Best of Wives and Best of Women

      Доктор смотрел на выглядывающие из-за горизонта первые рассветные лучи. Сегодня солнце должно было наконец явить себя после столь длительного отсутствия, первые мгновенья восхода солнца могли длиться несколько лет. И с двумя башнями вдалеке и их невообразимой музыкой, наполняющей воздух, он был уверен, что это должно быть невероятное зрелище.       Он не останется наблюдать за ним.       Он вдохнул свежий воздух и постарался оценить красоту равнины в предрассветных лучах. Эта скалистая местность сейчас выглядела абсолютно по-новому, ведь до этого он наблюдал ее лишь в ночных сумерках. Планета, похоже, вся гудела жизнью, словно радуясь концу двадцатичетырехлетней ночи.       Доктор поморщился.       Конец.       То, о чем он так отчаянно старался не думать, само заняло все его мысли. В одно мгновенье, он ощутил тяжесть в груди, от которой стало тяжело дышать. В животе, по ощущениям, была лишь пробитая дыра. Он с силой сжал подлокотники кресла, пока костяшки пальцев не побелели.       Ее лицо всплыло в памяти, но не такое как сейчас. Скорее такое, как он ее увидел (как он тогда думал) в первый раз, две жизни назад. В его воспоминаниях сейчас были все те ее мучения, которые он тогда и не заметил.       Сейчас же мучение идеально описывало его состояние. Потому что буквально через несколько часов он отправит свою жену на смерть. Отдаст ее той версии себя, который не знает ее и будет относится к ней как к подозрительной незнакомке. И таким она увидит его в последний раз, прежде чем…       Он сжал зубы. Слезы, сдерживаемые столько лет, застелили глаза.       Мысль, которая всегда была где-то на задворках сознания, напомнила о себе: что если бы он сказал нет? Если бы оставил ее тут, с ним? Если бы не позволил ей умереть?       Он делал кое-что и хуже. Гораздо хуже.       Кое-кто приходит на ум — не лицо, но имя: Клара. Болезненое напоминание (или же отсутствие такового) о том, что может произойти, если он опять решит взять чью-то судьбу в свои руки.       Нет. Никаких игр в бога в этот раз. Ривер не заслужила этого.       Так что он просто пронаблюдает за тем, как она спит, в последний раз глядя на ее лицо. Возможно даже рискнет коснуться пальцами ее щеки. А затем исчезнет.       Потому что он не прощается, и этого расставания он просто не вынесет.       Входная дверь их дома открылась с тихим скрипом. Дрожащий выдох — Доктор даже не подозревал, что все это время задерживал дыхание. Он вновь постарался сдержать слезы.       Он не обернулся. Не мог смотреть на ее лицо.       Она обернула руки вокруг его шеи, скользнув ладонями к груди. Ее кудри защекотали его шею, а дыхание взъерошило его волосы.       — Возвращайся в постель.       — Я не устал, — Доктор инстинктивно прильнул к ней.       Он услышал, как она сглотнула, почувствовал, как зарылась в его волосы на мгновенье.       — Уже почти рассвет, — пусть ее голос и был мягким и чистым, Доктор мог отчетливо слышать дрожь в ее словах.       — Я знаю. Мне просто нужно побыть одному, — он сжал губы. Последнее, чего он хотел — это быть вдали от нее, но так будет легче для них обоих… не так ли?       — Почему ты постоянно поступаешь так? — она уткнулась в его шею, и Доктор накрыл ее ладони своими. — Говоришь, что сильнее в одиночестве, когда прекрасно знаешь, что это не так.       Он на мгновенье закрыл глаза, стараясь запомнить эти ощущения. Она заставляла его чувствовать себя так, как никто никогда не мог.       — Что ж, раз ты не идешь спать, то и я не пойду, — она отпустила его и обошла кресло, чтобы встать перед ним.       Доктор дал себе секунду, чтобы изучить ее взглядом и запечатлить картину в своем разуме. Кончики ее кудрей сияли золотом в лучах солнца, губы сложенны в легкой улыбке, а глаза яркие и живые даже в тени.       Ривер наклонилась и провела пальцем у уголка его глаза. Доктор моргнул и попытался сглотнуть комок в горле. Какая-то его часть хотела поспорить с ней, но слезы предали его.       — Останься посмотреть рассвет. Этого будет достаточно.       Он знал, что она лжет. О каком достаточно могла идти речь, когда они оба знали, что видят друг друга в последний раз — такими, по крайней мере.       Но сейчас он просто не мог отказать ей.       Он просто кивнул, не доверяя, что его голос сейчас не дрогнет. Ривер устроилась у него на коленях, перекинув ноги через подлокотник. Она повернула голову, чтобы взглянуть на Дариллиум, место, которое они звали домом на протяжении двадцати четырех лет.       Двадцать четыре года блаженства. Двадцать четыре года, для постороннего наблюдателя, могли показаться незначительными в сравнении с более чем двумя тысячами лет жизни.       Но для Доктора они были всем.       Всхлип нарушил его самообладание. Он прикусил язык, прежде чем тот продолжил, но не смог сдержать слез, скатившихся по его щекам.       Ривер одарила его полным сочувствия взглядом и обняла его лицо ладонями.       — Тише, любовь моя. Еще не время, — она оставила нежный поцелуй на его губах. Когда она отстранилась, ее глаза выглядели стеклянными и тусклыми. Она оторвала взгляд от него, как ее ладонь очертила морщины на его лице легким, словно перышко, движением. Доктор вновь прикрыл глаза. Он обнял ее, заставляя себя думать только о Ривер в его руках, а не о призраке из его прошлого.       Ривер придвинула лицо чуть ближе, касаясь его носа своим. Он ощутил на себе ее дыхание. Она поцеловала кончик его носа, а затем продолжила оставлять нежные поцелуи на его лице. Между каждым касанием губ, она шептала то, что знали только они. Доктор выдохнул ее имя. Он не позволял себе думать о том, как сильно он будет скучать по ней. Вместо этого, он впитывал ее присутствие, словно изнывающий от жажды. Он должен был запомнить каждый момент.       Наконец Ривер прильнула к нему, уткнувшись в его шею.       — Рассвет в другой стороне, — пробормотал Доктор, отважившись добавить этот дразнящий тон к своим словам.       Ривер хмыкнула и вздохнула. Она обернула одну руку вокруг его груди, а второй зарылась в его волосы.       — Ты — мое солнце.       Доктор улыбнулся, вспоминая, как когда-то давно она сомневалась в его любви. От этого не осталось ни следа для них обоих. Сомнений не было и больше никогда не будет.       Ривер была права. Он никогда не был сильнее в одиночестве.       — Эй, — прошептал он, оставив поцелуй в ее волосах, чуть повыше уха.       Ривер отстранилась, тобы встретиться с его взглядом, вопросительно вскинув брови. Доктор улыбнулся ей, его сердца были наполнены любовью настолько, что казалось вот-вот взорвутся. Он коснулся ее губ поцелуем, а затем проговорил, отстраняясь:       — Лучшая из женщин и лучшая из жен.