В активном поиске

Витовски варился в этом не первый год и видел разные задницы. Они могли быть метафорические, буквальные, сексуальные, окончательные — тысячи их. Вообще Ян удивлялся, что на свет люди появлялись из влагалища, ну, во всяком случае, некоторые, хотя ручаться за это он бы не стал. В частности, за своего шефа. Ну какой, какой человек разумный будет проводить пятичасовую планерку, а после требовать готовый материал через три часа? Его же ещё собрать нужно! Нет, конечно Ян работал над этой историей уже неделю, но были нюансы, форс-мажоры, особые обстоятельства. Катаклизмы, катастрофы и мудаки, которые не смотрят, куда идут. Между прочим, тот карамельный фраппучино стоил почти пять долларов! А показаться на глаза Марку Адамсу в непрезентабельном виде — смерти подобно. Джен, заявившаяся к нему с неудачной укладкой, была морально растоптана, уничтожена и интервью не получила. Впрочем, Ян белобрысая сучка, а не немытая лохудра. Есть у него подход в святая святых — Билли. Они познакомились на одной студенческой вечеринке, и были между ними кое-какие обязательства, должки, интрижки, всего и не упомнить. Отдельным бонусом — Билли никогда не доводила его до очередной круглой и окончательной, а остальные не считаются. Ян достал телефон; мобилка с трудом помещалась в руках и была по-всякому покоцана, но свои основные функции миникомпьютера прекрасно выполняла. Не раз и не два Ян печатал и отправлял статью, унося ноги от очередного материала (однажды пришлось сидеть на дереве, пока рассерженная хозяйка не призвала собак к порядку). И только благодаря гаджету успевал всегда вовремя. Он нежно стёр с экрана отпечаток и набрал Билли. «Алло» на том конце провода было агрессивно очаровательным, Бил вообще была обаятельная, как только что вылупившийся кукушонок. — Кукушка-кукушка, как к Адамсу сегодня попасть? — Ян хихикнул. В ответ послышалась нецензурная брань, угрозы и главное — приглашение подъехать через час, после чего Бил бескомпромиссно бросила трубку, а следом отправила СМС с проклятиями и адресом. Приятно знать, что есть в мире вещи неизменные и люди, которые помнят про свои долги и обещания. Ян вышел из редакции и направился к машине. Было время неспешно доехать до места встречи, но вот от кофе он, пожалуй, воздержится: чем меньше вероятностей срыва интервью, тем больше шанс на квартальную премию. Билли была очаровательно не в духе и по своему обыкновению растрепана. Хвостобублик на голове держала кисточка, на щеке виднелись разводы краски. — Не беси его и не дай повода выяснить, что не имеешь мозгов. — Девушка нервно щелкнула пальцами. — И никаких идиотских шуток! — Я буду паинькой, Кукушонок. Разве я тебя когда-нибудь подставлял? — Ян смело встретил недоверчивый взгляд собеседницы. — Очень надеюсь, что так будет и дальше. Билли толкнула дверь, и они оказались в мастерской художника — большом помещении с белыми стенами и почти стерильной пустотой. В центре располагалась неоконченная картина. Ворон, парящий во всем своем черно-синем великолепии. Огромный, пугающий, тревожный. Ян подумал о том, как жутко встретить такое чудовище в реальности и что все творческие люди больные на голову. Его мысли прервал властный мужской голос: — Как вам картина? — Разумеется, приветствия не для сильных мира сего. Ян натянул профессиональную улыбку и развернулся к говорившему. Высоченный, грациозный, сияющий. Совсем ничем не похожий на художника, скорее на полководца голубых кровей. Весь утонченный, его сиятельство Марк Адамс. — Я нахожу её великолепной и пугающей, — Ян улыбнулся ещё очаровательней. — Вы позволите запечатлеть творца рядом с творением? — И махнул фотоаппаратом. — Почему бы и нет. Я думаю, будет интересно повторить снимок после завершения. Как мне встать? Ян был рад, что к вопросам можно переходить не сразу. Он расположил Марка в кадре и затрещал о ракурсе, композиции, их значении в фотографии и рисунке. Начал «прощупывать» клиента, попытался его понять, найти точки соприкосновения. Адамс оказался крайне неудобным собеседником, но тема разговора была ему близка и он позволил себя увлечь. Беседа плавно перешла на творчество художника. Когда он говорил о сюжетах своих картин, была слышна страсть. Но вот взгляд, который Ян иногда ловил из-за стекла очков… Он не подходил его утонченному облику и манере вести разговор. Яростный, фанатичный, больной. — Почему в ваших картинах столько ворон? — Как хорошо вы знаете мифы? — На общеобразовательном уровне. Знаете, университет, художественная культура. — Ян пожал плечами. — Во многих легендах и религиях вороны — вестники и мудрецы. Но также они всегда сопровождают войны, — Марк развёл руками и заговорил со всё большим жаром. — Они тени пороков и разрушения. Разве то, что происходит последние годы с миром, — это не война природы против человечества? Вы не слышите, как каждый день они кричат о новых катастрофах? — Вы пытаетесь запечатлеть на своих картинах апокалипсис? — Ян сглотнул, в горле пересохло, и голос плохо его слушался. — Кто-то должен, — Марк собирался сказать что-то ещё, но его прервал звон разлетевшегося в мелкое крошево стекла. Окна в комнате больше не было. Ян оглох и, когда в студию ворвалась Билли, не смог понять, о чем она заговорила. Она попыталась увести куда-то Адамса, но тот не дал ей это сделать, тогда девушка схватила за руку Яна. Через пару минут они оказались в убежище. Он всё ещё ничего не слышал, а смотреть на Билли, заламывающую себе руки, было непродуктивно. Если прозвучала тревога, они застряли здесь на несколько часов, пора заняться работой. Ян уже закончил с текстом статьи и даже отправил её в редакцию, когда слух к нему вернулся. Билли спала рядом, уткнувшись макушкой в его бедро, дыхание её было ровным и спокойным. Она выглядела такой безобидной, словно вернулась на свой первый курс и ещё не знала никаких печалей. Как будто Катастрофы не было и мир ещё был нормальным. Без аномальных зон, сигналов бедствий. Ещё в университете он читал книжку, где люди забирались на большую помойку, оставшуюся после инопланетян, и искали там счастье. Теперь вся планета такая помойка. Витовски тряхнул головой выкидывая непродуктивные мысли. Сигнала о прекращении «выброса» не было, можно и почитать. Когда Ян наконец-то смог покинуть мастерскую Адамса, было глубоко за полночь. Из редакции никаких писем не было, и это не могло не радовать, потому что переделывать сейчас статью не было никаких сил. Он медленно вел машину и наблюдал, какие изменения произошли в городе. Было много выбитых стекол, и хорошо, если каждый третий фонарь работал, периодически приходилось объезжать вставшие намертво машины. Часто попадались люди в рабочих комбинезонах и спецтехника, они работали быстро и слаженно, стараясь убрать с улиц последствия «выброса». Ян им не завидовал: работы явно не на один день, а такая хрень может произойти в любой момент, и начинай всё сначала. Добравшись до дома, Витовски залез в душ и упал спать. День был сложным, а чокнутые вороны и философские размышления могли испортить настроение кому угодно. А сон обычно делал всё лучше. В дверь долбились. Поправка: кто-то пытался долбанным тараном вынести дверь в его квартиру. Ян открыл глаза и представил, как он сейчас выйдет и воткнет таран в задницу вандалов. Он во всех красках представил этот момент и почти уснул под такую приятную мечту. Но дверной дятел не уставал. Пока поднимался с постели, он припомнил всех родственников неизвестного барана. Решив не утруждать себя одеванием, он пошел открывать дверь как был, в одних трусах. О чем пожалел сразу, стоило в его квартиру ввалиться посетителю. Дятлобараном оказался Макс. Неспокойный, среднего роста человек, который не первый год работал в следственном комитете. Следователь был человеком хорошим и не раз подкидывал Яну комментарии, а иногда и вытаскивал его из неприятностей. Ещё была та стрёмная история, когда Макс фактически спас его от решётки. Обязанным быть Ян не любил, но долги признавал, и поэтому никак не мог сейчас выставить из своей квартиры нервного парня. Макс уже пошел на второй заход обнюхивать комнату, по пути рассеянно погладив Яна по заднице. Когда Макс нервничал, он с трудом сдерживал свои замашки кинестетика. Его привычка лапать всё, что видит, могла вывести из себя кого угодно. Ян поспешил влезть в джинсы и футболку от греха подальше и, дав гостю ещё пару минут освоиться, вежливо поинтересовался: — Чай, кофе, пинок под зад? — Витовски, следи за языком, — Макс замахал руками. — Нужна твоя помощь. — Тогда прижми свою задницу и объясни, какого чёрта? — Ян потер виски. Макс присел на диван, подскочил, сделал круг по комнате и снова сел. — Думаю, ты в курсе, что вчера была тревога? — Вопрос был риторический, но Ян кивнул. — Как всегда: разрушения, пострадавшие, беготня. И много-много писанины. Следователь закрыл глаза, поморщился и продолжил: — После «выбросов» всегда бывают трупы. Как правило, несчастные случаи, но среди них есть и такие, которые не несчастные. Их фиксируют, а потом тихонько заметают под ковер по истечении срока. Свидетелей нет, камер нет, подозреваемых нет. — И что я могу сделать? Взять на себя вину? Провести спиритический сеанс? — Ян сцепил руки на груди. — Попробовать быть наживкой? — Тебе бы всё зубы скалить, Витовски, — Макс бросил на стол конверт. — Полюбуйся на то, за что хочешь взять ответственность. Ян неохотно поднял конверт и вытащил фотографии. Все были в цвете и сделаны на очень хорошую камеру, фотограф явно старался выбрать кадр, в который влезло бы побольше подробностей. Располосованные тела, разбитые головы. Всё было сделано явно с нечеловеческой яростью, и рядом не было никаких обломков, осколков стекла или чего-то иного, что могло бы так размолоть человека в «выброс». Фотографии были из разных мест, на некоторых нельзя было определить, какого пола был человек при жизни. И вряд ли их смерть была приятной, если к смерти вообще применимо такое понятие. Яна замутило. Он с трудом просмотрел все снимки, аккуратно сунул их в конверт и вопросительно посмотрел на Макса. — Пробрало? — Следователь сунул в уголок рта сигарету, но прикуривать не стал. — Я дам тебе допуск в архив. Мне нужно, чтобы ты нашёл все похожие случаи, сопоставил их с «выбросами» и поработал башкой. Офицально начальство мне запретило этим заниматься. Не официально у нас сейчас нет на это людей. После каждого «выброса» случаются грабежи и мародерства, а «выбросы» стали происходить чаще. — Эй, я, конечно, тебе должен, но у меня всё ещё есть работа. — Возмутился Ян. Искать человека, способного на такое, не хотелось. Людей с фотографий было жаль, но себя жальче. — Парень, если тебе удастся найти что-то общее по этим делам, что приведёт полицию к виновнику, и написать статью… Считай, Пулитцеровская премия у тебя в кармане. — Трупу она не нужна. — Ну так не стань им. Разве не это твой главный талант — залезть в жопу без мыла, а потом целым унести ноги? — Макс поднялся. — Твой пропуск в архив. Если что-то найдёшь, звони в любое время. Он сделал медленный круг по квартире. Покрутил в руках старый фотоаппарат, потряс головой и, не прощаясь, выскочил за дверь. Ян поежился: браться за такое дело не сильно-то хотелось, но было интересно. Пахло сенсацией, только вот с какого бока к ней подойти? В чутье следака он не сомневался. А потому ещё раз взялся за конверт. Вместе с фотографиями выпала тонкая серебристая флешка, Ян сразу сунул её в карман и вернулся к снимкам. На тщательный осмотр ушло почти три часа. Восемь человек, все были убиты в разные даты и очень жестоко. Уже на третьей жертве Ян сообразил, что насторожило приятеля. Золотое сечение — до или после смерти людей укладывали как витрувианского человека. Пару раз Яну пришлось добежать до белого друга, и он не переставал радоваться, что сегодня не завтракал. После пришёл черед флешки. Там были полицейские отчеты о каждом трупе. Имя, если удавалось узнать, место работы, заключение судмедэксперта, описание вещей, если они при них были, хроника последних часов. Насколько Ян мог судить, ничего общего между людьми не было, но их смерть была чертовски похожа на какое-нибудь зверское древнее жертвоприношение. Эти люди взывали о справедливости и мщении. Правда, немного смущал тот факт, что нигде в отчетах врачей не было намёков на то, что жертва сопротивлялась, была связана или опоена. Ни один человек в здравом уме не позволил бы сотворить с собой такое без боя. Ян закончил с флешкой и рискнул сделать себе бутерброд с кофе. Пора было подвести промежуточные итоги. Восемь трупов за полтора года, каждый, по заключению специалиста, погиб в день «выброса». Все старше восемнадцати, и каждый вписан в золотое сечение, и везде чертовски много крови. Дальше начинались различия: вес, пол, цвет волос, социальный статус, места смерти и проживания — ничего не пересекалось. И потом, Макс говорил, что жертв может быть больше… Нужен был план действий. Ян начал с того, что позвонил в редакцию и взял больничный. Главред орал про воспаление хитрости и общую бесполезность и велел с больничного без материала не возвращаться. Ян привычно пропускал всё мимо ушей и поддакивал. Соваться в полицейский архив было уже поздновато, поэтому было решено посмотреть по разным соцсетям профили убитых. У троих то ли не было никаких страниц, то ли были не под своими именами. Относительно содержательным оказался профиль одного покойника-бизнесмена в фейсбуке, где он публиковал свои фотографии с важными для бизнеса фишками. Ещё двое скрыли свои страницы за настройками приватности. Одна страница была удалена, скорее всего, по просьбе родственников, а вот последняя представляла интерес. Это был профиль девушки, ей было двадцать два на момент смерти. С экрана на Яна смотрела кокетливая и яркая девочка. Её нельзя было назвать красавицей, но молодость, улыбчивость и умение подать себя делали её очень хорошенькой. В комментариях под последним постом покойной разразились нешуточные дебаты. Друзья и мимо проходящие спорили, что стало причиной её смерти. Самыми популярными версиями были несчастный случай, грабители, рептилоиды и жертвоприношение масонами. На масонов были ссылки. Ян прошёл по ним и нашел целые любительские расследования преступлений масонов против человечества. Отдельные темы были посвящены ритуалам, которые масоны выполняют для управления миром. Нашел он там и подборку ритуальных убийств. Четыре случая совпадали с материалами Макса. Ян распечатал эту ветку форума. Скопировал на телефон и в облако — снова искать всё это не хотелось. Время было за полночь, он нехотя поставил будильник на восемь и отправился на боковую. Завтрашний день обещал быть ещё более паршивым. Будильник звенел, словно проходил отбор на вестника наступления ада на земле. А что? Третье пришествие или там Рагнарёк требовали музыкального сопровождения. Чего-нибудь отменно мерзкого и мучительно громкого. Ян в последний момент вспомнил, что кидать телефон в стену — плохая примета для кошелька, и вырубил звук цивильно. Ни утренний душ, ни кофе настроение не подняли. Пора было ехать в архив полиции. Здание архива располагалось недалеко от Зеленого от зелёного собора, огромный купол которого был был виден почти по всему городу, а величественные горгульи пугали своей реалистичностью. Находиться под их взглядами было неуютно. Ян с трудом припарковался и с великой неохотой прошёл на КПП: он не сомневался, что его будут долго мурыжить. Невероятно, но охранник его уже ожидал. Более того, его любезно проводили в нужное помещение и указали на стеллажи с «висяками». Работа предстояла долгая и нудная. Сначала он прошерстил все даты «выбросов». За четыре с половиной года таких дней было двадцать. По одному «выбросу» в сезон. Кроме последних. За последние полгода было уже четыре «выброса». Наверняка ученые уже сделали какую-то более точную статистику и придумали несколько объяснений, но с этим можно ознакомиться дома, позже. Ян мысленно благодарил следователей за то, что в стеллажах были только убийства, да с пометкой о невозможности найти лицо, совершившее преступление, но он был счастлив, что ему не приходилось решать, где несчастный случай, а где нет. От фотографий и канцелярских формулировок тянуло блевать. В обеденное время заскочил Макс с кофе и бутербродом и молча сел просматривать одну из коробок. А после также молча испарился. Потом заходил охранник с КПП, у него был чай, печенье и мрачные кровавые байки о службе. В семь охранник вежливо попросил Яна собрать вещи и покинуть здание архива, и он подчинился. Выйти на свежий воздух было всё равно что родиться заново. Даже мрачный взгляд статуй не мог испортить радость дышать не архивной пылью. Ян завёл машину и медленно поехал в сторону дома. Хотелось прибухнуть и забыть всё, что он видел сегодня в архиве, но это было непродуктивно. Анализировать сегодняшние находки было рано да и откровенно не хотелось. Ян начал мечтать, как он приедет домой и расслабится с книжкой. Сладкие грёзы не оставляли его всю дорогу, пока при попытке припарковаться он не впечатал задний бампер в столб. Осмотрев повреждения, Ян решил, что ездить машина ещё будет, а большего и не надо, и отправился в квартиру. Ванна с пеной и последний бестселлер «Как стать миллионером за три дня?» привели Яна в более благодушное настроение, и, довольный, он отправился в постель. Витовски бежал со всех ног. Босые ступни ужасно болели от каждого соприкосновения с поверхностью, но остановиться было невозможно. Сердце заходилось как сумасшедшее, спазмированное горло не давало кричать. Яну было страшно как никогда в жизни, он даже не пытался петлять. Его преследователь, огромный и могущественный, был неотвратим. Только немыслимая удача могла бы спасти Яна и, возможно, скорость. Ян запнулся, покатился кубарем, врезался во что-то и замер от ужаса, закрыв глаза ладонями. Он задыхался от бега и страха. Собрав всю силу воли, Ян отвёл ладони от лица, чтобы взглянуть на то, что убьет его, и проснулся. Ян сел на диване и обхватил себя руками, его била крупная дрожь. Он потянулся за телефоном, на экране засветилось пять двадцать три. Что ж, раз сегодня день начался рано, надо сделать побольше. Он заварил себе кофе и, грея то одну, то другую руку, написал и отправил письмо одному фрику. Конечно, это влетит в копеечку, но всё, что экономит время, приумножает возможности заработать. В архив он приехал к самому началу рабочего дня и сразу взялся за дело. Часам к десяти к нему присоединился стажёр с компьютерной распечаткой по похожим случаям, и дело пошло быстрее. В обед они посмотрели все даты «выбросов», подобных убийств не было только дважды: зимой второго года после «конца света» и в самый первый «выброс». Ян не очень хорошо помнил тот день: ему здорово прилетело по голове, и он выполз из руин уже в новый, израненный, потрясенный мир. Помнил, как, потерянный, шёл вслед за другими, как потом помогал стаскивать тела в собор. Коммуникации наладили быстро, всё восстановилось, ну почти. Уже через месяц это было похоже на нормальную жизнь, и случился следующий инцидент. Разрушений было меньше, но стало ясно, что это не разовое явление. Разработали сигнал, убежища, учения, правила определения аномальной зоны, и это давало свои плоды: пострадавших становилось меньше. Люди привыкали к новым правилам игры и выживали в новых условиях, как тараканы, и, разумеется, придумывали кучу теорий на тему почему и как. Ян потряс головой, эта дурацкая Максова просьба заставляла его вспоминать и философствовать. А любая бессмысленная болтология приводила к неприятностям и необходимости уносить ноги. Для очистки совести Ян прошерстил коробки за неделю до и после «конца света» — ничего. По правде сказать, там была такая неразбериха, что нечему удивляться, если не нашли. А что касалось второй даты, мало ли причин, по которым не нашли труп, если он был? История знала немало примеров, когда даже сам убийца не мог точно указать, где спрятал тело своей жертвы. Но в данном случае статистика была неумолима: двадцать «выбросов» — восемнадцать тел. Он скинул информацию Максу, проверил, все ли копии снял, попрощался с помощником и отправился восвояси. Гаргульи сверху смотрели неодобрительно. Ян поспешил скрыться от этого взгляда, вспомнил, как в зале собора лежали мертвецы, стоял тяжелый запах крови и страданий, и решительно завел машину. Его ждали дела, а призраки пускай довольствуются ночами.