Мгновения города Ангелов

Всё, что происходило между Джонни и мной, как-то странно влияло на меня и даже пугало. Эти чувства, которые у меня проснулись к этому мужчине… они были настолько сильными, что сводили с ума. Я боялась вообще влюбиться без памяти, хотя, казалось, что всё к тому и пришло. И это до безумия меня пугало. Я боялась стать зависимым от чувств человеком. Боялась стать зависимой от Джонни. И, наверное, лучше не привязываться к нему так сильно. Боже, мы переспали… я ходила лишь с одной этой мыслью в голове. И это… это было прекрасно. Ну, я имею в виду, что у нас и до этого был секс… как бы странным в первый раз он ни был… но на этот раз всё произошло по-другому. Чувственно, страстно, безумно приятно и бесконечно хорошо. Джонни замечательный в постели, и я вообще не могла выбросить его из головы. Ходила и улыбалась словно дура, не в силах отпустить из памяти моменты нашей ночи. Немного побаливало внизу живота… и я до сих пор как-то ощущала его внутри себя. Это было даже приятно. Мы не переписывались и не созванивались эти пару дней. Не знаю, переживала ли я на этот счёт… скорее, нет. Он отвёз меня той ночью домой и поцеловал на прощание у моего дома. Я не могла сказать ни слова тогда. Да и не знаю, на самом деле, что вообще здесь можно говорить. И чего ещё дальше ожидать. Я просто находилась в моменте какого-то блаженства и не хотела накручивать себя мыслями о чём-то другом. Понедельник. Чёрт возьми. Настал понедельник, и это означало, что нужно было ехать на работу, где я снова встречусь с Грэгом. Мне не хотелось ему ничего объяснять, но я чувствовала, что это неизбежно. У него остались вопросы, и я знала это. Этим утром я приехала в офис, но всё, о чём могла думать, точнее, о ком — это был Джонни. Я была какая-то заторможенная и витала в облаках, что совершенно мне не свойственно. И я давала себе отчёт в том, что все мои мысли — это не просто мысли о том, как мне хорошо с ним. Это мысли влюблённого человека. И такого со мной очень давно не случалось. И не уверена, на самом деле, что вообще, в принципе, случалось когда-либо. По крайней мере, я не была так одержима Грэгом, и меня так сильно не тянуло к нему, даже когда мы только начинали встречаться. Был трепет, конечно, были мысли о нём, была влюблённость… но я не могла припомнить, чтобы меня прям так сильно трясло лишь только с одной мысли о нём. И я находилась как в бреду сейчас, полностью унесённая в ту ночь с Джонни. Его голос меня опьянял, его руки и поцелуи с ума сводили, его запах уносил в космос. И я понимала, что попалась. Понимала, что безумно влюбилась в этого мужчину. Чёрт возьми, ведь не хотела же всего этого! Но ему удалось подчинить себе моё сердце. Господи, вот зачем это всё мне… я, конечно, хотела лишь наслаждаться этим чувством, но мои страхи тоже никуда не исчезали. Джонни удалось меня немного успокоить, но… всё равно что-то внутри тревожило меня. Грэг приехал на нашу студию вечером, когда я уже заканчивала редактировать отобранные фотографии из нашей последней съёмки для предстоящего номера. — Привет, — произнесла я, обернувшись на стуле в его сторону. Он выглядел довольно свежо: в белой майке и светлых джинсах. — Привет, — без тени улыбки ответил Грэг. Я тут же почувствовала напряжение. Оно моментально появилось в воздухе. Я стиснула зубы и снова взглянула на экран ноутбука, нервно взяв ручку, лежащую подле. Грэг присел на диван, переведя дух, положил папку с какими-то документами рядом с собой и снял солнечные очки. — Как дела? — спросила я, снова взглянув на Грэга. Я заметила ухмылку на его лице. Он глубоко вздохнул и многозначительно посмотрел на меня. — У меня нормально, — сказал он, — ты как? — Всё хорошо, — улыбнулась я. — Ничего не хочешь рассказать мне? — усмехнулся он. Я закатила глаза, мельком взглянув в экран монитора. — Грэг, мне жаль, что так произошло в ресторане, — сказала я. — Тебе не жаль. — Ты приехал перед концом моего рабочего дня, чтобы мораль прочесть? — Нет, я хотел поговорить. — Я же уже всё давно тебе сказала, — вздохнула я. — Что ты мне сказала? — недовольно спросил Грэг, — ты меня обманывала, когда я видел всё своими глазами. — Может, мы не будем? — Ты можешь не лгать мне? Я не один раз спрашивал тебя об этом. Всё происходило прямо перед моим носом, но ты мне говорила, что между вами нет ничего. — Тогда не было, — сказала я. — Тогда — это когда? — хохотнул он. — Всё началось после Сен-Тропе. Грэг… пожалуйста, давай мы не будем? Он глубоко вздохнул и опустил взгляд. Задумчиво уставился в пол, но тут же снова взглянул на меня: — И тебя не смущает, что он в два раза тебя старше? — усмехнулся он. — Не смущает. Почему я вообще должна обсуждать с тобой мои отношения? — Потому что, блять! — психованно ответил Грэг, — потому что он публичный человек, с кучей проблем, и я не хочу, чтобы эти проблемы на тебя навалились в итоге! А потом, как следствие, и на меня, потому что решать всё это в итоге буду я. — Какие, блять, проблемы?! — Я тебе говорил уже, что Депп — это не лучший вариант. Блять… у него двое взрослых детей, почти твоего возраста, — взмахнул Грэг руками и усмехнулся, — ты вообще думала, как они отреагируют на тебя? Ты думала, как твои родители отреагируют на него? Он ровесник твоих родителей, и они вряд ли одобрят ваш «союз». У него были большие проблемы с алкоголем и наркотиками. У него проблемы с законом. Груз бывших отношений. Ты уверена, что это всё тебе нужно?! — Грэг, это моя личная жизнь. И то, что будет между мной и Джонни, прости, конечно, но тебя никак не должно касаться. — Ну, ты хорошо подумай, — усмехнулся он. Я нервно вздохнула. — Ты же ведь понимаешь, что с тобой я никогда уже не буду?! — вспылила я, — или тебе не нравится конкретно Джонни? Ты поэтому решил меня достать? — Я просто не понимаю, зачем тебе человек с тяжким грузом прошлого. Довольно-таки взрослый, я бы даже сказал, старый мужик. Я даже рассмеялась. — Блять, Грэг, ты его видел? Ну что за бред, а? Где твоя мужская солидарность, — усмехнулась я, — мне просто кажется, что ты ревнуешь. — Это не так. Просто я не хочу, чтобы потом ты стала участницей всех драм в его жизни. Но поверь, со временем так и будет. — О да, будто у меня всё гладко в жизни. Всё так невинно и легко, — хохотнула я. — Это не то, на чём должны сходиться люди. Не на проблемах. — Откуда ты вообще знаешь, на чём мы с ним сошлись? — Скажи мне, — развёл Грэг руками, — расскажи, — ответил он, — я у тебя не раз это спрашивал. На чём вы с ним сошлись? — повторил мои слова Грэг. — Почему я должна это говорить? Тебе действительно так хочется знать, почему я влюбилась в Джонни? Тебе действительно нужны все объяснения? Или, может, всё-таки, как-то без этого обойдёмся? — Я могу поверить в его обаяние и харизму, но у ваших отношений нет будущего. — Почему ты говоришь так? Я через многое прошла, и заслуживаю быть счастливой. — Конечно, заслуживаешь, София, — сказал он, — и я этого тебе желаю, как никто другой, поверь мне! Но вряд ли это получится с ним. Я просто хочу, чтобы ты задумалась, а не кидалась в омут с головой. Я покачала головой, теребя в пальцах несчастную ручку. — Может быть, ты найдёшь уже себе девушку и будешь поучать её? — усмехнулась я, — я не хочу думать о плохом, мне предостаточно дерьма в жизни было. Можно я буду видеть только хорошее, Грэг? И, знаешь, Джонни достаточно умён и силён, чтобы со своими проблемами и, как ты сказал, «драмой» справиться самому. Он поделился со мной переживаниями, ровно, как и я. Но я не вижу чего-то такого, что мешало бы мне быть с ним. Мне спокойно рядом с этим человеком. Комфортно. Я давно не чувствовала себя такой живой! Блять, да я и не жила всё это время, пока не встретила его! Что ты хочешь ещё от меня услышать? Чего ты хочешь добиться? Чтобы я сказала: «Конечно, Грэг! Пошлю-ка я Деппа нахуй, ведь ты чертовски прав!», так, что ли?! — Примерно, — недовольно процедил Грэг. — Нельзя быть таким эгоистом, — грозно ответила я, встав со стула и нервно швырнув ручку на стол. — Окей, — отрезал он, — меня ты услышала, но решать, конечно же, тебе. — Господи… — прошипела я и отвернулась от Грэга, — может… может, нам лучше вообще не работать вместе? — спросила я. — Я не знаю, — сказал он, пожав плечами. — Всё это неправильно, Грэг. Мы не можем с тобой быть в таких отношениях, это ранит нас обоих. Я… я не знаю, как быть. Ты дорог мне, но… мы причиняем друг другу боль. Невыносимо так работать и так общаться! Грэг ничего не ответил на это. — Я не могу каждый раз при виде тебя думать теперь ещё и о том, насколько сильно тебя задевают и ранят мои отношения с другими людьми, — сказала я снова. — Ты просто поймёшь потом, что я был прав. Я больше ни слова тебе не скажу за него. — Думай, пожалуйста, лучше о том, как наладить свою личную жизнь, а не о том, как научить меня принимать решения. Иначе, серьёзно, Грэг, я не буду работать с тобой. И оборву всю нашу связь. Потому что иначе мы друг друга убьём. Внезапно у меня завибрировал телефон: пришло сообщение. Я настолько увлеклась разговором с Грэгом, что от неожиданности вздрогнула. — Блять, — фыркнула я, опустив взгляд на стол, где лежал мой айфон. Я взяла его в руку, заметив, что Грэг отвернулся с недовольным лицом. Взглянула на экран телефона. «Привет, я у твоего офиса. Жду тебя», — прочитала я сообщение от Джонни. Моё сердце забилось значительно быстрее, и тут же бросило в жар. Я сделала глубокий вдох. Тоже блин, зачем без предупреждения приехал? Совсем с ума скоро сойду с этими мужиками! Меня вогнало в ступор его сообщение. Я замерла, пялясь в экран телефона. «Прямо у офиса?!» — напечатала я в ответ. «Да :) Выходи, твой рабочий день окончен», — пришёл незамедлительно ответ. Ощутила себя школьницей перед свиданием, ей богу… Улыбка тут же появилась на моём лице. Я взяла сумку с кресла и обратилась к Грэгу: — Мне пора, — сказала я спокойно. Грэг поднял на меня взгляд, кивнув. — Иди, — ответил он. — Увидимся, — сказала я на прощанье и поспешила к выходу из нашей фотостудии. Я не совсем поняла: он что, стоит прямо у дверей здания внизу?! Господи, ну он вообще уже с ума сошёл? Я же ведь просила его не светиться! Но, если честно, у меня не было сильного гнева на него в этот момент, наоборот, внутри появился трепет и большая радость. Я понимала, что очень хотела увидеть Джонни, и что пара дней без общения даже пошли на пользу. Хоть я и провела их в полном забвении и мыслях о последней ночи, проведённой вместе, я всё равно где-то внутри волновалась и представляла нашу следующую встречу, какой она будет. Спустившись на первый этаж и пройдя через турникеты, я увидела за высокими панорамными окнами Джонни. У меня даже захватило дух, настолько я была взволнована! Я чувствовала, как сильно бьётся сердце в моей груди, и даже подкашиваются ноги от этого чувства… так! Соберись, девочка! Всё, что я слышала в эти секунды, когда выходила из здания — это стук моих каблуков по мраморной плитке пола, а всё, что видела перед собой — курящего Джонни у стеклянной двери перед входом. Я заметила, что он был одет необычно: белая майка с надписями, поверх которой была надета светло-голубая рубашка с подкатанными рукавами. Свободные серые штаны с широкими карманами. На груди висели чётки и ещё несколько подвесок, а на запястьях красовалась куча разных браслетов. Его весьма уже длинные волосы раздувал ветер, и Джонни то и дело поправлял пряди, которые лезли в лицо. Очки, конечно же, были неизменны. Боже, как стильно он выглядел. Глядя на него, можно было с уверенностью сказать: это рок-звезда! На моём лице мгновенно появилась улыбка. Боже, я давно не ощущала такого волнения и трепета… Когда я подошла к Джонни, он моментально обнял меня за талию и поцеловал в щёку. — Привет, красотка, — улыбнулся он. Я обняла мужчину в ответ. — Ты что здесь делаешь? — растеряно спросила я, — нас же люди увидят… — Мне захотелось тебя нормально встретить. Не волнуйся, папарацци здесь нет. — Папарацци-то, может, и нет, но с окон, думаешь, нас никто не видит? Тоже мне, блин, додумался… — Не паникуй, пожалуйста, — улыбнулся он. — Ты когда приезжал ко мне и ждал у дома, таксист у меня спросил «Это Джонни Депп»? Я такая ему в ответ, нет, Вы что… — усмехнулась я. Джонни рассмеялся, спросив: — Тебя это сильно смущает? — Не хотелось бы, чтобы нас обсуждали. Ты очень известный человек… и… мне к этому нужно будет привыкнуть, наверное. И сейчас все офисы увидят нас с тобой… разговоров будет, что потом не отвяжусь. — Не смог устоять, прости, — улыбнулся он, — постоянно о тебе думаю. — Это, конечно, очень мило, — усмехнулась я. — Пойдём, — Джонни взял меня за руку. — Ты на машине? Или мы через весь Даун Таун за ручку пойдём? — хохотнула я. Джонни рассмеялся. — Я бы безумно этого хотел. Вон машина моя, — указал он на свою ауди. — Моя тоже здесь, — показала я жестом на свою. — Я думаю, здесь не за что переживать. Да и плюс я привезу тебя завтра. — Ты решил меня похитить на всю ночь? — хохотнула я. — Моя бы воля, похитил бы и не на одну, — улыбнулся Джонни. Я лишь опустила взгляд, слегка улыбаясь. Я понимала, что безумно влюбилась в него… и мне очень хотелось проводить с ним время. Хоть мне всё равно ещё неловко было и непривычно… Меня переполняли чувства рядом с ним. Джонни не отпускал мою руку, и мы направились к его машине. Сев в неё, он не сразу завёл её и тронулся. Задумчиво улыбаясь, взглянул на меня. — Что? — спросила я. Он коснулся моей талии и поцеловал в губы. Поцелуи с Джонни отличались особенной чувственностью. Страстно и нежно одновременно. И стоило ему так на меня смотреть или касаться, я вообще обо всём забывала. Все мысли отключались… как же мне нравилось целоваться с ним. Его прикосновения… очень возбуждающе. Я прикоснулась ладонями к его груди, мне не хотелось прекращать этот поцелуй. Нужны были объятия этого мужчины… поцелуй становился горячее и более страстным. Джонни крепче меня обнял и прижал к себе, я чувствовала, как его пальцы сжимались на моей талии. Меня сводило это с ума… Я понимала: если мы сейчас же не прекратим, то будет ещё сложнее остановиться. Сильное желание к нему, слишком сильное. Очень сложно было контролировать себя и держать в руках. — Джонни… всё… — шёпотом произнесла я, слегка отпрянув от него и раскрыв глаза. Джонни посмотрел на меня. Я чувствовала, как нарастает возбуждение. — Почему «всё»? — улыбнулся он, не отпуская меня из своих рук. — Нам лучше остановиться… — Ничего не могу с собой поделать, когда ты так близко. Хочу тебя, София. — Я тебя тоже, — шёпотом ответила я. Джонни пробежал взглядом по моему лицу и убрал от меня руки, тут же взявшись за руль и заведя машину. Я не могла спустить с него глаз. Такой сексуальный… такой горячий. Боже… и как он на меня смотрит… можно от одного его взгляда возбудиться, не говоря уже о губах и руках. Даже не знаю, как мне удалось прийти в себя. Я дала себе мысленную оплеуху. — Куда… — я даже запнулась, — куда мы едем? К тебе? — Да. Я была на взводе. Ужасно нервничала, моментально представив наш секс. Я находилась вся в предвкушении этого. И безумно хотела его… Нервно сглотнула и отвела взгляд от Джонни, посмотрев в лобовое окно, прямо перед собой. Но, если честно, я уже особо ничего не видела. Дорога как в тумане была. Разум отключился. Сердце колотилось, и стало неспокойно сидеть на месте. Дышала полной грудью, но дыхание было сбито. Внутри родилось беспокойство. Я не могла промолвить ни слова. Джонни мельком взглянул на меня. — Расслабься, — сказал он. Я лишь усмехнулась. — Что смешного? — спросил Джонни. — Не знаю… — Я вижу, что ты нервничаешь. В чём дело? — Джонни, давай ты не будешь мне сейчас такие вопросы задавать?! Будто не понимаешь, в чём. — У нас уже был долгий разговор, и мне казалось, что мы всё прояснили между нами. И секс уже тоже был, хочется напомнить, — усмехнулся он. Я закатила глаза. — Да… и мне было очень хорошо. Я… не могу не думать об этом теперь. И, конечно, я блин волнуюсь, — фыркнула я. Он улыбнулся, не отрывая взгляда от дороги. — Я очень рад это слышать, — произнёс он. — Всё… прекрати, прошу тебя. Не задавай мне никаких вопросов. — Как скажешь, — продолжал улыбаться он. — Боже… — выдохнула я, облокотившись о спинку сидения. Он поглядывал на меня, слегка улыбаясь, пока мы подъезжали к небоскрёбу с его пентхаусом. С какой-то стороны, это даже хорошо и очень удобно, что я работаю так близко от него. Но и впрямь очень странно и глупо ездить между этими зданиями на машине, потому что они расположены слишком близко! Нормальные бы люди прошлись здесь пешком. Но… я встречаюсь с известным актёром, и такие простые прогулки могут нам навредить, потому что очень много очевидцев, и у каждого камера в кармане, даже если это не папарацци. А я пока уж явно не готова к такой публичности. Я посчитала, что лучше сменить тему. Иначе ехать так, ещё и молча… такое себе удовольствие. Напряжённо даже. — Да уж… конечно очень странно здесь на машине ездить… я имею в виду от моей работы до твоего дома, — усмехнулась я. — Да, мне тоже так кажется. Но… я прекрасно понимаю тебя, и не хочу подвергать переживаниям. В наш век камера есть у всех, и если ты не хочешь светиться со мной нигде, тогда будем делать именно так. — Тебя это, наверное, очень задолбало… — взглянула я на Джонни. — В Лос-Анджелесе да. У меня есть и другие дома. В Париже… в Сен-Тропе. Там я чувствую себя спокойнее намного. Я посмотрела на него. — Почему Франция? — спросила я. Джонни не отвлекался от дороги. — Мать моих детей… Ванесса, она француженка. И… наша дочь очень любит Францию. Я в основном всё это делал для нашей… уже бывшей семьи. Но не жалею, потому что я могу там скрываться от глаз. — Поэтому ты туда и ездил тогда? — Да, — кивнул он, — отдохнуть нужно было. Переключиться от всего. Мы остановились на перекрёстке, когда загорелся красный. — Ты не рассказал мне, что с тобой тогда было, — немного обеспокоенно произнесла я, — у тебя тогда что-то произошло? — Ну… знаешь, как-то не удобно о своих переживаниях говорить за рулём. Я поделюсь с тобой, если тебе интересно… но… когда уже приедем. — Интересно, — вполне серьёзно ответила я, — как скажешь. Джонни улыбнулся снова и обернулся на меня: — Мне приятно, что ты обо мне беспокоишься. Я лишь улыбнулась ему в ответ и отвела взгляд. Мне и впрямь были интересны его переживания, и я действительно за него волновалась. Я, конечно, понимала, что он сильный… очень сильный человек. Но даже сильные люди иногда могут сдаться, упасть духом и запутаться. И если у тебя нет поддержки или же такого человека, который может принять всю твою боль, выслушать, поддержать… если нет того, кому бы ты мог доверить все свои страхи… это становится невыносимо. Буквально начинаешь сходить с ума. И почему-то, мне казалось, что Джонни держал всё в себе. И мне в это мгновение показалось, что мне хотелось бы стать для него этим человеком. И чтобы он стал таким для меня. Конечно, наверное, ещё рано об этом думать и быть слишком откровенными друг с другом. Хотя… мы уже поделились самой главной болью… Но, если у нас будет время быть вместе, то, казалось, что можно стать такими людьми друг для друга. Вскоре мы оказались на парковке у его дома. Джонни оставил машину, и мы прошли через консьержа к лифту, поздоровавшись. Женщина, одетая в классический костюм, вежливо ответила нам, улыбнувшись. Джонни смотрел на меня с улыбкой на его лице, что заставляло меня улыбаться тоже. Он обнял меня за плечи, пока мы дожидались лифт. Это было очень приятно. Но мы не говорили ни слова. Зайдя в лифт, Джонни обнял меня за талию, нажав на нужный этаж, и поцеловал в губы снова. — Здесь… камеры, — сказала я обеспокоенно. — Да, знаю. — Их… кто-то просматривает? — осторожно спросила я у Джонни.  — Они принадлежат мне. — Да? — удивилась я. — Этот лифт ведёт только до моего пентхауса. Поэтому и камеры мои. — Надо же… тогда мне спокойнее. — Не переживай. Я же сказал, что мы будем соблюдать меры, чтобы нигде не светиться. Если… если тебе это так сильно важно. — Мне просто нужно привыкнуть ко всему этому… — Я не считаю себя какой-то там грёбаной знаменитостью… хотя знаю об этом, — усмехнулся он, — и звёздной болезни у меня нет. Поэтому… надеюсь, ты быстро ко мне привыкнешь. Мне самому странно это всё. — Я… да, я заметила, Джонни, — улыбнулась я. Мы зашли к нему домой, и первым делом придались чувству любви… невозможно было без этого. Страсть витала в воздухе между нами, и я понимала, что без секса не обойдётся. Даже, могу сказать больше, я знала, что секс произойдёт в первую очередь, а потом всё остальное. По нему было видно, что он безумно меня хочет. И, думаю, что и я перестала это скрывать. Нас тянуло магнитом друг к другу… и… о Боже, я готова поклясться, что не испытывала ранее такого! Я чувствовала Джонни не только телом, но и душой. И это притяжение… мне хотелось полностью забываться и растворяться в моменте вместе с ним. Ни о чём не думать, кроме того, что между нами сейчас происходит… все проблемы и страхи исчезали. Мы переспали в его спальне, где я очутилась впервые здесь, в этой квартире. Как-то не доводилось раньше, я боялась. И было неловко. Но… раз мы уже стали немного ближе друг другу… я как-то даже и не задумывалась на этот счёт. Я понимала, что спальня — это очень личное место, сокровенное даже в какой-то мере. И мне было приятно, что он привёл меня именно сюда. Так чувствовалось, что мы стали ещё ближе друг к другу… Мне нравилось в его постели. Простыни пахли цветочным кондиционером, в воздухе стоял приятный аромат, смесь лёгкого запаха дыма сигарет с парфюмом Джонни, и в целом его личным запахом… тем, как пахнет от его кожи, волос… от его одежды. Так было приятно ощущать это… я была в полном забвении, обнимая мужчину и прижимаясь к нему всем телом… Спальню я смогла рассмотреть только потом, когда мы уже лежали после страстного секса и сладкого оргазма. Я осмотрелась вокруг, и до меня только потом дошло, что здесь, в этой комнате, стены ярко-голубого цвета, что весьма эксцентрично. Напротив кровати панорамные окна, с которых открывается вид на соседние дома. Очень высоко… Окна завешивают тяжёлые фиолетовые занавески, а на стене между окнами — телевизор. Также в комнате, сбоку от кровати стоит старинный массивный комод, заставленный разными предметами, и, конечно же, полки с книгами. Джонни гладил меня, рассматривая. Проводил нежно рукой по телу и голове, моим волосам. Я смотрела на его лицо… не могла им налюбоваться. Какой же он красивый мужчина… Я коснулась ладонью его щеки и поцеловала в сладкие губы. — Мне так хорошо с тобой, — произнесла я. — Это чувство взаимно, — улыбнулся он слегка. — От тебя веет спокойствием… при чём всегда, — сказала я, — и… твоя энергетика меня успокаивает. — А ты… о чём-то беспокоишься? — спросил он. — Не знаю… — вздохнула я, — да… — О чём? — Я не буду пока говорить, — улыбнулась я, — да и… я, наоборот, хотела послушать тебя. Помимо твоей невозмутимости, я ощущаю и грусть. Джонни слегка засмеялся. Поднялся на кровати и взял с прикроватной тумбочки сигарету. — Не против, если закурю здесь? Просто… в этой комнате нет вентиляции. — Твоя спальня, делай что хочешь, — хохотнула я. Он, улыбаясь, подкурил сигарету и прикрылся одеялом. Выпустил дым и взглянул в окно задумчиво. Я подняла взгляд на его лицо. — Могу сказать то же самое, — обернулся на меня Джонни, — в смысле… знаешь… когда ты рядом, мне очень хорошо. И… я давно не чувствовал этого. Не чувствовал полного комфорта с женщиной. Пугает ли меня это? — спросил он, отведя от меня взгляд, — возможно, — пожал Джонни плечами, — потому что… я забыл, каково это всё на самом деле. И я… я влюблён и хочу доверять тебе. — Боишься мне доверять? — осторожно спросила я. — Я сказал бы иначе, — снова посмотрел он на меня, затянувшись сигаретой, — учусь. Я прекрасно его понимала, и у меня не было обиды или ещё чего-то. — Я… понимаю тебя, — вздохнула я. — Причинять боль я не намерен. И я действительно хочу быть с тобой, София. Только… хочешь ли ты этого? — А ты разве не видишь? — Скажи. — Я хочу быть с тобой, — произнесла я. Джонни улыбнулся. — Меня делает это счастливым. Я отвела от него взгляд и уставилась в потолок, натянув на себя одеяло. Задумчиво смотрела на безумный «выдери глаз» бирюзовый потолок и внезапно хохотнула: — Ты тут кукухой не едешь в этом цвете? Джонни тут же рассмеялся. — Да я уже давно кукухой отъехал. — Ахахах… да уж… в спальне такие яркие тона не желательно использовать. Говорят, на нервную систему влияет. — Ты же сама говоришь, что от меня спокойствием веет, — улыбнулся он. — Да, но… ладно, — усмехнулась я. Джонни снова засмеялся. Я посмотрела на него. Повернулась на бок и подпёрла голову рукой. — Расскажи… — произнесла я, — почему решил тогда в Сен-Тропе полететь? Я помню наш разговор там, в том ресторане, когда мы ещё под ливень попали… но… ты не делился особо. А я видела тогда грусть в твоих глазах. Джонни глубоко вздохнул и снова затянулся сигаретой. — Просто… накопилась усталость. Тоска. Всё бесило здесь, в Лос-Анджелесе. И всё достало. — Почему? — Потому что чувствовал себя загнанным в угол. Где каждый представлял, как я чувствовал, угрозу для меня. И даже я сам, — вздохнул он. Я непонимающе прищурилась. — В каком смысле? — нахмурилась я. — В таком, что… здесь я не могу до конца расслабиться. Дохрена людей, которые желают мне зла, и постоянные папарацци, постоянные люди с камерами, постоянные вопросы о моей жизни. Постоянные новости, которые читают люди и верят в чушь. Я, конечно, не читаю всё это и держусь подальше… но мне могут позвонить и спросить «как так вышло, Джонни?». Меня это бесит. Я не могу спокойно никуда пойти. Не могу спокойно иной раз себя держать в руках, чтобы не напиться от отчаяния или не обдолбаться. И я могу стать угрозой сам для себя, чего боюсь. Я не знаю, что может прийти в мою голову. И мне казалось, что всё это угрожало моей жизни. И… я решил бросить всё и слетать в Сен-Тропе, потому что… потому что хотел свободы какой-никакой, — он снова тяжело вздохнул, — не подумай, я не жалуюсь. И ненавижу жаловаться. Это просто… то, что я иногда чувствую. — О, Джонни… — прозвучал тон сострадания в моём голосе, — это… мне очень грустно слышать это от тебя… — я коснулась ладонью его груди, не отрывая взгляда от мужчины, — ты и сейчас испытываешь всё это? Он как-то задумчиво пожал плечом и вздёрнул брови. — Я поймал себя на мысли, что… когда вижу тебя, всё это перестаёт тревожить. Теряет смысл, как будто. И мои переживания… испаряются. Я придвинулась ближе к нему и обняла, коснувшись снова своим телом его. Склонила голову к его плечу. — В таком случае… если тебя я делаю счастливее… я хочу быть рядом. — А тебя? Тебя саму наши отношения делают счастливее? — спросил Джонни, — ты смогла бы свыкнуться со мной? — Да, — произнесла я, не задумываясь, — я… — я прикрыла и глаза. Снова почувствовала трепет внутри. — Что? Ну же. Скажи ему уже, наконец! Господи… внутри даже пробежал холодок… — Я влюбилась в тебя, — промолвила я, открыв глаза. Джонни потушил окурок и оставил его в пепельнице. Повернулся ко мне и обнял горячей рукой за талию. — Я рад, что ты начала говорить об этом вслух. Мне приятно слышать эти слова. Ты ведь знаешь, что это взаимно. Я поцеловала его в уголок губ. — Давай учиться доверять друг другу вместе, — сказала я, — это произойдёт не в один момент… и я знаю. Но… раз уж так случилось, что нас свела жизнь с тобой… и что… нас так друг к другу тянет… мы… мы придём к этому. — Да, я ничуть не сомневаюсь. Почувствовал это… необъяснимо, конечно. Но… моя интуиция меня никогда не подводит. — И… — я посмотрела в его глаза, — что тебе говорит твоя интуиция? Джонни улыбнулся. — Говорит, что всё не случайно. Что… мы появились вовремя друг у друга. Я была согласна с ним, потому что чувствовала всё это сама. Я крепче обняла его и прикрыла глаза. Хотелось уснуть так в его объятиях, хоть ещё и светло было, и комнату заливал закат. Джонни снова начал гладить меня по голове, и это так успокаивало, убаюкивало даже. Как же мне было хорошо с ним… Я закинула на него ногу. Такое горячее тело… и, кажется, меня снова начало это возбуждать, но сил особо не было. Я издала сладкий стон и потянулась к его губам. Он ответил на поцелуй, проведя ладонью по моей талии, и задержал ладонь на ягодице. Так приятно это было… так нежно. — Как относишься к травке? — спросил Джонни. Я распахнула глаза и хохотнула. — Ну… нормально. А почему ты спрашиваешь? — усмехнулась я. — У меня есть хороший косяк. — То есть… ты предлагаешь накуриться? — засмеялась я. — Именно. — Ну… а давай! — хохотнула я, — то мы что-то приуныли с тобой совсем. Джонни рассмеялся. — Ахахаха… есть такое немного… — он приподнялся на кровати, — тогда отпусти меня, — мило улыбнулся он, — сейчас принесу. Я убрала руки от него и натянула одеяло на грудь, проведя Джонни взглядом. Он прошёл к комоду и открыл шкафчик посередине. Достал косяк и вернулся в постель. Я с интересом за ним наблюдала. — Боже… сколько у тебя татуировок… — задумчиво произнесла я, глядя на его тело. — Только заметила? — хохотнул он. Я рассмеялась: — Нет… сразу заметила. Но… как-то… не в тему было всегда о них что-то спросить. — Спрашивай, — улыбнулся он, — так! а ты… курила вообще траву? — спросил Джонни, прищурившись. — Да, бывало, — усмехнулась я. — Плохая девочка, — улыбнулся он. — Ой, а сам то! Джонни засмеялся. — Иногда расслабляюсь. — Ну… иногда можно. Особенно со всем этим, что у нас с тобой творилось. Я бы вообще с травы не слезала, — усмехнулась я, — может, и не только с травы… — Собственно, что я и делал, — хохотнул Джонни и взял зажигалку с прикроватной тумбочки. Он подкурил и вдохнул дым. В комнате сразу же запахло травой, вполне себе даже приятно. Джонни сделал затяжку и протянул косяк мне. Я аккуратно взяла его в руки и тоже затянулась. В горле сразу же запершило, и я закашляла. Джонни выдохнул дым и сказал: — Не делай большую, трава сильная. Потихоньку. — Сейчас накурюсь, блин, и буду херню творить, — засмеялась я. — Я бы хотел на это посмотреть. Я, засмеявшись, слегка стукнула его по плечу. — Давай, затянись нормально, — хохотнул Джонни, — только не сильно. — Я, кажется, не умею. Джонни снова рассмеялся. Я затянулась снова, потихоньку, и отдала ему косяк. Выдохнула дым и села, облокотившись о подушку, чувствуя, как меня постепенно начало расслаблять. Моментально появилась улыбка. — Это пиздец, — хохотнула я. Джонни смеясь, потушил косячок в пепельнице и прильнул ко мне. Почему-то, я заржала, как идиотка. Он, видимо, захотел меня поцеловать, но не успел и рассмеялся с меня. — Ты как? — спросил он. — Как видишь, хорошо, — ответила я, чувствуя, как разум медленно начинает затуманиваться, а тело и голова становиться лёгкими. Джонни, улыбаясь, смотрел на моё лицо. — Ты забавная, — хохотнул он. — Ты тоже… ты… ты вообще очень хороший, — промурлыкала я. — О, ну всё, начинается, — засмеялся он. Я засмеялась, взяв его правую руку, и начала рассматривать татуировки. Птица на запястье… какое-то непонятное мне слово на пальцах, явно несколько раз перебитое, имена на руке и… что-то тоже мне не ясное. — Джонни, я, конечно, дико извиняюсь, — хохотнула я, — но зачем ты набил хот-дог? — Чего, блять? — заржал он. — Вот, — указала я на татуировку на руке, — что это такое? — засмеялась я. — Ахахахах… блять… — Джонни закатился в смехе, — какой нахуй хот-дог… Я заржала, закрыв лицо ладонями. — А что это?! — Ахахахах… это… блять…. я не могу, — захохотал он, — это символ индейцев. — Ахахахах… аааааа… — заверещала я, — я думала вообще мужик уже поехал, хот-доги набивает… блять, Джонни… ахахахаха… что это за символ такой у индейцев? — Ну, вообще-то… — Джонни собрался сделать умное лицо, но не мог остановиться ржать, — я… фух Господи, не могу… ты первая, кто такое сказал… пиздец, я теперь обязан набить рядом хот-дог. — Нет, прошу, не надо! — я не могла остановиться смеяться. — Это змея. Змея, заточённая в камне, — хохоча, произнёс он, — хот-дог… ахахахах… — Уморил ты меня…. Я уже за остальное боюсь спрашивать. — Да уж, София… — Ну что? Думала, любит хот-доги, ну с кем не бывает… а оказалось вон оно что… Боже, я не могу… — Всё, отдай мою руку, — засмеялся он. — Не-не, я хочу ещё поржать, — и потянула его за руку к себе, — подожди… ладно… фух… — Я давно так не смеялся… — Джонни подпёр голову рукой, не прекращая смех. — Я тоже… — Хот-дог… Я, посмеиваясь, держала его руку и рассматривала татуировки. — Мне эта птица нравится, — провела я нежно пальцами по его кисти, — что-то означает? — улыбнулась я, взглянув на него, — о, и вот птичка… — взглянула я выше, — Джэк… что за Джэк? — не сразу поняла я. Джонни убрал руку от лица и опустил взгляд на эту татуировку. — Эта… — указал он на кисть руки, — это ворон, мы набили одинаковые с крёстным отцом моего сына, Джэка. И… это его имя, — указал он выше, — ласточка и Джэк, мой сын, — улыбнулся Джонни. — А это? — указала я на грудь, — Лили-Роуз… в честь дочери? — Да, — кивнул он, — набил её почти сразу после её рождения. Я задумчиво разглядывала его татуировки. — А это как переводится? — указала я на большую надпись на груди, — латынь… — Да, Res ipsa loquitur, — красиво произнёс он, — если дословно, то… «ситуация говорит сама за себя». Ну, знаешь… когда что-то происходит само по себе и не требует никаких объяснений и доказательств. Я задумчиво посмотрела на эту надпись. — Например? — Касательно судебных разбирательств. Это доктрина. Например, когда обвиняют подсудимого, но виноват не он. Произошёл несчастный случай. Кирпич, например, на голову упал, но кто виноват? Строитель? Или воля случая? — Оу… — Знаешь, — хохотнул Джонни, — мне понравилась одна история, связанная с этим. Один хирург забыл достать после операции свой инструмент из женщины, и в результате, потом, через некоторое время ей стало плохо, и сделали операцию повторно, вынув инструмент. И она обратилась в суд на халатность врачей. Но суд отклонил её жалование, сказав, что виной её плохого самочувствия мог стать не этот инструмент вовсе, и это ещё надо было доказать, — усмехнулся он, — это… знаешь, так напомнило мне мой случай… — Да уж… интересно. Боже, как их у тебя много… — Вот ещё, как ты сказала, птичка, — засмеялся Джонни, указав на птицу на другой руке. — Тоже ворон? — спросила я. — Нет, грач, — улыбнулся он. — И что это? — Он держит три карты… это… было такое изображение на коробке с карточной игрой, в которую играл мой дедушка. Мне всегда нравилась та картинка. Три карты в его лапке… это… мой символ. И вот, тройка у меня… — указал он на число чуть ниже на руке, — я считаю это моим счастливым числом. — Здорово… — улыбнулась я, — так интересно… — Набиваю их всю жизнь. — И на ногах у тебя… — провела я взглядом по его телу, — о, ловец снов, — хохотнула я, увидев татуировку, — я так любила их, когда была младше… верила в их магию. — Да, это тоже индейский символ, видишь? — улыбнулся он, — это как некие обереги. — Теперь вижу, — засмеялась я, — а почему? Ты… у тебя есть индейские корни, что ли? — Да. И я посвящён в племя индейцев. Я рассмеялась. — Я серьёзно, — сказал Джонни. — Правда, что ли? — Не шучу, — улыбнулся он, — у меня индейские корни, и я всегда чувствовал в себе это, — Джонни задумался, — отречённость, дух свободы. Я очень люблю природу… люблю пустыни. Всегда чувствовал что-то мистическое в каньонах, песке. В кактусах, — усмехнулся он. Я на него шутливо взглянула. — Ты мне с мескалином завязывай, — засмеялась я. Джонни опять захохотал. — Ахахаха… да ну тебя… Я снова закатилась в смехе. Джонни ещё больше начал смеяться, глядя на меня. — Слушай… — спросила я, — а были такие татуировки, которые перебивать приходилось? То я смотрю ты любитель имена бить… — Ооо… — протянул он, взяв сигарету с тумбочки, — были, конечно, — он подкурил. — Были? То есть, не одна? — хохотнула я. Он, смеясь, выдохнул дым и кивнул. — Тебя точно ничему жизнь не учит… — покачала я головой. Джонни, посмеиваясь, указал на предплечье: — Здесь я перебил имя моей бывшей возлюбленной… и здесь вот… — он указал ниже, — жена бывшая набита была, — и тут… — указал он на другую руку. — Пиздец, — укоризненно взглянула я на него. — Да ладно, — махнул он рукой и затянулся сигаретой снова. — Никогда не понимала людей, которые набивают имена, а потом перебивают их во что-то другое. Будто всё равно забываешь, что было изначально на месте перебитой татуировки… — Не забываешь, конечно, — улыбнулся Джонни, — но… на определённые моменты жизни тебе некоторые люди кажутся самыми близкими. Любовь странная штука, — вздохнул он, — но потом, когда вы расстаётесь, остаётся боль. И эту боль нужно убирать всеми способами. Это вот один из них. — Нет, ну… я к тому, зачем изначально имена бить на себе? Ну, ладно там, имена детей. Но вот так… — Каждый раз кажется, что это навсегда. И хочешь верить в это. Я задумчиво посмотрела на Джонни и легла на мягкую подушку. Не могла отвести от него взгляд. — Как думаешь… — произнесла я, — а у нас как? — Я не знаю, — пожал Джонни плечами, выпустив дым, — я ни к кому не испытывал такого. И я тебе об этом говорил уже. Но… я не могу знать, куда нас заведут наши чувства. — Ты же сказал, что твоя интуиция тебя не обманывает… что она говорит сейчас? Есть ответ на этот вопрос? — Я просто чувствую, что всё будет хорошо с нами, пока мы рядом друг с другом. Будто… мы неким образом друг друга защищаем, — Джонни, улыбаясь, смотрел на меня, — всё словно так, как и должно быть. Я коснулась его ладонью. — Знаешь, — усмехнулась я, — … я рада, что ты сбил меня. — Ненормальная? — удивлённо взглянул он на меня. Я хохотнула. — Зато, видишь, мы встретились. Так, я бы сказала, феерично. — Прошу, только не напоминай мне больше об этой аварии… — покачал Джонни головой, — я не знал, куда себя деть тогда. Думал, ну куда, КУДА, БЛЯТЬ ЕЩЁ ХУЖЕ?! — усмехнулся он, — но я… я был приятно шокирован до безумия, когда увидел тебя. И что с тобой всё было хорошо. И… я был бесконечно благодарен твоему большому сердцу, что ты захотела решить со мной всё это лично. Я бы… не знаю, я бы, скорее всего, не выдержал ещё одного разбирательства в суде. — Ну всё, всё. Не буду больше напоминать… прости. Я обняла Джонни и поцеловала его в плечо. Он провёл рукой по моей талии. — Нам нужно поесть, — сказал он, — что-то от травы есть захотелось. — О, да… — засмеялась я, — давай. — Тогда сейчас закажем… Продолжение следует…