Сон Aen Seidhe

– Ты слышал последние слухи об Иорвете? – Он был настолько утыкан стрелами, что походил на ежа. Поверь мне, Иорвет мертв. – Мёртв? Нет, он был замечен в Новиграде. – Если это правда, то чего мы ждем? – Чушь. Они также говорили, что Исенгрим сбежал. – Тогда как на самом деле он кормит червей уже много лет. эльфы в лагере scoia’tael близ Новиграда.

      Такое случалось редко. По сути, в самые ключевые моменты его жизни. Всё началось в ночь арестов офицеров Врихедд. Он потом навестил Ущелье Гидры, видел трупы: опухшие, синие, вздутые, с горлом, перерезанным от уха до уха. Их тогда осталось трое: он, Яевинн и Исенгрим Фаоильтиарна. Нильфы их словно в издёвку жить оставили, мол, если будете бузить — с вами то же будет. Как будто это подействовало...        Он видел это в ту ночь, когда осознал, что в живых остались лишь темерские Синие Полоски. Такие, как Роше, быстро давили попытки деятельности нелюдских отрядов. И зарабатывали на этом знаки отличия и похвалы от монархов. Тогда же сложил голову и Яевинн.       Ещё раз — в ночь перед падением Флотзама. Потом сна долго не было, Aen Seidhe уже успел о нём забыть. Потому, что появилась надежда. Появился Верген. Пусть и на краю города, но всё же у его людей были свои дома, свой угол. У него самого был дом с очагом. Пусть сырым и без дров, старый и пыльный, но собственный жилой угол. В который никто не ломился и не выбивал с петель двери. Появился проблеск надежды после стольких лет борьбы за свободу.       А потом и его не стало. Опять. И дело не столько в Хенсельте. Он оказался просто бесчестным жадным и мстительным ублюдком. Как и многие другие dh'oine. Дело было в Нильфгаарде. Снова. Только теперь не было как в Dol Blathana, с договорами и интригами. Не было никакой Enid al Gleanna, чтобы обвинить её в предательстве. Верген просто смели с лица земли. Со всеми его обитателями. И проблеск угас.       Его отряд, будто скот, загнали в старый склеп за городом. В тот самый, где жители Вергена похоронили останки Бурой Хоругви. И там всех, в том числе женщин и детей Hen Ichaer, «принесли в жертву» доблестным павшим dh'oine. Взорвали чертоги, обрушив на головы агнцев целую гору.       Увидеть это своими глазами Aen Seidhe не смог. Только слышал стоны и мольбы женщин, плач детей. А потом пророкотал взрыв и содрогнулась земля. Его, как главаря scoia’tael, чуть раньше расстреляли. На глазах у его людей. Предательски, в спину, стрелами из оружия его народа. Словно это мятеж и Aen Seidhe восстали против своего предводителя. А после выкинули в ближайшую лужу, как кусок протухшего мяса. Dh'oine думали, что так сломят волю его людей. Видимо, так и получилось. Тогда Aen Seidhe умер для всех. Даже для себя. Ведь накануне сон Aen Seidhe не тревожил.       Когда последняя стрела вошла в спину под правой лопаткой, лишь одна мысль мелькнула в голове: хорошо, что это обычные наконечники. А не те, что так любил Яевинн заказывать у hav'caaren. Разрывные, для казней. Aen Seidhe сам не раз пускал их в ход во Флодзаме. Видно, запасы из-под Вызимы тогда ещё кончились. А дальше мысль оборвалась. И начался кошмар. Тот самый.        Он опять был дома, в Dol Blathana, обыкновенно спал в саду. Он любил это делать после уроков фехтования. Если же хорошо спрятаться в кустах роз, коих в том саду было великое множество, то можно было проспать до самого заката. Или проснуться из-за ругани учителя музыки, который бегал средь зелёных изгородей в поисках нерадивых учеников. Aen Seidhe музыку не любил и считал бесполезным занятием. Хоть играл на флейте весьма недурно. Но сегодня он не запрятался в изгородь, а развалился прямо на лужайке. И только что услышал крики учителя музыки. Тот шёл прямо на своего ученика — и не замечал его в упор.       — Hael mo ard baiste! Que'n te va'n ten vort?..       Ответа не последовало, старый эльф быстро протопал мимо и раздвинул кусты. Открывшаяся картина демонстрировала двоих эльфов, чинно и не спеша прогуливавшихся в саду.       — Hael! Aep cor me dice aef siett. Dhaar n'og, Iorveth, melde en mess! Se ne'va yn absten aep filid!       "Дядя? Отец? Что они тут делают?"       Аристократы же, успокоив разволновавшегося мастера, продолжили неспешно бродить средь зелени.       — Я считаю, что пора уходить из Dol Blathana. Мы и без того обескровлены болезнями и здешними распрями. Всё больше наших детей забывают о своём роде и статусе в обществе Hen Ichaer и с боевыми воплями вешают на пояс беличьи хвосты. Всё чаще потом их тела гниют вдоль трактов в землях dh'oine. Пора это заканчивать.       — Что и делает наша Aen Mannas Enid al Gleanna, ведя переговоры с Нильфгаардом и императором Эмгыром. Пусть это и dh'oine, его сила велика. В его крови есть искра Лары Доррен, его армия неуклонно движется на север, подобно морю поглощая всё на своём пути. Если Францеска не договорится, поглотят и нас. Всех: и стариков со статусом, и молодёжь с хвостами на поясе. Что с нами тогда случится? И если мы хоть как-то примем случившееся в силу лет, то что станет с детьми? Будет ли им место под крылом у dh'oine? Одумайся, Кербин!       — Диармайд, ты разве не видишь, что творится? Где, скажи мне, гарантии того, что наша Aen Mannas не сделает то же самое, что и ранее Aen Saevherne при дворе старого короля, rion aep Aen Elle? Или это был приказ его Hennu Cared? Вспомни, что творил в Тир на Лиа Аваллак'х. Вспомни Карантира! А теперь подумай, почему Лара Доррен предпочла этому weder'cande dh'oine из Леды.       Кстати, обрати внимание ещё на один нюанс. Сущий пустяк: чем именно по сути занята Финдабаир? Тем же, чем и Креван при дворе Ауберона — евгеникой! Все эти короли, капитулы, союзы — они с местными mannasen пытаются воссоздать тот самый заряд с силой, как у Лары. Однако если местные делают это ради эмпирики и только, у нашей Aen Mannas цель более чем понятна.       А что же мы, её народ? Который наша так называемая rhena должна защищать и вести за собой к лучшему? Ей некогда, она занята созданием очередного Карантира!       — Thaess aep! Не так громко! У этих роз могут быть уши.       — A bloede d'yeabl!.. Ghoul y badraigh... — Зашёлся в ругани старый эльф голосом, похожим на карканье ворона.       Aen Seidhe передёрнуло. "Не может быть... Кербин... Отец... Всеми уважаемый Aen Seidhe — и такие мысли! Seo est avsin'n, va!"       Под ногой хрустнула ветка. Этот резкий звук должен был привлечь внимание говорящих. Но этого упорно не происходило, два старых эльфа продолжали идти дальше и переговариваться.       — D'bloede maere, — выругался Aen Seidhe и опустил взгляд. Ничего необычного, просто обломок сухой ветки на старых опавших листьях. Так бывает каждой осенью. Aen Seidhe потёр глаз, ещё раз выругался и поднял взгляд вверх.       Там уже был другой сад, их собственный, за домом. Отец любил сидеть тут в плетёном кресле под сенью старого дуба и читать, пуская кольца из своей старой трубки. Aen Seidhe помнил, как ещё ребёнком любил лазать по этому дереву и вдыхать дым, прячась на нижних ветках. Дым пах вишней.       В один из таких дней он чуть было не свалился отцу под ноги — так удивился, когда два краснолюда внесли в сад резной столик. Его крышка была сделана из спила большой старой ветки. Она отвалилась год назад во время грозы. Aen Seidhe даже не догадывался, что отец сохранил её ради такой цели. Спил был красивый и чистый, отполированный и покрытый лаком так, что казался зеркалом. А ножка была переплетением нескольких веток, не тонких, но причудливо изогнутых, витиеватых. По ним, как и по поверхности стола, под слоями покрытия, можно было при желании заметить тонкой работы растительный узор, характерный для Aen Seidhe. В него там и тут вплетались руны.       Краснолюды поставили этот предмет аккурат у отцового кресла и ушли. С тех пор традиционно там лежал кожаный потёртый кисет с бусиной лунного камня и несколько томиков эльфийской поэзии прежних времён.       В прочем, в тот день на столике одиноко грел бок на солнышке лишь кисет. Старый эльф, казалось, дремал. Трубка покоилась в руке и не дымилась.       — Отец! Отец! Нужна твоя помощь! Они их увели, отец!       Aen Seidhe поморщился. Он помнил этот момент своей жизни. Тогда он возненавидел отца. Тогда всё началось.       — Thaess mac! Que suecc's?       — Это охрана с той стороны... Эти bloede dh'oine похитили Дею, Мэву и Тэссу. Прямо у нас на глазах! А наш начальник гарнизона ничего не сделал! Я просил открыть огонь, мы с ребятами могли перестрелять dh'oine как уток! А этот bloede pavien запретил! Отец, надо спасать девушек! Известно, что dh'oine с ними сделают!       Aen Seidhe фыркнул и потёр переносицу. Поправил карминовый платок на глазу. Там, где он когда-то был. Нежно погладил нагрудную перевязь налуча поверх стёганной длинной куртки. На ней по-прежнему не хватало герба с темерскими лилиями. Ремень тянулся по груди поверх кольчуги, трофейной, местами латаной.       А тот мундир, гарнизонный, который был у Aen Seidhe первым... Что от него осталось? Сапоги, разве что. Жилетка из дублёной оленьей кожи с тиснением, что носилась поверх зелёной рубашки с вышивкой по вороту, штаны в тон рубахи; длинные, цвета древесной коры, наручи на шнуровке по самый локоть. Перевязь на пояс — под сигиль, да для ножа — на ногу. И гордость Aen Seidhe — изукрашенный красной эльфийской гладью чёрный сагайдак под композитный усиленный лук на четыре плеча. Такие били значительно дальше, чем длинные у лирийцев или кривые рекурсивные у зеррикан. А об эльфийской точности dh'oine с издавна слагали легенды. Сам же Aen Seidhe вытворял с луком такое, что даже среди своих вызывал возгласы удивления и частые похвалы.        И теперь этот лук, зачехлённый, вместе с сигилем лёг на столик у кресла.       — Послушай, сын... Не вмешивайся в это и оставь всё как есть. Иначе нам будет хуже.       — Прости, но я не понимаю...       — А ты постарайся. Всё просто: ни Финдабаир, ни Dol Blathana, ни её жителям не нужны проблемы. Ни с Нильфгаардом, ни с нордлингами, ни с кем-нибудь ещё. Наша Маргаритка выбила эту землю для эльфов. Но не как полноценное государство. Это по сути алодиум, земли "в личном пользовании" у Финдабаир. Мало кто из нашей знати об этом знает, ещё меньше из знающих принимают этот статус как случившееся. Это очень, повторюсь, очень неудобная тема в садах Dol Blathana. И именно поэтому на нас косо смотрят соседи в Аэдирне. Но не трогают. Почему, как считаешь?       Молодой гвардеец задумался.       — Потому, что мы — Старшая Кровь, Hen Ichaer. Мы благородные Aen Seidhe, что не чета каким-то dh'oine. Мы строили великие города и обладали культурой и искусством ещё тогда, когда круглоухие с дубинками бегали по лесам за коликами! Круглоухие dh'oine — просто недалёкие пользователи, которые на наших трудах сколотили свои королевства...       — Thaess aep, Iorveth! Ты говоришь полнейшую чушь. Дело не в крови, расе или форме ушей. И не в том, кто и когда города строил и кто в них живёт сейчас. И тем более не в кроликах и дубинках.       Наши охотники тоже по лесам за кролями с ними бегают. Потому что так нелюбимые тобой "круглоухие" научили нас кое-чему. Их охотники научили наших снимать с добычи шкурку не кусками, а цельно. А почему? "Круглоухие" hav'caaren дали другое знание: шкурка всякого пушного зверя на рынке имеет свою цену. Даже как шкурка. А если пустить её в обработку и сделать из неё одежду, то и продать такую вещь можно много дороже. Причём, dh'oine с удовольствием будут платить за такие вещи, независимо, нравимся мы им или нет. Это всё же лучше, чем резать друг другу глотки за дырявый мешок кукурузы.        А можно вещи носить самому. В Синих Горах год от года холоднее, тамошние поселения от погоды сильно страдают. Но этот выбор полноценно наш, никто его нам не навязывает.       А касательно дубинок, леса и кролей — "круглоухие" в лесах нашему брату-эльфу глотки режут будь здоров. За хороший лук или новую куртку с сапогами. Не смотря на культуру, искусство и фундаменты для королевств. И кроликов.       Так что уроки истории от наших старых baiste нужно, даже необходимо слушать — но воспринимать трезво и через призму собственного мнения. Расизм до добра никого не доводил.       — Тогда почему Аэдирн на самом деле на нас лает, но не кусает? Dol Blathana же невелика...       — Зато Нильфгаард огромен. А они нам обеспечивают какую-никакую, но протекцию. Что за это Долина должна Нильфгаарду, знает одна только Финдабаир. И лично я в этом на сто процентов не уверен. Однако цена нашего мира и спокойствия явно выше, чем пара похищенных девочек. Особенно в приграничных зонах. Там всегда всё более условно, чем кажется.       — Отец, но так нельзя! Это же наши девочки, а не цена за условности. Они живые, молодые, им страшно, больно, их украли из семей. Они нуждаются в помощи!       — Йорвет, в жизни гораздо больше цветов, чем чёрный и белый. Просто ты ещё слишком юн, чтобы до конца понимать такие вещи. Ты прав относительно девочек. Но понятие свободы и мира для целого народа куда обширнее. Поэтому прав и я. Эта тема... В ней каждый останется при своих. Пока кое-что не произойдёт...       Юный гвардеец, скрестив ноги, сел на листья у стола.       — А что же, по-твоему, должно произойти?       — Перемены, сын. Перемены.       Aen Seidhe прикрыл глаз.       "Старый ворон был прав. А я, как ребёнок, не внял его словам, обиделся и поклялся во что бы то ни стало вернуть девочек домой. Или отомстить за них в случае худших прогнозов. Как же я потом жалел обо всём случившемся! Хотя что бы это изменило? Я тогда в качестве мести стал носить нож за голенищем сапога. В гарнизоне так поступать было нельзя. Ведь гвардеец Долины Цветов — не какой-нибудь разбойник-проходимец. Но мне было всё равно, это был протест. Плевок в лицо командиру. И что в результате?"       И Aen Seidhe устало поднял веко.       Кругом был полумрак. Красные сполохи давали неровное освещение лишь слева. Оттуда же воняло перекалённым железом. С примесью горелой крови. Aen Seidhe смутно помнил саму комнату: тут работали преимущественно дознаватели. Это было где-то в подземельях гарнизона, где располагались камеры для задержанных. Сам Aen Seidhe тут был лишь единожды — тогда. Кто вообще мог предположить, что он окажется в пыточной? Да ещё в качестве арестанта, со своим начальником...       — Кто ваш посредник? Говори, ублюдок!       Тяжёлый удар по скуле прилетел неожиданно и резко, до хруста в зубах. Юный гвардеец исподлобья, зло зыркнул на ударившего. Bloede pavien, командующий гарнизоном лично отпечатал второй удар по почкам подвешенного подчинённого. После хлебнул из фляжки.       — Две ночи назад в патруль заступили четверо, — пьяно растягивая слова, доводил до сведения командир. — Вчера же по утру их нашли. Искрошенными в капусту. Головы болтались на ближайшем дереве, повешенные в "люльках" из их собственных рубах. И каждому в рот сунули его собственный хер с яйцами. Как думаешь, умник, что бы это значило?       — Что ребята отличились в борделе у dh'oine?       Вместо ответа командир от души влепил кулаком пленному по лицу слева. Туда явно били неоднократно, сторона уже порядком опухла. Особенно в районе глаза. Он еле открывался.       — Охранников соседнего с нами, аэдирнского гарнизона вместе с гостившими там нильфгаардскими аташе вырезали днём ранее. И кинули в лесу. Если бы пёс не притащил отрубленную руку с кольцом имперского чёрного солнца прямо в кордигардию — всё бы списали на монстров. А бывают ли монстры с мечами? Бывают, а? Я тебя спрашиваю!       Aen Seidhe криво усмехнулся. Да, теперь он таких знал. Спустя годы, события, государства и горы убитых dh'oine его самого так назовут. Но тогда он был всего лишь глупым юным гвардейцем в руках у пьяного озверевшего начальника.       Всего случившегося в пыточной Aen Seidhe не помнил. Боль от ударов постепенно переросла в единую, всеобъемлющую и пульсирующую. Казалось, все кости в теле переломаны, само тело горит, плоть истерзана в кровавые клочья и нет такой клетки в организме, которую бы не разрывало от пульсирующего огня. Его мутило то ли от ударов, то ли от температуры, желудок упорно рвался наружу. Левый глаз заплыл окончательно и уже ничего не видел. А командир зверствовал, требуя выдать какие-то координаты, пароли и имена. Якобы он в курсе, будто вся семья Aen Seidhe якшается с "белками". А его отец лично связывается с одним из их предводителей, треклятым Исенгримом Фаоильтиарной. И это он сдал Исенгриму схему торговли эльфками. По его наводке бойцы Железного Волка расправились с его, командира, людьми. А ведь среди них был командиров племянник, совсем ещё ребёнок... "А ты, мелкий чёртов сукин сын, зная о каналах отца, хвастался причастностью к scoia’tael"       Aen Seidhe про себя засмеялся. Нож за голенищем сапога. Последствия его протеста. Как там говорил один из философов эльфийского народа, что небо коптил ещё до Сопряжения Сфер? Aen Seidhe точно не помнил, там было что-то про камни.       Тем временем кое-что произошло. Пленный плюнул в лицо своему палачу. Aen Seidhe на всю жизнь запомнил слова, вынудившие его так поступить:       — Ты никчёмный, мелкий ублюдок, отродье предателя и беличьей потаскухи. У тебя предательство в крови.       Даже сейчас Aen Seidhe не сдержался, плюнул себе под ноги. Этот подонок, торгующий самым ценным сокровищем Долины Цветов, вытирал ноги о его род, уважаемый и чтящий преданность и доверие превыше всего. Будь он нынешний тогда и там, командир наелся бы своих зубов. А на десерт подавился бы тем, что должно быть его тухлым лживым языком. Но тогда он смог лишь смачно плюнуть, забрызгав лицо обвинителя. Это поставило точку.       — Эмер, подправь-ка этому выблядку лицо. Уж больно зенки у него поганые, так и норовят проклясть. А ну как у него в роду mannas был? А этому в наследство его сила перепала. Давай, за дело, вынь ему глаз наружу. Хотя бы тот, что видит. А после выкинь тушу в ров, пусть с папенькой воссоединится, подонок. Эмер, сцука, ты что спишь?       Да, в стельку пьяный пыточных дел мастер Эмер тихо сопел в углу на стуле, пригревшись у своей печи. Вытянул ноги и уронил голову на грудь. Получив пинок по сапогам, он живо встрепенулся, икнул, выслушал приказ командира, пьяно козырнул ему в ответ и направился к решётке. Там калились его инструменты.       Когда рука Эмера с до бела раскалённой ложкой оказалась над лицом пленного, тот не выдержал и заорал. А когда жар от железа сжёг ему ресницы — его разум отключился.       Когда Aen Seidhe после вновь пережитого кошмара снова открыл глаз, то увидел два лица. Одно было симпатичным, девчачьим, в веснушках и с двумя рыжими косичками. На ушах он различил небольшие серьги в виде бусин янтаря. Уши были острые. Девушку он не знал. А вот эльфа рядом опознал сразу, хоть никогда не видел. Неизвестно чья это была работа: лапы чудища или меча человека — но эльф с глазами цвета серебра на изуродованном шрамами лице мог быть только легендарным Железным Волком.       С запозданием Aen Seidhe понял, что видит всё только с одной стороны, левой. Чтобы глубже посмотреть вправо, нужно поворачивать голову. А голова раскалывалась.       — Иллэ, будешь должна мне мешочек своих трав. Щенок-то очухался.       Девчонка лишь хохотнула и подбросила в воздух небольшой кисетец в чёрно-белую клетку. "Ага, так её звали Иллэ..."       — Слышишь, у тебя имя есть?       — Я Aen Seidhe.       — То, что мы из одного народа я по ушам твоим вижу. Родители как назвали?       — Йорвет.       — Йорвет... А дальше? Откуда такой побитый щенок ко мне попал?       Раненый заколебался. И развернулся лицом в стену. Как оказалось, пещеры.       — Просто Йорвет. Из грязного рва под гарнизоном.       — А-а, так вот где тебе так мордашку-то поправили! Ясно. Это многое объясняет. Что ж, да будет тебе известно, Йорвет, что с того света тебя вытащило это милое создание. Будь благодарен. А ещё ты в моём аэдирнском лагере scoia’tael, недалеко от Долины Цветов. С местной торговлей молодыми эльфками разобраться хочу. Слышал, подданные Францески готовы помочь.       — Не готовы они. О своей независимости и мире бдят. — И молодой эльф потёр правую щёку. Её неровными рваными частями вплоть до верхней губы делила зашитая, уже затягивающаяся рана. Обещающая в дальнейшем стать шрамом не хуже Исенгримовых. Иллэ зашипела как дикая кошка и замахала руками.       — Не дразни маленькую. Ты ей жизнью обязан. И спасённой частью морды. Тот коновал тебе глаз со щекой ничего так изуродовал. Наверное, хотел под гаргулью перекроить.       — Вряд ли. Просто спьяну до двух не сосчитал. Ему всё четыре мерещилось.       — Так даже! — Хохотнул Исенгрим. — А ты, щенок, клыкастый. Ещё глаза толком не продрал, а уже рычишь!       — Я Йорвет, d'bloede maere! Нечего меня оскорблять!       — Ишь ты!.. Оклемался? Стоять можешь? Тогда давай-ка мы на свежий воздух выйдем. Солнышко на дворе, нечего кости в пещере студить.       Исенгрим подождал, покуда эльфка с косичками забинтует раны юного эльфа, подал тому руку и помог выйти на порог их укрытия. Это был долгий петляющий проход через систему небольших сквозных гротов. Самый большой из них, откуда вывели раненного, служил лазаретом. По дороге к выходу находились арсенал, склад, кое-какое подобие трофейной. Боковые карманы-ответвления служили личными комнатами. Там раненый бегло насчитал по три-четыре лежанки вокруг костерка.       — Базу рассматриваешь? Изучай-изучай, внимательно. Тебе здесь теперь жить.       Практически у выхода на Железного Волка налетела стайка малышей. Тот, что постарше, ухватился за ногу Исенгрима и навалился всем весом. Самый младший из проказников вцепился в меховую бурую накидку эльфа и повис на ней как репей. Остальные пара ребятишек с визгом носились вокруг, мешая пройти. Воитель рассмеялся, потрепал по макушке "великана", не отпускающего сапог. После снял с плаща довольного "репяшка" и усадил себе на плечи. Йорвет заметил две вещи: уши у ребёнка были круглыми, хоть в остальном он от эльфят не отличался. А ещё к ним приближалась пара. Молодой эльф, незнакомый, грозно прикрикнул на детвору и поприветствовал командира. Вторую, подошедшую эльфку, Йорвет узнал. И крайне удивился.       — Тэсса! Ты тут? А...       Тут он обратил внимание на характерно выдающийся животик девушки. Тэсса смущённо опустила голову и подала мужчинам у пещеры две кружки. От них веяло теплом, травами и лёгким амбрэ алкоголя.       — С девочками всё хорошо, правда, — затараторила, — они тут прижились. Как и ещё несколько, их до нас увели. Маддок, кстати, — махнула рукой в сторону "репяшка", — родился уже в лагере. За ним Сегерин и Мориль присматривают... И мы вот с Риордаином решили...       Она нежно погладила живот, эльф по имени Риордаин обнял её рукой за плечи. Словно защищал.       — У вас, ребятки, смотрю, всё хорошо? А что с трактом? — Прервал беседу командир.       — Только до... рассказать хотел. Но ты в компании, — буркнул эльф, прищурив глаза, и покосился на раненого. Голос у него был мелодичный и молодой. — Так что после, у костра поговорим. Ты же придёшь?       Исенгрим улыбнулся и протянул руку для пожатия. Риордаин протянулся свою. Двое эльфов сцепились ладонями об наручи друг у друга, быстро и сильно. Так же быстро Риордаин развернулся и пошёл от входа прочь, на поляну невдалеке. Там эльфы у костра готовили еду, пили чай и отдыхали. Тэсса, аккуратно ступая, шла следом.       Aen Seidhe пытался оценить возраст подошедшего. "Всего пара-тройка лет, почти сверстники. Если бы его не сдали во имя Цинтрийского мира, если бы не казнили в Диллингене... Если бы он до сих пор был жив..."       — Знаешь, кто тот эльф? — Это уже Исенгрим обратился к раненому. Aen Seidhe отвлёкся. — Молодой, а уже знатный пыточных дел мастер в рядах моих сорвиголов. В Нильфгаарде и Аэдирне о нём гуляет дурная слава, dh'oine его боятся. И некоторые эльфы тоже. А знаешь почему? Он очень долго и результативно разговаривает с такими, как твой командир. Или как отец того мальчонки, что вцепился мне в плащ. Я знаю, ушки ты рассмотрел. Всё верно, ребёнок — полуэльф. Мать его жаль, родов не пережила. Не смотря на старания моих hav'caaren. Хотя... Может, оно и к лучшему. Что-то мне подсказывает, что вместе мать и дитя не ужились бы. А сторожить их по разным пещерам — у меня лишних людей нет.       Ну да d'yeabl с ним. Хорошо, что ты увидел Риордаина. Теперь хочу, чтобы ты понял. Он — мой подчинённый, которому я доверяю. И свою жизнь, и моих людей. Он это заслужил. Поэтому он — Риордаин. А ты пока что щенок. Слепой бестолковый щенок, единственный уцелевший из выводка. Но пока ты бесполезен. Ни людей, ни задание, ни даже оружия я тебе доверить не могу. Поэтому считай это не оскорблением, а скорее... званием. Расти, развивайся, доказывай пользу — глядишь, и волком станешь. Понял?       Раненый кивнул. Исенгрим отпил из кружки.       — А теперь слушай. Могу сказать, что тебе повезло. По плану тебя должны были убить. Как и всю твою семью.       Всё дело в Кербине. Твой командир был прав: твоего отца я знал. Но очень давно. Ещё во время учёбы он тяготел к книгам, а я — к мечу. Но мы дружили. После же каждый избрал свой путь: я ушёл, он — остался. И больше я о Кербине не слышал. До недавна, когда перехватил доносчика из вашего гарнизона. Он был в лагере аэдирнцев и предлагал им некий план некоего нападения. Скажу сразу, идея — глупее некуда, но вот цель меня насторожила. Напасть должны были подкупленные dh'oine на твоего отца, когда тот поехал бы в Аэдирн ко двору в качестве посла. Ещё больше насторожила меня личность автора плана: некоего досточтимого Диармайда из Долины. Знаешь такого?       Aen Seidhe знал. И теперь чётко понимал смысл поступка дяди. Тот разговор в саду аукнулся его семье с лихвой. И всем ранам Aen Seidhe виной не нож за голенищем, а амбиции дяди-подхалима. Вот только Aen Seidhe не мог понять себя. Что тогда, что сейчас, весть о предательстве родственника его никак не тронула.       —...Вот и Риордаин теперь знает о досточтимом Диармайде из Долины. О твоём дяде, я правильно понял? У моего человека приказ: выследить этого недостойного и поговорить с ним. Долго, основательно и по душам. А с его семьёй сделают то же, что он сотворил с семьёй Кербина. Нас и так немного, ещё братских расправ нам не хватало. И этим должен заниматься не я, а Финдабаир. Чем только занята старая ведьма, раз развела у себя под носом детский сад?       Раненный хотел ответить, но смолчал. Образовалась пауза. Старый эльф ждал, смотрел на костёр. Молодой же, Йорвет, пялился на носки своих сапог и пытался пить. Aen Seidhe помнил, что чай был горький, голова кружилась, в глазах плыло, а мысли походили на кашу, которую помешивают в котле. Про себя усмехнулся: почти ничего не изменилось. Только к чаю он привык.       — Итак, Йорвет, сын Кербина, тебе есть что сказать? Или спросить?       — Мой гарнизон... Командир... Он...       — К тому, что случилось с тобой и твоим отцом он лично не причастен. Люди Диармайда кормили его сказками о связи твоей семьи со мной. Отсюда и...       — Я понял.       — Зато ты можешь точно отрезать ему кое-что за ваших дев. Их поставки в бордели dh'oine — полностью его рук дело.       — Этот bloede pavien ещё жив?       Исенгрим засмеялся: — М-м, да. А что, есть пожелания?       — Я думал, ты и твои люди — не наёмники.       — Ну да. Ты сам ему передашь привет. Но только когда я скажу. Будет тебе стимул.       Дальнейшие события Aen Seidhe помнил относительно смутно. На то, чтобы стать из побитого щенка молодым волком, ему потребовалось полгода. А после Железный Волк дал задание: пополнить арсенал и склад с провизией. Aen Seidhe знал куда идти.       В ночь перед походом Aen Seidhe снова виделся с Иллэ. Как оказалось впоследствии, то был последний раз. Но повязки она уже не меняла.       Он не помнил вкуса её губ. Это было не важно. Зато он помни её прикосновения. Жар её тела, тонкие пальцы, хрупкие, слегка костлявые плечи, сильные, хоть и худенькие ноги. Он помнил упругую кожу её бёдер, широко разведённых у него над тем местом, где средоточие мужественности в таких моментах проявляет себя больше всего. Он помнил тот томный вздох, гусиную кожу и упругие соски на её маленьких остреньких грудках, когда она приняла его. А ещё он запомнил, что в ту ночь его пьянил её запах. Чабрец и костёр.       Они не были по-настоящему близки. Просто так было нужно. В первую очередь ему, как утверждала Иллэ. Впрочем, он не перечил. И не отнекивался. Поэтому помнил те рыжие косы, бусины янтаря в ушах, веснушки на остреньких грудках и запах. Всю последующую жизнь часть его сопровождала Aen Seidhe повсюду.       Но не в этот раз.       Как только к Aen Seidhe пришло понимание, что он жив и в сознании, в нос резко ударила вонь химикатов. Так всегда несло из лабораторий магов от изготовления декоктов и дисцилятов. Над собой же Aen Seidhe увидел лицо мальчика. Бледная кожа, острые скулы, подозрительные и внимательные серо-зелёные глаза. Листовидные уши под светлыми расхрыстанными нестрижеными волосами.       — Baiste, baiste se est leasfer!       Малец шустро убежал прочь. Aen Seidhe попытался подняться на локтях и осмотреться. Не вышло. Под грудиной комком льда заныло предчувствие чего-то плохого. Aen Seidhe попытался пошевелить пальцами сначала ног, потом рук. Без толку, конечностей он не чувствовал.       — Последствия не столько расстрела, сколько длительного пребывания в воде. Началась частичная деградация тканей. С другой стороны, могло быть хуже. Тебе повезло, что вода была холодной. Процесс замедлился. Так что лежи и не дёргайся, не усугубляй состояние.       — Кто ты? — Выдавил Aen Seidhe из горла. И сам удивился тону. Привычку командовать, отточенную за десятилетия, теперь и могила не исправит. Говорящий же наконец показался. Это описание Aen Seidhe помнил ещё с детства, и тот факт, что этот легендарный mannas был до сих пор жив, непроизвольно заставляло бегать мурашки по коже. Хозяин убежища был высоким, светловолосым, с бледным треугольным лицом, на котором горели большие, как кошачьи, глаза цвета аквамарина. На одном плече эльфа переливался синими и зелёными бликами наплечник из перьев ворона. За спину уходил глубокий капюшон с ярко-красной подкладкой. А на груди эльфа взгляд притягивала к себе крупная брошь с овалом бирюзы. Об этом mannas боялись говорить даже самые смелые аристократы Долины. А в землях Королевств как Севера, так и Юга вряд ли найдётся много народу, знающих, что этот эльф до сих пор жив.       — Имя Креван Эспане аэп Каомхан Маха тебе что-то говорит? А Аваллак'х? Похоже говорит. Что ж, тем будет проще.       — Ты Ведун! Чёртов безумный Aen Saevherne!       Эльф с накидкой из перьев ворона закатил глаза: — Этого стоило ожидать... Ничего, со временем пройдёт... — И уже в сторону Aen Seidhe: — Судя по тому, что я слышал, на моей койке сейчас бревном валяется прославленный Йорвет из Народа Синих Гор. Один из командиров бригады Врихедд. Один из трёх приговорённых по условию Цинтрийского Мира и выживших в ходе той резни. Не менее легендарный глава scoia’tael, вырезавший почти все отряды спецслужб в королевствах Севера. Кошмар Флотзама и защитник Вергена в рядах бравого воинства под командованием некоей драконихи. Впрочем, это уже нюанс. Последний истинный Aen Seidhe, цитируя твоих же подчинённых. Для молодого эльфа вполне неплохой послужной список, могу сказать.       Ну и как оно, умереть за свои идеалы и принципы, что годами двигали тебя вперёд?       — Я ещё жив.       — Когда мой ученик притащил тебя вместо улова на завтрак, больше смахивало на обратное. Я немало дней корпел над твоей тушкой, чтобы ты не отдал концы.       Йорвет горько усмехнулся.       — Я бы поклонился за твои старания, Ведун, да вот как-то не в состоянии. А что толку-то с трудов? Я конечностей не чувствую, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Обездвиженный одноглазый калека не сможет найти своё место в мире. А тем более эльф. Лучше бы твой ученик пустил меня по течению дальше.       Вместо ответа Аваллак'х молча подошёл и схватил пальцами эльфа за плечо. Йорвет зашипел. Пальцы, хоть и тонкие, обладали немалой силой. Плечо болело.       — Чувствительность пропала лишь частично. Последствия деградации нервных окончаний и нарушения нервной цепи в местах вдоль позвоночника, где идёт связь между окончаниями и мышцами. Не сразу, но восстановить можно. Так что через время ты не только встанешь, но снова сможешь лазать по деревьям, стрелять из лука и фехтовать. А это вычеркнет тебя из разряда калек, тобою презренных. Что же до глаза — тут уж извини, ни одна магия тебе его не вернёт. Уже слишком поздно.       — Ничего. Я привык.       — Вот и славно, — спокойным голосом ответил Аваллак'х и подозвал к себе мальчишку. Что-то ему буркнул на ухо — мальчик подбежал к окну, распахнул его настежь, а сам громко хлопнул дверью, очертя голову несясь от домика прочь.       — Мне нужно ненадолго отлучиться. Её Императорское Величество зовёт. Саэль вернётся раньше, с едой. Пока можешь отдыхать.       Льдинка вновь заколола под грудиной:       — Её Импера... Постой, мы что, в Нильфгаарде? Это шутка?       Аваллак'х повернулся к кровати с выражением лица, будто вопрос его крайне удивил.       — Нет, не шутка. Пока ты изображал найяду в спячке, Северных Королевств де факто не стало. Их поглотил Нильфгаард в результате войн, длительных, местами кровавых. Но после падения Темерии с Аэдирном и ликвидации Радовида Безумного, хоть многие до сих пор величают его Свирепым, с его крестовым походом против магов, алхимиков и всего "противоестесственного", причём в перспективе — не только на просторах Редании — остатки алодиумов вассального типа брыкались недолго.       Понимая, что после такой экспансии правление у Эмгыра ни на новых, ни на старых землях спокойным и удачным точно не будет, император поступил мудро: отдал правление дочери, Цирилле. Тебе она может быть известна как Львёнок из Цинтры. Дочь Паветты, внучка Калантэ... Дитя Предназначения некоего Геральта из Ривии. Знаешь такого? Уверен, что знаешь. Этот vatt’ghern всю свою жизнь старался превратить эту девочку в свою дочь, защитить от невзгод и опасностей. Всю жизнь он бился лбом о Предназначение и упорно его отрицал... Но не смотря на это, Цири может из двух имеющихся отцов истинным назвать именно Геральта. Второй же... После всех трудностей, навязанных моим народом этому миру, плечом к плечу с vatt’ghern, Йеннифэр и их друзьями... После убийства Эредина, Короля Дикой Охоты... Юной ведьмачке корону императрицы преподнесли на блюдечке. Главное — пусть учится владеть и править. Об остальном родитель-монарх позаботился.       — А что vatt’ghern?       Ведун понял, что не покинет хижины до тех пор, пока не ответит на все вопросы. Поэтому вздохнул и присел на краешек койки, у ног пациента.       — А что с ним станется? Получил усадьбу в Корво Бьянко, несколько акров виноградников. Живёт там, временами подчищает большаки. Пытается изображать достойного семьянина и примерного гражданина Империи. На пару со своей магичкой. Та, кстати, назначена советницей при Цири.       — Трисс?       — Не-а, — крякнул Ведун. — Йеннифэр из Вергенберга. Та ещё заноза в одном месте. При Цири состоит советницей, но ведёт себя как неумелая мать. Странно для бесплодной стервы... Да и Геральт вроде на неё влияет как-то... В общем, странная они компания — ведьмак, его Дитя Предназначения и его магичка. Цири их считает родителями. И часто бывает в Корво Бьянко. Я, кстати, как раз должен направиться туда. И встретить гостя для высокой аудиенции.       — Смахивает на обязанности советника при юной правительнице. — На это Аваллак'х утвердительно кивнул.       — Цирилла не обделена Даром. Будь она эльфкой, могла бы зваться Aen Saevherne, как и я. Она — потомок Лары Доррен. Сила её Дара велика и нуждается в умелом обращении. Я не столько советник, сколько учитель юной особы.       Йорвет скривился: — Однако же... Ладно. А кто же гость?       — Вряд ли тебе нужно это знать сейчас. Но... А, к чёрту. Это Ге'эльс, нынешний негласный глава Aen Elle. Влиятельная личность среди моего народа, неплохой политик и стратег. Им будет о чём пообщаться с юной Ласточкой. И о чём договориться. Я планировал и тебя с ними познакомить. Но позже, когда поправишься.       — Строишь планы, Лис?       Аваллак'х поднялся и поправил капюшон.       — Строю. Однако тебе о них знать не нужно. До поры, всему своё время. У всех нас своё Предназначение. Главное — понять, когда оно тебя настигло. И не противиться происходящему.       — Ну а если вкратце? Или опять отмахнёшься парой прозрачных фраз?       Ведун остановился у самой двери. Ему не понравился едкий тон.       — Хочешь чёткости? Изволь. Я хочу наконец-то сказку сделать былью. Чтобы не было двух эльфийских народов. Хочу вернуть времена Aen Undod, только без воен с единорогами. Нас не будут больше преследовать Белый Хлад, внутренние раздоры, гордыня и глупости о расизме и форме ушей. Наших детей больше не смутят речи о великом прошлом и пустые обещания. Они перестанут бестолково проливать реки крови из-за этого популизма. А эльфы наконец получат своё место под солнцем. И неважно будет кто это: Aen Elle, помнящий старого Ауберона, благородный Aen Seidhe, гуляющий в садах Dol Blathana, или как ты, scoia’tael, вынесший все невзгоды и помыкания на своём веку.       И место это будет нашим по праву, полученным без интриг, шантажа и призрачных условий. Полноценное государство эльфов, а не смехотворная пародия Францески.       И ты с этим связан Предназначением. Ты нужен этому государству. Но не сейчас. И не таким.       Поэтому спи, Йорвет. Спи, Aen Seidhe.       Пока не настало время твоего Предназначения.