Сделка

За одиннадцать лет работы в полиции несостоявшийся детектив Паркмен видел не так уж и много смертей: на долю дорожного инспектора нечасто выпадают дела с летальным исходом. Но с тех пор, как он приобрёл способность к чтению мыслей и познакомился с Одри — агентом Хэнсон — в его жизни многое изменилось. Теперь смерти преследовали Мэтта одна за другой, окружающий мир уже не был прежним, а люди вокруг оказывались не теми, кем Паркмен привык их считать. Каждый день приносил что-то новое, и сегодняшний тоже не стал исключением: сегодня Мэтт стал вторым человеком, из-за своих способностей потерявшим жену. И даже то, что Мэтт, в отличие от Теодора Спрэгга, потерял жену не в буквальном смысле, оптимизма ему не прибавляло. Поэтому Мэтт не придумал ничего лучше, чем пойти в бар на 9-ой Западной улице и напиться там до зелёных чертей, проклиная изменницу Дженис, и ублюдка Макгенри, и, разумеется, самого себя. Одри нагрянула в бар, когда Паркмен приканчивал третью кружку пива. Он лениво сидел у окна и слегка хмурил лоб, то изучая других посетителей, то отворачиваясь и равнодушно-растерянно глядя через стекло. — Вот ты где, — начала Одри вместо приветствия. — О настроении, я так понимаю, можно не спрашивать? — Я в порядке. — В порядке? — недоверчиво переспросила Одри. Мэтт сперва отмахнулся, но врать и увиливать почему-то хотелось меньше всего. — Я… просто врезал одному типу. — И почему меня это не удивляет? — Одри хмыкнула, присела на стул и, вперив в Паркмена долгий взгляд, ровно сказала: — Ладно, давай, выкладывай, что случилось. — Они переспали, — пояснил Мэтт после паузы. — Этот индюк и Дженис. И он считает меня неудачником. Он ведь прав? Я и есть неудачник. Пустое место, болван, которого обвели вокруг пальца. — Эй, ты не первый, кому изменила жена. — По-твоему, это должно меня успокоить? — По-моему, рвать на себе волосы бесполезно. Тем более, сейчас. Иди домой, Паркмен. — Нет. Нет, я не могу, — он затряс головой и осушил залпом ещё половину кружки. — И что дальше? Планируешь просидеть так всю ночь? Здесь? — Одри окинула помещение беглым взглядом. — Не нашёл вариантов получше? Мэтт промолчал. — Дженис знает, что ты здесь? — Нет. — Паркмен помотал головой и опять отвернулся, делая вид, что увлечён изучением происходящего за окном. — Паркмен? — Что? — Ты так и не рассказал ей? — Мне не о чем ей рассказывать. — А как же твоя способность? Или это пустяк? И Дженис не нужно знать, что ты можешь читать её мысли? — Она не поверит мне. — Но я же поверила. — Ты — это ты, а Дженис, она… — Мэтт на секунду прикрыл глаза, — она предала меня. Так что давай закончим… — Но ты ведь любишь её. — Может быть, и люблю. Может, нет, — он отстранённо пожал плечами. — Ладно, Паркмен, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Одри поднялась на ноги, напоследок сочувственно посмотрев на Мэтта. — Жду тебя завтра в девять в Бюро. Не опаздывай. И чтобы был трезвым. А если надумаешь заявиться пьяным, пеняй на себя. Проводив Одри взглядом до самого выхода, Мэтт допил своё пиво и встал из-за стола. Возвращаться домой по-прежнему не хотелось, но и просиживать эту ночь в баре Паркмен тоже не собирался. Поэтому он вызвал такси, продиктовал водителю свой домашний адрес и приготовился встретиться с Дженис лицом к лицу. Мэтт заранее насторожился и, поворачивая ключ в двери и заходя внутрь, уже ожидал, как Дженис будет отчитывать его за поздний приход и, может быть, бросаться глупыми обвинениями, но в доме стояла полнейшая тишина, а Дженис нигде не было видно. Мэтт заглянул на кухню и в комнаты, прошёл в ванную. Каждая из вещей Дженис лежала на месте, и всё остальное было таким же, как утром, так что Мэтт быстро отбросил мысль о её внезапном уходе. Если уж кто-то и должен был уходить, то сам Мэтт. Это решение пришло к нему с удивительной лёгкостью. Может, виной тому был алкоголь, но Мэтт почти не раздумывал, собирая по дому одежду и немногочисленные предметы из списка самых необходимых. Побросав вещи в сумку и поставив её в углу прихожей, Паркмен принял душ и уже был готов уйти в неизвестность, но в самый последний момент передумал и просто лёг спать. Он не заметил, как и когда пришла Дженис, а поутру на разговоры совсем не было времени. Мэтт проспал, хотя Одри просила его не опаздывать, а ведь ему ещё предстояло добраться до бара и забрать оставленную там ночью машину. — Я успел? Не опоздал? Прибыл вовремя? — выпалил Паркмен, влетев в кабинет, занимаемый Одри, ровно в девять утра. Но в кабинете её не оказалось. — Агента Хэнсон здесь нет, — подсказал кто-то, — она разговаривает с агентом Тэйер вон там. — Спасибо. Паркмен выглянул в коридор и, только пройдя его почти до конца, заметил Одри, беседующую с начальством. И говорили они явно не о погоде. — Ты идиот, Паркмен, ты в курсе? — рассерженно бросила Одри, когда Тэйер её отпустила. — И тебе доброе утро, — хмыкнул Мэтт. — Я не буду спрашивать, почему ты напал на своего сослуживца, но какого чёрта ты бил его на виду у всех? Думаешь, я бы не узнала об этом? — Я не нападал на него. Я просто ударил его. — Ну конечно! — воскликнула Одри. — Вот поэтому, Паркмен, я не люблю людей, которые нам нужны. Девять раз из десяти, что они подведут. — Какой оптимистичный взгляд на мир. — Просто некоторые наблюдения. — Ладно. А какое отношение это имеет к тебе? — Потому что твоя идиотская выходка, — Одри остановилась и принялась сверлить Мэтта взглядом, — могла поставить под угрозу моё расследование. — Она на пару секунд замолчала, а затем спросила уже спокойнее: — Насколько всё серьёзно? Тебя временно отстранили? — Я разбираюсь с этим, — уклончиво ответил Мэтт. — Он заслужил это? Ведь это тот тип, который был с Дженис? — Да, это тот тип. И он полностью заслужил это. — Тед Спрэгг ждёт нас в комнате для допросов, идём. Если мы ничего не выясним, то через час его как террориста отправят чёрт знает куда и живым его точно никто не увидит. — Но мы оба знаем, что он не террорист, — возразил Паркмен. — Его жена была при смерти, он потерял контроль. — Контроль над чем? Этот парень излучает 1800 кюри без всяких видимых контактов с ядерными материалами. И мы всё ещё не знаем, как такое возможно. Знаешь, три месяца назад смысл моей работы был предельно ясен. А потом я вытянула дело Сайлара. Места преступлений без единого отпечатка пальца, замороженные тела, вытащенные мозги… А теперь ещё этот парень. Это уже двое — вернее, трое, — Одри покосилась на Мэтта, — людей, которые делают то, что я не могу объяснить. — Подожди-ка, ты думаешь, я такой же, как они? — Я уже не знаю, что думать, — призналась Одри. — Но если мы собираемся найти Сайлара, мне нужны ответы. — Я понятия не имею, как это, — Мэтт ткнул себе в голову, — произошло. — Тогда полагаю, нам остаётся лишь Тед. Вывести Теда на разговор было не самой простой задачей. — Нам надо, чтобы ты ответил на несколько вопросов, — начала Одри. — Почему бы вашему напарнику просто не заглянуть ко мне в голову? — Нам надо всё записать. — Тед, если ты не позволишь нам помочь тебе, то тебя отошлют отсюда и уже никто не станет тебя слушать, — попытался убедить его Мэтт. — Не важно. Всё это не важно! Я просто взорву это место. — Спрэгг не хотел себя контролировать, он был всерьёз готов разнести всё вокруг, и только чудо могло помочь избежать взрыва. — Тед, я знаю, каково тебе! — Закричал Паркмен. — Тед, слышишь? Со мной тоже что-то произошло. Мы лишь пытаемся понять, что это, Тед. Ну же, спокойно. Ты потерял сознание. Ты был пьян? Когда ты очнулся, у тебя на руках были синяки? — Я покажу тебе кое-что получше. И Тед показал. Следы у основания его шеи были точь в точь такими же, как у Мэтта. Одинаковыми. Полностью идентичными. Мэтт ошарашенно завертел головой. — Что такое, Паркмен? — заволновалась Одри. Мэтт оттянул воротник футболки и продемонстрировал. — Со мной случилось всё то же самое. Я был в баре, я вырубился, я потерял почти два дня. — Ты должен был рассказать мне об этом, — перебила Одри. — Я много чего должен был сделать. До этого момента я никому не рассказывал о том, что произошло. Даже жене. Мэтт продолжал говорить, Тед внимательно слушал, отвечал, спорил… ровно до тех пор, пока в комнату не ворвалась агент Тэйер. — Время вышло. — Что? — А тебя вообще не должно быть здесь, — высказала она Паркмену, — твой допуск приостановлен. Тэйер вывела Теда из комнаты, не желая больше ничего слушать. — Ты должна вернуть его сюда, — кинулся Паркмен к Одри. — Не могу. — Что значит не можешь? Ты слышала, что он сказал. Он может помочь выяснить, что случилось со мной. — Почему ты соврал мне о допуске? — Ладно, я замял это. Но это ты пришла ко мне и попросила о помощи. И я прибегал к тебе каждый раз, когда это было нужно. А теперь о помощи прошу я. Верни его сюда, чтобы я поговорил с ним! — Мне жаль, но это не в моей власти. Разозлённый, Мэтт хлопнул дверью и ушёл прочь из Бюро. Несправедливая, перевёрнутая с ног на голову система не оставляла шансов на благополучный исход. Такие, как Тэд, и такие, как Мэтт, были тут, как и почти везде, изгоями, не заслуживающими шансов на то, чтобы быть услышанными. Когда Мэтт под вечер вернулся домой, то застал Дженис сидящей с альбомом в руках и рассматривающей фотографии с их совместного отдыха. Воспоминания о далёких счастливых днях неприятно царапнули что-то внутри, словно все те счастливые дни были просто подделкой, пародией на настоящее счастье. — Звонила Пэм Аден, — ровно сказала Дженис, — интересовалась, почему ты ударил Тома Макгенри. Я сказала ей, что ты этого не делал. Ведь так? — Нет, не так. Я ударил его. «Он знает. Чёрт, я так и знала». — Это должно иметь какие-то последствия. — Меня отстранили на месяц. Без оплаты. — Господи, Мэтт. — Дженис встала, вздохнула и отошла, а потом собралась с духом и тихо произнесла: — Кое-что произошло… между мной и Томом. — Ты переспала с ним, — не поднимая взгляда, изрёк Мэтт. — Да. — Между вами всё кончено? — спросил Мэтт, предварительно выдержав длинную паузу. — Да. А между нами? — Я не знаю, — ответил он опустошённо, не зная, что ещё может добавить. Телефонный звонок раздался как нельзя кстати. Паркмен кратко взглянул на дисплей и нажал кнопку принятия вызова. — Да, это Мэтт. — Он ушёл, — донёсся из трубки встревоженный голос Одри. — Что? — Тед. Он сбежал, — повторила она. — Ты меня слышал? — Да. Да, я слышал. — Паркмен сбросил звонок, тут же поднялся с кровати и быстро засобирался. — Дженис, я… мне надо идти. — Но ты вернёшься? — Не думаю, — он потупил взгляд. — Честно, не знаю, возможно, вернусь, но уже не сегодня. Извини, мне действительно нужно идти. Он подхватил сумку с вещами, обулся, накинул куртку и молча вышел из дома, плотно закрыв за собой дверь. * Мэтт приехал так быстро, как только смог. Одри нервно ходила из стороны в сторону, пока за её спиной полыхало то, что ещё осталось от автомобиля, в котором перевозили Спрэгга. Одри выглядела чудовищно раздосадованной и чертовски уставшей. — Это не твоя вина, — ободряюще произнёс Мэтт. — Слышишь? Ты ни в чём не виновата. — Но я позволила Теду уйти. Он сбежал, он взорвал их всех… — Ты ничего не могла сделать, — Мэтт приобнял её и крепко прижал к груди, вдруг подумав о том, что Одри, непробиваемая и сильная, на самом деле ещё более хрупкая, чем показалась ему в день их знакомства. Никто не верит в неё, но Паркмен, он здесь, и он верит. Он знает: Одри заслуживает лучшего. — Паркмен, хватит, — она отстранилась и отошла на полшага, вновь принимая суровый и деловой вид. — У нас опять ни одной зацепки. — А гаитянин? Ведь Спрэгг велел найти гаитянина. — Ищи. Пожалуйста. Если придумаешь, как привязать его к делу Сайлара, дай знать. — А ты? Разве ты не хочешь найти его? — Я думаю, что это тупик. Так что нет, я в этом не участвую. Мэтт не стал возражать и перетягивать Одри на свою сторону, ведь сейчас она была в чём-то права: у них не было ни одной настоящей зацепки, а все предчувствия Мэтта оставались невнятными и эфемерными до тех пор, пока он не мог предоставить каких-то существенных доказательств. — Ты можешь больше не торчать здесь. Бумажная работа — не думаю, что тебя это интересует. Я позвоню, если будет что-то конкретное. — Идёт. — Мэтт уже развернулся, что пойти к машине, но в последний момент задержался: — Эй, Одри. — Что ещё? — Ничего, просто береги себя, ладно? В суматохе, связанной с бегством Спрэгга, Мэтт почти позабыл о своих проблемах. Но стоило ему сесть в машину, как события двух последних дней вновь обрушились на него, и от мысли о том, что придётся ехать домой и общаться с Дженис, быть любезным и правильным, снова смотреть ей в глаза, становилось почти что дурно. Мэтт был рад, что заранее собрал вещи. Отношения с Дженис зашли в тупик, и у Мэтта сейчас не было сил и желания разбираться со всем этим дерьмом. Им просто нужно было какое-то время пожить порознь. Не ставить точку, а только взять небольшой перерыв, сделать паузу, передышку, тайм-аут, чтобы понять, как дальше выстраивать жизнь. Ночь сгущалась, и следовало подумать о том, где её провести. Вариантов у Мэтта было немного: либо устроить себе спальное место в машине (что случалось с ним иногда на дежурствах), либо попробовать отыскать пустующий кабинет в Управлении и надеяться, что до утра никто не побеспокоит его и не прогонит, напомнив о временном отстранении. Как бы там ни было, Мэтт выбрал второе и спустя полчаса уже рыскал по коридорам и кабинетам в поисках подходящего спального места. Продавленный скрипучий диван в комнате отдыха не был приспособлен для полноценного сна, но это было лучше, чем ничего, поэтому Мэтт растянулся на нём, насколько позволяло пространство и, проворочавшись около часа, всё же сумел задремать. Он не проспал и пяти часов, когда раздался звонок Одри. — Произошло убийство. Это опять Сайлар. — Опять? — сонно пробормотал Мэтт. — В прошлый раз ты тоже так говорила. — Не дерзи, Паркмен. Через час мы вылетаем в Одессу, Техас. Так что тащи свою задницу в аэропорт, и побыстрее. Хорошее начало дня, ничего не скажешь. — Понял, аэропорт. Скоро буду. — Мэтт положил трубку и, наспех приведя себя в порядок, помчался в аэропорт. — Паршиво выглядишь, — заметила Одри, едва Мэтт показался на горизонте. — Бурная ночь? — Если бы. — Так, стоп. Ты вообще спал? — Спал. Немного. Но этот жуткий диван в Управлении… никому не посоветую, — Паркмен поморщился и направился к автомату с кофе. — Подожди, ты не ночевал дома? — Угу, — он нажал на «двойной эспрессо без сахара». — Мы с Дженис решили взять паузу. — Значит, паузу, — Одри сочувственно улыбнулась. — Дай угадаю: ты ничего ей не рассказал? Мэтт мотнул головой, сжал в ладонях стаканчик: горячо, но терпимо. — Она изменила мне и во всём призналась. Я не могу сейчас к ней вернуться. — Так бывает. И гораздо чаще, чем ты думаешь. — Да, так бывает. Самолёт домчал их в Одессу за семь часов. К счастью, солнце ещё не село, и осмотр места преступления удалось провести засветло. — Ты рассеянный или мне кажется? — Тебе кажется. Просто вся эта история с Дженис… — Ты никогда не изменял ей? — Нет, — ответил Паркмен мгновенно, но на лице Одри явно читалось сомнение. — Ты мне не веришь. Она пожала плечами и начала говорить про статистику, согласно которой каждый второй, служащий в дорожной полиции, — похотливый кобель или сука. — Мы держимся стаей, — закончила Одри. — Отлично. И ты, значит, тоже из стаи? — Тебе так хочется обсудить мои моральные принципы? Правда, Паркмен? Сейчас? — Нет, мне не хочется. — Он проглотил очередную таблетку, запил водой. — Это уже четвёртая, — напомнила Одри. — Сам знаю. Голова раскалывается. Но, несмотря на головную боль, Мэтт всё ещё мог делать выводы, и, проведя осмотр, он заключил, что если убийство было совершено Сайларом, то кто-то точно помог ему ускользнуть. — Полагаю, придётся спросить этого Питера Петрелли. Пробраться в камеру к мистеру Петрелли оказалось практически так же сложно, как в Белый Дом или на территорию засекреченного объекта. Но, в конце концов, оно того стоило. — Мой брат сказал не разговаривать, — сообщил Питер, будто всерьёз боясь сболтнуть лишнего. — Нам этого и не надо, — Одри внимательно посмотрела на Мэтта, мол, действуй. На что Мэтт согласно кивнул и приступил. Залезать в голову к Питеру было болезненно. Ощущения, резко помноженные на два, отдавались в обоих висках и затылке, сдавливали черепную коробку и в то же самое время раздирали её изнутри. Судя по виду Питера, тот чувствовал себя приблизительно так же. — Что вы со мной делаете? — возмутился тот, переводя взгляд с Одри на Паркмена и обратно и непроизвольно создавая препятствия для чтения собственных мыслей. Но наконец Мэтт сумел ухватить нужное. — Спасти девушку из группы поддержки. «Слишком поздно, девушка мертва», — мысленно произнесла Одри. — Клэр мертва? Нет, это невозможно! «Он, что, прочитал её мысли? Он один из них?» — Девушку звали Джеки Уилкокс, — сказала Одри уже вслух. — Что, чёрт возьми, происходит? — Нет, ему нужна была Клэр. — Клэр? — переспросил Мэтт. — Вы её не охраняете? — Откуда ты знаешь, кто ему нужен? — вмешалась Одри. — Хотите поймать этого парня? Вы должны найти Клэр. Вы должны защитить её! — Он говорит правду, — заключил Мэтт, ещё раз просканировав мысли Питера. — Тогда нам лучше найти эту девушку. * — Что это было? — накинулась Одри на Мэтта, как только они вышли из камеры и остановились посреди коридора. — Этот Питер такой же, как ты? — Я не знаю, похоже на то. Нет, я впервые его вижу. Нет, не знаю, как это ему удалось. — Паркмен! — Что? — Может, ты перестанешь отвечать на вопросы прежде, чем я их задаю? — Да, прости. Это… неосознанная реакция, — смутился Мэтт. — Он сказал «защитить Клэр». Кто такая Клэр? — Ещё одна девушка из группы поддержки. Свидетель убийства Джеки Уилкокс. — Значит, нам точно стоит поговорить с ней, — уверенно сказал Мэтт. — Не нам. Мне, — остановила его Одри. — Ты подождёшь снаружи. — Почему? — Она несовершеннолетняя. И будет слишком много вопросов, если ты заявишься туда вместе со мной. — Ладно, но ты же хочешь, чтобы я… — Чтобы ты вытащил из её головы всё, что сумеешь, верно. Иди, Паркмен, встретимся возле комнаты для допросов. А я пока разыщу эту Клэр. Разыскать девушку оказалось несложно. Но разговор Одри с Клэр и её отцом больше напоминал одну из формальных бесед, проведённых скорее для галочки, чем ради получения какой-либо информации. И вопросов после такой беседы только прибавилось. — Не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, что она что-то скрывает. Скажешь мне, что? — Нет, я не смог ничего узнать. То есть я… это было, как явное отсутствие звука. — Ты имеешь в виду — тишина? — уточнила Одри. — Нет, больше похоже на помехи, мешающие моему… — Мэтт замахал руками, — что бы это ни было. — Это что-то новенькое. — Вообще-то нет. Я уже слышал такое раньше. Один раз, когда пришёл в бар. Это было последнее, что я слышал — или не слышал — перед тем, как потерял день, — пояснил Мэтт, пытаясь припомнить подробности. — Любопытно, — заметила Одри и, нахмурившись, продолжила: — Только вряд ли нам это поможет. — Гаитянин, — сообразил Мэтт, — он смотрел на меня, когда это произошло, он был рядом. Значит, сейчас он тоже где-то поблизости. — Ладно, допустим, он рядом. И что? — Нам нужно остаться, — решительно выдохнул Паркмен. — Мы должны выяснить, что скрывает отец этой Клэр, и заодно найти гаитянина. — А не слишком ли многого ты хочешь? — прищурилась Одри. — У тебя сейчас даже нет доступа. — Зато у тебя есть. У тебя есть и доступ, и основания. Он же связан с делом Сайлара, значит, ты имеешь полное право продолжить расследование, — торопливо забормотал Мэтт. — А ты, значит, будешь путаться у меня под ногами? — недовольно спросила Одри, про себя подумав, что эта идея ей по душе. Мэтт с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. — Но я думал, что тебе нравится, когда я путаюсь под ногами, — он чуть-чуть улыбнулся и заслужил тем самым лёгкий удар в плечо. — Не смешно. — Ну, что ты, я и не думал смеяться, — беззаботно соврал Мэтт, чувствуя неожиданное облегчение. — Так и быть, я свяжусь с Бюро. Возможно, они разрешат мне остаться. * — Это ведь не твоя квартира, — заметил Мэтт, осматривая гостиную, плавно перетекающую в кухню, и тонкую деревянную дверь, ведущую в единственную спальню. — Мне удалось договориться с Бюро. Они согласны оплатить проживание, если это поможет делу, — сдержанно объяснила Одри. — Ага. Значит, они прислушались к твоим доводам. — Поверь, не одной мне хочется взять Сайлара. Бюро тоже в этом заинтересовано. — Как и я. — Кстати, о тебе… Ты всё ещё отстранён, помнишь? — На месяц, да, — кивнул Мэтт. — Подожди, что ты хочешь этим сказать? Одри замялась. — Если ты собираешься оставаться в Одессе и незаконно участвовать в расследовании, то у меня для тебя две новости. — И какие же? — оживился Мэтт. — Надеюсь, хорошие? — Бюро предоставляет только одну квартиру, и ты в их списках не значишься, поэтому ты либо сам находишь себе жильё, либо можешь пожить здесь, но… — Но ты меня выгоняешь, я понял. — Мэтт сразу же помрачнел и быстро пересёк комнату, направляясь к выходу. — Нет, — вздохнула Одри, преграждая ему дорогу. — Я тебя не выгоняю. Просто пойми, Паркмен, я одиночка, я всю жизнь жила одна, так что ты можешь остаться, если тебя устроит диван, холодильник и то, что нам придётся видеть друг друга слишком часто. — Меня всё устроит, — Мэтт снова кивнул, обрадованный предложением. — А что насчёт тебя? — Думаешь, я стала бы предлагать это, если бы была против? — Во взгляде и голосе Одри сквозило привычное «Паркмен, не будь идиотом». — Но только с одним условием: ты держишь свои ненормальные штучки при себе и не лезешь ко мне в голову. — Идёт. Я не лезу к тебе в голову, ты пускаешь меня пожить. Звучит как отличная сделка. — Мэтт радостно улыбнулся. — Но, Паркмен, не вздумай кому-нибудь проболтаться, — пригрозила Одри. — В Бюро не должны знать о том, что ты находишься тут и занимаешься делом Сайлара без допуска. Обманешь меня или их — и нам конец. Обоим. — Спасибо, — искренне произнёс Мэтт. — Спасибо, что делаешь это для меня. — Благодарить будешь позже. А пока как насчёт того, чтобы перекусить? — Поддерживаю. Найти что-то в пустом холодильнике оказалось проблематичным. — Мы можем заказать пиццу, — предложил Мэтт, — или лапшу, или… — Или сходить в магазин и купить нормальной человеческой еды, — закончила за него Одри. — Ну уж нет, лучше пиццу. Через час они восседали на кухне, уплетали пиццу и пили чай, и у Мэтта создалось обманчивое ощущение, что именно такой и должна быть обычная жизнь. Одри не возмущалась и не «пилила» его, не отпускала ремарки по поводу его отстранения и улыбалась так часто, что он поневоле проникался к ней всё большей симпатией. — Бюро хочет, чтобы я завтра выполнила кое-какую работу. Это не связано с делом Сайлара, так что ты можешь отдыхать. — Отдыхать? Ну да. Осмотреть достопримечательности, сделать фото на фоне копии Стоунхенджа, — рассмеялся Мэтт. — Значит, такие у тебя представления об отдыхе? — Ну, а чего ты хотела? Могу же я хоть денёк побыть образцовым туристом? — Лучше помой посуду, турист. И ложись спать. Да и я тоже пойду. — Одри вышла из-за стола и направилась в сторону спальни. — Спокойной ночи, Мэтт. — Спокойной ночи. Приведя кухню в терпимый вид, Мэтт переместился в гостиную. Здешний диван был во много раз лучше того потрёпанного из Управления, так что, найдя в шкафу запасной комплект постельного белья и постелив его, Паркмен не без удовольствия вытянулся на мягких подушках и закрыл глаза. Он хорошо помнил условиях их с Одри сделки, но соблазн хоть немного подслушать её сокровенные мысли был настолько велик, что Мэтту никак не удавалось уснуть. Он попытался расслабиться, выкинуть прочь всё ненужное из сознания, и усталость в конце концов начала брать своё. Мэтт проснулся, когда солнце светило вовсю, а стрелка часов приближалась к полудню. В квартире царила приятная тишина, и он вспомнил, что Одри планировала уехать. Рассудив, что это и к лучшему, Паркмен слез с дивана, прошлёпал босыми ногами до двери в ванную комнату и, не думая, потянул ручку двери на себя. — Паркмен! — Что? — остатки сна улетучились в ту же секунду. Мэтт моргнул, удивлённо уставившись перед собой. От вида Одри в одном полотенце, с влажными растрёпанными волосами и блестящей от воды кожей пульс подскочил, а способность соображать резко дала сбой. — Тебя не учили стучаться? — рявкнула Одри. — Закрой дверь. — Извини, — он зажмурился и застыл, как парализованный. — Здесь было не заперто. Я не думал, что… — Паркмен, ты идиот! — Да, спасибо, я помню. — Ты так и будешь стоять? — Что? Ах да… — Мэтт попятился, задел плечом дверь и, чуть не врезавшись в неё ещё раз, наконец-то закрыл. — Извини, — виновато повторил Паркмен во время завтрака. — Тебя, что, заклинило? Ты говоришь это уже в третий раз. Всё, проехали. Но в следующий раз используй голову по назначению. — Ты на меня сердишься. — Нет, я на тебя не сержусь. Иначе бы ты не сидел сейчас тут. «Он слишком милый, чтобы я могла на него долго сердиться». — Я… я понял, — Мэтт сдержанно улыбнулся. — Мне пора. Вот ключи от квартиры, — Одри протянула ему связку. — Смотри, не натвори тут чего-нибудь в моё отсутствие. Время без Одри тянулось мучительно медленно. Паркмен и сам не знал, почему, но в Одессе всё казалось совершенно иным, и только слежка за мистером Беннетом помогала хоть как-то отвлечься. Мэтт выследил Беннета до бумажной фабрики «Прайматек» и занял там наблюдательную позицию. С выбранного Паркменом места хорошо просматривались вход в здание и почти вся территория парковки. Но ничего необычного не происходило. Кто-то приезжал, кто-то уезжал, повсюду сновали продавцы, курьеры и менеджеры, совершающие абсолютно стандартные рутинные действия. Около шести вечера позвонила Одри: — Как поживает копия Стоунхенджа? — Понятия не имею, — усмехнулся Мэтт. — Неужели твоя экскурсия сорвалась? — Одри продолжала иронизировать. — Сорвалась? Нет. Просто я передумал. Конечно, Мэтт и не собирался ни на какую экскурсию, и Одри об этом прекрасно знала. Как знала и о других вещах, порой по-настоящему важных. Мэтт вернулся в квартиру незадолго до наступления темноты, таща в руках большую коробку с разноцветными пончиками. — Это что ещё за «Сладкие Грёзы»? — прочитала Одри надпись на упаковке. — Это сюрприз, подарок, просто так, — Мэтт начал оживлённо жестикулировать, — попробуй. — Ладно, давай сюда. Надеюсь, это не мне одной? Присоединяйся. — С радостью. «Она многое потеряла». Мэтт закашлялся, подавившись пончиком, но успел сделать вид, что ничего не услышал. Он не имел права нарушать условия сделки, а если у него и случались спонтанные мыслечтения, то Одри об этом лучше было не знать. За неделю совместного проживания с Одри случайно пойманных мыслей набралось не меньше дюжины. Всякий раз, когда Мэтт ослаблял контроль и позволял себе услышать что-то, лежащее на поверхности, он был вынужден прятать взгляд, отворачиваться и переводить тему, только чтоб Одри не догадалась о том, что он знает… практически всё. Но она всё равно что-то чувствовала, и в какой-то момент Мэтт ясно понял, что больше не может ей врать. — У тебя остался след от мороженого, вот здесь, на правой щеке, — Мэтт слегка наклонился и стёр шоколадную каплю, отчего Одри тут же смутилась. — Паркмен, перестань делать… так. — Как? Что я такого делаю? — наигранно удивился Мэтт. — Я что, действительно должна это говорить? — Ну, если ты разрешаешь мне прочитать твои мысли… — Даже не думай! — прикрикнула Одри и неожиданно залилась краской. — Я запрещаю тебе читать мои мысли. — Тогда говори, — усмехнулся Мэтт. — Перестань… флиртовать со мной, и кормить меня пончиками, и ухаживать… И не делай вид, что не понял! — Я понял, — кивнул Паркмен. — Но тебе это нравится, а я просто стараюсь быть вежливым. — Да? И со всеми ты такой вежливый? Впрочем, можешь не отвечать. — Не могу. То есть, я… Одри, я должен сказать тебе кое-что. — И почему я уверена, что мне это не понравится? — Ты ведь помнишь, что я не всегда контролирую эту способность? Я… прости, я действительно не хотел. — Что ты слышал? — упавшим голосом спросила Одри. — Что ты слышал? Паркмен, чёрт возьми, отвечай! — Что ты считаешь меня милым, что я тебе нравлюсь, что ты хотела бы… — Хватит. Ты обманул меня. — Нет, Одри, нет, я никогда тебя не обманывал! И никогда не читал твои мысли намеренно, это всегда происходило случайно. И ты мне нравишься тоже, но… — Но у тебя есть жена, которую ты по-прежнему любишь. — Она изменила мне. — И поэтому ты решил изменить ей. А я, наверное, должна быть тебе благодарна за то, что ты выбрал меня на эту почётную роль? Знаешь, что, Паркмен? Мы тут закончили. — Хорошо. Всё, я тебя понял. Ты не веришь мне, и я тебе на самом деле не нужен. Но что насчёт Сайлара? И Беннета? Я слышал, как они с гаитянином говорили о нём. Нам нужно проверить «Прайматек», Одри, у нас был договор. — Ещё одна сделка, да? Можешь радоваться: опергруппа уже едет. И молись, чтобы ты оказался прав насчёт Беннета. Мэтт был прав на все сто процентов. Никогда прежде он не был настолько прав. Но изворотливый Беннет в компании своего гаитянина снова обставил его. ФБР ничего не нашло. Обыск бумажной фабрики не принёс ожидаемых результатов: никаких подпольных лабораторий с опытами на живых людях, никаких даже малейших следов Сайлара. Словно Мэтту всё померещилось или он попросту бредил. — Я ненавижу тебя, Паркмен! — в сердцах закричала Одри. — Какой же я была дурой, поверив тебе, пожалев тебя. Я потратила последние три недели своей жизни ради безумной идеи, что ты можешь слышать чужие мысли. Ты мне нравился, Мэтт. По-настоящему нравился. И мне было жаль тебя. Возможно, это повлияло на мои решения. Но теперь мне надо возвращаться к реальности. И тебе следует поступить так же. Иди домой, я больше не хочу тебя видеть, всё кончено. — Одри… — Иди домой, Мэтт. И не звони мне больше… никогда. * Звонок от Теда, раздавшийся спустя пару недель, прозвучал, словно гром среди ясного неба. — Приезжай, — сказал Тед, — это вопрос жизни и смерти, — и продиктовал адрес. * — Он чипировал нас. Как животных. Мы для Беннета — лабораторные крысы. И мы… мы просто обязаны ему отомстить. Вывести этого сукиного сына на чистую воду, заставить исчезнуть то, что он сотворил. — А ты не думал, что это необратимо? — спросил Мэтт, всё ещё не уверенный, что им действительно следует открывать сезон охоты на Беннета. — Вот пусть он нам и расскажет. — Хорошо, — нехотя поддержал его Паркмен. — Я согласен. Мы с тобой выведем Беннета на чистую воду. — Тогда будь в шесть утра около дома Беннета. Завтра. — Договорились. Мэтт не стал звонить Одри, ведь она ясно дала понять, что совсем не желает этого. Но, поскольку о персональных визитах речи не шло, Паркмен готов был рискнуть. — Одри? — Какого чёрта? Мэтт, что ты здесь делаешь? — Я нашёл Спрэгга. Вернее, это он меня нашёл. — Это не имеет значения. Мне всё равно, — равнодушно бросила Одри. — Значит, тебе будет неинтересно узнать, что Тед решил проучить Беннета и лично выведать у него информацию. — То есть пока ты тут прохлаждаешься, Спрэгг в одиночку разносит «Прайматек»? — Не в одиночку, — Паркмен замялся, — я сказал ему, что помогу. — Ты? Поможешь? Да ты сдурел, Паркмен! Если ты сунешься в «Прайматек» ещё раз, твоё временное отстранение станет пожизненным. И молись, чтоб не посмертным. А если ты хочешь втянуть в это меня, то мой ответ «нет», и не проси. — Но, Одри, я без тебя не справлюсь. — Моя карьера висит на волоске, это ты понимаешь? Благодаря тебе, между прочим. — И что я мог сделать? — Мэтт беспомощно развёл руками. — Господи, я уже выставила себя посмешищем перед всем Бюро, повела себя как наивная дура, поверив тебе и тому, что ты можешь читать чьи-то мысли. — Но я действительно могу читать мысли! — отчаянно выпалил Паркмен. — Одри, ты знаешь, что это правда! — Плевать! Сейчас это не имеет значения. Ты облажался, я облажалась. Ещё один шаг в сторону «Прайматек» и Беннета — и нас закопают живьём. У нас больше нет права на ошибку. — Значит, у нас? То есть ты признаёшь, что мы ещё действуем вместе? — Нет. Нет, ничего я не признаю, и вообще, уходи. Я не хочу больше слышать про Беннета, похищения, опыты… Теперь ты сам по себе. — Что ж, надеюсь, ты передумаешь. Я встречаюсь со Спрэггом около дома Беннета в шесть. — В шесть утра? — Именно. И если ты будешь там, то, возможно, спасёшь чью-то жизнь. Например, мою. — Мэтт… — Я всё сказал. Окончательное решение за тобой. — Он развернулся и зашагал к машине. — Ты чёртов манипулятор! Слышишь? Я всё равно не стану тебе помогать! Эй! Это самоубийство! Одри досадливо выдохнула, понимая, что Мэтт её уже не услышит. И что переубедить его будет почти невозможно, особенно теперь. Но жертвовать собой ради Мэтта после всего, что у них было и чего не было… Ну уж нет. Агент Хэнсон сделала свои выводы. Агент Хэнсон больше не заключает сделки.