Разговор по душам

Фея Альба была довольно… странной. Даже для феи. Нет, она оставалась такой же веселой и беззаботной, как и остальные, но было в ней что-то совсем другое. Райпэн познакомился с ней из-за довольно необычной случайности, и, по непонятной для самого себя причине, продолжал общение. Иногда она была слишком навязчивой, и рыцарь терялся, не зная, что ответить на град вопросов, которые задавала ему любопытная фея. Альбу интересовало буквально все о рыцарях и Кингсленде в целом. Ей нравилось то, что он совсем не похож на их Зачарованный остров. Она посещала королевство всего пару раз — во время большой ярмарки. — Мне было очень неловко, потому что люди все время косились на меня, — пробормотала Альба, задумчиво повертев в руках чашку чая. Феи очень любили чай. — Может быть… — Райпэн собрался с мыслями, — это из-за твоего внешнего вида? — Он покосился на яркое розовое платье-цветок с золотистым поясом и белыми рукавами-фонариками, — крестьяне не носят таких нарядов. — Я заметила, — фыркнула фея, поглядев на него в ответ, — и не только крестьяне. Вы не очень-то жалуете яркие краски. — Красить ткань дорого. У вас есть магия, у нас нет, — коротко сказал рыцарь, закрывая тему. Больше рассказов о жизни Кингсленда, Альба любила волшебных существ Зачарованного острова. Особенно ее привлекали эльфы. И что она нашла в этих проказливых созданиях? Эльфам Райпэн совершенно не нравился, и это чувство было взаимным. Верещащие карлики с головой в форме капли были последней вещью в жизни, которой он стал бы восхищаться. Говоря о волшебных существах, Альба подразумевала, что любит их всех: от относительно безобидных единорогов или эльфов, до жутких темных тварей и драконов. Когда он рассказал Альбе про убийства рыцарями драконов, та выглядела очень раздражённой и даже злой. — Чего?! Да вы знаете, сколько нужно лет, чтобы из крохи-дракоши выросла огромная рептилия?! Целая тысяча! А вы, вы убиваете их за пару часов! Немыслимо! — она сжимала кулаки, поражаясь подобной несправедливости, Райпэн только разводил руками. Ему не нравилось то, что какие-то огромные, ужасно опасные огнедышащие ящерицы живут в смертельной близости от замка его милорда, — можно было бы попросить нас, фей, и мы бы объяснили им, как правильно себя вести! — Мы. Не. Просим. Помощи. У. Фей, — слишком резко сказал рыцарь, его самолюбие задели слова этой хрупкой дамы, которая ничего не смыслила в жизни. — Ну и зря, — справедливо ответила Альба, сложив руки на груди, — ваша жизнь стала бы гораздо проще. — Может быть, — почти прорычал Райпэн, последняя фраза, брошенная феей, очень его задела, — жизнь людей не может быть простой?! Мы умираем от болезней, от тяжёлой, невыносимой работы, нас пронзают стрелы и рубят мечи, нас пытают и жгут на кострах! А вы, феи, лишь беззаботно живёте на своем глупом острове, и главная трудность вашей жизни — проведение очередного чаепития. Жизнь — не праздник, — сурово закончил он свою тираду. Фея смотрела… понимающе. Она не злилась на него в ответ. — Магия — это тоже не так весело или просто, как вы думаете, — она печально глядела на него своими огромными глазами, — многие погибают, когда у них заканчиваются силы. Нас так же убивают тролли или шальные заклинания ведьм. Мы попадаем в ловушки древних, у некоторых девочек буквально взрывается голова от напряжения, когда они пытаются впервые сконцентрироваться на заклинании. У нас другое сознание. Может быть, так на людей влияет магия. Мы же тоже люди, — печально сказала она, отворачиваясь, — такие же, как и вы. Только если мы будем грустить, то растеряем всю магию. Почему мы такие веселые? Потому что не можем иначе. Иначе мы лишимся всего, станем несчастными, как ведьмы, потеряем свои крылья. Девочка с даром может быть или феей или ведьмой — выбор невелик, — пояснила она, опустив крылья. Райпэн никогда не задумывался о них в таком ключе. Феи не выглядели так, словно их заботило что-то подобное, но он вспомнил о том, какие слухи и домыслы окружают рыцарей, и все встало на свои места. — Это все стереотипы, — пробормотал он, привлекая внимание Альбы, — стереотипы мешают нам быть собой. Я, вот, похож на рыцаря, только честно? — Ну, если быть честной, ты больше смахиваешь на отъявленного головореза, бандита и негодяя, — фея хихикнула, улыбаясь, — но головорезы не щеголяют в дорогих, подогнанных под их размер доспехах и не используют мечи из столь качественной стали. Это замечание пошатнуло все представления Райпэна об этой фее. Впервые в жизни он видел, чтобы женщина, одетая подобным образом и не державшая в руках ничего кроме волшебной палочки, разбиралась в видах и степени качества доспехов. Наверное, удивление очень ярко отобразилось на его лице. — Но такое лезвие очень травмоопасно, — продолжила она, ее взгляд смеялся, — насколько я помню, подобное оружие запретили использовать. Но я могу и ошибаться! Альба хихикнула и налила себе ещё чаю из маленького фарфорового чайника. Райпэн пребывал в смятении. — Что ты там говорил про стереотипы?! — она рассмеялась, ее заливистое хихиканье было похоже на звон колокольчика. — Может быть, прекрасная… дама, — у Райпэна были явные сложности с произнесением слов, связанных с женским полом, — может назвать клинки, разрешенные этим постыдным списком? — У тебя сейчас было такое лицо, — Альба не сдержала улыбку, — как будто тебе сложно сказать слово «женщина», — она прищурилась и, пристально посмотрев ещё раз, заметила, что он смутился, — или, о! Так и есть! Рыцарь обиженно посмотрел в сторону. Ему хватало и постоянных подколов его господина. А тот в этом деле был мастером. Фея, увидев, что ему не нравится эта тема, засуетилась. — Будешь кекс? — блюдо с небольшим пирогом возникло из воздуха по одному мановению волшебной палочки, Альба улыбнулась, — у всех нас есть свои недостатки. Можешь рассказать ещё что-нибудь о своей работе? — Тебе действительно интересно? — Райпэн прищурился, нагнетая обстановку и попутно собираясь с мыслями, — моя работа — не та вещь, о которой принято говорить за чашкой чая. — Да, очень! — коротко ответила Альба, удивив рыцаря. Он привык, что крестьяне боятся одного его появления, а эта фея действительно интересовалась его рассказами, понятное дело, преувеличенными. Откуда у наивных, приторно-добрых и заботливых фей такая любовь ко всякой чернухе? Райпэн открыто задал Альбе этот вопрос. Та просто похлопала ресницами в непонимании. — Я, — помялась она, — я думаю, что только у меня такая… странность… остальные феи считают подобные истории ужасными и непристойными. Но есть кое-что, что каждая фея мечтает услышать, и о чем боится признаться, — она резко подлетела так близко, что почти врезалась в него своим носом, Райпэн чуть не заработал инфаркт. Он до этого никогда не видел фею так близко вне сражения. Они явно ничего не знали о личном пространстве. Лицо Альбы расплылось в необычной, немного мечтательной улыбке, а потом взгляд снова впился в рыцаря, — расскажи мне армейский анекдот!