Сердце дракона: душа Феникса

      — Ты не должна туда идти, — настаивал Юнь Си; он все еще не оставил попыток удержать Хуан Шу от самоубийственного похода.       Ло последовал за Сяо в комнату, пока Исин, поддавшийся уговорам Юнь Си, отправился отговаривать сестру от того, что та задумала.       Конечно, проще было бы остановить дам насильно, но в этом случае братья могли лишиться важного для них расположения Хуан Шу, которого Ло приходилось добиваться не так-то и легко, а Исину - тому и вовсе пока не удалось его заполучить.       «Ну не убьет же она меня», — стараясь мыслить позитивно и не впадать в панику, размышляла Шу, хотя в глубине души уже составила воображаемое завещание.       Не так-то просто оказалось играть в эту игру, на вид слишком красочную и даже детскую. На деле все вышло куда сложнее и серьезнее. Взрослые вопросы, жестокие смерти, несправедливое общество.       — Сюй Сы И непредсказуема, — не унимался Юнь Си, — раньше она не поступила бы так, не говорила бы в подобном тоне, не злилась, потому что это не в ее природе, — начал пояснять свои опасения Ло. — Сейчас все изменилось, она изменилась!       — Людям свойственно меняться, — ответила ему Хуан, не прекращая думать о том, чем же закончится этот день, и вернется ли она в реальность, если ее убьют тут.       — Она не человек, — тихо прошептал Ло, внимательно следя за реакцией Сяо.       Юнь Си не собирался выдавать правду о Сы И, однако ситуация из-за этой тайны была критической, и он не хотел терять того, к кому хоть немного проникся за столь долгий срок одиночества и тоски.       — Что?!       Шу остановилась посреди своей комнаты, и алое ханьфу, которое подарил ей Юнь Си буквально пару минут назад, выпало из рук девушки, расстелившись у ног. Ло увидел в этом плохое предзнаменование, ибо со стороны казалось, что Шу стоит в крови, а ее побледневшее лицо в этот момент невероятно напоминало маску, что надевают на умершего, дабы сохранить его.       — Она Цилинь.       — Обалдеть, здесь и единороги есть - я в восхищении, — Шу вспоминала все, что было написано в ее мире о Цилине, но отчего-то образ Сы И с описанием священного добродетельного существа совершенно не вязался. — А ты уверен, что она не Цюнци?       Если Цилиня считали добродетелью, то Цюнци являл собой чистое зло, и бык Фэй по сравнению с ним выглядел просто ребенком, не понимающим, что он творит. Все беды шли от Цюнци, и Цилинь, будучи его противоположностью, уравновешивал чаши весов. Когда беды погружали мир в пучину страданий и боли, стоило Цюнци показать свою силу, - Цилинь тут же приносил мир и покой, сметая все сумятицы и неразберихи, оставленные высшим злом.       При упоминании о Цюнци Юнь Си болезненно поморщился, словно в памяти колыхнулись волны, и на поверхность гладкой лазури всплыли все некогда захороненные на ее дне коряги и мусор.       — Цюнци мертва, — Шу уловила в словах Ло горечь и тоску, будто смерть этого существа стала для Ло поистине настоящим горем, и он потерял с её гибелью часть себя и своей души.       В какой-то степени так и было, потому что Цюнци, носившая в смертном мире имя Сюй Цзинь Шу, действительно вырвала часть сердца Юнь Си, оставив его жить с виной, а также вечной тоской по ней. И только появление в жизни Ло безумия, имя которому Сяо Хуан Шу, вывело парня из транса и самоистязаний.       — Оооо, так может смельчак, который избавил мир от зла, поможет мне и с озлобленной лошадью справиться? — нервно пробубнила Хуан очередную глупость, не замечая изменений в Юнь Си.       Для нее Цилинь не был той общепринятой химерой, каковой его считали в Китае: она представляла себе более европейский вариант - обыкновенную лошадь с рогом во лбу; такими ведь там изображались единороги. И пока Хуан рисовала в своем сознании образ Цилиня, она игнорировала присутствие в своей комнате постороннего человека, да и Ло за последний день сместил чашу весов свою пользу - Шу начала ему доверять и не бояться его, как это было вначале.       — Это я убил Цюнци, — ответил Юнь Си на скорее риторически заданный вопрос Хуан.       Сяо не успела толком поднять своё алое ханьфу, как оно вновь выскользнуло из ее рук. Теперь девушка запустила мыслительный процесс на максимум, сопоставляя все, что видела, слышала и понимала.       — Ты убил Цюнци? — отчего-то повторила вопрос Шу, и ей стало не по себе уже во второй раз.       Убить Цюнци было практически невозможно - даже Цилинь с этим не справилась, а ведь могущество данного существа поражало неоспоримым величием. Но Ло Юнь Си убил и говорит об этом спокойно, не выказывая какой-либо гордыни и бахвальства; здесь скорее - стыд. Однако не это удивляло Шу, а то, какое могущество заключалось в Юнь Си, раз он смог совершить подобное.       — Ты тоже не человек, так? — хотя вопрос был лишним, Сяо поняла, что он - более могущественное существо, нежели Цилинь и Цюнци, и этим существом мог быть только...       — Нет.       — Ты Дракон? — этот вопрос тоже был не нужным, потому что ответ лежал на поверхности.       — Да.       Немногие драконы могли похвастаться способностью убить легендарное зло, коим считалась Цюнци, под силу это было лишь…       — Тяньлун... — прошептала Хуан Шу; в ее голосе звучал страх.       — Да.       Сяо попятилась назад, путаясь в ханьфу и периодически теряя равновесие, но все это не останавливало ее. Она хотела убежать от Юнь Си как можно дальше, она его боялась, поскольку именно Тяньлун являлся причиной ее смерти, потому что, если бы не принудительное воскрешение, то неизвестно, что стало бы с ней. А самое страшное, что именно та смерть стала причиной ее попадания в эту проклятую игру.       — Хуан Шу, — Ло бросился к девушке, видя, как отчаянно она борется с искренним ужасом, барахтаясь в ханьфу, словно в сетях.       — Не подходи, — в отчаянии закричала девушка.       Шу не волновало, что крики ее не спасут - если Тяньлун захочет, он уничтожит всех и вся на своем пути. Но сейчас она не думала об этом, она просто боялась. Юнь Си замер, ему было неприятно и больно видеть всепоглощающий страх в глазах девушки, однако винить ее в этом он не мог, за свои действия требовалось нести ответ.       — Уйди, пожалуйста, уйди, — причитала Шу, продолжая пятиться к стене. Она уже не кричала, она тихо молила о пощаде. Слезы непрошенно покатились по щекам, опаляя их огнем, кожа зудела, словно под ней роились насекомые, готовые прогрызть тонкую плоть. В горле застрял крик.       Внезапная вспышка яркого света лишила Хуан Шу возможности видеть - она не понимала где находится, и что происходит. Это место не было ее домом, не было комнатой в постоялом дворе; она просто стояла посреди белого сияния и смотрела на ярко красную, горящую, будто пламя, птицу.       — Фэн-Хуан? — ахнула Шу.       Китайский феникс - легендарное существо, которое ничем не уступало могуществу Цилиня и некоторых Драконов.       — Нет. Я - это ты, Сяо Хуан Шу.