Фалкрам

Асока приоткрыла крышку казанка. Под ней пряталось кулинарное чудо. Такого аппетитного запаха Энакин не ощущал даже на обедах в Доме Наберри. Когда Асока подала ему блюдо и он попробовал, то понял всю необъятную глубину пропасти между классикой и модерном. Под последним, Скайуокер конечно понимал всевозможные пайки из рациона Великой Армии Республики и прочих забегаловок галактики, где им приходилось бывать в последние годы. Постная еда Храма Джедаев, также не шла ни в какое сравнение. - Асока! Это успех, ты гений чревоугодных наслаждений, конечно и Сид, тоже. Не могу поверить, что тебе это удалось с первого раза. Ты освоила какую-то новую технику? -- В поварском искусстве я всего лишь скромный юнлинг, - смущенно произнесла ученица. - Секрет блюда очень простой, как пояснил Сид. Этот нерф еще вчера щипал травку на горных склонах, а сегодня он у нас на столе, - с налетом грусти добавила она. - Мне иногда становится не по себе от нашей хищной природы. -- Тогруты охотники и едят мясо. Как впрочем и люди. - констатировал Скайуокер, не отвлекаясь от поглощения ужина, имевшего невероятно приятный вкус. -- Да, да, я помню. Еще у нас в арсенале где-то прячутся большие ядовитые клыки, "эволюция такая", - подколола мастера ученица, вспомнив их недавний разговор на тему физиологии. -- И все же, Шпилька, хочу вернуть разговор в позитивное русло. Не бери в голову эти вегетарианские заботы. Ты стала слишком сентиментальной, боюсь даже подумать, что будет лет через 10-20. -- Ого, как далеко ты заглядываешь, - оживилась Асока, - лет через 10-20 мы будем праздновать победу. И ради этого, наверное, научусь пить вино, точнее, терпеть его вкус. -- Поверь, с вином ты разберешься гораздо раньше. Еще будешь с удивлением вспоминать, как можно было им не восхищаться. Между нами всего-то 6 лет разницы, после 20-и вкусы у людей меняются. -- Интересно, какой будет галактика после падения Империи? - вдруг решила помечтать тогрута. -- Надеюсь, она будет свободнее, безопаснее и хоть немного чище, - не стал сбивать романтический настрой ученицы Энакин, хоть и не особо верил в то, что сейчас говорил. Но Асока была такой милой, с полными веры широко раскрытыми голубыми глазами, что ее мастер не мог, не имел права уронить своего ангела с небес на землю. - И еще, - Энакин взял небольшую паузу, - я хотел бы видеть тебя счастливой. -- А разве для этого нужно ждать так долго? - неожиданно сама для себя произнесла она, глядя в упор на Скайуокера. - Я уже счастлива, прямо сейчас, потому что теперь мы снова вместе, учитель. Помнишь, ты как-то произнес слова мудрого джедая, про то, что нас свела сама Сила. Разве она сейчас не делает это снова? - Асока очень надеялась, что не перегнула со смыслами, которые могли проглядывать на ее лице и в интонации произнесенной фразы. Что ее опять не понесло, как это случилось сегодня немногим раньше, во время их маленькой экскурсии над горами Альдераана. И сейчас, несмотря на все свои нравственные принципы, она не отвоевывает себе место под солнцем. Что это не то о чем может подумать Энакин, она не отбивает его у Падме. Однако, для нейтрального взгляда со стороны, легкий оттенок того, что это выглядело именно так, все же имелся. - "Я как лотал-кот, убеждающий себя: просто посмотрю на эту аппетитную мышку, и, ничего более", - с долей сарказма подумала Асока. - "Кот-вегетарианец. Верь моим честным глазам, учитель, они не врут, … вот только, когда именно?", - ученица вновь вспомнила недавний эпизод, когда эти два искренних зеркала души, честно выложили учителю все ее чувства к нему, без утайки. Услышав последнюю фразу Асоки, Энакин перестал жевать и внимательно посмотрел на ученицу. - "Мечты сбываются, ты же этот оттенок в ее словах желал ощущать, не так ли, мастер-Скайуокер?" - задал он себе вопрос, не требующий ответа. - "Возрадуйся, вот этот миг настал, что же ты так оробел? Она счастлива, разве не этого ты хотел только что", - но вместо радости Энакин ощущал лишь возрастающую грусть. Он ее обманывает, лжет и пользуется. Конечно внешне все было в рамках видимого приличия, без перехода грани за которой отношения перестают быть просто дружескими, где начинаются чувства полноценной любви. Пока Скайуокеру удавалось балансировать на уровне симпатии к ученице. Однако, это объяснение подходило лишь для непосвященных, которые не понимают что мысли и желания вполне себе материальны, потому что их видит и чувствует Сила, а значит, и вся Вселенная. Асока сияла лучами любви и тепла, а он их впитывал, как черное светило, даря взамен лишь еще большее притяжение к себе. Про мир Силы, мир живых полей, Энакину было известно не понаслышке, он чувствовал этот мир и был его частью. Оттого ему было все более не по себе, и это помимо осознания, что Асока в любой момент могла догадаться и увидеть в Силе, что с мастером что-то не так. "- Я впервые совершенно не знаю что мне делать" - сокрушенно думал Скайуокер. Даже во время спасения Асоки от ложного обвинения в подрыве Храма Джедаев было проще. Тогда чутье подсказывало, нужно действовать, бежать, искать. Но куда бежать и что искать сейчас? Домой к жене? Прийти к ней и попросить прощения за свои мысленные грехи, а заодно и совета, что ему делать? - "Не хватало еще Падме сюда впутать и потерять ее доверие" - отбросил он рискованную идею. - "Не уж, сам, все сам" - Скайуокер понял, что дальше тянуть нельзя, и, будет только хуже. Придется все же объясниться. Сейчас. - "Хотел как лучше, вышло как обычно. Асока заслуживает знать правду", - смирился он с неизбежностью. Чтобы не выглядеть глупо, Энакин решил не выяснять, был или нет романтический намек в словах ученицы. Возможно она решит просто отшутиться, сказав, что ему померещилось. И там, недавно, в кабине челнока, тоже, ничего такого не было, - "придумаешь ты себе учитель всякого, я вовсе не такая". Скайуокер решил рассказать ученице про него и Падме все как есть. Историю запретной любви юного джедая и девушки-сенатора. - "Заодно наконец узнаю, как Падме прожила все эти годы", - размышлял он. Первоначальный план не впутывать в это Асоку трещал по всем швам. Распутать клубок их чувств и отношений было невозможно, рубить нельзя, значит, пусть остается все как есть, но она должна знать. -- Асока, - Энакин сделал паузу на последнее размышление, после которого обратного пути уже не будет, и, приняв окончательное решение, продолжил. - Раньше я не мог об этом говорить, Орден, Кодекс, но сейчас нет Ордена, а Кодекс мной нарушен в этой части давно. -- О чем ты? - для Асоки перспектива услышать одну из сокровенных тайн учителя оказалась полной неожиданностью. Она хоть и спровоцировала его на откровение, но надеялась, что оно не коснется семейных отношений мастера. В данную минуту признания о падении на Темную Сторону ее встревожили бы много меньше, чем мучительный для Энакина рассказ про его запретные отношения с сенатором Амидалой. О своих собственных чувствах и страданиях тогрута сейчас не думала вовсе. Однако, вся надежда рухнула после очередной фразы учителя. -- Что я делаю? Ведь вижу, что наши отношения постепенно переходят грань дружбы и товарищества, этот рубеж, если его так можно назвать, мы почти переступили. Однако, я не останавливаюсь, хотя должен. Асока, ты необыкновенная, ты словно послана самой Силой. Ангел, который для меня недосягаем, и, с которым я не могу быть вместе. Потому что, - Энакин тяжело вздохнул, и, безо всяких прелюдий озвучил главную мысль своего повествования, - потому что, я и Падме, мы вместе. Уже очень давно, еще до того, как ты стала моим падаваном. Фактически мы муж и жена. Обряд был тайно проведен на Набу. Мы познакомились когда я был еще совсем мальчишкой 10-и лет. Ее корабль совершил вынужденную посадку у Мос-Эспа. Они бежали от неймодианцев, устроивших блокаду Набу. Тогда она еще была королевой. Ее сопровождали Квай-Гон Джинн и Оби-Ван. Так я впервые встретил и джедаев. После гибели Квай-Гона, Оби-Ван сдержал обещание взять меня в ученики. С Падме мне удалось встретиться снова только спустя 10 лет. К этому моменту я был уже падаваном. Все эти годы я помнил о ней, любовь с первого взгляда, яркие детские впечатления. И если на Татуине я был всего лишь мальчишкой, поэтому мои знаки внимания значили для Падме не более чем забавная игра. То, повзрослевший джедай, Энакин Скайуокер сумел пробудить в ней ответные чувства. Я люблю ее, Асока. Прости что вел себя по отношению к тебе бесчестно. Я считаю, что нарушил твое личное пространство и допустил наше сближение более, чем это принято у друзей. Асоке понадобилось не меньше нескольких минут тишины, прежде чем она смогла решиться вновь, по устоявшейся традиции, удивить учителя. Опустив глаза вниз она тихо произнесла, - я знала про вас с Падме. -- Как, откуда, как давно? - Энакин был шокирован и находился в полном недоумении. Асока становилась в его глазах каким-то источником тайных знаний. Она буквально знала о своем мастере все самые важные секреты. -- За полтора года до окончания войны, после первой миссии на Мандалоре. Полет на челноке, вы с Падме и я, в последний момент увязалась с вами на миссию. -- Значит, на пороге Храма, - сейчас Энакину открывался окончательно один из важнейших штрихов его взаимоотношений с Асокой, о котором он раньше лишь догадывался, но поверить до конца не мог, решив, что ему все же показалось, - твое "я знаю", было все же про нас с Падме? -- Да, учитель, - Асока была готова повернуть время вспять, лишь бы нынешний разговор никогда не начинался. Но врать она не могла, и ей оставалось лишь с горечью видеть, как ее ответы, словно гвозди забиваемые в живое тело, ранят душу ее любимого человека все сильнее. -- Твой уход, я имею в виду окончательное решение в зале Совета, - Энакин с трудом, но все же закончил свой вопрос, - было принято из-за нас? - Мастер Скайуокер был явно в ударе. Все его условные выстрелы попадали в самый центр мишени без намека отклонения хотя бы на ничтожную величину. Душа Асоки буквально застонала от невыносимой боли и переживания, но не за себя, а скорее за него. - Энакин, я не могу, прости пожалуйста. Давай сменим тему. - Асока понимала, еще одно "да", и только Сила знает, как отреагирует учитель. Будет бурно винить себя или ее о потерянных безвозвратно годах, которые они могли быть одной дружной командой, но вместо этого страдали порознь, по вине лишь одной недомолвки у ворот Храма в тот злополучный день. Или Скайуокер просто замкнется в себе и перестанет разговаривать. Такое состояние могло продолжаться неделями. С Оби-Ваном, Энакин не общался почти месяц после злосчастного покушения на канцлера Палпатина во время фестиваля фейерверков на Набу. Тогда Скайуокера, одного из самых близких друзей Кеноби, не поставили в известность о том, что смерть его бывшего учителя была лишь фейком для дезинформации противника. В результате Энакин пережил всю горечь утраты дорогого человека не понарошку, а на самом деле. Энакин не стал менять тему, он просто поставил на ней точку, хотя, скорее похожую на некое многоточие, - Асока, прости меня за все что тогда произошло. Я не знал, а должен был догадаться, как наставник. Но я был слепым, решил, что когда была найдена настоящая преступница, все осталось позади. Поэтому, в зале Совета я не поверил своим ушам, услышав твой отказ вернуться в Орден. Это настолько выбило меня из колеи и напрочь лишило возможности что-либо понимать, что я не смог до конца проникнуться всей глубиной смысла твоей последней фразы "я знаю". Да, мне показалось, что дело касается меня и Падме. Но теперь я осознал, это было не все. Главная часть причины принятого тобой решения, так и ускользнула от меня вместе с твоей фигуркой исчезнувшей за краем той злосчастной лестницы... -- Энакин, прости и ты меня, занозу малолетнюю, - Асока, услышав последние слова Энакина, изменила первоначальное намерение и решила полностью открыться. Игра в молчанку была уже ни к чему, он и так обо всем догадался. - Я не могу вставать между тобой и Падме. Про Кодекс Джедаев, даже не упоминаю. Как видишь, у тебя "достойная" ученица. Ладно ты и Падме, говоришь это у вас давно. Но я то, знала про вас, ты мой учитель, мы джедаи, и, все равно, влюбилась. Это был полный провал, мастер, - Асока сделала слабую попытку улыбнуться, которая ей едва удалась. - Для полного падения мне тогда не хватило еще открыться тебе в своих чувствах, на волне эйфории после спасения от казни. "Порадовала" бы Совет на прощание, выгнали бы обоих. Если бы осталась в Ордене, сомневаюсь, что выдержала бы изображать коллегу, подругу или младшую сестру, находясь рядом с тобой. Та история все изменила, я больше не могла оставаться. Утвердительное признание Асоки вызвало у Энакина смешанные чувства. С одной стороны, все точки расставлены, как он и хотел. С другой, кому не нравится что его любит девушка, да еще такая? Но жизнь, это не медаль, и, у нее не две стороны, а множество граней. Одной из которых была семья Скайуокера. Он не мог ответить Асоке на ее чувства, просто не имел права. Но и делать вид, что словно ничего не произошло и пытаться выстраивать отношения вновь по старым лекалам было также очень сложно. - "Обучил так обучил. Всему, и, даже больше чем было нужно. Мы как два сапога - пара", - размышляя, Энакин так и не придумал что сейчас ответить на открывшиеся обстоятельства. Он лишь произнес свою старую протокольную фразу, - Асока, я даже не знаю что на это сказать. Ученица ответила как бывало и раньше, - я знаю, Энакин. Спасибо за все, что ты мне дал, что ты у меня есть. Ты лучший учитель на свете. Прости за мою слабость, я тебя подвела, обещаю, такое больше не повторится. В конце концов, я джедай, хоть и бывший, но обет на привязанности и чувства для меня не новость и я его исполню. Я никогда не встану между тобой и твоей женой. Но, я всегда останусь для вас другом и верным товарищем. Спасибо еще раз, мой мастер. - Асока дарила возможность Энакину все оставить как есть и он с радостью принял нее. Учитель и ученица одновременно поднялись из-за стола и синхронно совершили ритуальный джедайский поклон. Похоже, на сегодняшний день с тайнами и сюрпризами было покончено, или хотя бы взята разгружающая пауза. Некоторое время они ели молча, переваривая не столько пищу, сколько полученную информацию из их собственных откровений. Асока даже с усмешкой вспомнила тихое и спокойное начало сегодняшнего дня. - "Если бы мне сказали утром, что меня сегодня ожидает, не поверила бы никогда. Выходит, невозможное - возможно?". Первым затянувшееся молчание прервал Энакин. Момент был самым подходящим, и, он задал вопрос, который не давал ему покоя весь день, - Асока, ты видишься с Падме? - Однако, его снова ожидал сюрприз, на этот раз однозначно неприятный. Асока на некоторое время задумалась, как бы поделикатнее объяснить причину своего слабого желания узнать о судьбе сенатора Амидалы после имперского переворота. Неразделенной любовью к учителю тут уже не прикроешься. Такое объяснение было бы уместным до Приказа 66, но после, Асока просто обязана была поинтересоваться судьбой старшей подруги. Она конечно пыталась, но всего один раз, и, скорее облегченно расслабилась, встретив первое же препятствие, которое могло послужить оправданием для отказа от следующих попыток. -- Я не видела Падме со времен ухода из Храма, прости Энакин. После начала работы на Бэйла, один раз пробовала узнать о ее судьбе, но в нашей сети установлен блок, запрещающий введение подобных запросов. Для друзей вне нашей организации меня больше нет, я не могу засветиться. Подставлять людей, пытаясь прояснить ситуацию через третьих лиц, тоже не могу, это очень опасно для тех, кто станет задавать вопросы или искать информацию. Бэйл пояснил, что блок установлен по его инициативе. Любой запрос в имперской сети о джедаях, сенаторах Республики, влиятельных людях, сразу отслеживается ИББ и берётся в разработку. Каждую ниточку они сразу стараются распутать до ее источника. -- Сам Бэйл должен знать, он ведь на Корусанте? Интересно, чем он там занят теперь? - Энакин с трудом сдерживал свое разочарование. Его надежды в скором времени увидеть жену стали приобретать слегка призрачные очертания. -- Бэйл, как и до переворота является сенатором, только теперь Имперского Сената. Шпионит прямо в логове. Про Падме он ответил мне как-то туманно, дав понять, что лучше забыть об этой теме. Я не верю, что Падме могла стать идейным сторонником Империи, похоже, что она как и Бэйл в наших рядах, однако, занимает какой-то очень высокий имперский пост. Сенатором она точно не является, все их имена мы знаем через Бэйла. Представителем от Набу значится наш старый знакомый, Джа-Джа Бинкс, но не Падме. Рассказывать о своих сокровенных мыслях насчет Падме, Асока пока повременила. Она считала, что Падме после мнимой гибели Энакина в Храме Джедаев решила отомстить своему патрону по работе в Сенате. Не зная, что на самом деле ее муж жив, набуанка наверняка сблизилась с Императором максимально настолько, насколько это возможно. Асоке было противно об этом думать, но она знала, что в мести женщина не остановится ни перед чем. И являясь очень умной женщиной, Падме вряд ли ограничится попыткой банального убийства Палпатина, да и у нее не хватит на это сил. Нет, она будет подрывать детище "канцлера" изнутри, из самого центра, пытаясь влиять на политику. Конечно старый лис сразу догадается об этом мотиве, но здесь его неординарный ум может сыграть с ним злую шутку. Ему станет любопытно такое соперничество, он примет вызов и будет наслаждаться этой игрой и самой Падме по-полной. Вот почему так уклончив Бэйл, если конечно… Падме все еще жива. Но об этом варианте Асока даже думать не желала, чтобы случайно не вызвать своими мыслями воплощение такой вероятности в реальное событие. -- Надеюсь, теперь Бэйл будет более откровенен, - Энакину пока ничего не оставалось как смириться с ситуацией. - У нас есть возможность связи? - задал он вопрос, конечно имею ввиду безопасность шифров. -- Нет. Бэйл пока даже не догадывается, что я не одна. Он знает лишь то, что произошло нечто экстраординарное. Никаких зашифрованных переговоров в пределах центрального и среднего кольца мы не ведем. Сам факт обнаружения такой связи поставит на уши ИББ. Они сейчас и так прочесывают весь Альдераан вдоль и поперек. Нас спасает лишь то, что это челнок королевского дома, и нам удалось без шума выбраться из Кревасс-Сити. Там ищут особенно интенсивно. Согласно протоколу, Антиллес уже должен был включить меня в судовую роль, официально я завтра условно пройду контроль и через день отбуду с Тантивом-III на Бонадан. - Асока грустно посмотрела в глаза учителю. -- Свои люди в имперских структурах, - понял намек ученицы Энакин. - Почему меня нельзя вывезти также? -- Потому что наверняка твоя голограмма уже в сети всех космопортов и посадочных площадок, конкретно тебя ждут. Мое отсутсвие прикроют задним числом и это никто не заметит. Ведь имперцев прежде всего будут занимать те, кто пытается вылететь, а не кто из десятков тысяч отбывающих не явился на пункт пропуска. Таких будут сотни, если не тысячи, но меня в этих списках не будет. Я иголка, которая исчезнет как на свалке старых кораблей. - Асока чуть улыбнулась. Но затем ее лицо опять стало серьезным. - Есть еще одно обстоятельство, и, ты его понял ранее. Ведь первое, что сделаешь оказавшись за пределами Альдераана, бросишься на Корусант, в пасть Империи, увидеться с Падме. Погубишь ее, себя и всех нас. Прости Энакин, но твоя несносная ученица имеет смелость решать за тебя даже такие личные вопросы, если они касаются и нашего Восстания. Я прошу твоего согласия на то, чтобы все происходило очень осторожно, а значит, постепенно. -- И сколько мы с тобой пробудем в укрытии на самом деле? Как твой корабль сможет пройти досмотр военного флота на орбите, если тебя не будет на борту? Асока, ты что-то не договариваешь. - Энакин чувствовал себя немного некомфортно, ощущая некий ограничитель воли и свободы, пусть даже в виде своего очень симпатичного падавана. -- Я постараюсь сократить твой карантин до минимума, недели 2-3, не больше. Здесь конечно многое будет зависеть от имперцев. Насколько долго они будут держать свою красную степень тревоги. Что касается корабля, я буду на борту вовремя. - Асока чуть виновато взглянула на Энакина. -- Как? Бросишь своего учителя запертого в тюрьме со всеми удобствами? - Скайуокер был неприятно удивлен очередному обстоятельству. Мало того, что его посадят в клетку почти на месяц, чтобы не натворил дел, так еще и одного. Асока тяжело вздохнула. - Вообще-то я планировала некоторое время побыть с тобой, но не могу сейчас, просто не могу. - Она отвернулась. - Да, это личное и именно то, что ты думаешь. Это связано с тобой и мной. Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя, совсем чуть-чуть. И есть еще одно обстоятельство. Моя работа. Сеть Восстания не может оставаться без управления. Мой обычный отпуск всего неделя, не более. Прости Энакин. - Асока взглянула на учителя. Ее большие голубые глаза стали медленно наполняться влажным морем глубокой печали. Это зрелище было для Скайуокера невыносимым. Он поднялся и присел рядом с тогрутой. Приобняв ее, мастер принялся успокаивать свою ученицу, изменившуюся за годы его отсутствия и ставшую чересчур впечатлительной, - ничего страшного, Асока, все будет хорошо, ты справишься. Со своей стороны обещаю провести все подаренное мне время в усиленных тренировках и медитации. Джедай должен быть всегда готов пожить отшельником. Если что-то случится и тебя не будет слишком долго, обещаю, я приду на помощь и спасу вас всех. Асока прильнула своим лекку к плечу мастера. Некоторое время они сидели молча, наблюдая через большие окна салона за бесконечным днем Альдераана, который неотступно следовал за челноком, уносящим двоих пассажиров на запад. Погруженные полностью в свои мысли они не обратили внимание как в салон вошел Сид, убрал со стола и тихо исчез за створками своей обители на корме судна. Энакин перевел взгляд на ученицу и с нежностью заметил, что Асока тихо дремлет у него на плече. Насыщенный день полностью вымотал тогруту морально. Она мирно спала в самых надежных объятиях во Вселенной...