Граница Истока

      Это был холодный день, несмотря на отсутствие ветра и дождя, но холод ощущался. Только Эмия Широ не дрожал; он стоял спокойно, твердо, а его глаза не слезились.              Это началось давно, но Широ не замечал этого. Или не хотел замечать, что состояние его отца ухудшается. Эмия Кирицугу хорошо скрывал свое состояние, всегда ведя себя как обычно.              Наверное, поэтому Широ, даже видя его ослабленное состояние, не придавал этому значения. Он списывал все это на нечто несерьезное, что скоро пройдет, а сам отец проживет еще очень долго. Или хотел верить в это.              Но в результате, в самый простой день, он увидел тело… Безжизненное тело. На лице не было печали, агонии или недовольства. Холодное, белое, но лицо было спокойным. Человек, покинувший этот мир, ни о чем не жалел; возможно, он даже чувствовал избавление от боли. Боли, о существовании которой никто не подозревал, которую он держал в глубине своего сердца.              И даже до самого конца он помнил о самом главном — о семье. Он не оставил за собой незаконченные дела и был уверен, что его сын проживет хорошую жизнь. Было только одно дело, но это не то, чем должен заниматься Широ.              Вначале он заплакал, ведь, несмотря на то что он все же мужчина, из жизни ушел его отец — человек, которого он любил. Он знал и понимал, что не должен был этого делать, но просто не мог поступить иначе. А потом начали собираться близкие…              Каждый выразил соболезнования; Тайга, не сдерживаясь, плакала. Видя ее в таком состоянии, Широ тоже плакал. Он не хотел этого, понимал, что должен успокоить, но также плакал. Внутри он дал себе слово, что больше не будет плакать, что до самого конца он будет поддержкой для близких и останется твердым.              Наступила ночь, и много людей собралось на похоронах. Были и близкие, как семья Фуджимура, и со стороны Широ, как семья Реги и Садзе. Младший Эмия совсем не ожидал, что помимо близких родственников будет столько людей. Удивительно, но Кирицугу ценили многие, и многих опечалило случившееся.              Приходившие люди выражали свое соболезнование, и каждый раз женская часть принимала это близко к сердцу. Только Манака держалась. А Широ… Он отвечал на объятия, принимал пожелания быть крепким, держаться… Хотя он не узнавал людей и не запоминал их. Многих он, возможно, видел в первый раз в жизни, и неизвестно, когда сможет увидеть еще раз.              Но он искренне отвечал на все слова, обещая, что на самом деле станет крепкой основой для семьи. И за все время с момента, когда понесли тело, и когда его закопали, он не плакал, а обнимал свою старшую сестру, свою близкую подругу.              Удивительным было то, что многие пришедшие люди были не только членами семьи. Коллеги, люди, которым в свое время помог Кирицугу — никто его не забывал даже спустя столько лет. Неожиданно, что его отец был таким известным человеком, которого так ценили…              — Эмия Кирицугу… Он всегда был хорошим человеком, — сказал какой-то человек, чье имя Широ не знал, но которому он уже был благодарен.              Широ был уже не ребенком, и то, как он принял эту новость, показывало это. Но хотя этого нельзя было увидеть по лицу, данная новость очень больно ударила по нему. Удар, который он принял и выдержал, не показав свои слабости.              Каждый раз, смотря в сторону, где несли тело, он про себя говорил благодарность. Широ благодарил своего отца за все хорошее, что тот сделал для него, просил прощения за все, что сам Широ мог сделать ему неприятного. И желал, чтобы, покинув этот мир, Кирицугу был счастлив и мог насладиться счастливой жизнью в загробном мире.              Когда церемония закончилась, он увел свою семью подальше, в небольшое кафе, которое сняла семья Фуджимура. Эмия сидел за общим столом, смотрел на поданную еду и ел, несмотря на отсутствие аппетита.              — Слово хотел бы взять сын, — сказал старик Райга, когда один из друзей Кирицугу закончил говорить.              Эмия Широ не готовил речь, хотя понимал, что ему надо будет сказать. В голове он прокручивал слова, которые хотел озвучить, но сказал совсем не то, ведь понимал: если он скажет все, что у него на душе, это займет час… И прорвет его чувства.              — Когда я сегодня пришел, я удивился, сколько здесь собралось людей… Спасибо всем, кто пришел проводить отца. Он был хорошим человеком, который на моей памяти никогда не плакал, и будь он сейчас здесь, уверен, он поступил бы так же. Я не так часто говорил ему, что люблю, но он знал это и так… Ведь слова — это просто звук, главное — наши чувства. Спасибо. — Сказав это, Широ сел, чувствуя, что если продолжит, не выдержит и прольет слезы.              День шел к своему концу, и Широ, как и обещал, принял это, вернувшись не домой, а оставшись у Фуджимура. Завтра он вернется в поместье Эмия, а сейчас уже было поздно.       Худший день в его жизни… Нет, неделя наконец закончилась. Он обязан ради других идти вперед. Ведь он знает, что старик не обрадовался бы, если бы он плакал. Слезами все равно не помочь никому, в том числе и себе.