Серия драбблов. КР.

Эва злилась. На себя, что повелась на глупый спор и в итоге попала на глаза тому, кому не следовало; друзей, что затеяли пресловутый спор, который по итогу вылился в предстоящую злополучную поездку в Фивы; наставника, что казалось наслаждался представлением, предоставленным учениками; и особенно на верховного эпистата...за то, что был таким...верховным эпистатом...узкомыслящей машиной для убийств... и просто шкафом. Эва с досадой потерла, уже несколько дней ноющую, шею и поморщилась, когда натруженные мышцы отозвались ноюще-щемящей болью. Сходить к Исману не было времени - то история с заказом, то встречи с Аменом - напряжение сковавшее все тело, все эти дни, не проходило. Урвать отдых тоже получалось лишь на несколько часов, да и то, лишенный снов, разум вертелся вокруг Фив, Амена...особенно Амена. Это злило еще больше. Будучи итак огромным, эпистат не только заполнял собой все пространство, но и мысли. Вот и сейчас, сидя в библиотеке не первый и не третий час, выводя иероглифы на пергаменте по приказу наставника, Эва старалась отогнать мысли о белом гиганте, ворвавшемся в их тихий мирок со своим отрядом. Чтобы получить заказы в Фивах, она должна показать, что достойна была находиться среди писарей, иначе деньги в ее карманах не пополнятся. Да и вызывать еще больше нежелательного внимания она не хотела. И вот опять эпистат возник в ее мыслях, ведь именно от его внимания зависели не столько они все, сколько дальнейшее пребывание девушки в мире живых. Она всегда ходил по грани, но на этот раз кажется превзошла саму себя. "Шкаф" - хмыкнула про себя Эва. Она была уверена, что именно, катастрофический для ее шеи, рост Амена являлся проблемой в большей части ее повседневных забот. "Вот разъедемся мы в Фивах по разным сторонам лагеря, глядишь и шея в порядок придет". - Меня несколько раздражает, когда люди так откровенно спешат предстать перед божьим судом. - Властным, но мягким движением кто-то перехватывает руки Эвы, взметнувшиеся в очередной бесполезной попытке помассировать ноющую шею, опуская их на стол. Ее тело рефлекторно сжалось под знакомый баритон, но предвосхищая попытку обернуться, Амен надавил ей на спину, вынуждая оставаться на месте. Девушка зашипела словно разъяренная пустынная кошка, когда сильные руки прошлись от шеи вдоль ключиц и остановились на плечах. - Похвальное рвение в учебе, Эвтида, - мягкими движениями больших пальцев эпистат начал массировать напряженные мышцы шеи, не обращая внимание на шипение Эвы, пресекая попытки вырваться, обдавая ее затылок теплым дыханием, - но если твой закоченевший труп обнаружат в библиотеке, боюсь на одного старательного ученика в моем отряде станет меньше. - Велика ли потеря для такого человека как вы. - Фыркнула девушка в ответ, однако успокаивающие массажные движения начали положительно сказываться на ее теле, и получилось не так дерзко как она рассчитывала. От потеплевшей кожи ключиц, руки перешли к шейным позвонкам, костяшками проходясь по чувствительной шее. Эва почувствовала толпу мурашек, прошедших вдоль тела и вздрогнула, когда тепло разлилось внизу живота, а желание выгнуться в удовольствии почти затопило сознание. Хмыканье эпистата, от которого это, разумеется, не укрылось, привело девушку в еще большее негодование. - Это ваша вина, так что сейчас вы лишь ее искупаете! Пальцы Амена замедлили неторопливые движения вдоль шеи и послышался его удивленный голос. - О чем ты? Только осознав что она сморозила, Эва поблагодарила всех богов, что сидит к эпистату спиной, ибо жар опалил смуглые щеки. Чего-чего, а стать посмешищем перед этим мужчиной было бы еще обиднее, чем оказаться во власти его рук. От внезапно пронесшихся картин с участием этих рук и ее тела, девушка сглотнула, мысленно дав себе оплеуху. "Да чтоб этого шкафа с его огромным телом!" - Ваш рост... - в панике прошептала она и зажмурилась, снова сжимаясь под его руками. Ответом ей был внезапно тихий глубокий смех, обволакивающий словно бархатная накидка. Желание притворится мертвой перед хищником испарилось, и новый поток удовольствия, прошедший вдоль тела и остановившийся внизу живота, заставил девушку в удивлении снова попытаться обернуться. Амен не позволил к ее видимому неудовольствию. - Не двигайся, юная Неферут, я не закончил...искупать вину. -...- Боль отступала, и от тепла, разлившегося в миг отяжелевшем теле, глаза Эвы начали наливаться свинцом. Сказывались бессонные ночи, напряжение и использование силы шезму - девушка была почти на пределе. И даже присутствие за спиной эпистата не могло заставить ее сейчас не желать провалится в сладкую дрему. - Отдохни, моя милая Неферут, я разберусь с тобой завтра. - Услышала она сквозь дрему обещание бархатного голоса, а затем провалилась в глубокий целительный сон.