свидание?

— Сегодня огонёк, — резко вспоминает Катя, раскладывая тарелки на столе, и Толя зачем-то толкаёт её бедром, глупо хихикнув. Аксинина делает вид, что хочет ударить подносом по его глупому затылку. — Тебе что, реально хочется туда идти? — как ни в чём не бывало спрашивает Мамаев, вытирая пот со лба. В столовой сегодня жарко. — Можем опять уйти на речку, Колька мне вчера по секрету показал место, где много червяков, — Толя играет бровями, а Катя морщится. — Можем порыбачить. Не хочешь? — Хочу, — Аксинина внезапно чмокает Мамаева в щёку и всё-таки чуть хлопает уже пустым подносом по его макушке. — Но отмазывать нас будешь ты. Толя пожимает плечами. — Идёт, — честно говорит он, подходя вплотную и целуя Катину щёчку в ответ, убирая прядь осветлённых волос за ухо. Саня на другом конце столовой демонстративно изображает приступ тошноты. — Тогда прекрасно. Я захвачу крекеры, — задумчиво произносит девушка, глядя куда-то в потолок, держа свою ладонь на шее Толи. Тот глядит на неё абсолютно влюблёнными и нежными глазами, рассматривая светлое лицо. — И спрей от комаров. — Чудесно, — произносит Мамаев и целует Аксинину в лоб, беря её ладонь и слегка переплетая их пальцы. — Жду тебя около ворот. Сразу после отбоя. Катя просто кивает. Время до вечера тянется безумно долго — сегодня в лагере устроили какой-то тематический день, и Катьке пришлось вести отряд в библиотеку, где они просидели долгих два часа. В помещении, на счастье, было удивительно прохладно, хотя Аксинина думала, что в местах с кучей книг обычно душно и пыльно — по крайней мере, дома на чердаке было так. После библиотеки был ещё ужин, потом какие-то мелкие мотания туда-сюда, и вот он — ужин номер два, который шёл перед отбоем. Девочки из отряда ныли что-то о том, что им грустно, что дискотеки сегодня нету, и Катя лишь закатывала глаза — боже, этим подросткам вечеринки каждый день подавай. — Все всё взяли? — крикнула Катька, бегло оглядывая своих подопечных, и те строем неровных, но положительных откликов отозвались, от чего Аксинина успокоилась, наконец взяв свою порцию, состоявшую из стакана кефира и пирожного. Мама бы точно сказала, что есть на ночь вредно, но в лагере был распорядок, да и нарушать его не особо хотелось — хотя бы из-за сладостей. Вдалеке показался опоздавший второй отряд с Толей во главе — они все вместе запевали песню, несинхронно маршируя и гордо вышагивая по ведущей к столовой дорожке. Завидев Катьку, Мамаев перестал петь и, улыбнувшись, помахал ей рукой. Аксинина почему-то смутилась, но помахала рукой в ответ, спеша сделать глоток кефира из стакана. — Ой, ой, ой, — девочки моментально защебетали вокруг неё, окружая Катю суетливой стайкой. — А что у вас с Толей? Вы встречаетесь? — Ох, — девушка деланно отмахнулась, с улыбкой закатывая глаза. — Ну, наверно. Девочки защебетали ещё громче, задавая какие-то вопросы. Катя уже хотела осторожно отказаться отвечать, подозревая, что её ответы потом в виде перевёрнутых сплетен разлетятся по всему лагерю, но тут из ниоткуда вынырнул Сахаров — помощник вожатой, выбранный из членов отряда — с пустой кружкой в руке. — Отстаньте вы от неё, — буркнул он, со стуком ставя посуду на поднос и мимоходом благодаря повара. — Что прицепились? — У-у, ну ты и зануда, Сань! — произнесла одна из девчушек, но они отстали, постепенно уходя от вожатой. Та с облегчением выдохнула. — Зануда-зануда-зануда. Сахаров показал им язык. — Спасибо, Сань, — поблагодарила парня Катька, отпивая немного из кружки. — Я уже не знала, куда деваться. — Да пожалуйста, — пожал плечами парень, как бы говоря — ему не сложно. — Они же такие сплетницы, что через день вся страна будет знать о твоих розовых секретиках. Ты сейчас уйдёшь или сначала за отбоем проследишь? — внезапно спросил он, глядя на вожатую. — Если хочешь, я могу за всем посмотреть, а ты беги на своё «свидание». — С каких пор рыбалка — свидание? — ухмыльнулась Катя, но уши у неё предательски порозовели от смущения. — А это у Толи спроси, — Саня ещё раз пожал плечами. — Ладно, иди, я за всем присмотрю. А если не лягут — позову Ульянку. Или тетю Наташу. Выкручусь. — Спасибо, — растроганно произнесла Катя, откладывая стакан. — Что бы я без тебя делала. Иди сюда, — покачала головой она, протягивая руки для объятия. — Толю своего обнимать будешь, — ответил Саня, однако обнял её в ответ, похлопывая по спине. — Обращайся. Всегда пожалуйста. Катя прибежала к воротам, как на парусах. Толя уже стоял там, с удочкой, в высоких бахилах и широкополой шляпе. В сочетании с короткими шортами и рубашкой с коротким рукавом это выглядело по-милому нелепо. — О, — увидев её, Мамаев сразу улыбнулся и поднялся с пенька, на котором сидел. — Ты пришла. — Типа того, — просто ответила Катька, убирая руки за спину. Толя с той же улыбкой взял девушку за запястье и достал руку из-за её спины, целуя тыльную сторону ладони. Аксинина почувствовала, как щёки начинают розоветь, но вида постаралась не подавать. — Так мы идём? — Идём, — Толя отпустил её руку и поманил за собой. — Нам туда. Путь до речки занял не так много времени, да и расстояние было совсем небольшим — всего лишь нужно было пройти тропинку, что шла поперёк узенькой лесопосадки, а потом спуститься к пляжу, но как только ребята миновали деревья, Толя повёл Катьку влево, хотя пляж был прямо перед ними. Там, куда они шли, росли камыши, а вокруг скрипели сверчки, которых изредка с хрипом перекривали лягушки. Аксинина, которая одела сланцы, планируя «намочить ножки», очень пожалела о своём решении — земля становилась мягче, и на ней виднелись следы мошек. Впрочем, Мамаев не отпускал её руки, помогая идти, и поэтому Катя была более чем спокойна. — Вот, — наконец прервал молчание Толя, выводя Катю на небольшой «островок», где не росла густая трава, буйно разросшаяся по этой части берега. — Здесь и порыбачим. Ты не передумала? — пытливо спросил он, поворачиваясь в сторону девушки. — Нет-нет, что ты, — замахала руками Аксинина, невольно потянувшись вперёд — ей показалось, что в кустах что-то сомнительно прошуршало. — Только недолго, ладно? А то уже поздно, завтра вставать… — Я помню, — успокоил её Толя, пальцами прикасаясь к чужой руке. Прикосновение твёрдых от игры на гитаре подушечек показалось очень острым, растворяясь на коже. — Немного посидим и пойдём. Хорошо? — Хорошо, — ответила Катя, сжимая ладонью правой руки своё левое предплечье. Толя так ничего и не поймал — пару раз рыба срывалась с крючка, заставляя Аксинину глупо хихикать, а Мамаева деланно возмущаться, и в итоге последний плюнул на это дело, обещая, что когда-нибудь возьмёт Катю на настоящую рыбалку, но после лагеря, чем заставил блондинку отчаянно покраснеть. «После лагеря» звучало как обещание того, что они и после конца потока будут видеться — они ведь здесь, в лагере, и познакомились. В первый же день столкнулись на собрании вожатых, и всё получилось как в банальных любовных фильмах — как-то сразу промелькнула искорка. Толя с улыбкой запоздало, но мягко сказал: «привет», а Катька потеряла дар речи, увидев тёплые глаза и волосы, что были убраны за проколотые пирсингом уши. А внутри Мамаев оказался ещё прекраснее — живительно-тёплый, весёлый и нежный. Аксинина просто не могла не влюбиться по уши — это было просто невозможно. И сейчас Толька был здесь, вместе со своей лучистой улыбкой — плескался рядом с блондинкой, пиная ногами воду и обдавая замёрзшие Катины коленки фонтаном брызг. Аксинина лишь смеялась и облокачивалась на его плечи ладонями, чувствуя как мужская рука поглаживает её спину. Где-то вдалеке изредка бултыхалась рыба, а на поросшем травой берегу не затихал сверчковый концерт. Тихо, спокойно, и в то же время чувствовалась природная свобода — вот в чём была прелесть летних лагерей. Не хватало лишь гитары и горящего костра, трещащего под нестройный хор голосов, которые пели песни. А так всё было чудесно. Сладкое, как ягоды, наваждение чуть стихло, когда они снова вошли на территорию лагеря. Там уже не было животных звуков, лишь настороженная тишина посреди бетонных зданий и уложенного поверх земли асфальта. В ушах ещё плескались речные волны и брызгала вода. Фонари не горели — лишь один, около входа, чуть подрагивал, мигая своим жёлтым глазом. Нужно было в темноте разойтись по корпусам — не то чтобы Аксининой было страшно идти по глухому, уложенному плиткой коридору. Просто не хотелось отпускать от себя такого тёплого Толю, к плечу которого можно было прижаться щекой. — Спокойной ночи, — выдохнула Катя, складывая руки и случайно шаркая ногой, когда пришло время прощаться. Глаза спешно рассматривали чужое лицо, и в груди что-то плескалось, потому что перед взором стоял такой же рассматривающий, но более степенный и нежный взгляд. — До завтра? Мамаев не ответил — только притянул Катю поближе к себе за талию, мягко вовлекая в поцелуй. Не первый и точно не последний, но Аксинина всё равно не могла сдержать улыбку, чувствуя, как щёки начинают покрываться жаром. Руки сами обвили чужую крепкую шею, губы тянулись к мягкому теплу, и чувствовать то, как сильные руки обвивали её, прижимая ближе, было невероятно. — До завтра, — прошептал Толя, мягко разрывая поцелуй. Катя попыталась взглядом найти его глаза, но сердце отвлекло от процесса, упав в желудок, только стоило почувствовать то, как большой палец Мамаева нежно проходит по нижней губе девушки. — Спокойной ночи. Сердце неистово колотилось.