_La casa de papel_

       «Шах и мат, Сукин сын!» Никогда не знаешь, когда настанет переломный момент: сегодня, завтра или он уже наступил? Мы ликовали, ведь думали, что теперь мы сильны как никогда раньше, полиция сломлена, а мы победили. И за этой пеленой радости, профессор не заметил, как кто-то взял его след. Она стояла перед ним, с пистолетом в руке, и он ничего не мог сделать, Марселя не было рядом. Это конец?        «За Найроби! За Найроби!» Мы кричали так, будто эти слова могли вернуть её к жизни. И в эту же секунду я услышала выстрел. Я замерла. И вдруг я посмотрела на Лиссабон. Mы встретились взглядами. Она была умной и сразу поняла, что что-то не так. -Токио?! - Я молчала. Она подошла ко мне. -Я слышала выстрел. Ракель застыла. Страх. Вот что она чувствовала в этот момент. Она забрала у меня микрофон. -Серхио! Она не кричала, наоборот говорила тихо, словно боялась кого-то спугнуть. -Серхио! Он не отвечал. Конечно нет. На него было направлено дуло пистолета. Он не мог услышать её. -Серхио! Она произнесла его имя ещё раз, но уже со слезами на глазах. -СЕРХИО! СЕРХИО! СЕРХИО! Она кричала. Её голос был наполнен болью, страхом. Я смотрела на неё и не в силах была помочь. Мне тоже хотелось кричать. Всем нам. Палермо начал оттаскивать ее от микрофона. Она вырывалась, но он был сильнее. Я подошла к ней и взяла за руки. -Все в порядке. Все в порядке. Я повторяла эти слова как молитву. Будто пытаясь убедить и себя тоже. -Это просто неполадки, или что-то другое, я не знаю! Я знаю только то, что с профессором все хорошо. Он везунчик. Палермо отпустил её. Ракель успокоилась, но слезы все равно лились из её глаз. Я обняла её, и все остальные тоже. Мы стояли все вместе, обнявшись. Мы семья. Впервые я так четко осознавала значение этого слова.