***
Тьма. Беспробудная, глубокая, всепоглощающая. Долгое время он ничего не видел и не ощущал, кажется, даже не дышал, но постепенно чувства возвращались к нему. Вначале по телу медленно разливалась усталость, ноги и руки тяжелели, гудели. Потом закололо в боку, – последствие неуклюжей атаки принца Кнуда, - после начало давить в голову, заболел ушибленный затылок. Аскеладд просыпался, но пробуждение давалось тяжело. Всё тело трясло после насыщенной битвы, в ушах эхом отдавались слова Свена об уничтожении Уэльса. Взмах меча, брызги крови, глупый, для венценосной головы, звук удара об пол. Крики воинов, лязг стали, испуганное лицо принца. Уэльс. Всё было только ради Уэльса. Слипшиеся глаза он открыл с трудом. Его окружала тьма. Такая же глубокая, как была до этого, но не беспробудная и совсем не всепоглощающая. Аскеладд, лёжа на каких-то тряпках и укрытый одной из них, смотрел в небо, усеянное маленькими звездами. Россыпь бледных драгоценных камней на черном полотне неба завораживала, и пока он смотрел на этот гобелен, к нему вернулся слух. Точнее, он давно вернулся к нему, но только сейчас Аскеладд обратил внимание, что вокруг лишь шум воды. Он был в лодке. Осознание развеяло остатки сонности. Он хотел вскочить, но боль в теле не дала сделать это быстро. Сжимая губы, он приподнялся под скрип досок, чтобы разглядеть, где он вообще находится. Не маленькая, но и не большая лодка плыла по, казалось, абсолютно черной реке, отражающей звезды. В лодке были какие-то вещи – не много, словно собранные наспех. Сумки, пару мечей, что-то ещё, что было сложно разглядеть в ночи. Были и мокрые вёсла. Сердце замерло – впереди, спиной к Аскеладду, сидела большая темная фигура. Неужели он действительно умер и это Харон везет его в царство вечной тьмы, к Плутону? Руки похолодели, по спине пробежала дрожь. В такой расклад событий было легко поверить. Но где другие мертвые? Фигура обернулась на скрип. И пусть лица все так же не было видно, Аскеладд быстро понял, что это не Харон. – Как ты? – спросила фигура. Это был Бьёрн. Знакомый голос успокоил. Аскеладд выходнул, взявшись за бок. – Сносно. Куда мы плывем? – В Уэльс. Сердце пропустило удар. Такой ответ не вязался со всеми произошедшими событиями. – В…в Уэльс? После того, что произошло? – Аскеладд потер переносицу, не в состоянии понять, почему после резни на царском приеме их отпустили в Уэльс. – Кнуд думает, что ты мертв. Когда ты упал без сознания, и бой закончился, я попросил забрать тебя для захоронения, а сам в изгнание. Сказал, что больше не появлюсь на его глазах. Думаю, Кнуд был слишком занят всем, что произошло, чтобы разбираться со мной, поэтому отпустил. То, как викинг всё устроил, было достойно восхищения. Бьёрн смог уловить считанные секунды замешательства, чтобы спасти его и спастись самому. – Всё пошло не по плану, да? - Эта фраза, в отличии от предыдущих, звучала совсем иначе. В ней слышалась...обида? И хотя разглядеть лицо Бьёрна было невозможно, Аскеладд был уверен, что смотрит ему в глаза. Не зная, правда, что ответить. Он не помнит ни одного раза, чтобы Бьёрн говорил с такой обидой. – Почему ты так среагировал на Уэльс? – Голос Бьёрна становился громче и растеряннее, сам же он развернулся к Аскеладду. – Что ещё за Луций Арторий Каст, что…Что вообще произошло? – Он был потерян. Всё случившееся явно выбивалось из его картины мира. – Почему ты ничего не рассказал? – Аскеладд молча смотрел в темноту. Бьёрн тоже опустил голову, умолкнув. Только шум волн сопровождал их молчание. – Я знаю… - Уже тише заговорил Бьёрн, – что в глубине души ты презираешь меня. И, видимо, всё это время презирал. Как и всех других товарищей. И снова замолчал. Обоим было тяжело от этого разговора. Шум волн теперь давил на них, словно незримый судья, требующий завершения происходящего. Вода, окружавшая их, всем своим видом показывала, что не отпустит, пока не услышит ответов. – Ты умный и сильный, - продолжил Бьёрн. – Я всегда смотрел на тебя издалека, позади…Но ты все отвергаешь, отрицаешь. Избегаешь всех, даже себя. Неужели тебе не одиноко? – Аскеладд услышал, как Бьёрн сжал кулаки. – Я просто…хотел быть твоим другом. Кажется, на этот раз, шум реки полностью утих. Аскеладд не ожидал такого признания. Викинги…убогие, мерзкие и по-своему жалкие дикари. Им хоть и не чужды эмоции, в глазах Аскеладда чувства викингов были искажены и изуродованы. От одной мысли, что он сам на половину принадлежит этому дикому народу, Аскеладда воротило. Все они циничны, эгоистичны, жестоки. Как и Бьёрн. Так ведь? …Так ведь? После слов Бьёрна, он что-то в себе понял. Наверняка, скажи он это несколько лет назад, назвал бы себя умалишённым и непредусмотрительным, может даже размякшим. Но сейчас, за секунды, что-то внутри изменилось. И сейчас, впервые за долгое время…– Бьёрн.
…Он говорил правду.– Ты единственный, кого я могу назвать другом.