Ever the Same/Как прежде

      Стараясь двигаться как можно тише, он замялся у входа в кухню и выглянул из-за угла.       Она сидела за обеденным столом, нахмурив брови, и с интересом листала журнал.       Захлестнувшее его облегчение сменилось паникой.       Сили, ты болван. А если она увидит, как ты прячешься, как какой-нибудь застенчивый щенок? Боже, ты же солдат. Возьми себя в руки.       Снова выглянув из-за угла, он окинул её взглядом: она сидела, откинувшись на спинку стула, в чёрной футболке с Роджером Уотерсом, которую вчера вечером он бросил на пол. Её растрёпанные волнистые волосы спадали к щекам, одна нога покоилась на ножке стола. Его глаза прошлись вверх и вниз по её обнажённой вытянутой ноге, и эта картина тут же подкинула ему непрошеные воспоминания…       …Она под ним, с вздымающейся грудью, запрокинутой головой и закрытыми глазами, обвила его ногами, изящно скрестив лодыжки над его задницей, и возбуждение от всего того, что он видит, слышит и чувствует, накрыло его с головой, и потерял всякий контроль, пульсируя в ней со стоном. Она открыла глаза и посмотрела на него:       — Неужели ты…?       — Да.       Боже, это первый раз с женщиной его мечты, а он как грёбанный подросток. Но когда он посмотрел на её раскрасневшееся лицо и эти голубые-голубые глаза, вся его энергия обернулась огромным приливом и хлынула в область паха.       На её лице отразилось удивление.       — А мы можем?..       — О да, — выдохнул он, и перевернул её, укладывая на себя.       Она восхищённо ахнула и сексуально хихикнула, дав понять, что на этот раз всё продлится дольше пятнадцати минут.       Он сглотнул и покачнулся, и деревянный пол под ним заметно заскрипел, заставив её удивлённо поднять глаза от журнала.       Чёрт.       — О, ты проснулся, — сказала она с лёгкой улыбкой.       Поскольку его заметили, ему ничего не оставалось, кроме как осторожно войти в комнату.       — Да, — ответил он, и его голос прозвучал как жуткое хрипение. Внезапно он остро ощутил ледяной пол под ногами и прохладный воздух у обнажённого торса.       Как поступить? Поцеловать её? Обнять? Сесть и начать серьёзный разговор, который им в конце концов придётся вести?       — У тебя есть кофе? — спросила она. — Я хотела сварить, но не знала, где ты его хранишь…       — Да! Кофе! Конечно!       Радуясь, что ему дали задание, он поспешил к шкафам и начал доставать припасы: кофейные зёрна, кофемолку, фильтры.       — Какой кофе ты любишь?       Она с любопытством посмотрела на него.       Боже, как же хорошо она выглядит. Эта футболка никогда не смотрелась на нём так же хорошо. Даже в его лучший день в спортзале.       — Ты приносил мне кофе как минимум два раза в неделю в течение четырёх лет. Ты же знаешь, какой кофе я люблю, — сказала она ему.       Господь, Сили. Конечно. Придурок.       — О. Верно.       К такому он не привык… знать кого-то так хорошо до того, как переспать с ней.       Он открыл холодильник. Пожалуйста, пусть тут будет обезжиренное молоко, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, обезжиренное молоко… чёрт.       — Здесь только однопроцентное.       — Замечательно, — она бросила на него заинтересованный взгляд. — Ты в порядке, Бут?       Бут. Она стала первой женщиной, прокричавшей в постели его фамилию… и это прозвучало так естественно. Честно говоря, от одного любого её слова у него бежали мурашки. Чёрт, ему стоило надеть рубашку или халат или ещё что-нибудь…       — Я в порядке.       Кроме того, что я не совсем уверен, что когда-нибудь смогу смотреть тебе в глаза, не целуя тебя снова. И если ты начнёшь говорить о каком-нибудь «биологическом императиве, в котором мы не должны участвовать вместе», я расплачусь как маленькая девчонка.       — Что читаешь? — спросил он, отчаянно пытаясь отвлечь её от того факта, что он заикается на каждом слове.       Она подняла журнал, демонстрируя обложку.       National Geographic? Где она вообще его откопала? Ах да… Макс убедил его оформить подписку примерно год назад, сказав, что это отличный способ обогатить знания Паркера. Паркер увлёкся первым выпуском, и он был доволен; после того, как его сын не переворачивал страницу добрых пятнадцать минут, он спросил, что он изучает:       — Эти леди в Африке вообще не носят рубашек.       Бут отменил подписку на следующий же день.       — Ох, Кости, это не то, что ты делаешь в субботу утром, — ответил он. Единственная научная вещь в его доме, и ей удалось её найти.       Она поджала губы.       — Ну, несмотря на отсутствие рецензирования, статьи достаточно информативны и сопровождаются качественными фотографиями, — она помолчала. — А что ты обычно делаешь утром в субботу?       Возможно, она забыла…       — О! Ты ведь смотришь мультики, правда? — она просияла. — Можем посмотреть вместе!       Черт. Она вспомнила.       Он резко повернулся, нажав кнопку включения кофеварки:       — Нет!       По его мнению, Looney Tunes, который он так любил, — это лучший способ заставить её заскучать в его доме. И, ради Бога, как бы она не пугала его сейчас, он не хотел, чтобы она уходила.       Её лицо вытянулось.       — Почему?       — Потому что я не думаю, что тебе понравится.       Что ж, теперь он ранил её чувства и она точно уйдет. Глупо, как же глупо…       — Ну, надо признать, я никогда до конца не понимала развлекательную ценность большого антропоморфного кролика с беспечным и пренебрежительным отношением к опасным ситуациям, но… — она замолчала в размышлении, нахмурив брови. — Хотя, вообще-то теперь, когда я так об этом говорю, это звучит довольно забавно.       Что? Пренебрежительным? Антропо-что? Она сейчас о Багзе Банни?       Он уставился на неё: её лицо выражало глубокую задумчивость над мультяшным кроликом, и очевидное внезапно поразило его в огромном порыве.       Это же Кости.       Боже, он не нервничает рядом с Кости.       Он в три шага пересёк комнату, подошел к столу и, приподняв удивлённую Бреннан со стула, поцеловал, запустив пальцы в эти восхитительные спутанные волосы. Он просунул другую руку под футболку, ощущая кожу, к которой ему наконец-то позволили прикоснуться.       — Никогда не меняйся, — прошептал он ей в губы.       Она нежно ответила на поцелуй, несмотря на смущение.       — …Не думаю, что собираюсь меняться.       Слава Богу.       Он неохотно отстранился, зная, что если продолжит, то вряд ли сможет остановиться.       Она улыбнулась ему.       — Кофе?       Кофе… обезжиренное молоко, без сахара, нарциссы, Юпитер, органическое красное вино, тайская кухня, правая сторона кровати.       Прежде чем вернуться к кофейнику, он включил телевизор, и громкий шепелявый голос Элмера Фадда заполнил комнату. Пока он доставал кружки, она внимательно следила за шоу.       — Что думаешь, Кости? — спросил он, с улыбкой наблюдая за напряжённым выражением её лица.       — Ну… — она заколебалсь. — Это очень социально осознанно для них — показать характер с расстройством артикуляции.       Он лишь улыбнулся. Новая жизнь. Прежняя Кости.       Я люблю тебя, Темперанс Бреннан.