению, неудачной. -Тогда твоя мать сойдёт с ума от переживаний. И, скорее всего, она будет очень часто наведываться в гости, чтобы проверять, не собираюсь ли я тебя отравить или удушить во сне, или устроить тебе какой-нибудь несчастный случай. Нет, пусть всё остаётся как есть. К тому же, мне нравится Эйвбери. Здесь очень красиво, тихо, и климат хороший.- Она улыбнулась. -Но ведь тебе трудно с моей матерью. -Да, но я её прекрасно понимаю. Сам попробуй посмотреть на ситуацию глазами Эмилии Роуз: сын берёт в жёны дамочку, которая уже схоронила пятерых мужей и, вдобавок, не отличается безупречным прошлым. Каково? Я бы на месте матери ещё не так изводилась. Джон грустно покачал головой. -То, что она сегодня сказала, было непростительно. Маргарит усмехнулась. -Милый, я за свою жизнь наслушалась и куда более обидных высказываний. Не думай, что я стану принимать это близко к сердцу. В конце концов, я уже имела дело с парочкой свекровей, так что мне не привыкать.- Она погладила Рокстона по волосам. –Неужели не помнишь, какой я умею быть непрошибаемой? -Помню, конечно. -Вот. Я берегусь и никому не позволю заставить меня нервничать. Ради него,- брюнетка положила ладонь на порядочно округлившийся живот и просто-таки расцвела. Лицо Рокстона просветлело. -Я так люблю вас обоих!- мужчина встал и поцеловал жену. -Мы тебя тоже любим, поверь. А что касается твоей матери, то, честно говоря, если б она меньше переживала за тебя, я бы в ней разочаровалась. Всё будет хорошо.- Молодая женщина, перегнувшись через стол, обняла Рокстона. А потом вдруг резко выпрямилась и аккуратно соскользнула на пол. –Ай! -Что случилось?- Рокстон буквально перемахнул через письменный стол и испуганно посмотрел на супругу. –Маргарит, что с тобой?- Он, не зная, что делать, погладил её по затылку и шее. Беспокойство охотника уже граничило с паникой. Маргарит поначалу не отвечала. Пару секунд она стояла в онемении, чем ещё больше переполошила Джона. Потом медленно расплылась в счастливейшей улыбке. -Толкается. -Толкается?- не понял вконец перепуганный лорд. Он смотрел на Маргарит широко распахнутыми глазами, чуть приоткрыв рот, - как и всегда, когда волновался. –Кто?.. - Видимо, разум неслабо помутился от страха. -Ребёнок,- выдохнула Маргарит и, схватив Рокстона за руку, приложила его ладонь к своему животу. –Чувствуешь? Джон почувствовал… Действительно почувствовал – там, внутри, что-то шевелилось, ёрзало… А потом это «что-то», вернее, этот «кто-то» пнул и попал прямо по пальцам отца. -Маргарит… Господи, какая же ерунда все эти склоки! 5 И вот настал великий день – день презентации книги Эдуарда Дана Мелоуна «Затерянный мир». Мероприятие проходило не где-нибудь, а в Куинс-Холле, в том самом зале, где всё когда-то и началось. Вообще, это помещение не предназначалось для подобных приёмов, но ради членов экспедиции было сделано исключение. И на несколько часов огромная аудитория, предназначенная для научных дискуссий и лекций, превратилась в литературный зал. Новая экспедиция на плато организована не была, ибо участники предыдущей о местонахождении Затерянного мира категорически молчали, достоверность их рассказов не проверилась, а самое убедительное из всех доказательств полгода назад упорхнуло в неизвестном направлении. Но, несмотря на всё это, никто не осмеливался упрекнуть Челленджера и его товарищей в шарлатанстве. Из-за материалов, предоставленных профессором для изучения, половина Лондонского Зоологического Общества до сих пор стояла на ушах, учёные из других организаций и стран тоже проявляли активный интерес; да и птеродактиль многим ещё хорошо помнился. А вот обыватели уже потихоньку начинали считать всё это дело розыгрышем и надувательством, сенсация постепенно забывалась. Невелика потеря. Тем более что на интересе к книге Нэда это никак не отразилось. Ажиотаж был бешеный. Как и положено автору на презентации, Мелоун произнёс небольшую речь. Заняв лекторское место за кафедрой, журналист, дождавшись наступления тишины, проговорил: -Добрый день, леди и джентльмены! Спасибо, что пришли. Не стану никого утомлять длинным монологом, озвучу лишь самое главное. А самое главное – это благодарность. Глубокая, искренняя благодарность, которую я хочу выразить своим товарищам. Профессору Джорджу Эдуарду Челленджеру,- Мелоун указал на учёного, мирно пристроившегося в уголке, -без которого ничего бы не было, без которого я бы не пережил это потрясающее приключение. Лорду Джону Ричарду Рокстону,- репортёр взглянул на охотника, -который не раз спасал нас от смерти, в том числе и голодной. Его очаровательной жене – леди Маргарит Рокстон,- молодой человек кивнул на блистательную брюнетку, стоявшую рядом с мужем, -которая неоднократно выручала нас из всевозможных передряг. Моей замечательной невесте – Веронике Лэйтон,- Нэд улыбнулся Хранительнице, находящейся возле подмостков, -без которой мы все бы попросту погибли в первую же неделю на плато. И я не могу не поблагодарить человека, которого уже нет среди нас, но который, надеюсь, сейчас всё видит и слышит – профессора Артура Эдуарда Саммерли. За его доброту, чуткость и заботу обо всех нас.- Мелоун вздохнул и продолжил не сразу. –И всем им, вместе взятым, я просто обязан сказать спасибо за то, что они были рядом, поддерживали друг друга, не давали впасть в отчаяние, не бросали в беде. Друзья, я безмерно счастлив, что судьба свела меня с вами, о лучших товарищах нельзя и мечтать!- После долгих аплодисментов журналист заглазно поблагодарил некоторых чиновников и других должностных лиц, поспособствовавших скорейшему возвращению путешественников домой. –А теперь непосредственно о книге. Скажу только одно – я вложил в неё всю душу. Читайте. Надеюсь, вам понравится. Я знаю, что в последнее время наши приключения всё чаще ставятся под сомнение. Я не намерен возмущаться по этому поводу. Ничуть. И, тем не менее, всё, о чём гласит моя книга, - не вымысел, а чистая правда.- Тут Нэд лукаво улыбнулся. –В основном. Далее последовали вопросы гостей, в том числе журналистов и приглашённых литературных критиков, обмен любезностями, раздача автографов. Великий день плавно вылился в великий вечер, а презентация – в банкет, который устроили в одном из залов престижного отеля неподалёку от Куинс-Холла. В этой же гостинице чета Рокстонов, Мелоун с Вероникой и Челленджер сняли номера, чтобы не ехать никуда ночью и по окончании празднества сразу отправиться отдыхать (торжество обещало быть долгим). -Звёздный час Мелоуна,- улыбнулась Маргарит Веронике, попивающей пунш. –Нэд это заслужил. Гордишься им? Блондинка ответила улыбкой на улыбку. -Не то слово,- Хранительница посмотрела на жениха, окружённого плотным кольцом почитателей, жаждущих что-нибудь выспросить или получить автограф. –Он так долго этого ждал. Я очень рада за него. Вероника посмотрела на подругу. Неужели эта самая женщина носила хлопковые штаны или юбку, простые блузки, выцветшую чёрную шляпу и грубые сапоги? Сейчас Маргарит излучала шик и лоск: элегантно забранные назад волосы; малахитовое платье с коротким рукавом, ненавязчиво облегающее фигуру, в том числе и животик; длинные перчатки; платиновые серьги и браслеты. Не верилось, что когда-то она бегала с оружием по джунглям, билась с дикарями, людоедами и человекообезьянами. Маргарит могла предъявить Веронике точно такую же претензию. Девушка в нежно-розовом наряде на широких лямках, с кипенной кружевной накидкой; с изящной высокой причёской; обутая в аккуратные белые туфельки, носки которых кокетливо выглядывали из-под края подола, ниспадающего свободными переливающимися складками, - так вот, эта девушка никак не походила на дитя джунглей. Собеседницы безошибочно угадали мысли друг дружки и заулыбались ещё шире. -Вы с Мелоуном решили, как долго пробудете в Лондоне? Почему-то Маргарит показалось, что подруга насторожилась. -Наверное, мы останемся здесь на пару недель. Нэд хочет дождаться отзывов критиков. -Уверена, рецензии будут положительными. -Я не сомневаюсь. -А потом вы вернётесь в Нью-Йорк? -Куда же ещё?- нервозности в голосе Вероники определённо прибавилось. -Вы по-прежнему собираетесь пожениться в конце апреля? -Да!- Девушка чувствовала себя как на допросе. Маргарит удивлённо подняла брови. -Вероника, всё хорошо? Лэйтон взяла себя в руки. -Более чем. Просто меня вымотало путешествие и эти светские приёмы. И из-за свадьбы немного нервничаю. Такое ведь нормально? -Конечно,- брюнетка в знак моральной поддержки ненадолго взяла блондинку за локоть. Банкет (а по сути полномасштабная вечеринка) впрямь длился долго. Гости стали расходиться и разъезжаться около полуночи. Распрощавшись с последними «посетителями», наши друзья, свободно вздохнув, разошлись по своим номерам. -По-моему, всё прошло неплохо,- подытожил Мелоун, падая на постель. -Неплохо?- Вероника, уже переодевшаяся в ночную рубашку, прилегла рядом. –Шутишь?! Всё было великолепно! Неужели ты чем-то недоволен? -Нет, я доволен.- Репортёр сладко потянулся. –Больше того, я попросту счастлив. Но я так много сил и нервов потратил на эту книгу… Чувствую себя выжатым лимоном. Скорей бы взяться за работу. Девушка удивилась: -С каких пор «выжатые лимоны» мечтают о работе? Молодой человек усмехнулся: -Я имею в виду свою прежнюю работу – работу журналиста. Она даёт мне силы. А на новую книгу я отважусь ещё нескоро. -Трудоголик,- констатировала Вероника. –Хочешь пойти по стопам Челленджера? Он тоже с головой ушёл в любимое дело. Маргарит говорит, что профессор порой сутками пропадает в университете или своей лаборатории. Нэд грустно покачал головой. -У нашего учёного совсем другая ситуация, ты же понимаешь. Он заглушает трудом боль от потери жены. Бедолага. Лэйтон помолчала с минуту, потом произнесла: -Знаешь… конечно, нехорошо так говорить, но я понимаю Джесси. Тяжело, когда твой мужчина помешан на своей работе. Он постоянно где-то пропадает, а ты ждёшь его, ждёшь, ждёшь… И ощущаешь, как становишься пустым местом… Нэд?.. Нэд, ты меня слушаешь? Не слушал. Мелоун уже блуждал по царству Морфея, проще говоря, дрых без задних ног. Вероника вздохнула и погасила ночник. 6 Нэд спал лёжа на животе, левую руку засунув под подушку, а правую свесив с кровати. Он был похож на большого ребёнка. Вероника поневоле улыбалась, глядя на него. Девушка не стала зажигать свет, она и так превосходно видела в темноте. Лэйтон, сидя на краю койки, потянулась к Нэду и осторожно поцеловала в губы. Молодой человек улыбнулся, но не пробудился. А Веронике так хотелось, чтобы он сейчас продрал глаза! Посмотрел на неё и спросил, почему она одета, зачем ей чемодан, куда она собралась. Хранительница не смогла бы солгать. И, услышав ответ, Мелоун, наверняка, попытался бы отговорить, упросить. Возможно, у него это бы получилось. Но он не проснулся. Что ж, оно всё-таки к лучшему. Не будет никаких просьб, болезненных объяснений, терзаний и метаний. Вероника бережно провела рукой по спине Нэда, затем встала, взяла чемодан и вышла из номера в коридор. Ни одно решение в жизни Веронике не давалось с таким трудом, как это – покинуть комнату. Но девушка знала, что поступает правильно. Она больше не могла так жить, просто не могла. Большой город, будь то Нью-Йорк или Лондон или другой «оплот современной цивилизации», пожирал Хранительницу изнутри. Девушка с каждым днём всё явственнее и мучительнее осознавала, что находится не на своём месте и даже не в своём мире. Серые здания, постоянный гомон, толпы равнодушных людей – всё это медленно убивало. Хотелось назад, на плато. Оно звало её, умоляло вернуться, Лэйтон это чувствовала и больше не могла игнорировать. Она скучала по родине, по старым друзьям, по прежней жизни! Вероника безумно любила Нэда… Но так больше не могло продолжаться. Два дня назад Вероника едва не сорвалась. Дело было на приёме, организованном Маргарит в честь прибытия Лэйтон и Мелоуна в Лондон. Большой зал, громкая музыка, груды угощений на столах, реки вина и шампанского… И много-много людей, из которых Вероника более-менее знала от силы человек пять, не считая хозяев торжества, конечно. А все почему-то упорно лезли к Веронике, задавали пустые вопросы, норовили чем-нибудь угостить и пытались всячески продемонстрировать окружающим свою приближённость к мисс Лэйтон. Девушка не выдержала и вышла на улицу, подышать свежим воздухом. Свежим, ха! Свежий воздух и Лондон – понятия несовместимые, во всяком случае, по мнению Вероники. Ах, как же ей не хватало чистой, свежей атмосферы родимого плато! Вслед за любимой вышел Мелоун. -Что-нибудь случилось?- участливо спросил он, кладя ладонь на её плечо. «Случилось!- собралась выпалить Вероника. –Ещё как случилось! Я хочу домой!!! Нэд, милый, я так не выдержу, я не вынесу!». Она повернулась, и слова застряли в горле. В правой руке Мелоун держал небольшой кусок сахара, который с удовольствием обгрызал. Совсем как дитя – с неподдельным наслаждением и азартом. Этот рафинад был словно символом всех благ цивилизации, которых молодому человеку так недоставало на плато. Увидев, насколько Мелоун доволен и счастлив, Вероника прикусила язык. Она не имела права просить журналиста отказаться от всего, к чему он привык… не имела… -Всё нормально, просто внутри душно. Я сейчас немного отдышусь и вернусь. Нэд. Он был в своей стихии, в своём мире, обласкан и судьбой и обществом. После возвращения в Нью-Йорк предложения о работе и сотрудничестве сыпались на Мелоуна со всех сторон, репортёр, что называется, был нарасхват. Перед журналистом открылось столько невероятных возможностей и перспектив, что у него голова шла кругом. Молодой человек целиком окунулся в любимое занятие – писал статьи, очерки, попутно редактировал материал для книги, брал интервью у знаменитостей, кои сами выстраивались к нему в очередь, даже читал лекции на журналистских курсах при университете, которые когда-то посещал сам. Вероника искренне радовалась за Мелоуна, но не могла не огорчаться из-за того, что он стал уделять ей гораздо меньше внимания. Само собой, она не желала, чтобы Нэд нянчился с ней сутками, но хоть пообщаться-то толком можно?.. В последнее время Мелоуна всё чаще и чаще журналистика занимала больше, чем невеста. Сама же Вероника вынуждена была сидеть дома, потому как другого занятия найти не получалось, хоть девушка и старалась. На работу её брать никто не хотел. Единственное, что были не прочь делать окружающие – это таращиться на Веронику, фотографировать её и осыпать глупыми нескончаемыми вопросами. Даже рисование не помогало избавиться от щемящего ощущения разрастающейся внутри бездны. Каждый новый день был невыносимее другого. Вероника не раз пробовала поговорить об этом с Мелоуном, но в последний момент отступала, видя, насколько Нэду хорошо. «Может, нам просто не судьба быть вместе?». А что, вполне разумное предположение, имеющее немало подтверждений. Взять хотя бы тот факт, что у Лэйтон и Мелоуна нет детей. Нэд и Вероника вместе больше года, оба молодые и здоровые, воздержание не практикуют, защитных мер не принимали и не принимают. И при всём при этом никак не могут зачать ребёнка. Вероника не спрашивала Мелоуна, что он думает на сей счёт, но её саму эта ситуация уже всерьёз беспокоила. Хранительница помнила, что у них с репортёром есть праправнучка. Но… Но ведь наличие общего потомка не обязательно свидетельствует о наличии общих детей. Почему-то раньше такая мысль Лэйтон не посещала. Однако… Возможно, что Нэд и Вероника - предки Финн с разных сторон. Что если общее дитя будет совсем даже не у Вероники и Мелоуна, а у их отпрысков или внуков, или правнуков? Лэйтон бы не поразилась, узнав о том, что у Нэда где-то на плато уже есть ребёнок. Это было б неудивительно, при феноменальном умении репортёра влипать в различные амурные передряги. У самой Вероники, наверно, тоже будут дети. Может, она встретит кого-нибудь…. Желательно, похожего на Мелоуна. Кого-нибудь, с кем сумеет создать семью… Нет, не «кого-нибудь, кого полюбит». Любить она будет Нэда, до конца своих дней. Это чувство зрело долго, зато, «поспев», прочно укоренилось в душе и сердце. Да какое там «укоренилось»!.. Вросло, вжилось, раз и навсегда!!! Надо быстрее уйти, оборвать всё резко, тогда не будет так больно! Скорее!.. Да, Вероника сама согласилась перебраться в большой мир, но, в конце концов, она не обещала остаться в нём навсегда. Девушка торопливо зашагала. -Далеко собралась? Вероника вздрогнула, услышав голос Маргарит. Остановившись, Лэйтон оглянулась. Брюнетка в шёлковом золотисто-коричневом халате сидела на резной скамеечке в конце коридора, недалеко от двери номера Рокстонов. Мягкий свет ламп, покрывающий весь коридор, давал обеим полуночницам возможность хорошо видеть друг друга. И без того растерянная Вероника оторопела окончательно. -Маргарит? Что ты здесь делаешь?.. Будущая мама встала и медленно направилась к подруге. -Что я делаю? Что ты делаешь?! Вероника горько усмехнулась: -Не догадываешься? Ухожу. -Тайком? Лэйтон опустила глаза. -Так будет лучше. -Не верю своим ушам! Ты сказала «лучше»? Лучше для кого? Для Мелоуна? Для тебя? -Для нас обоих! И не шуми, а то всех перебудишь. С чего ты надумала меня подкарауливать? Маргарит сжала губы и изогнула левую бровь. -Я ещё в Куйин-Холле заметила, что с тобой что-то творится. На банкете это стало очевиднее. А когда мы все, прежде чем отправиться спать, желали друг другу сладких снов… Ты произнесла «Спокойной ночи» явно прощальным тоном. Не понимаю, как остальные этого не уловили. Вероника не то хихикнула, не то вздохнула. -Ты всегда была проницательной. -Что есть, то есть. Ты, вообще, соображаешь, что творишь? -Маргарит, пожалуйста!- В серых глазах стояли слёзы. –Мне и так трудно! Но иначе нельзя! -Неужели?- Брюнетка скрестила руки на груди. –И что же мешает вам с Мелоуном быть вместе, пожениться и жить долго и счастливо? Как же Вероника ненавидела этот вопрос! Ненавидела за то, что на него был ответ. -Я хочу домой, а Нэд уже дома! Я старалась, я, правда, старалась. Но я не могу. Не могу, не могу, не могу! Я должна быть на плато! Я умираю здесь! -А Мелоуну ты об этом говорила? -Зачем? Чтобы расстроить его? Он четыре года мечтал возвратиться в цивилизованный мир. Предлагаешь мне потребовать от Нэда вернуться в глушь? Нет. -Нечестно бросать его втихаря, ничего не объяснив. Вероника из последних сил сдерживала слёзы. -Если я попробую всё объяснить, Нэд либо начнёт меня уговаривать остаться, либо отправится со мной. -Чем же это плохо? -Тем, что в первом случае я не выдержу, останусь и медленно свихнусь, зачахну на корню; а во втором – Мелоун будет несчастен. -С чего ты взяла? -Я просто знаю. И хватит об этом. Маргарит огорчённо покачала головой, и предприняла последнюю попытку: -Тебе не кажется, что это подло – улизнуть, когда мечта Мелоуна только-только исполнилась? Ты даже не дашь ему насладиться этим в полной мере. -Я специально выбрала такое время. Сейчас Нэду будет легче пережить моё бегство – он на пике популярности, по горло занят журналистикой и книгой. Встречи с читателями, турне, всеобщее признание – это смягчит удар, поможет отвлечься… Пообещай мне кое-что. -Что именно? -Что после того, как я уйду, ты не помчишься к Нэду, не растормошишь его и не заставишь меня догнать. -Но… -Пообещай! Нет, лучше поклянись!- Лэйтон схватила подругу за плечи и начала трясти. –Поклянись!- Брюнетка явно очень не хотела выполнять эту просьбу. –Маргарит!- Голос вероники как-то нездорово звенел. В нём отозвалось столько мучений и боли… Маргарит, поколебавшись, нехотя выдохнула: -Клянусь. Вероника утихла, наклонила голову, зажмурилась. Потом вновь посмотрела на собеседницу. -Спасибо.- Тон был совершенно безжизненным. -И ещё, пожалуйста, передай, что письмо для Финн я взяла с собой, оно будет передаваться по линии Хранительниц. Маргарит кивнула. Вероника как-то выдавила из себя подобие улыбки и собралась уйти. Но подруга её задержала. -Подожди. У меня есть кое-что для тебя.- Она запустила руку в кармашек халата. Через мгновение перед Вероникой оказался медальон-сердце на вытянутой ладони Маргарит. –Возьми. У Лэйтон отвисла челюсть. -Твой медальон?.. -Он самый. Бери. -Но ведь ты так им дорожишь! -Именно поэтому я хочу, чтоб он был у тебя. -Я не могу. Устав уговаривать, Маргарит просто взяла руку Вероники и втиснула медальон в ладонь Хранительницы. -Бери и не спорь. В глубине души я знала, что не сумею удержать тебя. Так пусть тебе останется что-то на память обо мне, что-то действительно значимое. Вероника улыбнулась, сжала подарок. И хохотнула. -Ты будешь смеяться, но я тоже собиралась подарить тебе медальон. Думала передать его через кого-нибудь из персонала отеля.- Она извлекла из кармана своего тёмно-синего пальто поблескивающее украшение. –Его часто надевала моя мама, а потом принёс Синта. Помнишь? -Из-за этого вы чуть не угодили на корм дереву-людоеду, как такое забудешь?- Маргарит осторожно взяла медальон. –Спасибо. Вероника судорожно обхватила ручку чемодана. Костяшки пальцев побелели, ногти впились в кожу до крови, но это помогло не разреветься. -Я буду скучать, Маргарит. Прощай. -Прощай, Вероника. С каждым шагом становилось всё тяжелее и тяжелее, но Вероника не останавливалась. Ей казалось, что её сердце привязано к комнате, где сейчас спал Мелоун, прочной нитью. Это напоминало распускание вязанья – тянешь за нить, и вещь постепенно тает. Так было и с сердцем девушки. К тому моменту, когда блондинка спустилась на первый этаж отеля, она чувствовала только пустоту в груди, больше ничего. Бросив пару отговорочных фраз бдящему администратору, Хранительница вышла из здания. Она оказалась на тёмной, хоть и освещаемой фонарями, улице, пронизанной холодным туманом, запахом большого города и духом одиночества. Несмотря на поздний (или наоборот – чересчур ранний) час Веронике удалось быстро выловить кэб, благо, с ночным извозом в Лондоне проблем не было. -В порт,- коротко велела девушка. Кэбмэн кивнул, экипаж тронулся. До порта Вероника добралась как раз к рассвету. Восходящее солнце роняло в воду отблески своего медного сияния, шустрые блики-отражения скользили по набережной… Но Хранительница была не в том настроении, чтобы любоваться пейзажем. Она просто взошла на океанский корабль с весьма оптимистичным названием «Атлантида», заперлась в своей каюте, рухнула на постель и попыталась забыться. Ага, как же! Естественно, отключиться от мрачных мыслей не получилось. «Атлантида» вышла из порта точно по расписанию и двинулась к морю. Вероника отсиживалась в каюте, пока не услышала свисток, оповещающий о том, что пора сдавать письма – это означало, что пароход вышел в Ла-Манш. Девушка выбралась на палубу. Вот, они уже в море. Берег пока виден, но это ненадолго. Всё. Всё. Для Нэда это, само собой, станет ударом, но Мелоун выдержит, он сильный. Сначала, наверное, побесится, попереживает, поубивается, а потом боль пойдёт на спад. Он постепенно успокоится. Встретит другую девушку… или нет? Может, нырнёт в любимое ремесло, как Челленджер? Будет круглые сутки бегать и вызнавать информацию, брать интервью, писать статьи. Только бы питался нормально, а то за этой работой Нэд постоянно забывал о еде. Веронике обычно приходилось едва ли не силой заставлять его завтракать и ужинать… И пусть одевается потеплее. Наверняка будет ходить зимой в этом своём осеннем плаще и про шарф даже не вспомнит. Как пить дать не вспомнит, точно! Ведь простудится! Он же такой бестолковый! Заработает себе бронхит или воспаление лёгких! «Что я делаю?- Веронику как будто обдало холодной водой. Девушка дёрнулась. –Как я его оставлю? Даже ради плато… Я же люблю Нэда, я просто-напросто не проживу без него и месяца. Спокойно, спокойно. Если он действительно меня любит, то прибудет на плато… Каким образом?.. Нанимать сопровождение слишком опасно - могут выследить и узнать координаты, А в одиночку тащиться по джунглям – практически самоубийство. Почему я раньше об этом не подумала?!». Вероника взвинтилась так, словно её ударило током. Мысли неожиданно прояснились и показались под совершенно новым углом. Хранительница дико огляделась по сторонам и отыскала взглядом ближайшего моряка, к которому тут же полетела. -Я должна сойти с корабля! Бедный парень так растерялся от подобного заявления, что смог пролепетать лишь: -Мисс, это не корабль, это океанский пароход… -Да хоть Ноев ковчег! Мне нужно на берег, немедленно! Вы можете повернуть? -Лично я? -Корабль! -Это пароход… Вероника натурально зарычала. -Плевать я хотела на то, как это корыто зовётся! Оно может сейчас изменить курс и вернуться или нет? -Для этого нужны веские причины. Э-э-э, мы раньше не встречались? Ваше лицо мне знакомо. -Не отвлекайтесь! Идите и скажите капитану и команде, что мы должны повернуть! -А причина? -Она у меня есть! -Серьёзная? -Серьёзнее некуда! Я не хочу оставлять человека, которого люблю! Вокруг Хранительницы и моряка уже собралась небольшая группа любопытных пассажиров, среди которых мигом нашлись те, кто узнал блондинку. -Вы – Вероника Лэйтон? -Она-она! -Это точно Вы! -А-а-а,- протянул незадачливый юнга, -так вот где я Вас видел – на фотографиях в газетах. Дадите автограф? -Я тебя с ног до головы распишу автографами, только сделай так, чтоб я смогла вернуться на берег!- Девушка не обращала внимания на наблюдателей. -Боюсь, мисс Лэйтон, это невозможно. На глаза Вероники навернулись слёзы отчаяния и досады. -Должен быть выход! На худой конец, мне сгодится и шлюпка! -Мисс, Вы в своём уме? Успокойтесь. Сойдёте в ближайшем порту. -Нет, мне нужно сейчас! Делайте, что хотите, но остановите свой пароход! Остановите, слышите?! Вы должны его остановить! -Действительно, где здесь стоп-кран?- раздался из толпы насмешливый голос, от которого сердце Вероники сначала замерло, потом дёрнулось и заколотилось с такой исступлённой силой, что закружилась голова. Лэйтон медленно повернулась. И увидела усмехающегося Нэда. *** Маргарит, Джон и Джордж Эдуард беседовали за утренним чаем. -Надо будет послать кого-нибудь за моим автомобилем,- печально промолвил лорд. –Надеюсь, его ещё не угнали с пристани. При условии, конечно, что Мелоун не разбил машину в спешке…- Мужчина мотнул головой. -Да какая разница! Как думаете, мы ещё увидим Нэда и Веронику? Челленджер поджал губы, Маргарит вздохнула. Всё было ясно без слов. Брюнетка опёрлась локтем на ручку кресла, подперев щёку и задумчиво поглядев в окно. Молодой женщине было грустно, но она ничуть не жалела о том, что обманула Веронику. Совесть по этому поводу мирно молчала. Маргарит совсем не чувствовала себя виноватой. В конце концов, ей приходилось нарушать клятвы и пострашнее.