Игра с огнем

«Основой любой семьи во все времена была кровь, своя и чужая, сохраненная и пролитая». («Теория великих семей» из архивов Ордена Защитника, автор неизвестен)       Искомый дом Денет нашел не сразу. И мальчишка в Цитадели, и старый торговец у моста Безвинных объясняли долго, и якобы понятно, но когда "направо" означает "просто направо", а не "совсем направо", а трактир "Старый колдун" находится следом за трактиром "Древний колдун", ошибиться легко. Впрочем, такова была особенность этой части правого берега.       Когда юноша наконец постучал в дверь небольшого двухэтажного дома, ему казалось, что он разгадал шифр на одном из мертвых языков. Изнутри не доносилось ни звука. Денет услышал из-за спины суровый женский голос и невольно подпрыгнул:       - Ты кто и зачем тут?       Обладательницей грозного голоса оказалась невысокая черноволосая девушка. Без тени улыбки на лице она смотрела на незваного гостя. Денет невольно застыл: она как будто сошла со страниц сказочной книги.       Облачена героиня была, как и подобает загадочной красавице не из знатного рода, в длинную юбку из грубой ткани, уже не белую рубашку с закатанными рукавами, да потертую кожаную жилетку. Венчала образ большая корзина самых разных трав.       - Ну так чего? Говори! - потребовала девушка и юноша очнулся:       - Я к мастеру Нейтелю. Его новый помощник.       - А, свеженький, - она по-прежнему не улыбалась. - Проходи в дом. Только ринар ещё не вернулся.       - Ринар? - Денет нахмурился.       - Мастер. Мастер ещё не вернулся.       Юноша кивнул, оправил тяжёлую сумку на плече и торопливо вошёл в дом. Говор девушки казался ему смутно знакомым, но сообразить откуда, он никак не мог.       - Наверх я тебя не пущу, но можешь тут ждать, - она поставила корзину на деревянный стол у стены и махнула в сторону стоящей рядом скамьи.       Денет оглядел помещение. Света из единственного окна едва хватало, чтобы увидеть лестницу на второй этаж и небольшую дверь в глубь дома, куда и скрылась девушка. Вернулась она, держа в поднятой руке зажжённую лампу. Свет приподнял завесу темноты, и Денет отпрянул, увидев на стене над столом жуткое изображение одного из северных богов - Колада.       - Нравится? - девушка оставалась серьезной.       - Бог кошмаров? Он встречает здесь пришедших?       - Да не кошмаров, а испытаний разума. Новенький видел много книг?       - Читал, - Денет нахмурился.       - Читал, но не думал, - кивнула девушка. - На юге только один был значимый якобы учёный, которого теперь цитируют бездумно. Он и перевел "кошмары", хотя к правде это отношения не имеет. Как его... Крэс Лумуно.       - Крэйс Лумано, - не задумываясь поправил юноша.       Он продолжал рассматривать лицо древнего и ныне почти забытого бога. Денет вглядывался в черные глаза, в скулы, нос, рот, как будто взятые у красивейших людей своего времени, но вместе представлявшие уродливую смесь. И все менее жутким становилось изображение. А девушка молчала. То ли давала ему время освоиться, то ли любовалась сама, то ли потеряла интерес к беседе.       Тем временем входная дверь открылась и закрылась без единого звука, как лёгкий ветер развеивает задержавшуюся дольше положенного дымку. Юноша и не заметил бы этого, если бы не голос, зазвучавший за его плечом:       - Значит, древнее божество волнует тебя больше красивой девушки. Учту.       Денет резко обернулся и оказался лицом к лицу с Нейтелем.       - Добрый вечер, Мастер.       - Рада твоему возвращению, Ринар...       Ребята заговорили торопливо и хором: он скорее от неожиданности, она - из привычной учтивости. Несколько секунд девушка внимательно всматривалась в лицо Нейтеля, прежде чем сказать:       - Я приготовлю что-нибудь... горячее. Чай с добавками? - спросила и сама же ответила: - Да. Гость останется к ужину?       - Зависит от того, что "гость" принёс, - ответил мастер, снимая куртку и передавая её девушке.       Она молча кивнула, а Денет впервые за этот день по-настоящему занервничал. Не в тот момент, когда флегматичный мальчишка показал ему стол, засыпанный разного рода письмами, отчётами, уведомлениями - тогда он обрадовался. И не когда стал находить документы на разных языках - знакомых и таких, чью письменность он видел первый раз в жизни. Это лишь ещё больше его раззадорило. И не когда составил этот канцелярский букет из всего, что по его мнению имело отношение к последним событиям.       Сейчас, когда дело было сделано, когда он не мог ничего изменить, Денет по голосу Нейтеля понял, что тот решит его судьбу по этому будничному и рутинному испытанию. Юноша хотел сказать хоть что-то в свою защиту, что-то, что увеличит его шансы, но понял, что оправдания и объяснения не помогут. Он промолчал и проследовал за мастером наверх - в его кабинет.       Комната была окрашена цветами заката. Немногочисленная мебель казалась тёплой и грустной. Сквозь открытые настежь балконные двери помещение наполнялось ветрами с залива. Они несли с собой запах новизны и надежду, они переворачивали страницы открытой книги, оставленной на столе, они заставляли занавеску на входной двери едва заметно колебаться и чуть слышно шелестеть.       - Грата не утомила тебя рассказами о божествах севера? - просматривая кипу бумаг, поинтересовался Нейтель.       - Грата? - Денет очнулся от созерцания окружающего помещения.       - Девушка. Её так зовут.       - А, нет, мы почти и не говорили. Мастер, позвольте мне кое-что добавить ко всем этим бумагам, - не выдержал юноша.       - Добавляй, - Нейтель пожал плечами и отстранился от стола.       - Здесь, - Денет поднял небольшую стопку помятых и местами чем-то залитых листов, - свидетельства некого Артика о последних известных передвижениях покойного. А это, - юноша показал на красиво оформленный отчёт, - то, что этот господин представил начальству. Некоторые эпизоды оттуда, кхм, изъяты. Он сотрудничает с тайной стражей?       - Артик? Да. И весьма успешно сотрудничает, хоть и отказывается от официальной службы.       - Тогда понятно. А так следят за всеми членами правящей семьи? Или это было особое распоряжение?       - Об этом стоит спросить мастера тайной стражи, - задумчиво заключить Нейтель, рассматривая приложенную к отчету записку от самого Артика. - Хорошо, что дальше?       - Мастер мёртвых передал свои заметки. Я не силён в медицине, но понял, что почти ничего нового он не нашёл, кроме вот этого, - Денет протянул рисунок, сделанный мастером Игионом, - этот металлический знак вплавился в кожу на лице погибшего.       Мастер взял лист, лишь взглянул на изображение, положил на стол перед собой и опустил голову на руки.       - Кто-то ещё это видел? - спросил Нейтель после некоторой паузы.       - Не после того, как мастер мертвых отдал мне рисунок, нет, - Денет замотал головой. - Это что-то значит?       - Значит. Насколько хорошо ты знаешь знаки отличия наших войск?       - Освежу знания при возможности.       - Не утруждайся, это не слишком увлекательно. Что дальше?       - Дальше письма почти от всех мастеров. В них очень много разной информации, но... - Денет замолчал - он не знал, стоит ли озвучивать и свое мнение.       - Говори, раз начал, - резко потребовал Нейтель.       - Суть у всех одна "Смотрите, я и мои люди к этому не причастны". И в общем-то ничего больше.       Мастер молча кивнул. Юноша был готов отдать руку, только чтобы узнать, о чем он размышляет.       - И здесь другое интересно - кто не сообщил ничего, - Денет говорил, по-прежнему не будучи уверенным в том, что его мыслями стоит делиться. И впервые за всё время беседы Нейтель посмотрел на своего помощника.       - Мастер тайной стражи, мастер-дипломат и магистр Ордена Защитника. Фактически он же тоже считается мастером...       Нейтель, не сводя взгляд с Денета, медленно кивнул и спросил:       - Что-то ещё?       Юноша немного помялся, но заговорил:       - Да. На ваше имя пришло письмо из Сандизара, из-за южных морей. Я взял на себя смелость перевести его. Больше из любопытства. К последним событиям оно отношения не имеет, но этот господин просит аудиенции у главы семьи Патрис и вашего содействия, грозится посвятить вам свои жизнь и смерть. Буквально. Я оставлю письмо и перевод, чтобы вы могли ознакомиться. У меня, - Денет прокашлялся, - у меня всё.       В кабинет, позвякивая посудой на подносе, вошла Грата. Она поставила на стол свою ношу, пододвинула одну из чашек к мастеру, вторую оставив на месте. Когда она сняла крышку с большого керамического чайника и добавила в него немного жидкости из бутылки непрозрачного стекла, комнату наполнил терпкий аромат трав. Нейтель молча наблюдал за девушкой. А та, закончив и отступив на шаг назад, спросила:       - Ринар, мне подавать ужин?       Мастер поднял на неё глаза, помолчал и ответил:       - Да, будь добра. Юноша останется. Дадим ему шанс.       Первый раз девушка улыбнулась, едва заметно приподняв уголки губ. Затем она кивнула и вновь оставила хозяина и гостя наедине.       Денет выдохнул - он понял, что делал всё так, как нужно, хоть и не был уверен в своих действиях. Он медленно опустился на диван.       - Мастер, позвольте спросить.       - Спросить, можешь ли ты спросить? - усмехнулся Нейтель. - Выкладывай.       - Все эти почтенные господа... Ведь они тоже мастера, но они отчитываются перед вами.       - Не передо мной, перед главой Семьи - Миритером Патрисом.       - Но письма адресовали вам...       - Эта история долгая, запутанная и не слишком свежая, - Нейтель покачал головой. - Когда-нибудь узнаешь ее. От меня. Или от добрых людей.       По тону Денет понял, что у добрых людей совсем не добрые языки. Он остается служить мастеру - это его одновременно радовало и пугало. Но юноша был уверен в одном: скучно не будет.       ***       Как и всем служащим правящей семьи, Денету полагалось место в жилой части цитадели мастеров. А имя Нейтеля позволило ему поселиться не в одной из общих комнат, а в отдельной, пусть и маленькой. Сидя на кровати в своей келье, Денет пытался привыкнуть к мысли, что и спать он сможет один, кажется, первый раз за всю его жизнь. Дядя юноши вначале обрадовался, узнав о назначении. Но стоило Денету назвать своего мастера, тот недовольно поморщился.       - Будь внимателен. Одно только имя твоего шефа может свести тебя в могилу, - сказал он племяннику в ответ на длинную и пламенную речь в защиту.       И чем дальше, тем сильнее юноша хотел узнать, что такое сделал мастер, что поставило его особняком среди остальных той же должности и что заставляло и далеких от дворца людей меняться в лице.       Сгоряча Денет попытался разговорить Грату, но та лишь предложила ему печенья и научиться слушать, а не задавать глупые вопросы. А мальчишка, тоже служащий мастеру, проводивший юношу днём ранее и представившийся Ирмом, лишь выдал ни о чем не говорящую фразу, что господин Нейтель проявил себя ещё при старом главе правящей семьи и что все были уверены, что он когда-нибудь станет мастером.       Сам же Денет сложил вместе истории о смутных временах борьбы за власть Миритера Патриса и его сестры Эвии, добавил отношение к Нейтелю, которое он успел увидеть, и заключил, что либо его шеф отчаянно везуч, либо имеет какое-то секретное преимущество. Мастер отбыл в неизвестном направлении ещё ранним утром и велел, по словам Граты, не искать его, пока не вернется сам. Юноше не сиделось на месте, ему хотелось знать, видеть и участвовать, но девушка, если и знала о местонахождении своего ринара, не говорила, но зато посоветовала юноше занять себя чем-нибудь полезным или приятным и ей не докучать.       Денет покорно покинул Грату, не став выяснять значение слова, которым она величает его шефа, и засел в библиотеке при Ордене Защитника, пытаясь выяснить хоть что-то про знак отличия, найденный на теле убитого. И он узнал, что произвело на Нейтеля такое впечатление.       Этот символ более не встречался в страже Таробана. Глава семьи Патрис распустил это отделение "за неблагонадежность", едва придя к власти. Да и существовало оно только при его отце, в общей сложности менее дюжины лет. В народе служивших в нем звали тенями Кермина, по имени старого правителя, а собственным названием за всё время они так и не обзавелись. Впрочем, Миритер создал преемника и наследника теней - тайную стражу, которая приняла не только область дел, но и некоторых служащих.       К тому времени, когда Нейтель появился в цитадели, Денет уже придумал множество вариантов произошедшего, некоторые записал, другие, жуткие и маловероятные, постарался поскорее забыть. Увидев мастера в дверях, юноша соскочил с письменного стола, на котором до сих пор восседал в компании биографий служащих и конспектов с книг, и хотел сразу же рассказать о своих находках. Но посмотрев внимательно на уставшее и сердитое лицо шефа, промолчал, забрал из его рук куртку и жестом отправил Ирма на местную кухню. Однако мальчишка и сам знал, что делать.       Нейтель медленно опустился в потертое кресло, уставился в окно на внутренний двор цитадели и замер, подперев голову рукой. От созерцания его не отвлекли ни звуки громыхающей посуды, ни посетитель, попытавшийся ворваться в кабинет. Денет вернулся к изучению документов, и так обследованных вдоль и поперек и только что не препарированных.       - Ты нашел всех, кто еще служит? - юноша вздрогнул от звука голоса.       - Да. Большинство или мертвы, или на рудниках. Несколько в тайной страже или у других мастеров.       - Знаю. Это вряд ли нас куда-то приведет, но собери по возможности все оставшиеся знаки отличия.       - Оставшиеся? - юноша нахмурился.       - Да. Их всего было двадцать. Ровно столько же, сколько и теней. Когда-то обладание таким знаком означало, что ты можешь все. Ну, почти все, - мастер прошелся по комнате, отпил чай, поморщился и поставил чашку обратно. - Насколько я знаю, трое сейчас в тайной страже, двое - служат у мастера-дипломата, один подался в Орден Защитника. Остальные у Миритера Патриса в зале Славы висят как боевой трофей. Я имею в виду знаки отличия, а не сами тени.       Денет нахмурился - его смущала эта слишком простая арифметика:       - Их всего двадцать?       - Да, как самих теней Кермина. Точнее людей было больше, но мест всего столько. Ходили слухи, что они прокляты возвращаться домой в отличие от своих хозяев. Даже если и так, все равно они все были собраны.       - А если кто-то сделал копию? Это же не так сложно, нужны... Я так понимаю, вы и сами это подозреваете.       - Ты молодец, но все не так просто. Или слишком просто, - мастер пожал плечами. Только сейчас юноша заметил у него на щеке след, как будто оставленный чьим-то несильным ударов или ногтем.       - Мастер, простите за вопрос...       - Прощу, когда задашь.       - Вы ни с кем не дрались?       Нейтель не ответил. Он молча взял со шкафа зеркало, протер его поверхность рукавом и посмотрел на свое отражение.       - Так бывает, юноша, когда успокаиваешь женщину, - мастер поставил зеркало на место. - Итак, мы имеем тело сына мятежной сестры Патрис, знак отличия тайной стражи на нем...       - Так он сын Эвии Патрис... Почему Тайной стражи? - Денет понял, что мастер сделал какие-то выводы.       - Да, он сын Эвии. И да, я ставлю пригоршню золотых монет на то, что подозрение падет на кого-нибудь из тайной стражи. И это как-то грубо и некрасиво, но, пожалуй, это представление не для нас, а для матери в отчаянии, - мастер задумчиво потер расцарапанную щеку.       - Так вы ей рассказали.       Нейтель молча кивнул. Он вновь погрузился в себя, как будто одна мысль о встрече с этой женщиной и ее горем притягивала его внимание и поглощала рассудок.       Денет мысленно собрал все, что знал о мятежной сестре, воедино. Он видел ее дважды в своей жизни. Когда хоронили ее отца, она, одетая в церемониальные одежды, следовала за телом Кермина вместе с братом. Она выглядела отстраненной, и глядя на нее, юноша видел скорбящую женщину. Это и отличало ее от остальной, как будто праздной толпы.       Другой раз был за несколько дней до того, как ее отправили в поместье Мерсинель, ее роскошную тюрьму. Она проехала верхом, галопом посреди оживленного торгового квартала, окруженная верными ей стражниками. Пожалуй, ее сложно было назвать красивой, в народе не говорили о ее уме или навыках обращаться с оружием. Как будто всего в ней было в меру.       Но только глядя на своего шефа, быть может переживавшего за Эвию Патрис или за те новости, что пришлось ей принести, юноша ощутил, как сжалось сердце. Денету и правда казалось, что он понимает мастера и сочувствует. Он бы поразился, если бы узнал насколько далеки были его соображения от настоящих мыслей Нейтеля.       Тот хоть и делал вид, что внимательно рассматривает повседневную жизнь цитадели за окнами. Но сам он уже переправился через южные моря и вернулся обратно; обратно - к прошлому. Нейтель вспомнил, как уезжал из ставшей родной Мариды на юг, в Таробан, где правило, а с его точки зрения, устраивало бардак и смертоубийство, семейство Патрис. Они вдруг вынырнули из местной деревушки со своей бандой и вот уже правят землями. Его передергивало от одной мысли о том, чтобы служить необразованным бандитам. Теперь же, спустя годы, он не только завоевал расположение семьи, но и поменял отношение к ним. Хотя не ко всему, ведь кое-что из его мнения о Патрисах было меньше, чем действительностью.