У неё твой смех

***

Киевский аэропорт не располагает к красивым киношным прощаниям и расставаниям. В нем, как и во всей Украине сейчас, холодно, и еще — пугающе пусто. Изредка мимо пробегает какой-то мальчишка с отцом или девушка с огромным чемоданом и губами-чебуреками. Если бы Тина могла, она бы отмотала время куда-то назад, где нет вируса, холодной пустой осени и тоски. И есть он рядом. Тина закусывает губу почти что до крови, впиваясь острым маникюром в нежные ладони. Красная жидкость тут же выступает в обоих местах и Кароль тихо матерится под нос. Рука сбоку протягивает салфетку и Тина благодарно кивает головой, не говоря ни слова. Вытирает одной стороной ладонь, другой аккуратно прикасается к губе, стараясь не стереть красную помаду (хотя та нанесена в несколько хороших слоёв, стереть ее и так крайне сложно). Окровавленая салфетка летит в ближайшую урну и Тина, на удивление, даже не промазывает мимо. — Если часто кусать губы, можно вызвать рак. — голос мужчины прорезается слишком резко, а от содержания его речи хочется еще раз окровавить ладонь. По больному блять проехался. — Осторожнее с этим. Не хотелось бы, чтобы такая красивая женщина загубила себя из-за обычных нервов. — незнакомец поднимается со своего места и на прощание кивает головой. — До свидания, мне уже пора. Надеюсь, ваша нервная система больше не будет страдать. Тина шокировано смотрит вслед уходящему незнакомому мужчине, а в голове несколько раз прокручивает его слова. Ничего важного, но каждую минуту закусывать губу Кароль перестала. А еще причина ее нервов опаздывала. Дан опаздывал. Собака эдакая. Звонить бессмысленно — она у него в чс. Ехать к нему на квартиру тоже бессмысленно — могут разминутся в дороге. Тина кутается в тёплый кардиган и кольцо своих рук. Слышит как отчего-то громко стучит собственное сердце. До взлёта самолёта остаётся час, но Балана все еще она не увидела в этом пустом помещении. Он же должен пройти здесь, да? Они же точно должны попрощаться? Он же не улетит, не улыбнувшись ей в последний раз? Девочка внутри отчаянно вопит от боли и Тине хочется молить у этого мира обещание — они точно смогут попрощаться. Не может быть иначе?! Наконец-то на входе появляется мужская фигура в очень знакомой куртке, но Кароль из-за своего плохого зрения и склероза (чёртовы забытые линзы), не может понять — это Дан или нет? На свой страх и риск Тина поднялась с места, поправляя свои золотаво-рыжие волосы. Их не заметить невозможно, поэтому если тот мужчина Дан, он точно увидит и подойдет. Балан же не может проигнорировать ее, да Оказывается может. Дан проходит мимо, безразлично задевая плечо Кароль. Как будто случайно. И Тина отчаянно надеется, что все-таки случайно, но она уже слишком давно не верит в случайности. Дан проходит дальше, к стойке на регистрацию, но Тина решается и хватает его за запястье, разворачивая к себе лицом. Глаза в глаза. Молчание, которое громче любых слов. Уставший карий взгляд сталкивается с тоскливым океаном. Все то же молчаливое «Что тебе надо?» в его глазах, но Дан не решается это сказать. Слишком грубая фраза по отношению к ней. Даже сейчас. Тина читает все по его глазам, ведь они давно перешли на какой-то новый, космический уровень общения. Она знает его вопрос и поэтому тихо шепчет, чтобы услышал только он: — Прости меня, Дан. Пожалуйста, прости. — еле слышно и очень искренно. В любой другой ситуации Дан бы давно простил ей все и сгреб Тину в свои тёплые объятия, согревая от осеннего холода. Но Балан все так же молча стоял, смотря на еле шевелящиеся красные губы. Дан поднимает свои глаза вверх, лишь бы не смотреть на такое родное лицо. Он не должен сдаться. Нет. — Нет, Тин. — опускает твёрдый взгляд и держит себя в руках, видя как наполняются водой глаза напротив. — Хватит. — уверенный взгляд в ее слезливые океаны и слова, которые пробивали пулями раны в груди Тины. Она. Виновата. Сама. Во всем. Вырывает свою руку из ее плена и оборачивается, чтобы уйти, но кидает последний взгляд на нее и изо рта сами вылетают слова: — Знаешь, Тина, даже после всего, что произошло, я назову свою дочь твоим именем. Оборачивается и теперь уже не останавливаясь уходит, слыша за спиной рваные громкие всхлипы. Удерживается от внутреннего желания простить ей все, лишь бы она не плакала. И даже не кидает ей прощального последнего взгляда, которого она все-таки ждёт. Через полчаса самолёт взлетает, а из глаз Тины все еще катятся слезы. Она смотрит на небо и проклинает день, когда все так безвозвратно разрушилось. Внутри что-то трещит и это, кажется, умерла вторая половина сердца, которая еще могла любить. И никто из них больше не верит в хэппи энды.

***

Тине плохо. Сцена лечит, а пустой дом калечит. Телефон летит в стену, разбиваясь на несколько частей. Крик разрезает ночную тишину. «Новости: известный на весь мир певец Дан Балан — женился. Кто же его избранница?» Тине не интересно, кто сейчас обнимает его в тёплой постели. Кто кормит его вкусными завтраками. Кто целует его после тяжёлого дня. Кто ему подарит дочь. Кто-то, но не она. И от этого до чёртиков больно. Потому что их мечты разбились, только он смог жить дальше, а Тина так и осталась лежать в осколках потерянного счастья. Не выдерживает и начинает рыдать, потому что, ничего уже не вернуть. Ни-че-го. Он женат. Не на ней. Открывает вино и пьёт с бутылки, не заботясь о бокале. Руки сами тянутся к клавиатуре на ноутбуке. Почта. Новое письмо. Кому. Тина пишет все, что внутри, потому что хочет, чтобы он знал. Переписывает предложения по несколько раз, исправляет ошибки и тут же делает новые, открывает свою душу в этом тексте. Минута раздумий. 'От твоей Тани Либерман. Я скучаю.' Палец зависает над 'отправить'. Нажимает. Пути назад нет. И Тина уже жалеет. Ответ приходит через несколько часов. Лаконичное: 'Прости.' Разбивает и без того разбитое сердце. Дура.

***

Тина больше ему не пишет. Тина больше не смотрит новости про него. Тина находит успокоение в новых работах и концертах. Снова поет о несчастной любви, разбитом сердце и о том, что нужно жить дальше. Холодный осенний вечер. Тина сидит около рояля, укутавшись в пуховое одеяло и задумчиво пьёт зелёный чай. Прошло уже 3 года, а она все никак не может забыть его и свою ошибку. Она помнит все до мелочей, проклиная человеческую память и голос внутри себя. Звук оповещения. Почта. Сердце останавливается на пару мгновений. Фотография маленькой девочки с широкой улыбкой, а снизу небольшая подпись: 'У нее твой смех' Он помнит как звучит ее смех… Слезы выступают на глазах. Губы начинают дрожать. Медленно, набирает ответное сообщение: 'Как ее зовут? ' 'Татьяна Балан' Он исполнил свои мечты. А Тине хочется умереть в который раз за эту жизнь. Луна пробивается сквозь панорамные окна в уютную атмосферу квартиры, освещая кровать с лежащими на ней людьми. Голова Тины разместилась на плече мужчины, а руки переплетались в игре с руками Дана. — Когда у нас родится дочь, я назову ее твоим именем. Чтобы у меня были две мои нежные Тани. — Дан скрепил их с Тиной руки в крепкий замок, а носом провёл по макушке женщины, вдыхая родной аромат — Представляешь, буду звать тебя, а приходить будет она, и наоборот. И так всю жизнь. Всегда. — Дан, ты будешь прекрасным отцом. — Тина нежно улыбнулась и представила мужчину с маленьким ребёнком на руках. Их малышом. — Хочу от тебя дочь, Дан. Очень. Только нужно еще немного подождать. — Тина приподнялась и коснулась губ мужчины в лёгком поцелуе. — Я тебя люблю, Таня. — оторвавшись прошептал Дан и навис сверху, прокладывая цепочку поцелуев от скул Тины до солнечного сплетения. С губ женщины сорвался тихий стон, когда Дан обвел языком пупок и поцеловал каждый миллиметр ее живота. Прошёлся пальцами по выступающим рёбрам, вызывая звонкий смех Тины. — Щекотно, дурбецало. — прошептала женщина, притягивая Дана к себе для поцелуя. — Хочу, чтобы у нашей дочери был твой смех. — на выдохе. — Обязательно.