Седьмая невеста короля

Оказалось, что меня поселили недалеко от внутреннего двора, откуда несло шерстью и навозом. Какое гостеприимство! Я решила, что там, откуда доносится вонь, находятся свинюшни, но идти туда мне не хотелось. На свинюшек я уже насмотрелась. Хватит. Сейчас передо мной была дилемма из двух направлений — лестница вверх и лестница вниз. Оставался только один способ узнать, куда же идти. — Плыл по морю чемодан, в чемодане был диван, — начала я считалочку, водя пальцем от одной лестнице к другой, — на диване ехал слон. Кто не верит- выйди вон! Палец остановился на лестнице, ведущей вверх. Я помахала ей ручкой и направилась вниз. Спустившись на пролёт, я перегнулась через перила и посмотрела вниз. Мамочки родненькие! Кто так строит? Пропасть была настолько глубокой, что дна видно не было. — Угууу, — осторожно сказала я вниз. А кто бы не сказал? Надо же хотя бы послушать глубину, если увидеть не удается. В любой колодец так и норовит крикнуть. Нет разве? Эхо не замедлило отозваться десятикратным гу-гу-гуууу. Круть! — Ага-га-га! — сказала я уже громче и с восхищением поймала ответное га-га-гааа. — Буа-га-га-гаааааа! — завопила я, подражая всем мультяшным злодеям западного кинематографа. В ответ меня чуть не сшибло оглушительным рёвом уа-га-гаааа. Довольная собой, словно выполнила долг туриста, впервые вступившего в недры горы, я направилась дальше. А дальше был длиннющий мост. Километр, не меньше. Навстречу мне неслась детвора. Они пинали мраморный кругляш размером с футбольный мяч. Когда они приблизились на расстояние, не требующее орлиного зрения, я неприлично разинула рот и чуть не произнесла неприличное слово, потому что детки были бородатые. — Ух ты! — заменила я свой словестный поток. Надо же было хоть как-то выразить свое удивление. Детвора остановилась и уставилась на меня, а потом с воплем бросилась бежать назад. Один из них, запутавшись в своих коротких ножках, грохнулся на колени и взвыл. Я подбежала к нему и присела рядом, а он таращился на меня и икал, сдерживая слёзы. — Молодец, что не плачешь, — улыбнулась я, — Сильно ударился? — я посмотрела на разорванные штанины на коленках и поцарапанные ладошки, — Знаешь, что надо сделать, чтобы не болело? — Я взяла его ручку и поднесла к губам, чтобы подуть и поцеловать, как всегда делала мама. Но мои губы не успели дотронуться до ручки. Мальчишка больно ударил меня ногой, вскочил на ноги и помчался прочь, вопя, что есть мочи: — Мааамаааа, меня страшная тётка слопать хочет! — вопил этот мелкий паразит. — Чего это страшная? — крикнула я ему в след, возмутившись и потирая ушибленный бок. Удар у него был что надо, — На себя посмотри, малолетний йети! Было как-то обидно. Я же со всей душой, а меня пнули и обозвали страхолюдиной. А потом ещё удивляются, почему все кругом мнительные и черствые к чужому горю. Я встала, отряхнула одежду и тут заметила, что детвора забыла свой мячик. Сначала подумала, чтобы скинуть его с моста. А нефиг было обзываться! Но потом решила, что мало ли ребёнок все свои сбережения за него отдал. Просто у меня было так в детстве — копила пять месяцев карманные деньги, чтобы купить себе куклу Барби. Купила, правда не Барби, а Сильви — она дешевле в пять раз была. Вынесла во двор с подружками поиграть, а мальчишки отобрали и отломали ей конечности. Было до того жалко, что я подралась впервые в жизни и потом проплакала несколько недель кряду. Короче, я могла понять утрату любимой игрушки. Наклонившись, хотела поднять мяч, но не тут-то было. Он оказался килограммов десять. Катить его тоже было удовольствием не из лёгких. Ничего себе детки — гераклы в миниатюре. Докатила я мячик до конца моста с превеликим трудом и облокотилась на перила передохнуть, а заодно и поорать в пропасть. Уж больно мне акустика понравилась. Отдохнув и наоравшись, нагнулась, чтобы покатить шар дальше, но услышала женский вопль за спиной, а за ним ещё один и ещё, а с ними и мужские крики и даже что-то похожее на рычание. Я обернулась и еле успела вжаться в перила моста, как мимо пронеслась толпа волосатиков. Из их рук падали тряпки, драгоценности, но ни один не остановился, чтобы поднять всё это добро. Люди, точнее гномы, целенаправленно от чего-то или к чему-то бежали. В голове пронеслась мысль о пожаре и я принюхалась. Гарью не пахнет. Пахнет потом и всевозможными духами. Я подняла с земли ожерелье, только что вывалившееся из огромной кучи в руках очень крупного гнома. — Вы выронили, — попыталась я остановить его, но он даже не взглянул на меня. Его глаза, переполненные первобытным страхом, смотрели то вверх, то вниз в пропасть и даже не замечали меня. — Поторапливайтесь! Быстрее! — разобрала я отдельные слова в общем гомоне. — Простите, что случилось? — крикнула я в толпу. — Балрог! Уносите ноги! Быстрее! Быстрее! — кричал женский голос, но женщин в толпе я не разглядела — сплошные бородатики. Ничего не поняв, я влилась в толпу и тоже побежала. Мало ли, действительно пожар, а то и того хуже — землятресение! Не хотелось бы быть похороненной заживо, даже во сне. Толпа вынесла меня на площадь перед входом в гору. Там уже собралось несчётное количество гномов со своими пожитками. Кто-то даже плакал. — Что произошло? Что случилось? — я пыталась отдышаться, а заодно узнать, зачем все выбежали наружу. Но в воцарившемся шуме ничего не могла разобрать. Вдруг что-то затрубило. Да так, что мои кишки в животе скукожились и задрожали. Пренеприятнейшее ощущение, хочу вам сказать. Зато после этого недолгого музыкального вступления, все замолчали и уставились куда-то в одну точку. Я тоже туда посмотрела. Благо великанов тут не было. Все были примерно одного со мной роста. Впереди я заметила высокие фигуры — это были те самые девушки из города Дейла. Я начала потихонечку протискиваться в их сторону. Всё-таки лучше находиться рядом со знакомыми. Логика странная, но меня она успокаивала, так что я медленно, но верно продвигалась вперёд. А в это время зазвучал знакомый мне голос и я мельком взглянула на говорившего. Ага, тот самый лысый Дурин. Он стоял, положив руки на топор и ревел что-то непонятное. Я наконец-то протолкалась к девушкам. От моего внимания не скрылось, что они принарядились и украсились. Правда выглядили немного потрёпанными. — Что случилось? — я дотронулась до плеча той, с кем успела познакомится у ворот Дейла. Ульрики, кажется. — Говорят, балрог проснулся, — сказала она и обхватила себя руками. — А кто это? — Подгорное чудовище, — сказала она, вздрогнув, — Я видела рисунки в старых книгах отца. Ужасная гигантская тварь! Не знала, что в Эреборе тоже такое есть. Из-за неё погибло гномье королевство Мория. — А оно большое было? Ну, королевство то, что погибло? — мне стало любопытно. — О! Отец рассказывал, что оно было одно из самых богатых и обширных во всем Средиземье, — кивнула Ульрика. — И где этот балрог? — у меня прихвотило живот от страха. Вдруг эта тварь ползала где-то рядом, а я и не знала. — Сейчас сэр Двалин рассказывает. Давай послушаем, — сказала она и я послушно повернулась в сторону говорившего. Правда говорил уже не Двалин, а другой волосатик. — Не паниковать! — довольно спокойно сказал брюнет, — Кто-нибудь видел балрога? По толпе прошёл шепоток, а потом кто-то крикнул: — Никто не видел, но мы все слышали! — Возможно, это был не балрог? Может быть, это где-то дракон затаился? — сказал другой голос, а все зашумели. Дракон? Вот это да! Круто. Я бы хотела увидеть настоящего дракона. — Нет! — повысил голос брюнет, а все тут же замолчали. Сразу было видно, его здесь уважают, — Последний дракон был убит и покоится в Долгом Озере. К тому же я никогда не слышал, чтобы драконы издавали подобный рёв. Есть ли среди вас те, кто слышал голос чудовища Мории? — Я слышал, — дрожащий голос заставил толпу колыхнуться и расступиться вокруг седовласого старца. Борода его спускалась до колен и была украшена железными круглыми мячиками, похожими на елочные шары. Такой вот хипующий Дед Мороз. — Даулагур, сын Брегда, Сожжённого гнома, — брюнет жестом пригласил старца подняться на возвышение, где он стоял. Там же стоял и Двалин, а ещё блондин, которого я видела в Дейле, и несколько других гномов. Наверное, какие-то важные шишки. Кто из них король, сказать было сложно. Старец на мгновение исчез из поля зрения, а потом появился позади говоривших, которые отошли в сторону, чтобы всем было видно. — Я был в Мории с твоим отцом и с тобой, Торин Дубощит, и сражался у самого входа в наш Кхазад-Дум, — старец говорил очень тихо, но его было наудивление хорошо слышно, — Я слышал рёв и не смогу забыть его, даже, если захочу. — Как он звучал, Даулагур? — спросил Двалин. — Вот так, — седовласый Даулагур набрал в грудь воздуха, — Буа-га-гаааа. Толпа вздрогнула, послышались всхлипы и причитания. А мне вдруг стало не по себе. Это «буа-га-гааа» очень походило на мое собственное «буа-га-гааа», которым я недавно развлекала себя, свесившись через перила. А раз так, то стало быть, это я напугала этих несчастных волосатиков до такой трясучки. Блин. Неловко-то как. Надо было срочно исправлять ситуацию. Пока старца просили повторить рёв того самого балрога, я приблизилась к возвышению и шикнула в сторону лысого Двалина. Тот скосил на меня глаза, и я начала делать ему всевозможные знаки, привлекая внимание. Он оказался ещё большим тугодумом, чем я, и с места не сдвинулся. Вздохнув, я полезла на постамент, который представлял из себя подставку для ног одной из статуй-великанов на входе. Поставив руки на гладкий камень и подпрыгнув, я начала судорожно перебирать ногами в поисках опоры, но мои кроссовки скользили по отполированной поверхности, и я была в миллиметре от того, чтобы грохнуться вниз, как меня взяли за шкирку и дёрнули вверх. — Что вы творите, леди Делафер? — зашипел на меня Двалин. Половина толпы уже не причитала, а с интересом смотрела в мою сторону, прислушиваясь. — Тут такое дело, — замялась я и наклонилась ближе к лысому, — Это я. — Что вы? — не понял он. — Ну, я — это балрог. Балрог — это я, — выдохнула я, теребя пуговку на своей кофточке. — Дамочка, вы, конечно, не красавица, но до балрога вам далеко, — резонно заметил лысый. Вот именно так, наверное, зарабатываются подростковые комплексы со всеми вытекающими. Меня только что назвали уродиной и сделали это так, словно это комплимент. Не придирёшься. — Что происходит, Двалин? — брюнет строго посмотрел на лысого, потом на меня. Взгляд был такой, что я была уверена, что меня сейчас будут линчевать, ну или просто отрубят голову, чтобы не мешалась. — Понимаете, — начала я, перебив Двалина, который уже открыл было рот, — думаю, что произошло небольшое, малюсенькое такое недоразумение. — Торин, эта та воровка… — начал было Двалин, а брюнет чуть качнул головой и лысый захлопнул рот. Вот дисциплина! Это я понимаю! — Продолжай, — сказал брюнет по имени Торин. Где-то я слышала это. А! Двалин вроде говорил, что я упала на руки какому-то Торину. Может быть, этому. Сейчас уже лиц не вспомнить — все на одно лицо. — У вас там такая пропасть… и эхо… — начала я свои несуразные даже для меня объяснения, — Вот я и покричала немного. — Как покричали? — его взгляд был серьёзен и напоминал мне злого следователя из фильмов про преступников. — Ну… как… буа-га-га, — тихо сказала я, поглядывая то на толпу, то на свои руки. — Как? — переспросил он. Не, ну, он действительно хочет, чтобы я поорала перед всеми как придурочная? — Буа-га-га, — повторила я чуть громче, опуская глаза в пол. — Что-то не похоже, — скривился лысый рядом со мной, а я зло зыркнула на него. Не похоже ему! Набрав побольше воздуха, я закрыла глаза и пробасила, как на мосту, свое коронное буа-га-га. А когда открыла глаза заметила смешливые искорки в глазах темноволосого следователя, которые тут же потухли и превратились в непроницаемые льдинки. — Зачем вы это сделали? — голос был тяжёлым и моментально придавил меня морально. Никогда не думала, что у голоса тоже бывает вес. — Чтобы отвлечь внимание и прокрасться в сокровищницу? — предположил этот замечательный Дурин, который Двалин. А я смерила его уничижительным взглядом. — Да сдались мне ваши сокровища! Я даже не знаю, что у вас есть какие-то сокровища, — вздохнула я, — Просто обычно, когда попадаешь в пещеру, ну или находишь колодец или глубокую яму, то хочется послушать эхо. — Зачем? — опять спросил брюнет. Какой-то он странный, честное слово. — Ну так весело же, — пожала я плечами и потом только поняла, что сморозила глупость. Толпа молча сверлила меня глазами и им было далеко не весело. Я повернулась к людям, вернее гномам, и попыталась улыбнуться. Получилось криво и косо. — Простите меня, пожалуйста, — смущённо пролепетала я, — Я правда не думала, что моя выходка наделает столько шума… ну, то есть шум-то я ожидала, но не в том смысле… то есть… — Я слышал, как она колдовала! Она вызывала балрога! — закричал кто-то и толпа снова оживилась, тыкая в меня пальцами и крича что-то грубое и невразумительное. — Вы колдовали? — брови брюнета приподнялись да так и застыли в удивлении. — Чушь собачья, — крикнула я в толпу, — Что за бред? Это действительно был уже перебор! И терпеть подобное я не собиралась. — Я видел, как она стояла около лестницы, показывая на кого-то и шептала что-то! — не унимался какой-то волосатик. Сдалась я ему? Что он выдумывает! И тут меня осенило и я засмеялась. — Видите! — заверещал тот же умник, — Она сумасшедшая ведьма! Хотела вызывать балрога! Не, ну это уже не смешно. Я сложила руки на груди. Я повернулась к брюнету и другим, стоявшим на помосте. — Это считалочка. Я лестницу выбирала, куда пойти наверх или вниз, — объяснила я. — Чем докажешь? — рявкнул Двалин. — Плыл по морю чемодан, — громко сказала я, ткнула пальцем в толпу несколько раз, и заметила, как многие втянули голову в плечи и заозираись, а некоторые вынули свои мечи и топоры. Ну не олухи ли? Но тыкать не перестала. — В чемодане был диван, на диване ехал слон, — продолжила я. — Кто не верит- выйди вон! Наступила тишина. — Это всё, — сказала я и улыбнулась. — Тебе нужно было сказать эти странные слова, чтобы выбрать куда пойти? — спросил брюнет, который Торин, приподняв одну бровь. — Не обязательно, — пожала я плечами, — можно было другую считалочку сказать. — Зачем? — я скоро в дурку попаду, отвечая на эти бесконечные «зачем»! — Да потому что так веселее! — вздохнула я. — Поклянись, что ты не говорила эти странный слова с целью вызвать балрога или другое чудовище, — выступил вперёд Двалин. Я подумала, а не сжигают ли в этом обществе ведьм на костре, и поклялась. Этого оказалось достаточно. Пытать меня, вроде, никто не собирался. Все даже расходиться стали, но тут мироздание пронзил тоненький голосок: — Это та самая страшная тётенька, которая хотела сожрать меня! Все тут же остановились и снова собрались в кучку, а вперёд вытолкнули того самого малолетнего йети, которого я пожалела на мосту. Точнее, хотела пожалеть, но он не дался. — Абрех, что ты такое говоришь? — рядом с мальцом возник мужик в платье. Я не вру! Настоящий бородатый мужик с сиськами в платье! Не, ну если голову отрезать, то получиться вовсе не мужик, но борода, мощный подбородок и густые брови не давали моему воображению никакого шанса на безумное буйство. Трансгендер? Жуть какая. — Мамочка, это она! — заголосил это маленькое чудовище, тыча в меня пальцем, — Она мне чуть руку не откусила! Двалин вдруг оказался рядом со мной с топором в руках. И не он один. Ещё несколько окружили меня со всех сторон. — Дурдом какой-то, — почесала я голову. — Леди Делафер, мы ждём объяснений, — сказал лысый. — Этот мелкий упал и поцарапался, а я хотела его пожалеть и поцеловать в ушибленное место, — меня уже начинала бить злость. Да что ж они все тугодумы такие! — Зачем? — я чуть не прослезилась, услышав привычный до боли вопрос. — Моя мама так делала всегда, когда я падала, — чуть ли не крикнула я, — Она говорила, что, если поцеловать ушибленное место и подуть на него, то болеть не будет. — И как? — спросил какой-то рыжий гном, хлопая глазами. — Что как? — не поняла я. — Не болело потом? — уточнил он. — Болело, конечно же, но это же не для того делается… — Твоя мама была шарлатанкой? — это уже был гениальный Двалин. — Да нет же! — крикнула я. — Зачем же она говорила неправду? — вскинул подбородок рыжий. — Это была не ложь! — Значит она была колдуньей? — уточнил Двалин, прищурившись. Вот зараза! — Нет! — завопила я, готовая рвать на себе волосы. — Тогда я ничего не понимаю, — покачал головой рыжий. — Поверьте, я тоже уже совсем ничего не соображаю, — поддержала я его. — Леди Делафер, расскажите так, чтобы было понятно, — предложил седовласый гном, которого я уже видела. Фу-х, хоть один трезвомыслящий нашёлся. — У нас в семье, да и вообще у народа нашего… считайте это национальной особенностью, — начала подбирать я слова, — принято жалеть ребёнка, если ему больно. Мы целуем или дуем на ушиб, говоря, что от этого боль уйдёт, чтобы успокоить малыша. Так мы его успокаиваем. А лечим ранки мы обычно мазями и лекарствами, как нормальные люди. Понятно? — Значит вы не собирались откусывать руку Абреху? — Двалин как всегда решил уточнить для порядка. — Нет, конечно! — я подавила в себе желание закатить глаза, — Я не имею привычки откусывать конечности у живых существ. — Я ей верю, — раздался голос того самого волосатика-брюнета, что ржал надо мной во время свинячей скачки, — Она даже свинью отказалась бить по бокам из жалости. Я благодарно ему улыбнулась. Какой хороший! И не такой бородатый, как остальные. Хоть и лохматый, как Страшила из сказки. — Хорошо, Кили. Если ты ручаешься… Леди Делафер, — торжественно произнёс брюнет, который Торин, — мы принимаем ваши объяснения, хоть они и кажутся странными. Вы не будете исключены из отбора и продолжите участие в конкурсах. И пожалуйста, больше не стоит кричать в Пропасть Забвения. Договорились? На этом прошу всех заняться своими делами и разойтись. Через два часа бал. Я открыла рот. То есть меня могли исключить? Блин, вот надо было мне защищаться? Теперь тусоваться в этом обществе незнамо сколько! Я обречённо вздохнула и опустила плечи. Торин бросил на меня пронзительный взгляд, развернулся и скрылся за огромной ногой статуи, а потом появился уже внизу и направился внутрь горы. Там, оказывается, была лесенка что ли? А я так лезла напролом. Стыдоба-то какая! Толпа раскланялась перед Торином и тоже начала расходиться. — Так это король что ли? — спросила я у Двалина, который продолжал сверлить меня своими неверящими глазками. Но он даже не удосужился ответить мне. Лишь буркнул себе что-то под нос, вызвав неудержимый ржач у всех, кто находился поблизости. Тоже мне, представитель знати! — Я буду следить за вами, леди, — бросил он мне перед тем, как уйти. Только что пальцы не растопырил в соответствующем жесте. Но этого и не понадобилась. Потому что, как только он отвернулся, это сделала я и даже язык показала. Ну, не сдержалась! А рядом услышала, как кто-то хохотнул. Повернулась и увидела две знакомые рожи — белобрысого и лохматого. — Леди, позвольте представиться, — сказал лохматый, — Я Кили. — А я Фили, — поддакнул блондин, — К вашим услугам! — сказали они в один голос и поклонились. Божечки, милота-то какая! Лохматая, но милота же! — Я маркиза де ла Фер, — помахала я рукой. Не кланяться же, да? — Позвольте сопроводить вас до ваших покоев, — предложил Фили и подал свой локоть. — А чего не позволить-то, — улыбнулась я, принимая предложение и хватаясь за сгиб руки, которая оказалась необычайно твёрдой, — Только давайте вы лучше мне ваш город покажете. А то мне в покоях делать нечего. — А как же бал? — удивился Кили, предлагая мне свой локоть с другой стороны, — Разве вы не собираетесь переодеться? Тут я, конечно, не подумала. Действительно, мне же надо было во что-то приличное одеться. Пусть я и не была никогда на балах, но фильмы смотрела. Знаю, что это. В джинсах там точно никто никогда не появлялся. — Понимаете, в чём дело, — начала я придумывать на ходу, — Мои вещи в ходе долгого-предолгого путешествия, были утеряны, поэтому никакой сменной формы у меня нет. Придётся мне пропустить вступительную часть вашего мероприятия. Так же можно? Фили и Кили переглянулись, а потом оба посмотрели на меня с полным непониманием, как на какое-нибудь новое неведомое изобретение безумного мастера, которое вот-вот должно или взорваться, или проявить чудеса техники. — Что? — не поняла я их задумчивости. — Бал — это шанс завоевать расположение короля, — прямо намекнул Кили. — И что? — фыркнула я и тут же заозиралась, ища злополучную лысину, — Нет, это, конечно, очень важно. Я ни в коем случае не смеюсь. Не подумайте превратно. Ваш король достоин всяческих похвал, — батюшки, что я несу? — И познакомится с ним поближе точно стоит… раз уж так получилось, что я в деле… — заткните меня кто-нибудь! — Но ведь бал — это ещё не обязательная часть конкурса? К тому же я уже провалила это… как его… расположение короля своим буа-га-гаааа… — Вообще-то, бал обязательный, — разбил все мои надежды Фили, — На балу дядя Торин будет танцевать с каждой претенденткой и общаться. Таким образом, это конкурс танцев и умения вести беседу. — Твжмать… — вырвалось у меня и я еле успела захлопнуть рот, чтобы моё бормотание не прозвучало чётко и внятно. Танцы и светская беседа! Меня ждёт позорище! И за что мне всё это? Что я успела натворить за свои неполные восемнадцать? Где успела нагрешить? А? А? А?