Развод

      — Живо дай мне его, Сволота!       — Ни за что.       — Дай по-хорошему!       — Как говорят американцы, проси по-хорошему и дадут по-хорошему.       — Да я тебя уже как угодно просила! Сколько лет просила!       Глава ОПГ Железные Рукава самодовольно ухмыльнулся, оглядывая раскрасневшуюся Натэллу. Гнев ей шел.       — Ты волшебное слово забыла.       — Быстро!       — Нет, «пожалуйста».       Натэлла шумно выдохнула, собирая все свое терпение. Затем, старательно растягивая гласные, произнесла:       — Пожалуйста, дай мне развод.       Он выждал паузу, еще раз не отказав себе в удовольствии рассмотреть Натэллу.       После чего, улыбнувшись во все 32 зуба, нежно сказал:       — Нет.       Валера, не растерявшись, тут же воспроизвел на синтезаторе мелодию провала. Обычно её играют на тромбоне, но у Валеры тоже хорошо вышло, узнаваемо. За что тут же получил от Натэллы Наумовны тарелкой по очкам. Вторую тарелку, из дорогущего, заграничного сервиза на 12 персон, она явно рассчитывала запустить уже в муженька, но Юра вовремя загородил Главу.       — Мам, не надо.       — Сволота, предатель! Всю жизнь матери порушил, теперь и карьеру хотите!       Глава кивнул Юре, а затем и остальным членам группы.       — Оставьте нас.       Те подчинились. Уходя, Юра бросил на родителей обеспокоенный взгляд (даже очки ради этого поднял), за что, Натэлла едва не бросила в сына тарелку, но Глава перехватил её руку, и еще раз кивнул ему. Иди, мол, всё под контролем.       — Натэлл, — вкрадчиво начал Глава, едва за его ребятами закрылась дверь.— Ситуация такая, что твоя предвыборная кампания, и без моей судимости — курам на смех. Тем самым, что ты к себе в банду набрала. Я скорей в Багдасарова повторно вложусь.       — Тебя никто вкладываться и не просит! Сама справлюсь. Дай согласие на развод, а потом иди и целуйся со своим Багдасаровым. Или с той девкой, что тебя на «Москвич» обула.       — А ты, никак, ревнуешь?       Натэлла залепила ему пощечину. Он стерпел.       — Как говорят американцы: бьет, значит любит. Ты, похоже, до сих пор от меня без ума. Чего ж тогда развод требуешь?       Его нарочито будничный тон окончательно довёл её до точки кипения. Натэлла слилась по цвету со своим любимым малиновым полушубком, а из её груди вырвался вопль такой громкости, какая не снилась даже Всеволоду Старозубову.       — СВОЛОТА ТЫ, СТРЕЛЬНИКОВ, СВО-ЛО-ТА!!! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ, Я ТЕБЯ ВИДЕТЬ НЕ МОГУ, И ЗАВТРА Я СТАНУ ЛИБО РАЗВЕДЕННОЙ, ЛИБО ВДОВОЙ! ТЫ ПОНЯЛ???       Тяжело дыша, она грозно нависла над его коляской, но на лице Главы не дрогнул ни один мускул.       — Не блажи. — Все также тихо и равнодушно сказал он. — Я в ЗАГСе уже был, и на том свете тоже. Второй раз сам не подпишусь. Развод тебе не светит, и место президента тоже. А еще раз закричишь — я твои «Каблуки» ножовкой спилю и овчаркам скормлю.       Он был готов к тому, что она опять ударит его или заорет еще громче. Даже подсознательно ждал этого. Но тут, Натэлла Наумовна сделала то, чего Глава никогда не мог от неё ожидать даже в самом кошмарном сне. Резко побледнев, словно налетев на невидимую стену, она отпрянула от него, пятясь назад. После чего, все также молча, Натэлла опустилась на диван и закрыла лицо ладонями. Раздался всхлип. Глава насторожился.       — Эй, ты чего?       Всхлип повторился, только протяжней и громче. Потом ещё раз и ещё.       — Натах, ты плачешь?       Она не ответила, только плечи еще сильнее затряслись от уже не сдерживаемых рыданий. Сомнений не было — Натэлла заплакала. Глава знал, что надо делать, если тебе подбросили гранату, если тебя окружило милицейское оцепление или как с помощью одного патрона положить десятерых. Но что делать, когда женщина плачет из-за тебя? Даже когда тот Инженеришка наставил на него ружье, он не чувствовал себя настолько потерянным.       — Натах, ты почему ревешь? Ты вообще что ль?       — Уйди, Серёжа. — Её голос звучал хрипло и устало. — Уйди. Пожалуйста.       Тут Глава испугался по-настоящему. Она не называла его Серёжей уже очень давно. А когда он видел её слезы?       На суде, когда получил свой первый срок? Когда Позолоченные Лампасы заминировали их машину на семейном пикнике? Когда сам, по пьяни, дал маленькому Юрке поиграть с заряженным наганом, и тот шмальнул в люстру? Когда сказал, что уехал на важные переговоры, а вернулся с засосами и расцарапанной спиной?       Нет.       За 23 года совместной (и не очень) жизни Глава помнил Наталью всякой: злой, истеричной, крикливой, порой совершенно безбашенной и невыносимой, но плачущей — никогда.       — Наташ, — Сергей осторожно коснулся её плеча. — Наташа… Не надо так. В натуре — не надо. Не плачь.       Да уж, угрожать у него выходило явно лучше, чем утешать. Но сдаваться Глава не собирался. Подтянувшись на руках, он пересел с коляски на диван, и притянул жену ближе. Та неожиданно не оказала сопротивления, но уткнувшись в его плечо, разревелась еще горше. Растерянному Сергею оставалось только неловко гладить Натэллу по голове и ждать, когда та успокоится самостоятельно. ***       С самого детства Наташа Железнова хотела быть лучшей, всегда и везде. И всем это доказать. Когда ей что-то запрещали, она делала это назло. Когда кто-то вставал у неё на пути, она проходилась по нему катком и железными каблуками. Когда кто-то в неё не верил, она безжалостно вычеркивала этого человека из своей жизни. Исключением стал только Сергей Стрельников, и о встрече с этим исключением она жалела по сей день. Ей едва минуло 16, когда на вступительных экзаменах в ПТУ, к ней за парту подсел тощий парень, немногим старше, в темных очках и дорогущем пиджаке. Достав из внутреннего кармана флакон французских духов, он поставил его рядом с Наташей, после чего опустил руку ей на коленку. Спустя минуту содержимое флакона было вылито ему на шиворот, а спустя ещё две, их вместе удалили из класса и отстранили от экзаменов. Тогда она впервые его чуть не убила, а он только смеялся. В ответ на её крики, что из-за него она осталась без прописки и общежития, и придется где-то искать деньги на обратный билет до Ульяновска, дал пачку купюр и ключи.       — Хочешь, обратно езжай, а хочешь — у меня живи. Все равно мне в Москву надо — дела делать.       Наташа решила остаться до его возвращения. Но Сергея не было слишком долго, а звонил он слишком часто, и говорил слишком интересно, что когда в итоге он таки вернулся в Зеленоград, она успела соскучиться и решила не уезжать вовсе. В следующий раз, в Москву «дела делать», они поехали уже вместе. С Ульяновском и мечтой о получении рабочей специальности было покончено навсегда.       На опасные дела Наташу не брали, да и как она знала, Сергей и сам в «мокруху» не лез. Свой первый срок получил за ограбление магазина бытовой техники, дали три года. Могли бы и меньше, если бы доказали участие Наташи, да и она сама, первоначально, была готова чистосердечное написать, ведь она же продавца отвлекала. Но Сергей через своих передал ей записку «Мне — сидеть, тебе — ждать». И она ждала. Сперва одна, потом с Юркой. Сергей не помнит её слез, а вот она его помнит, когда на выходе из колонии, к нему на шею бросился худенький темноволосый мальчишка и прокричал «Здарова, отец!»       Первое, что Стрельников купил на свободе была книга сказок для Юры. Вторыми шли янтарные бусы для Наташи. Третьим был наган — для себя.       И дело пошло, только уже здесь, в Зеленограде. Бракодельный бетон, рекет в поездах, крышевание рынков и магазинов… Постройка загородного дома, покупка первого «Мерса» и ресторана «Канарейка»… Жену он уже не привлекал, объясняя тем, что хватит сыну отца-зэка, мать на зону попасть не должна. Наташа не возражала, она целиком и полностью доверяла мужу. Тогда, она была счастлива. Тогда, ей казалось, что она получила от жизни всё.       Изначально Сергей не планировал жене изменять. Но ситуация так сложилась, что не пристало Главе банды, посреди важных переговоров с другими главарями, к своей бабе на ужин бежать, отказываясь от баньки с девочками. Никаких связей так ни заведешь, ни укрепишь. Как оказалось, авторитет не только в стрелках следует заработать. Спасибо, знающие люди ему толково объяснили, что так не только у нас, но и в самой Америке заведено, и если он жену себе правильную выбрал, которая тоже живет по понятиям, то она ревновать не будет и наоборот, только сильней зауважает. Хотя первое время Сергей пытался шифроваться и скрывать следы измен, скоро он расслабился и действительно поверил в то, что если Натаха у него «баба по понятиям», то она поймёт.       Но Натаха не поняла. Когда, после очередного загула в сауне он вернулся домой, то ни её, ни Юры в особняке не было. Впрочем, искал их он недолго, нашел на своей первой квартире, которую все забывал продать.       Жена встретила его спокойно и холодно. Неспешно затянувшись (последний раз Сергей видел её с сигаретой еще до беременности), сказала, что на развод подаст сама, и Юру тоже сама воспитает. В тот момент, Сергей как будто получил фантомную пулю в сердце, и даже слегка пошатнулся. Но когда, собравшись, он попробовал отбить удар, то получил и вторую.       — Не хочешь жить со мной, хрен с тобой, одумаешься — адрес знаешь. Но Юрку не отдам. Он не только твой сын, но и мой.       — А с чего ты взял, что он твой?       В тот день, он впервые назвал её Путаной. На следующий день она ею стала. Путанила Натэлла (так она себя велела называть) лет пять, пока самой не надоело, пока сама всем не доказала, что на этой Сволоте свет клином не сошелся. Но со своей точки не ушла, крышевала и изредка служила наживкой. Первое время безуспешно пыталась получить развод и девичью фамилию, но вместо этого, получала отказ. Причины Сергей ей не пояснял. В какой-то момент, она махнула рукой, и даже вновь стала ехидно называть Сергея «муженьком», как бы напоминая всем, и ему особенно, что у Главы самой влиятельной банды города жена — Путана. Но если Сергея это и выводило из себя, то виду он не подавал, чем бесил её еще больше.       Как оказалось, даже после признания и ухода Натэллы в путаны, забыть её, для Стрельникова оказалось не так-то просто. Хоровод девок-однодневок не иссякал, но и не помогал. Еще сложнее оказалось вырвать из своего сердца Юрку. Сергей этого сделать так и не смог, запретив только ему произносить любимое «Здарова, отец!». Причину, как и отказ Натэлле в разводе, он никому не пояснил. Но став старше, похоже Юрка и сам во всем разобрался, и занял его сторону. Едва окончив школу, перешел работать в ОПГ и съехал от Натэллы. Но с первых же заработанных денег, купил два телефона. Один себе, другой матери. Чтоб не волновалась. И теперь Натэлла получила возможность выносить им мозги в любое время дня и ночи. Глава раз за разом обещал ей подравнять пальчики секатором и выжечь глаза паяльником, а она только смеялась и продолжала звонить, донимая сына вопросами от «Когда за Багдасарова возьметесь, лодыри?» до «Ты поел?»       Временами, Главе казалось, что Натэлла про Юрку ему тогда соврала. Временами, Натэлле казалось, что привозя ей мясо для собак, муженек делает это не только для утилизации трупов. Временами, Юре казалось, что еще немного, и предки прекратят страдать херней, а ему не придется разрываться меж двух огней, слушая материнские вопли в телефоне, пока на стрелке стоишь. ***       — Выпей.       Натэлла послушно глотнула из шкалика, который Сергей достал из внутреннего кармана пиджака. Стало горячо и немного легче. Она отхлебнула еще.       — Как говорят американцы: в разбитую вазу дважды не войдёшь. Или как-то так. Дам я тебе развод. — На этих словах Натэлла чуть не поперхнулась. — У меня в ЗАГСе свои люди сидят — разведут кого угодно.       От сказанного на душе стало холодно и пусто. Этого он и боялся. Что поставив окончательную точку в своих отношениях с Натальей, из него словно вырвут кусок и оставят сквозную дыру. Так оно и случилось. Точка оказалась пулей навылет.       Сергей забрал шкалик и тоже глотнул. Алкоголь дыру не заполнил.       Натэлла встала с дивана.       — Что, прямо сейчас хочешь поехать?       Она закатила глаза.       — Я умыться хочу, Стрельников. — Натэлла бросила взгляд на светлый пиджак мужа, на котором осталась большая часть её косметики. — Дай мне его. Я застираю.       Из ванны она вернулась без его пиджака и своего вырвиглазного полушубка. Сергей продолжал сидеть в той же позе. Надо было позвонить своим, чтобы его забрали, но Глава продолжал тупо разглядывать последние капли коньяка на дне шкалика. Наталья что-то сказала.       — …жин.       — Что?       — Ужин. Ужинать будешь? — Терпеливо повторила она.       Глава осторожно кивнул.       — Буду.       Похоже, Наталья уже пришла в себя и становилась прежней. Непредсказуемой. ***       — Неужели борщ? Нарочно что ль?       Он не мог сдержать ухмылки, за что едва не получил половником по лбу.       — Совпало просто. — Натэлла быстро отвернулась, чтобы он не заметил её улыбки. Помнит.       На их первом совместном ужине тоже был борщ. Который Наташа щедро посолила рафинадом, перепутав солонку и сахарницу. И глядя на её сияющее от гордости лицо, Сергею ничего не оставалось, кроме едва ли не залпом опустошить свою тарелку и отвлечь Наташу, достав подарки из Москвы. Её порцию он потом незаметно вылил в раковину, правда, на следующий день Наташа все узнала, и еле удержала Сергея от благородного порыва дохлебать всю кастрюлю, не поверив, что «сметаны побольше добавить и нормально пойдёт, в натуре не заметно!»       — Вкусно. — Глава сыто сощурился, быстро орудуя ложкой.       — Опять врешь?       — Нет, в этот раз правда.       — Добавки?       — Давай.       Дыра опять заныла, обнажая застарелую тоску по былому уюту. В «Канарейке» отлично готовили, но всё равно, это было не то. А его девки даже леща к пиву почистить не могли.       — Наташ… — Сегодня почему-то было особенно сложно формулировать мысли, а как назло, говорить пришлось больше обычного. — Если тебе там нужны будут деньги, ну, для выборов или еще куда, ты обращайся. Сама или через Юрку. Или там, если нужно будет кого-то из других кандидатов «исполнить»… В общем, ты знай, что я Багдасарова больше не крышую и никого другого тоже не буду. Хотя ты и без меня со всем справишься, я знаю.       Натэлла кивнула, не глядя на него. Как объяснить сейчас, что ей это президенство не особо и надо? Всё, что она делала последние года: путанила, создала своё ОПГ и подала заявку в кандидаты, было с единственной целью: обойти Сергея по фронтам. Показать ему, какую женщину, Главу, а теперь еще и Президента он упустил. А вот слёз своих не показывать, хотя и их было не мало. Последние, не считая сегодняшнего дня, она пролила, когда посмотрела репортаж о перестрелке в «Канарейке». А потом захотела сама убить сперва Юрку (тот раскололся, а потом запер её в доме, чтобы мать не сорвала фальшивые похороны), а потом и муженька.       Тягостные раздумья Стрельниковых прервал звонок мобильного.       — Ты на часы смотрел? Еще раз так поздно позвонишь — я тебе уши дрелью прочищу. — Попрощался Глава и сбросил вызов. — Сын звонил. Твой.       — Твой.       — Что?       — Что.       Горячая волна пробежала вниз по позвоночнику. Натэлла, будто не замечая потрясенного лица Сергея, взяла пустую тарелку и захотела встать из-за стола, но он удержал.       — Наташ, — В горле тоже стало горячо и сухо — Юрка… он от меня?       Натэлла окинула мужа взглядом усталого сожаления.       — А от кого еще? — Едко усмехнулась. — Такая же Сволота растёт.       Вырвавшись, она подошла к раковине, вцепившись в неё. Нужно было ни в коем случае не допустить повторных слез при Сергее. Но сдерживаться становилось все сложнее, особенно когда она почувствовала, как он, развернув коляску, подкатил к ней и коснулся её руки своими. Перчатки он снял.       — Иди ко мне.       Сопротивляться сил не было. Она послушно села к нему на колени. Пальцы пробежали по темным волосам в позабытой ласке. Сняли черные очки, за которыми прятался такой взгляд, от которого самой Натэлле стало жарко.       — Ты была права, Наташ. Сволота я.       Грустно улыбнулась.       — А я путана?       — Нет, — покачал головой. Взял её ладонь, прижимая к своей щеке. — Ты счастье моё. Была им… Прости.       Он опустил голову, окончательно сбиваясь. Натэлла прижала его к своей груди, туда, где больно защемило сердце.       — А еще ты дурак, Сережа. Мой дурак. ***       — На часы смотрел? Еще раз так рано позвонишь — я тебе зубы молотком пересчитаю.       Стрельников недовольно опихивает телефон как можно дальше, после чего возвращается в постель.       — Сын звонил. Наш.       Натэлла, не открывая глаз, кивает, кутаясь в одеяло. Сергей осторожно притягивает её к себе, согреваясь её теплом. Всю такую нежную и желанную. Родную.       — Наташ?       — Ммм?       — Давай, как только ты выборы выиграешь, снова поженимся?       Пока еще не бывшая жена, все также с закрытыми глазами, несильно пихает его под ребра.       — Хитрый какой, разведешься с путаной, зато женишься на президенте. Я подумаю.       — А я тогда развод не дам.       — Эй, вчера ж обещал!       — Ну так, ситуация ночью так сложилась, что…       Он не заканчивает, предпочитая просто поцеловать её. Натэлла шутливо уворачивается, но скоро сдаётся, обвивая его руками, обнимая как можно крепче. Да, ситуация ночью сложилась такая, что если они продолжат складывать её сейчас, то до ЗАГСа не дойдут ни чтобы повторно пожениться, ни даже, чтоб хотя бы развестись.