Тёмные Искусства изнутри

      Рону было о чем подумать в эту ночь. Честно говоря, ему всегда было о чем подумать, и без преподов и их нотаций.       Сейчас же ситуация накалилась: он поругался с Гермионой. И не знал, как он может помириться.       Они никогда раньше не ругались, хотя оба часто перегибали палку. Что уж там говорить, учитывая как часто он ругался с Гарри и остальными – ссоры в их троице были по его части.       И раньше, что бы он там не сделал – последним рубежом всегда была Гермиона. Она всегда ведет их к примирению, заставляет взаимодействовать.       Она, такая умная, честная, старательная и с чистой, мягкой кожей – в общем, во всем на голову опережая остальных девчонок.       Он часто думал, что его отношение к ней вряд ли можно назвать дружеским. И понял он это благодаря Круму и Рите Скиттер. Злость, обида, ревность и полное понимание того, что ему ничего подобного не светит – ему не быть рядом с ней в ином, отличном от дружбы плане. Ни танца на балу, ни отвратительной колонки в жёлтой газете, где бы они были вместе на фото.       Действительно, разве можно выбрать его, такого замарашку, рядом со столь сиятельными особами?       Да, он по идее выше чем Гарри и выше чем Виктор, хотя и младше последнего на добрые годы. Да, у него отличное зрение, в отличии от его друга, да у него прямой, не сломанный бладжерными ударами нос.       Но разве это что-то меняет? Ведь они что-то из себя уже представляют, а он только начинает путь. Да, он школьник, он не обязан блистать и сиять с младенчества, но всё же.        И да, ни у того, ни у другого нет огромной, нищей семьи.       Честно говоря, он начинал осуждать родителей: могли бы и подумать хоть немного об их будущем. Могли бы что-то начать делать заранее. Но ничего не сделали.       Да, они их любят. Да они всеми ими гордятся. Ну как всеми – кроме значка старосты и места вратаря в школьной команде Роном гордиться было не за что. Тогда как все остальные – Чарли увлечённый исследователь, который женат на драконологии (и другой жены не будет; возможно потому, что мама в его детстве еще пыталась работать – он наменялся подгузников и нанянчился орущих, спелёнутых комков на всю оставшуюся жизнь, – так говорила троюродная тётушка Эбби); Билл сам по себе крутой, красивый и классный, да и вообще – он лучший ученик школы своего выпуска. Перси – зануда, но такой проныра – он везде пробьется. Фред и Джордж талантливые во всем, что им интересно. Джинни смелая и красивая, а её летучемышиный сглаз – да, не завидую ее будущему мужу.        Только за одного Рона гордиться нечем. Зато есть чего стыдиться – он постоянно ругается со всеми. С самого детства, не обходилось ни одного дня без его препирательств с кем-то (чаще всего с близнецами); не было ни одной ссоры, в которой он бы не подумал, что лучше бы не было его оппонента. Ну или его самого.       Возможно, ему действительно было лучше не рождаться – именно так он иногда думал. Ведь ему не удалось повлиять на чью бы то ни было жизнь так, чтобы этого не сделал кто-то другой.       Гарри бы подружился тогда с Фредом или Джорджем. С Гермионой он бы подружился еще раньше – он никогда не считал её противной задавакой. Рон тоже уже давно не считал, но у Гарри ведь и в мыслях не было. А, ну вот еще один его плюс для будущих отношений с Гермионой: он всех принимает такими как есть, не делая оценок, не ставя условий. Может быть, из Рона воспитание Дурслей сделало бы кого-то похожего? Жаль он не может поехать с ним на лето, чтобы научиться этому страшному в своём могуществе смирению.       Хотя, даже если и получится поехать и учиться – это не даст никакого результата. Уже и Анджелина Джонсон начинает думать, что он необучаем даже в квиддиче. Приближаясь к дню битвы на игровом поле, Рон всё больше понимал, что тащит команду на дно всё сильнее.       Ладно, это иной повод чтобы пострадать. Нельзя использовать их все за один вечер. Вернемся к основной теме: Гермиона не простит.       Даже нотации этого по-голове-ударенного препода не помогают ей его простить. На помощь Гарри тут даже рассчитывать не приходилось: он не умеет так, как Гермиона – она прирождённый миротворец. Ей удавалось помирить их даже тогда, в прошлом году.       Гарри же подобным талантом не обладает. Все его попытки столкнуть их лицом к лицу заканчивались неудачей. И, наверное, неудачей и завершатся: Первая попытка была в библиотеке, на следующий день после того, как... как Рон повёл себя как свинья. Он не думал тогда, что говорит. Ему просто хотелось причинить боль. Укусить побольнее. Так же, как его укусило существование Крама-ладно,–его-же-за-ногу-Крума. Как та самая статья Скиттер ужалила куда-то под сердце. Ну или наконец, появление в их жизни Гринграсс – она же слизеринка! Они все предают, если им это выгодно, АЛЛО, ГЕРМИОНА! А про основную болевую точку он и так знал. Идиот. Идиотина. Аааа, Господи Боже, Рон, ты приехал в школу чтобы наесться наконец до отвала, или хоть чему-то научиться?       Все как всегда. Вякаешь не подумав – рушишь все отношения с людьми, которые принимали тебя таким, какой ты есть. То есть, смирялись с тем, что ты лузер, и не бросали тебя.       Так вот, библиотека – это было идеальное место по всем расчетам: Гермиона уважает это царство книг: она соблюдает его правила – кричать на них она станет в последнюю очередь. Как и рукоприкладствовать: слабо, но всё же радует, что можно не повторить участь Малфоя два года назад. Да еще и Гринграсс здесь – можно извиниться сразу перед двумя одновременно.       Но, в последний момент он струсил. И они так и сидели вдвоём за стеллажами, наблюдая сквозь прорехи в стройных книжных рядах за теми, кто как будто бы и не ждал их извинений.       Вот это было уже совершенно неприятно! "Гермиона, хватит дуться. Ты же знаешь, какой я дерьмо-человек, мы не раз с тобой обсуждали мои ссоры с Гарри, ты же знаешь, что я так не думаю! Ты же знаешь, что это то, что я трепло, язык без костей..."       А стоит только вспомнить вторую попытку – их встречу у Хагрида. Ведь на встречу и был расчёт: они точно придут его поздравить с возвращением. При Хагриде новой ссоры не будет: никто не хочет расстраивать добродушного великана. А что они сделали или сказали? Посмотрели друг на друга и боком-боком пошли к дверям.       Молодцы. Настоящие мужчины, что сказать.       Даже обвинить Палпатина тут не в чем: можно было извиниться и при нем. Более того, теперь, зная как он на них обоих "мягко" давит, в том числе и на уроках – он бы поддержал. Он бы помог.       Может быть, их могла бы помирить Джинни, не выстави он их обоих как маменькиных деток. Хотя, он больше выставил себя; её же он просто высмеял, как когда-то ее чувства к Гарри.       Ты считал себя лучше Малфоя? Ха, он портит жизнь тем, кого считает врагами, а не близким.       Ладно бы еще это было из разряда "бей своих, чтобы чужие боялись" – это было скорее из разряда "ори в истерике что придётся по каждому, кому не повезло тебя знать."       Ты говорил, что Короста-ой-тьфу-ты-Петтигрю бесполезное существо? Самое бесполезное существо – ты, Рональд Уизли. Лучше бы тебя не было.       Да, действительно, лучше бы Рона не было. Тогда у семьи было бы больше денег, у папы и мамы времени на остальных, да и вообще, было бы лучше. Мама и остальные могут говорить сколько угодно о том, какой он бесценный и хороший. Они могли сколько угодно читать ему сказки, в которых, на первый взгляд неудачник, оказывался по-настоящему мощным волшебником. Он же знает – сказки врут.       Наверняка, знай об этих мыслях кто-то другой – из него бы попытались вышибить дурь. У близнецов бы это даже получилось – если не вредилкой, так квоффлом или бладжером: что им на поле под руку подвернется. Но какой в этом толк, если он знает, где найти еще? Точнее, как её вырастить в своей голове.       Он знал, что подобные мысли – они тёмные. Они отравляют его разум и душу, он стыдится их так же, как стыдится себя или пожеланий смерти братьям.       Последние он выбрасывает из головы как совершенно гнилые. Но они всё равно находят дорогу назад. За них он потом долго сам себя загоняет в закрытой комнате, с другой мыслью, идущей по кругу "...отмена–я отменяю–отмена –я не желаю этого на самом деле, правда –я желаю им счастья– отмена..."       А сегодня он услышал, что это нормально. Что подобное бывает у всех. Услышал, и получил полный диссонанс в своей голове. Значит эти мысли не говорили о его мерзости, или отвратительности, значит он может стать хорошим, или даже великим человеком. Если подумает, как переложить свою энергию из самобичевания в кипящую деятельность. Если это возможно.       И первое действие – разумеется примирение с Гермионой. Если оно всё еще возможно. Если она его простит.       А это вряд ли. Впрочем, ты заслужил. Ты ведь знал, что она – не Гарри, которому броситься на шею со словами "слушай, я такой идиот, я ошибался, прости меня" и он простит. Тем более, что наговорил ты ей не то, что наговаривал ему.        Ладно, уснуть однозначно не получится. На кухню пробраться тоже невозможно – хочешь перебудить весь Пуффендуй?       Не хочешь. Но медленно перекатываешься, вставая с кровати так, чтобы она не заскрипела – Гарри никогда не спит глубоко, его разбудить проще легкого. А теперь почему-то идешь прочь из комнаты и гостиной, к лестнице, ведущей из башни.       Как будто тебя туда что-то тянет. Как будто твоё сердце бьётся в ритме чего-то большего – какого-то огромного барабана. Войну или мир отбивает его ритм – кто это знает, тот явно не ты.       У тёмного окна, глядя в ночное небо стоит тень. На звук шагов, силуэт, закрывающий пейзаж внутри оконной рамы, обернулся.       Профессор Палпатин. Какого ему не спится? Еще его не хватало. – Доброй ночи, мистер Уизли. – Эээ, доброй ночи, профессор, – произнес он хриплым от сна долгого молчания голосом.       Собеседник отвернулся. Неужели, его пронесло? – Это не моё дело, но я всё-же скажу:       "Начинается" – подумал Рон, мысленно закатывая глаза. – Вы же способный студент. Обещающий в будущем стать даже очень сильным волшебником, если перестанете загонять себя в рамки, которые обещают стать вам гробом. – Что, профессор? – Вы слишком загоняете себя. Ради бессмысленных целей. Не каждый человек будет хорошим лидером партии, но не каждый человек сможет стать отличным секретарём или казначеем: у каждого своё место. У каждого своя роль.       Подросток непонимающе смотрел на профессора. Тот был вынужден продолжить: – В команде по квиддичу у каждого свои обязательства, которые за него никто не выполнит. Пусть то, как он действует ему не нравится, или не соответствует его ожиданиям, но сделать то, что он делает, может только один человек. Только он сам. Независимо от того, кто в него верит или не верит. Независимо от того, что многие думают, что его взяли на это место по дружбе или связям. Он просто делает то, что должен, так, как может. Этого достаточно. Всегда. А если не достаточно – значит, это не ваше. Значит, оно вам не нужно, оно не для вас. Но, даже тогда судьба и Вселенная могут прогнуться под ваше желание. Оно может исполниться.       Профессор Палпатин странно усмехнулся. Странность была в том, что усмешка была грустной. – И попробуйте проявить настойчивость. Идите до конца, вымаливая прощение тех, кто вам дорог: ведь добивали их пред этим вы именно так. Нужна равноценность. Начните хоть с записок, которые, несомненно, разорвут. Перейдите к личным извинениям, получите в челюсть, почувствуйте – это заслуженно. А можете начать через вашу должность казначея в кружке, который теперь меняет своё название. Ваш лидер это точно оценит. И, рано или поздно, вам ответит. А теперь, возвращайтесь в комнату, кухня сегодня закрыта.       Уже уходя Рон обернулся и спросил: – Профессор... а вы что тут делали? – Надеялся вспомнить родное небо и звезды. Как видите, безуспешно. Но я продолжаю попытки, и буду продолжать. И, быть может, тогда мне улыбнётся удача, и я вспомню что-то ещё.       Рон отвернулся и пожал плечами: он не думал о подобном в Египте. Он не сравнивал звезды разных полушарий и то, совмещаются ли они как-то на небе. "Может, следовало не брать тебя в ученики – ушел бы в мастера кланов юнлингов, или и вовсе в ясли бы подался. Ну или на худой конец, пошел бы преподавателем в Академию." "Хватит, учитель. Влиять на детей, чтобы вырастить из них лояльных воинов или сенаторов недостаточно. Это только сейчас, это временно." Авторы благодарят всех и каждого, оставившего хороший отзыв к работе. Спасибо Вам: Ваши слова заставляют продолжить работу. :) А для всех остальных уже моё личное объявление: Господа и дамы, давайте договоримся. Я не знаю – какой негатив в жизни Вас привёл сюда отдыхать, так же, как и Вы не знаете – какой негатив привёл сюда авторов, или других читателей. Давайте будем вежливы и уважать друг друга, ведь тогда мы все – уважаемые люди. Ведь это как минимум приятно. И предупреждение, как те, что встречаются в зоопарке: "обезьян не кормить!" Один из авторов очень токсичный человек. Сам по себе он держится, даже особо не отравляя жизнь окружающим. Но, ответить на хамство хамством – искушение, которому я не в силах противиться. Грешен, признаю. Всегда, прежде чем влезать во что-либо, стоит думать – "на какой ответ напорешься, и устроит ли он тебя". От меня же стоит ожидать чего угодно – я человек настроения. (Если говорить менее цензурную правду – я возглавляю много личных списков "конечных м*даков", мне одним больше, одним меньше – без разницы. ) Что бы Вы там не думали обо мне: прежде всего – я хам с большим стажем: я был при менее толерантном интернете. Если не задавлю Вас злобой, сумею задавить опытом в данной сфере. А не задавлю – так забаню, как педагогически запущенный случай: мне за распутывание клубков детских травм в кружке юного тролля не платят, меня туда даже не нанимали. Так зачем же мне тратить нервы и время? Да, я разрешаю Вам писать отзывы в любом ключе. Но за собой оставляю право на свою реакцию. Обычно, я говорю, что если Вы желаете что-то сказать – нужно говорить словами через рот; но, есть слова, которые лучше не стоит озвучивать – их стоит держать при себе. А потом писать на бумаге, чтобы её разорвать, или кричать эти слова в лесу – используйте любые мирные способы, чтобы справиться с негативом. Право удалить Ваши отзывы или забанить Вас авторы оставляют при себе. Разумеется зная, что прочитать работу или оставить к ней отзыв Вы можете просто выйдя из аккаунта, или через другого автора, если она Вас не забанила. Итог – следите не только за тем, что желаете сказать, но и за формой, в которую облекаете смысл сказанного. И не только в адрес авторов данной работы. Если же желание потрепать кому-то нервы осталось – идите к тем авторам, что подобное отношение к себе считают приемлемым. Если же искушение проверить пределы моего терпения слишком непреодолимы – действуйте. У Вас право на свободу слова, у меня ответное право на свободу слова и реакции на Ваши слова. Можете потом громко обсуждать меня в кругу Вам сочувствующих: таковые, несомненно, найдутся. С уважением, А. Рид.