Немёртвый

      Так и не приняв никакого толкового решения, я оставил Шелока и Дориона решать судьбу Паскаля самостоятельно, и Тьма его знает что ему предложил Шелок, но Дорион согласился и даже не выглядел недовольным сделкой.       Назар выполнил обещание, его мастера разработали для нас новые мобильные катапульты, однако из соображений дальнобойности они всё ещё были слишком огромными, чтобы мы могли легко перенести их по болотам. Тогда к делу подключился Николас, руководивший некромантами, Снок, который отвечал за реставраторов, и Глубук, под чьим началом были хирурги, занимавшиеся животными. Совместными усилиями они создали тех, кто должен был заниматься переноской и управлением катапультой — полуразумных четырёхруких гигантов с двумя головами, чей торс крепился к торсу коня.       — Это — умертвие, — презентовал мне новую разработку донельзя довольный Николас. Я поражённо хмыкнул. — Удалось собрать всего шесть образцов, используя оставшихся коней-спутников, сильно покалеченных в бою немёртвых и тех рыцарей, которых мы добыли, поэтому берегите их. Оперативно сделать ещё таких умертвий мы уже не успеем.       Я кивнул.       На умертвий нагрузили катапульты и провели инструктаж по управлению инженерам, которые должны были помогать им заряжать катапульты и целиться, хотя предполагалось, что умертвия сами должны с этим справиться — не просто так им столько конечностей и голов пришили. Но экспериментировать и проверять досконально умственные и физические способности времени не было, поэтому было решено перестраховаться. В целом приказам они подчинялись безоговорочно, хотя были туповаты и по уровню своего интеллекта стремились к нежити, а из-за количества голов могли ссориться сами с собой, выясняя, какая голова главнее, но две пары глаз на двух подвижных шеях даже в таких условиях обеспечивали лучший обзор и функционал.       Собрав армию, поделив её на отряды и поставив во главе каждого, кому мог доверять, я приказал выдвигаться. До окрестностей лагеря мы добрались за пять дней, медленно продвигаясь по извилистым тропам и стараясь не провалится под лёд и не попасть в воду. Магистрат выделил нам коней, но я принял решение нагрузить их по максимуму всем необходимым, а самим пойти пешком.       — Плохой тут воздух, гнилостный, самое то для некроза, — ругалась Нарвим, которая тоже увязалась с атакующими. — Зима, а воняет так, что никаких запахов не разберёшь.       — Тогда не дыши, — посоветовал я, усмехаясь: я хорошо помнил, как она пыталась заставить меня пользоваться своим обонянием, а я наотрез отказывался. Насколько же плох местный воздух, если даже Нарвим обеспокоена развитием некроза? Не в её правилах было беспокоиться об этом. Она скривилась, тоже, видимо, вспомнив мои споры с ней, и поспешила вперёд — разведывать обстановку, полагаясь только на уши и глаза.       Увязался за мной и Маэстро. До сих пор он изучал дышащих, полагаясь только на сведения, которые приносила разведка: по отчётам, книгам, газетам и перепискам. Теперь же ему выпал шанс увидеть всё своими глазами и сравнить теорию с реальностью. Вся его живость движений и беспокойный мечущийся взгляд остались в прошлом, и теперь Маэстро не выглядел странным дышащим с неестественно бледным цветом лица. Теперь весь его образ застыл, заледенел, и только сверкавшие глаза выдавали, насколько он взволнован своей экспедицией.       Недалеко от меня шли Шелок и Паскаль и тихо, но ожесточённо спорили о чём-то.       — Так как они оба сохранили свои прежние воспоминания, они куда более эмоциональны, чем другие немёртвые, и не стесняются открыто выражать свою позицию, как бы к ним ни относились другие, — заметил Маэстро, поглядывавший в их сторону. — Эрнест тоже был таким: вспыльчивым и горячим, не похожим на своих товарищей. Однако по какой-то причине вы сумели обойти его в эмоциональном смысле, хотя и не сохранили памяти. Дело только в вашей дочери?       Я пожал плечами: это он, а не я был специалистом по части дышащих и эмоций, вот пусть сам и скажет. Сам себя я не считал разговорчивым или замкнутым, холодным или эмоциональным. Я просто был самим собой. Возможно, со стороны ему виднее, но — я снова посмотрел в сторону Шелока и Паскаля — я не сомневался, что до этих двоих мне далеко. Если не успокоятся через час, придётся вмешаться, чтобы на их крики к нам не сбежались все рыцари раньше времени. Не знаю, как им понравится драться с нами в болоте, но вот я совершенно точно не хотел прыгать по воде и грязи, уворачиваясь от чужих ударов.       До места мы добрались изрядно измотанными, даже несмотря на неутомимость немёртвых: кого-то угораздило упасть в воду или просто промочить ноги, у других от влажного воздуха обострился некроз. Пока реставраторы чинили повреждённых немёртвых, ко мне подошла Нарвим.       — Разведка выдвинется вперёд. Посмотрим, что там на подходах к лагерю.       Я кивнул.       — Будьте осторожны, они не должны обнаружить нас раньше времени. Лучше не рискуйте лишний раз.       — Мы переоденемся из новых мундиров в наши старые тряпки и, в случае чего, притворимся обычной нежитью, — пожала она плечами.       — Собираешься на верную смерть? Вас убьют, если примут за нежить.       — Нас в любом случае убьют, если обнаружат. Мы слишком слабы для атаки или защиты. Я привяжу к себе птицу с лентой на лапе. Если она прилетит — то отправляйте следующий отряд разведчиков через некоторое время.       Я кивнул, не уточняя, что предпочёл бы, чтобы их не обнаружили — это и так было понятно нам обоим.       По счастью, всё прошло гладко. Двух разведчиков Орден обнаружил, и они достоверно сыграли роль одиноких безмозглых трупов, движимых лишь жаждой убийства. Остальной отряд вернулся благополучно и со сведениями. Разложив карту на камне, мы начали планировать своё нападение. Теперь нас было меньше, поддержка была слабее, территория, на которой предстояло вести бой, не знакома, а противник полностью укомплектован и во всеоружии.       — У нас невыгодная позиция, — отметила Нарвим то, что было и так очевидно. Я согласно кивнул, уже не настолько уверенный в успехе, как был в Некросити.       — Крайне. Но выбора у нас нет. Сейчас мы в наиболее выгодном положении: у нас есть мутаген, а у них — нет защиты от него. Если будем медлить, то можем столкнуться с новым подарком от Ордена вроде этого. — Я кивнул в сторону бочек с порохом, которые мы привезли с собой. Я пока не был уверен, как именно собираюсь их использовать, но точно собирался задействовать.       — Почему мы не добавили к формуле мутагена что-нибудь смертельное? — спросил Шелок. — Ну, знаешь, что-нибудь, что сразу вывело бы из строя всех рыцарей?       Паскаль, сидевший рядом, мрачно посмотрел на своего нового командира: он знал, что я собираюсь заразить весь мир и, очевидно, не желал смерти своей семье даже после того, как они закопали его «заживо».       — Потому что нет такой цели, — спокойно ответил я. — Для этого мы можем воспользоваться и ядом, но мы при всём желании не смогли бы привезти сюда достаточно зарядов, чтобы отравить весь лагерь. Или мутаген, или яд. И вариант мутагена нравится мне куда больше, потому что я собираюсь опять заставить их бежать назад.       — Почему? — не унимался Шелок. — Почему ты просто не хочешь их всех убить?       «Потому что тогда у меня не будет шанса в итоге заключить с ними союз», — подумал я, но озвучивать не стал. Я понял Проклятого Короля и главную цель его беседы со мной. Он ждал, что я не просто принесу ему победу — он ждал, что я найду путь для перерождения культа, когда дышащие могли жить бок о бок с немёртвыми. Но это будет невозможно, если я залью всю землю кровью рыцарей, не так ли? Король не смог переступить через свою ненависть к культу, от меня же требовалось задушить свою неприязнь к Епархии, чтобы не устраивать обычную мясорубку, а стремиться к победе совсем иного толка, нежели я привык. Поэтому я должен был действовать аккуратнее и тоньше. Жертвы и так будут с обеих сторон, нет смысла легкомысленно увеличивать их количество.       — Ответ содержится в твоём вопросе, — задумчиво пробормотал я. — Я не хочу убить всех. Но часть всё-таки придётся, тут ты прав. Нарвим, твои люди смогут пробраться в лагерь? Или снаружи отследить, что там происходит? Мне нужна подробная карта: что, где и почему. Особенно, — я подчеркнул это, — особенно я хочу знать, привезли ли они сюда порох, и если да, то где он находится в лагере.       Через пару дней мой приказ был выполнен. Порох был в пяти точках на складах, расположенных недалеко друг от друга, ближе к центру лагеря, так что я не мог незаметно подвести умертвий. Нужно было идти почти в лобовую, с надеждой на то, что умертвия и инженеры не подведут и смогут быстро поразить свою цель.       — Обернём их главный козырь против них самих же, — распорядился я, расставляя метки на карте. — Пятерых грузим порохом и выводим на вот эти позиции. Мутаген тоже к ним приставьте, но чуть вдалеке, скажем, сюда, чтобы рыцари не могли его захватить вместе с умертвием, если прорвутся. Сначала целимся по складам, у каждого своя цель. Как только достигаем результата, снимаем с умертвия порох и дальше бьём мутагеном. Итого пять умертвий у нас занято. Шестой идёт с мутагеном сюда со мной с наветренной стороны, с той же стороны размещаем гвардию и идём в атаку. Шелок, забираешь всех защитников себе. Твоя главная задача — защитить умертвия с твоей стороны, пока они не поразят главные цели. Потом отступайте и быстро отходите в нашу сторону. Соединяем силы и бьём единым фронтом.       — А если какое-то умертвие уничтожат раньше, чем оно сумеет попасть по складу? — спросил Шелок.       — Тогда переставляй на этот склад первое освободившееся. Но хочу верить, что этого не случится. Соединившись, выжимаем их вот сюда. Особо никого не щадим, но если бегут — пусть бегут, не обращайте внимания и не преследуйте слишком активно. Нам нужно не просто вырезать всех, как это было раньше, а именно заставить их бежать. И не ждите той паники, которая была в прошлый раз. Здесь уже все знают, что означает зеленоватый туман. Вряд ли они ждут, что мы зайдём так далеко от своих границ ради атаки, но исключать этого нельзя.       — А если я не смогу довести защитников до тебя и мы не соединимся? — опять спросил Шелок. Я поднял на него мрачный взгляд, полыхнувший алым. Я ненавидел, когда мне перечили, а особенно — когда сомневались в моей стратегии прямо перед боем.       — В гвардии под моим управлением не существует «не сможем», — жёстко ответил я, выпрямляясь, и Шелок впервые на моей памяти от меня отодвинулся. — Если я говорю, что ты должен сделать так, то ты должен сделать так. Под моим командованием почти две тысячи. Под твоим — около тысячи. А у противника — пять. Если мы продолжим бой порознь, то нас постепенно выжмут с позиций и разобьют. Поэтому, как только выполнишь задачу со складами, хоть на крыльях бабочек ко мне порхай, хоть под землёй зубами тоннели рой, но собери все свои силы в кулак и перебрось отряды в мою сторону любым доступным способом. И никогда не сомневайся в том, что я говорю, потому что на поле боя нет врага хуже, чем сомнения.       — Так я же не в гвардии, — попытался оправдаться Шелок.       — Мне плевать. Ты сейчас под моим командованием, а значит ты в гвардии, и на поле боя я для тебя и Проклятый Король, и Свет первозданный, и Тьма воплощённая, и кто угодно другой, кто повсеместно распоряжается твоей жизнью и навыками, — кто именно, можешь выбрать сам. А вот выполнять или не выполнять мои приказы — такого выбора я не даю. Ещё вопросы?       Маэстро задумчиво посмотрел на меня нечитаемым взглядом.       — Вопросов нет. Приказ будет выполнен, — не поднимая головы, тихо отозвался Паскаль, сидящий за спиной Шелока. — Я прослежу, чтобы всё прошло согласно плану и проработаю варианты переброса сил. — Я кивнул, хотя веры у меня ему не было. С другой стороны, Шелок, привыкший быть в защите, возможно, просто не умел быстро и оперативно реагировать на изменчивую обстановку на поле боя. Зато это умел Паскаль, которого в том числе учил я сам. Если бы этот идиот не повёлся на эмоции и не натворил глупостей, я бы с лёгкостью доверил ему второй фронт и ни о чём не переживал.       Выступать было решено с наступлением ночи. Немёртвым солнечный свет только вредил, а темнота наоборот не особо мешала. Периметр лагеря Ордена охраняли патрули, и их предстояло убрать в первую очередь. Эту задачу на себя взяли разведчики: хоть они и были слишком слабы как бойцы, но аккуратно подводили к патрулям со спины моих гвардейцев, которые быстро устраняли угрозу отравленными кинжалами.       — Пересменка патрулей через два часа, скоро их отсутствие заметят, — тихо прошелестела Нарвим рядом со мной.       — Нам хватит, — кивнул я. — Занимаем позиции и ждём сигнала с той стороны. Начинаем атаку одновременно. Пусть думают, что мы взяли их в кольцо, тогда некоторое время нас будет атаковать только часть рыцарей. Пока остальные обратят внимание на то, откуда идёт туман, и поймут, где именно враг, мы немножко уравняем силы.       — Не боишься проиграть? — спросила Нарвим, пока остальные быстро разбегались по территории согласно плану. — Сейчас они объективно сильнее, а территория не подготовлена.       Я покачал головой.       — Если бояться — точно проиграешь. Кроме того, для гвардейцев превосходящие их силы врага не в новинку. Мы привыкли, что расклад сил именно такой. Но это не повод отступать. Да, их больше. Зато мы выносливее. — В эту минуту мне на плечо опустилась птица с запиской. Я снял клочок бумаги и прочитал единственное слово, написанное рукой Паскаля: «Готовы». — Искатели на исходной, чтобы оперативно уносить раненых?       — Да, — отозвались со стороны.       — Хорошо. Тогда в атаку.       Раздался свист, и с нашей стороны по двум целям полетели бочки с порохом с зажжёным фитилём, а следом за ними — заряд мутагена. Почти сразу же ещё три вылетели с другой стороны лагеря Ордена, едва заметными искорками прочертив дуги в ночном небе. Прозвучали первые взрывы. Одна из бочек Шелока с первого раза угодила по цели, и я мысленно поздравил его с попаданием. Порох на складе начал взрываться, освещая лагерь ярче, чем солнце, и там сразу зашевелились, забегали люди. Протрубили тревогу, хотя, как по мне, звуки взрывов уже это сделали.       — Жарко, — прокомментировал я, глядя на быстро разгорающийся пожар. Я такого не ждал: во время обстрела по нам лес, конечно, подожгли, но такого сильного огня не было. — Передайте сообщение Шелоку: пусть ни в коем случае не лезет в лагерь, а только держит оборону. Если так будет гореть и дальше, то их и выжимать не придётся — сами сбегут.       В нашу сторону побежали рыцари, и я поднял своих гвардейцев им навстречу. Драка, которая завязалась, была не похожа на те, что случались у меня раньше: ещё никогда я не кидался на рыцарей с таким остервенением, никогда настолько не игнорировал оружие в своих руках, просто расшвыривая всех в стороны, и никогда настолько часто не прикрывался врагом, позволяя рыцарям самим убивать своих товарищей. Потребовалось по меньшей мере полчаса, чтобы уничтожить все склады. За это время рыцари успели понять, где мы, и развернули в нашу сторону катапульты. Досталось главным образом Шелоку, который не был скрыт туманом так сильно, как мои гвардейцы, но он же первым и прикончил все свои склады, а потому развернул защитников, уводя из-под линии огня. На мою же долю пришлась главным образом пехота рыцарей, которые быстро смекнули, откуда идёт обстрел мутагеном, и развернулись в мою сторону.       — Отступаем. Туда, — скомандовал я, как только в мою сторону просвистел первый снаряд катапульты, и насадил на меч сразу двух рыцарей, вылетевших на меня в одной рубашке без доспехов. Я двинулся в сторону Шелока и того последнего склада с моей стороны, достать который никак не удавалось. К тому времени рыцари уже поняли, что я делаю, и спешно разгружали его. Если один такой заряд прилетит по моим гвардейцам, то потери будут недопустимые. — Быстрее. Перезаряжай.       Прогремел новый оглушительный взрыв — мы наконец-то попали по последнему складу. Но часть пороха оттуда уже вынесли, поэтому я разворачивал своих людей то в одну сторону, то в другую, не давая катапультам прицелиться и не позволяя рыцарям взять нас в окружение. К утру, когда нам удалось вырезать примерно половину, к рыцарям подоспело подкрепление, рвущееся к лагерю. Их было немного, не больше пятисот, но и у меня под началом было уже немногим больше полутора тысяч действующих немёртвых. Я увёл своих в сторону, опять избегая окружения, и снова впечатался в рыцарей что было сил, заставляя пятиться в лагерь — в пожар и бледно-зелёный туман. Подкрепление, которое ещё не было заражено, но, очевидно, осведомлено о мутагене, дёрнулось в сторону первым. Они знали, чем им грозит даже один мимолётный вдох, и не стремились осознанно пополнить ряды заражённых. Они и отступили первыми, малодушно бросив своих. А за ними наконец-то развернулись и побежали остальные — заражённые, уставшие и вымотанные ночным боем.       — Напомни мне, если я ещё когда-нибудь захочу составить тебе компанию в любых твоих путешествиях. — Ко мне подошёл, почти подполз Шелок, которому рыцари проделали огромную дыру в животе, но он сумел остаться в строю несмотря на это. — Напомни мне, что это о-о-очень плохая идея, совсем плохая, невероятно плохая, просто отвратительная даже. Ты сумасшедший, ты в курсе? Ты даже по меркам немёртвых псих конченный, — прохрипел он, повисая у меня на плече, и я расхохотался, поддерживая его одной рукой. Всё. Мы победили. Красная пелена, которая застелила мой взгляд в начале боя, постепенно начала сходить на нет.       Искатели и разведка по возможности таскали из горящего лагеря всё полезное. Заражённые только сегодня тела рыцарей не годились для реставрации, поэтому под нож пустили тех, кто был слишком изувечен, чтобы отреставрировать более целых немёртвых. Тех, на кого уже не оставалось ресурсов, я отправил обратно в Некросити. Хотел отправить туда и Шелока, но тот рогом упёрся: пойду дальше и всё тут, сходить с ума — так до конца! Впрочем, его-то подлатать было не сложно: руки и ноги целы, голова на месте, позвоночник не зацепило. Вышел с поля боя с минимальными потерями и Паскаль, залитый с головы до ног кровью так, что и не узнать. А вот Нарвим не повезло: её перерубили пополам и теперь ей был нужен новый позвоночник. Из шести умертвий до победы дожило только два, но в целом я находил это удовлетворительным результатом. Остальных я приказал доставить обратно: может быть, получится пересобрать из четырёх хотя бы ещё одного?       — Нарвим, передай Тезису, чтобы собирал убойный отдел, они мне понадобятся. Пусть возьмут у Назара несколько таранов и начинают движение к столице. И ещё мутаген надо взять у Николаса, может не хватить. Маршрут им проложит Настурция, мне понравились её идеи. И пусть немедленно направят нам сюда коней: всех, которые есть. Более точно: около тысячи для моих гвардейцев, реставраторов, алхимиков и груза. Надеюсь, у них найдётся.       — Хочешь задействовать убойный отдел в атаке на столицу? — спросила Нарвим. — Они не очень хороши в этом деле. Может быть, лучше вызвать оставшихся защитников?       — Я не могу гарантировать, что рыцари не попытаются ударить по Некросити, пока нас там нет, — покачал я головой. — А защитники всё-таки лучшие именно в защите, — я покосился на Шелока, — под другое у них просто мозги уже не заточены. Убойный отдел — симбиоз искателей, разведки и гвардейцев. Кроме того, я не собираюсь просто швырнуть их в драку, мне нужно, чтобы они совершили диверсию. А с этим лучше них сейчас никто не справится.       Нарвим кивнула.       Из моих двух тысяч гвардейцев остались целы только шесть сотен, да и то «целы» — это с натяжкой. Первые три сотни я возглавил сам, вторые нехотя отдал Шелоку или, вернее, главным образом, Паскалю. Оставшихся умертвий тоже разделил между нами: одного себе, второго — им.       — Идём по этим маршрутам, — прочертил я две кривые от места нашего расположения до столицы. — По возможности в бой не вступаем. Оперативно обстреливаем поселение дышащих мутагеном и уходим дальше, не задерживаясь. Наша задача сейчас не уничтожить противника, а не дать ему поймать и уничтожить нас, а также не позволить помешать выполнению нашей задачи. Собираемся в окрестностях столицы вот в этой точке через две недели. Вопросы?       Паскаль молчал, но я видел, что его взгляд прикован к одному из поселений, оказавшихся на моём маршруте — то самое, где жила его семья. Я нахмурился: оставалось надеяться, что ему хватит мозгов не лезть дважды на одни и те же грабли, с этими людьми я сам разберусь.       К счастью, Паскаль промолчал и поклонился: приказ понял, к выполнению готов.       Через день, когда у нас был транспорт, мы отправились в дорогу. Разумеется, у Глубука не нашлось столько коней, сколько я запросил, поэтому он прислал нам ещё телеги. Установив на них навесы из уцелевших палаток рыцарей, я посадил часть гвардейцев верхом, а остальных рассадил по телегам вместе с грузом. Навесы хорошо защищали от солнца и, управляя телегами и двигаясь верхом по очереди, чтобы не испечься заживо, мы двигались вперёд без остановок. Время поджимало.