Будьте моим мужем!

***

Успокоился он на какое-то время. Деньги пришли уже в понедельник и Катя, отобрав вместе с Андреем и Милко ткани по каталогу, отправилась в цех, где Милко показывал ей основы кроя. Отлучения в цех — сначала ненадолго, затем это занимало все больше и больше времени. Иногда Андрей бурчал, что его помощницу как в черную дыру засасывает, когда она уходит в цех, но Кате удавалось его убедить, что работа будет сделана вовремя. Сдержать свое слово удалось, матрица Эйзенхауэра оказалась действенным методом, и вся работы к шести была выполнена. Катюша торопилась домой, потому что отец являлся в Зималетто, как штык — каждый день! Работодатель Валерия Сергеевича перезванивать не спешил и дозвониться к нему нельзя было, а нарушать хрупкое равновесие и покой, воцарившийся в семье Пушкаревых, не хотелось. Катя хвалила «список Шиндлера», а отец был доволен, что Катя возвращалась домой вовремя. Вечера напролет девушка проводила за книгами по кройке и шитью, которые притащил ей Милко (как оказалось, учиться крою можно и нужно), подумывала взять квартиру в ипотеку, на выходных помогала матери по хозяйству, Валерий Сергеич продолжал штудировать газеты в поисках работы и бурчать на жену, когда, по его мнению, Елена Санна поднимала много пыли. В общем, все были при деле. Так продолжалось примерно с месяц. Отец совершенно успокоился, перестал донимать Катю трудовым кодексом, а у нее на душе становилось все мрачней и мрачней. По фирме гуляли слухи о скорой женитьбе Андрея и Киры. Катю сбивали с толку эти слухи — Андрей и Кира, уезжали иногда вместе, но приезжал утром Андрей всегда один. Кира порхала, счастливая, и Катя, чтобы заглушить душевную боль — с головой ушла в освоение новой профессии. Она всерьез решила стать модельером и уйти из Зималетто. Невыносимо было видеть рядом мужчину, слышать его голос, смотреть в его сияющие глаза, когда он заключал новый удачный контракт и знать, что он едет вечером к другой. Иногда ее подмывало признаться в своих чувствах Андрею, но девушка резко одергивала себя. Ничего! Я уйду, а вы будьте счастливы, Андрей Палыч! У вас будут дети — два мальчика, и две девочки! Ну, почему, почему мне так не везет? Два раза я влюблялась, и оба раза неудачно! А, может, это и не любовь была вовсе? И то, что я чувствую к Андрею — это тоже совсем не любовь? Но как было принимать ночные фантазии и сны, в которых ей снился Андрей и как она утопает в его объятиях, просыпаясь утром с сильным сердцебиением? Ведь она уже вкусила запретный плод, и прекрасно знала, что ее снедает жгучее желание, которое она пыталась заглушить работой и в освоении новой для себя профессии. Катя решила, что с глаз долой — из сердца вон, и старалась больше времени проводить рядом с Милко. Однажды, за обеденным чаепитием она его спросила, правда ли, что Андрей и Кира могут пожениться. — Дорогуша, они знакомы тысячу лет, — заявил Милко, грызя кусок сахара вприкуску. — Я допускаю, что две семьи решили объединить капиталы. Эта свадьба статусная! — Как это? — изумилась Катя. — Ну, брак только на бумаге! А на самом деле, каждый живет своей жизнью! — Боже! — поморщилась Катя. — Как так можно? Ведь это же обман? — Ну, обман… Дорогуша, вот будет у тебя столько денег, сколько у них — ты тоже будешь любыми способАми их спАсать и приУмножать. Наверняка у них есть какие-то причины для этого брака. — А как ты думаешь, Андрей любит Киру? — Дорогуша, но это ты работаешь около Андрея… Тебе виднее! — Знаешь, я его помощница и не лезу в его личную жизнь. — О, зазнобушка Андрюши вовсе не Кира! — А кто же? — спросила Катя с опаской, боясь услышать что-то такое, что окончательно убьет в ней всякую надежду. — Это мои рыбки! Мои мОдели! — Да ну? Не может быть! — Дорогуша, может быть! Когда у нас будет предпОказ — то есть закрытый пОказ для акционеров, ты обрати внимание, как он на них смотрит! Да он просто пожИрает их взглядом! А с Анжелой и Лерочкой, и еще кое-с-кем — у него были рОманы! А ты с какой целью интересуешься? Уж не сама ли положила на него глАзы? Так вот — это самая твоя большая ошибка! Выбери кого-нибудь другого! — Почему? — Потому, что он бабочник и юбочник, вот почему! Катя замолчала, переваривая эту информацию. Стало ничуть не легче. Кем же все-таки было занято сердце ее возлюбленного? Есть ли у нее шанс? Однако признаться в своих чувствах к Андрею даже Милко она не стала бы под страхом расстрела. Лучше все оставить, как есть.

***

В начале сентября Милко потребовал себе помощницу и безапеляционно заявил Андрею, что его устроит только Катя. — Для чего тебе Катя? — немедленно вспыхнул Андрей. — Ты что, сам не можешь подколоть свои булавки? Разговор шел в кабинете у Андрея, Катя сидела с блокнотом и записывала распоряжения шефа на день грядущий. — Художник должен твОрить! ТвОрить, ты понимаешь? ТвОрить, а не заниматься булавками! — Знаешь, не для того Катерина заканчивала МГУ, чтобы заниматься булавками! — Но и не для того, чтобы подносить тебе кофе, — парировал модельер. Катя умоляюще смотрела на Вукановича. О том, чтобы перейти работать к нему, он обрабатывал ее несколько недель. Но Катерина держалась, как стойкий оловянный солдатик. И, конечно же, выбрал для своей атаки на Жданова самый неподходящий момент. — Пойми, дорогуша, — втолковывал ей Милко. — Быть модельером — это тяжкий труд! Нужно своим горбом пробивать себе дорогу наверх! — Но, Милко! Что даст мне работать на примерках? — Много! Много даст. Ты поймешь все нюансы, все детали! Ты будешь знать о тканях все! Ты думаешь, достаточно сделать Эскиз, скроить и все? Самое важное — посадить хорошо по фигуре! И вот это достигается только круглосуточной практИкой! Дорогуша, тебе выпал счастливый лотерейный билет! У Милко никогда не было учеников, потому что Милко никогда не подпустит к себе кого попало! Тебе повезло! Так что, пользуйся моментом. Предложение действительно было очень заманчивым. Но Катя разрывалась между чувством долга и желанием идти к своей мечте, несмотря ни на что. На одной чаше весов был Андрей, на другой — карьера модельера. Нужно было решить, что перевесит. Она думала, что если уйдет к Милко — Андрей ей этого не простит и работать в Зималетто она вообще не сможет. — Можно, я подумаю? — Думай! Думай. Только не очень долго. Перед Катей встал очень тяжёлый выбор, она никак не решалась поговорить с Андреем, и Милко решил брать инициативу в свои наманикюренные ручки. Андрей метал гром и молнии. Он вскочил и пнул свое кресло ногой. — Конечно, другого времени ты не нашел, да? Ты не видишь — я занят? — А когда тебя еще прОсить? Ты вечно занят! — Так вот, Катя не только подносит мне кофе! Она еще финансовый директор, на минуточку! ты знаешь вообще, сколько работы она делает? Все финансы фирмы проходят через нее! — Ну, у тебя же есть бухгалтерия. Андрей снисходительно улыбнулся. Что этот человек может знать о финансах? — Сам ты бухгалтерия! У Кати талант, понимаешь? Она высококлассный специалист в своем деле! А ты ей предлагаешь быть у тебя на побегушках. Милко встрепенулся. От возмущения трепетали кончики зачесанных назад кудрей. Вся его скорбная фигура пылала праведным гневом. — На побЕгушках! Нет, ты слышала? Работать у Милко — это быть на побЕгушках! Знаешь что, не дашь мне Катьку — тогда я увОльняюсь! — Подожди ты увольняться! Может быть, сначала мы спросим у нее? — елейно произнес Жданов. — Милко, подожди! — испугалась Катерина. — Андрей Палыч не то хотел сказать. Он хочет сказать, что у нас впереди большой кусок работы, и ему нужна моя помощь. Как только я немного разгребусь — я поработаю у тебя в свободное время! Может быть, даже после работы. Ведь твои примерки происходят вечером? Вуканович задумался. — Ну… Да. Вечером, в основном. — Да ты на работу являешься только к двенадцати в лучшем случае! — воскликнул Андрей. — Да, я сОва, — обиженно заметил Милко. Мне проснуться рано очень трудно! Можно пойти навстречу творческому человеку? — Если я буду каждому идти навстречу — фирма развалится! — Подождите, Андрей Палыч! А ведь это выход из положения! Проблема решена! — Каким образом она решена? — Я буду работать на примерках после шести! Милко, как ты на это смотришь? — Ну, ладно. Решена, так решена, — хлопнул по коленкам себя модельер. — Только я бы хотел, чтобы ты работала в мастЕрской на постоянной основе! — Ну, давай потом все обсудим, ладно? Модельер пожал плечами и вышел вон из кабинета. Жданов всем корпусом повернулся к Кате. — Что это он, белены объелся? Катерина — твоя с ним дружба добром не кончится! Имей ввиду — никаких примерок в рабочее время я не потерплю! Хватает с меня твоих отлучек в цех! Или ты решила окончательно податься в подмастерья? Катя сникла. Как-то обидно прозвучали слова шефа. — Нет, ну что вы! Я еще не забыла, на какой должности я работаю. — Это похвально, конечно! Только зачем ты пообещала, что будешь работать у него после работы? Я его знаю — если он втемяшил себе в свою башку что-то — он не отцепится! Что ты скажешь папе? — С папой я как-нибудь разберусь. — Нда? Любопытно! Ну, ладно, дело ваше. Катя, я не буду попрекать вас должностной инструкцией и прочими формальностями, вы и сами все хорошо знаете… Давайте, к этой теме мы больше возвращаться не будем. А если вы решите уйти к Милко… Что же… Я постараюсь принять любое ваше решение! Хотя, чего скрывать — я бы предпочел, чтобы вы работали здесь, у меня. Хорошенько подумайте, прежде чем принимать какое-то решение! Тронутая таким пониманием, Катерина только прошептала: — Хорошо, Андрей Палыч. Спасибо! Я обязательно подумаю ещё раз.

***

Внезапно улыбнулась удача. У отца обострилось колено — старая травма, полученная во время хоккейного матча много лет назад, и Катя уговорила родителей на поездку в Кисловодск. Целых три недели свободы! Девушка работала у Андрея, затем допоздна торчала в мастерской на примерках у Милко. Отец звонил на домашний, проверяя наличие дочери дома, но Катя просто выдернула шнур из розетки, а отцу сказала, что телефон сломался. Она уже вызвала мастера, но, к сожалению, мастер расписан на месяц вперед. Валерий Сергеич буркнул, что как только он уезжает из дому — сразу все ломается без него, и что он приедет и лично притащит этого мастера за шкирку. Катя смиренно согласилась, что она безалаберная и ее нельзя одну оставить. Но отец был далеко, а на его слова она давно не реагировала. К тому же ею была присмотрена квартира в этом же районе — суммы в ее загашнике хватит на первый взнос, на все остальное будет ипотека. По вечерам она ломала голову, что скажет родителям о своем переезде. Нужно было как-то их подготовить. Но такой короткий период личной свободы закончился очень быстро, родители возвращались сегодня около полуночи, и Катя решила, что еще есть время после работы поработать в мастерской, а затем Милко отвезёт ее в аэропорт. Она помогала Милко, слушая бесконечный треп. Модельер делился свежими сплетнями. Внезапно дернулась тяжелая бархатная портьера и на пороге мастерской появился Андрей. — Катерина, хорошо, что вы еще не ушли. Собирайтесь, нам надо быть на показе в «Феерии цвета». «Феерия цвета» — это была фирма, поставляющая ткани в Зималетто. Андрей совсем недавно заключил с ними контракт. — Показ? А зачем? — Сегодня позвонил Венгер. Он сказал, что у них есть для нас предложение, от которого нельзя отказаться. Я так думаю, предложение будет казаться дополнительных закупок, которые мы у них просили. Кстати, тебя это тоже касается, родной! — Я пас! — воскликнул Милко, задрав ладони вверх. — У меня свидание! — Свидание? А кто у меня совсем недавно требовал крепдешин и креп-сатин? — Креп-жоржет! — Хорошо, креп-жоржет. Выберешь как раз сам то, что тебе нужно! — Андрей, я полАгаюсь на тЕбя! У тебя отличный вкус! А мой зайчик только сегодня приезжает из длительной командировки! Мы не виделись тысячу лет! К тому же, с тобой будет Катька! А она уже тоже научилась распознавать хорошие ткани! Я привил ей хороший вкус и способность на ощупь определять ткань! Правда, дорогая? — Милко, ты мне льстишь! — Ой, ну не прибедняйся! Я верю в тебя! Катя совсем сникла. Встреча в аэропорту отменяется. — Я тоже не могу, к сожалению. Родители сегодня возвращаются. — Да вы что, белены объелись оба? — рявкнул Жданов. — Катя, я жду вас у себя! Нужно переодеться! И поскорее. Он ушел. Катя с Милко переглянулись. — Что ж, поезжай с ним, девочка моя. К сожалению, я не смОгу отвезти тебя на встречу с папА. — Господи, я надеюсь, что ещё успею их встретить! Поеду с Андреем, а потом объясню ситуацию и уеду сразу после показа. Я уверена, он поймет! — Ну-ну! — только и сказал Милко. Попрощавшись, Милко чмокнул Катю в щечку и она пошла к себе. Андрей сидел в кресле у двери. — Поторопитесь, Катенька. Мы уже опаздываем. — Андрей Палыч, что мне надеть? — Я думаю, голубое коктейльное платье как раз подойдет к такому случаю. — Коктейльное? — Коктейльное платье для вечера или, как его еще называют, платье-коктейль — это короткий вариант вечернего платья с открытыми плечами и без рукавов. Я же вам объяснял! — Ой, точно! Прошу прощения. Сейчас. Катя удалилась в каморку, пытаясь скрыть пылающие щеки. Вечно она забывает нюансы делового этикета. Найдя искомое платье, облачилась в него, и сгорая от смущения, вышла в кабинет. Платье очень облегало фигуру, обнажало плечи и красиво подчеркивало грудь. Жданов не без удовольствия окинул преображенную помощницу взглядом. — Надо бы освежить макияж и припудрить плечи и область декольте. В свете софитов они будут блестеть. Возьмите в мастерской грим, который используется для показов и наведите красоту. Я подожду. Катя быстро прошла по полупустому офису в мастерскую. Милко уже и след простыл. Косметика была в ящике стола, за которым готовили моделей. Катя включила лампы в плафонах, которыми было обрамлено зеркало — и окинула критическим взглядом свое отражение. Глаза уставшие, под глазами легкие тени. Девушка открыла ящик с косметикой и гримом, и глаза разбежались. Здесь столько всего было! Разноцветные коробочки, наборы щеточек, кисточек всех мастей и калибров, спонжики… Катя и не знала, что здесь столько всего есть, хотя она работала в мастерской. Как-то не приходило в голову заглянуть в этот ящик. — Позвольте мне, — услышала над ухом она голос Жданова. Андрей прошел за ней следом, видимо, решив, что Катя одна не справится. Ловкими пальцами он выудил несколько коробочек, одну большую кисть, несколько поменьше и коробочки с тенями, пудрой, тушью. — К сожалению, красивый мейк глаз я наводить не умею, так что просто освежите тушь, а вот с плечами я вам помогу. Катя быстро прошлась тушью по ресницам, нанесла румяна, черпая кисточкой по разноцветным шарикам в коробке, которую выудил Андрей, нанесла блеск на губы. Затем неуклюже окунула спонж в баночку с тональным кремом и неловко возить по плечам. Жданов посмотрел на эти потуги и сказал: — Разрешите мне вам помочь! Жданов взял кисть и стал припудривать плечи, как художник ваяет картину. Катя помогала, где ей казалось, что нужно подправить, спонжем, рука иногда натыкалась на его руку и от этого приятный холодок разливался в животе. Что-то колдовское было в этих движениях. Защекотали в носу частички пудры и захотелось чихнуть. Катя дернула носом, выпрямилась и окинула взглядом в зеркале свое отражение. Из зеркала на нее смотрела совсем незнакомая женщина с сияющими глазами, вздернутым подбородком, блестящими красиво очерченными губами с загадочной полуулыбкой на ней. — Вам нравится, Катенька? — Конечно! Никогда не думала, что мужчина способен так управляться с женской косметикой! — Ну что вы, Катенька! Иногда я помогаю стилистам и нашему гению готовить девочек, если большая запара. И ничего постыдного в этом нет! Потому что это часть работы, которую я люблю. Сами видите, как преобразили вас все эти женские штучки. Ничего не попишешь, но моя болезнь постоянно напоминает о себе. Жданов смотрел серьезно. Иногда она не могла понять, шутит он или нет. — Андрей Палыч, у меня просьба. Можно, я уйду немного пораньше? Мне нужно встретить родителей! И желательно еще где-то переодеться и смыть косметику! — Ах, родителей? Ну, конечно! Думаю, нет нужды сидеть нам до конца показа и смотреть концерт. Если хотите, я даже могу отвезти вас в аэропорт! — Было бы замечательно! — ответила Катя. Они погасили свет, вернулись в кабинет за «лягушачей шкуркой, как выражается ваш друг Милко» и своей сумочкой. «Шкурку» Жданов сложил в полиэтиленовый пакет и отнес в машину. Каблуки туфель под платье оказались высоченными, и Катя боялась, как бы не навернуться с такой высоты. Если обычно ее нос едва дотягивался начальнику до плеча, то здесь она чувствовала себя вровень с ним. Катя старалась красиво тянуть ногу, как модели на подиуме, но каблуки предательски дрожали и девушка оставила эту идею. Решила идти, как получается. Стук каблуков, усиленный десятикратно закрытым помещением парковки, разносился эхом. Андрей распахнул переднюю дверь со стороны пассажира перед Катей, подождал, пока она расположилась на кресле, мягко захлопнул дверь, уселся за руль и сказал: — Ну что, поехали? — Поехали. В офисе «Феерии» уже была куча народу, но с упавшим сердцем Катерина поняла, что начало сильно задерживается. Они опоздали на целый час и думали, что приедут к концу мероприятия. Оказывается, ничего еще не начиналось. Андрей то и дело с кем-то здоровался, вел «small talking» , а по сути — разговоры ни о чем. Он представлял Катю как свою помощницу и приходилось постоянно жать чьи-то руки — мужские, женские… Через какое-то время было ощущение, что в ладони вонзилось несколько тысяч иголок и каждое новое прикосновение вызывало прилив новых и новых иголок. От высоченных каблуков горело под пальцами ног. Украдкой она сжимала и разжимала ладонь правой руки и костерила про себя чертов этикет, позволявший мужчинам так немилосердно сжимать хрупкую руку, а еще организаторов, которые не удосужились начать мероприятие вовремя. Собеседники Жданова с довольными улыбками рассматривали помощницу Жданова, а сам Андрей сиял, как новая монета, видя, что его помощница притягивает к себе внимание. Это тоже раздражало, но Катя вспомнила самый первый раз, когда облачилась в черное платье и вызвала фурор в офисе. Как только она перестала обращать внимание на любопытные взгляды, так сразу они и исчезли. Катя попыталась перенести себя назад, в офис, в тот же день и не обращать внимание на окружающих. Помогло. Катя стала рассматривать подиум. Вокруг стояли стулья, но никто еще не рассаживался. В толпе гостей сновали официанты. Андрей взял с подноса два бокала с шампанским, один подал Катерине. — Давайте выпьем, Катюша. За вас, за ваш первый выход на светскую вечеринку! Можно сказать, первый бал Наташи Ростовой. Здесь довольно мило, вы не находите? — Да, очень мило! Уютный интерьер, и шампанское вкусное! — Я рад, что вам нравится! А еще, Катенька — вы заметили, какой фурор вы здесь произвели? — Фурор? Вы преувеличиваете! Правда, мне кажется, на меня все смотрят… — Так все и смотрят! Вы молодец, держитесь с достоинством. И вообще — привыкайте быть в центре внимания! — Да? А зачем? — Мало ли… Пригодится! — уклончиво ответил Жданов, отпивая немного шампанского из своего бокала. — Андрей! Приветствую! — раздался голос сзади. Это был сам хозяин мероприятия — Венгер Максим. С ним была прелестная женщина лет тридцати пяти, которую он представил, как свою жену и помощницу, но Катя это и сама уже знала. Катя посмотрела на Андрея, но он выжидающе молчал. — Екатерина Пушкарева! Помощник господина Жданова и, по совместительству финансовый директор Зималетто! Женщины пожали друг другу руки. Катя украдкой разглядывала его спутницу. Сам Венгер был высоким, статным, подтянутым мужчиной лет пятидесяти с небольшим, а спутница казалась гораздо моложе, едва доходила ему до плеча, хоть и тоже была на каблуках. На плечах у нее была полупрозрачная накидка, в которую она куталась, и Катя внезапно пожалела, что у нее нет подобного боа. Она бы тоже с удовольствием во что-нибудь закуталась. — Как вам у нас нравится, Катя? — спросила Светлана Венгер. — Все просто замечательно! — Простите за задержку — маленькое техническое недоразумение! Мероприятие скоро начнется, а вот ваши места! Приятного вечера! Венгер подала Катерине два продолговатых листа бумаги, затем откланялись и стали раздавать такие же бумаги другим гостям. — Зря вы представились как финансовый директор, Катюша! — негромко сказал Андрей и слегка сжал локоть Екатерины. Не поймите превратно, но наш гений Венгеров своим присутствием не почтил, хотя и должен был потому, что это его непосредственная обязанность! Лучше бы вы сказали, что представляете здесь Милко. — Знаете, Андрей Палыч, а вы напечатайте мне визиток на все случаи жизни, и я их буду раздавать, в зависимости от ситуации! Жданов иронии не заметил, или сделал вид, что не заметил. — Пожалуй, это идея! Так и сделаем. Может, присядем, Катенька? Мне кажется, вам трудно с непривычки на таких-то каблучищах? — Да, есть немного, — призналась Катерина. — Вы произвели впечатление на этого старого ловеласа, — не без удовлетворения заметил Жданов. — Знаете, какая по счету у него жена? Четвертая! — Ого! — Да! Вот так вот. Кажется, начинается? На подиуме показался Венгер собственной персоной. — Дамы и господа! Мы долго думали, как провести презентацию наших новых тканей, чтобы представить все их достоинства. Надеюсь, у нас получилось сделать так, что наши ткани вы увидите во всей красе! Музыку! Он исчез. Заиграла музыка, на подиум выходили модели. Катя сразу поняла, что Венгер нанял лучших. Девушки были все, как на подбор, и Катя увидела даже несколько, участвовавших в показах Зималетто. Она украдкой поглядывала на шефа, ища подтверждение словам Милко. Но Жданов довольно ровно смотрел на модели, больше на ткани, в которые они были завернуты, как в простыни после сауны. — Очень оригинальная идея — показывать ткани на живых моделях, — сказал Жданов. — По крайней мене, ни один поставщик ни разу до такого не додумался. Да, влетел Венгеру в копеечку этот показ, но зато все всё увидели. А вы заметили, какие расцветки на этих тканях? В таких же веселеньких разводах, как на ваших эскизах! И как он догадался? Черт! — Совершенно верно… Но Катя не смотрела на веселенькие разводы на тканях. Девушка смотрела расширенными от ужаса глазами на стрелки часов, которые медленно, но уверенно позли к десяти. — Андрей Палыч, — шепнула она, — смотрите сюда! Она поднесла руку с часиками к лицу Жданова. Темные брови озабоченно нахмурились. — Уходим, Кать! Жданов сжал ее руку и увлек среди ряда стульев на выход. И тут они натолкнулись на жену Венгера. — Андрюша, ты уже уходишь? Я думала — мы подпишем сегодня контракт! Уверена, что тебя ОЧЕНЬ заинтересует наше предложение! Андрей растерянно переводил взгляд то на Светлану, то на Катю. — Ничего не попишешь, Катенька. Придется еще задержаться — ненадолго. — Только подпишем контракт, Катюш, — шепнул президент, — и сразу сделаем ноги! Пришлось согласиться. Но «сделать ноги» не получилось. Условия, предложенные Венгером, не устроили Андрея, и он принялся торговаться. Переговоры длились битый час. Все! Можно никуда не спешить. Когда Венгер со Ждановым, наконец, ударили по рукам и подписали контракт, Андрей поднялся: — К сожалению, мы с помощницей вынуждены вас покинуть, господа! Хорошего вечера! Они раскланялись, и Андрей увлек Катю к выходу. — Андрей Палыч, можно не спешить, — убитым голосом сказала Катя. — Посмотрите на часы! Часы показывали без четверти полночь. — Мда… И как это время пролетело? Мне казалось — прошло пятнадцать минут, не более! Ну, что же поделать, Катенька! Придется явиться с повинной к вашему папе, и самому объяснить, что же вас, то есть нас - так задержало! Явиться домой в полночь с мужчиной? Чтобы он бог знает что себе надумал? — Не надо, Андрей Палыч! — испуганно пролепетала Катя. — Я сама с ним разберусь. Первый раз, что ли? — Хорошо, давайте я отвезу вас до дому. «Лягушачья шкурка», такая привычная и родная, водворилась на место в женском туалете, и с облегчением скинуты туфли на каблуках. Но стало невыносимо тоскливо. Уже в машине Катя выудила из сумки мобильный — экран был серый, без признаков жизни. Напрасно девушка попыталась включить его. Телефон издал предсмертный хрип и снова отключился. — Невероятно! Только со мной могло такое произойти! Он разрядился! И не включается больше! — Ну, сегодня прямо нам «везёт», — рассмеялся Жданов. — Ладно, благо ехать недалеко и пробок уже нет. Через десять минут будем на месте. Машина затормозила под Катиным подъездом. Девушка глянула наверх — в кухне горел свет. Родители уже были дома. Катя в ужасе закрыла глаза. — Все! Мне конец… Вдруг она почувствовала, как ее за руку берет мужская рука, в которой так уютно прятать ладонь… — Кать! Ну, не переживайте вы так! Не в первый же раз! — Да, не в первый. Но я обещала встретить — и не встретила. И ещё кое-что дома сделала. Думала заехать исправить… — Что же вы такое непоправимое сделали? — Я отключила домашний телефон, и наврал отцу, что он сломался! Андрей рассмеялся, искренне, от души. — Я думаю, что отец простит вам эту маленькую шалость! Кать… Внезапно она почувствовала на своих губах поцелуй. Мягкий, долгий, мучительно-сладостный, от которого не хотелось отрываться! Она судорожно схватила Андрея в объятия. — Спасибо… За поддержку. Но мне нужно идти! — шепнула она ему на ухо. И не дожидаясь ответа, выскочила из машины и побежала к подъезду, не оборачиваясь, зная, что Жданов смотрит ей вслед. Пулей взлетела на третий этаж и приоткрыла дверь ключом. В коридоре темно. Надеясь, что родители устали с дороги и легли спать, включила свет. Посреди коридора стоял отец с телефонным аппаратом и выдернутым шнуром из розетки и взглядом, полным немого укора, смотрел на дочь.

***