Случайный дракон

‒ Ты о чём думал?! Невысокий, кучерявый Павел Искандерович, директор Экспериментального Института Преобразований, был больше похож на торговца овощами из солнечных регионов, чем на почётного члена десятков научных сообществ и незаменимого консультанта Министерства Культуры и Развлечений, чьим именем было названо целое крыло парка «Фантазия». Он посмотрел из окна своего кабинета на тридцатом этаже, ничего необычного не заметил и принялся распекать секретаршу Эллочку, которая чуть не плача просила его всмотреться в макушки деревьев парка, окружавшего Институт. Павел Искандерович резко раскрыл обе створки, уронил горшок с кактусом и тут-то и заметил Лёню, который дёрнулся и принялся стряхивать со спины комья земли и осколки. С цветом Лёня не прогадал ‒ зелёные чешуйки красиво блестели на ярком майском солнце, словно молодые листочки после дождя. Среди этих самых листочков с высоты он выглядел почти незаметным. Что касается роста, теперь Лёня был даже рад, что в алкогольном помутнении ошибся с параметрами. Страшно подумать, как бы он себя теперь чувствовал, будь в нём не восемь, а восемьдесят метров росту! Сперва начальник выбежал на улицу и орал на Лёню снизу, но у того кружилась голова, когда он опускал глаза, подступала тошнота, а земля словно бы отдалялась, совсем как в фильме «Головокружение» любимого режиссёра Лёни Альфреда Хичкока. ‒ Ты мне ещё в обморок тут рухни! ‒ Павел Искандерович пулей взлетел на третий этаж. Одним грозным движением бровей разогнав посетителей столовой, сонно поглощавших четверговую пшённую кашу, начальник забегал туда-сюда по залу с длинными столами и разноцветными пластиковыми стульями. Его крики по очереди вылетали из ряда открытых окон: ‒ Помещения не рассчитаны! Эллочка на седьмом месяце! О ней ты тоже не подумал! Международный скандал! Лёне начало казаться, что начальник до того вошёл в раж, что выкрикивает фразы только потому, что они хорошо звучат. Эллочка устроилась у окна этажом выше, склонив голову на бок и напоминая курицу, и совсем не выглядела не шокированной, не напуганной. Павел Искандерович понял, что зря упомянул секретаршу. ‒ И сколько тебе в этом виде пребывать? ‒ смягчившись, спросил он. ‒ Какие условия выставил? ‒ Пока не найду свою любовь, ‒ прошипел, смущаясь, Лёня. Он был счастлив, что теперь у него нет ушей. Они отличались выдающейся лопоухостью и всегда краснели первыми, даже раньше щёк. Начальник схватился за голову. Запахло горелым ‒ повариха с интересом следила за развитием событий. Из окон торчали любопытствующие физиономии коллег. Мелькнула чья-то рука с инстакамом ‒ не иначе Жорж спешит опубликовать фото и выдать Лёню за новый проект. Спасать репутацию Института ему было не впервой: как удачно он замял скандал со сторожем-кентавром! Посетители парка не нарадуются, да и Ефимычу новая работа больше по душе: детишек катать ‒ это вам не клетки с неудачными экспериментами охранять. ‒ Ладно, ‒ решил начальник, ‒ иди пока домой. ‒ Не могу домой, ‒ всхлипнул Лёня. Хвост задёргался, Лёня спохватился и наступил на новоприобретённую часть тела задней лапой. ‒ Я ненавижу змей, и вы это прекрасно знали, молодой человек! И слёзы ваши... крокодиловы, не надо мне тут лить! ‒ если бы у Ирины Степановны, учительницы биологии, была в этот момент в руках указка, она бы постучала ей по подоконнику. Несмотря на то, что Лёня теперь был холоднокровным, сердце у него всё же было, и обращение матери на «вы» заставило его сжаться. Слабые протесты, что Лёня больше похож на ящерицу, не помогли ‒ Ирина Степановна заявила, что любых рептилий на дух не переносит. Павел Искандерович вдруг мягко произнёс: ‒ Леонид, это вы вчера лишнего выпили? На спор?.. А может, насоветовал кто? ‒ Марлена, ‒ застенчиво вздохнул Лёня, и из ноздрей его вырвались две струйки дыма. Конечно, в трезвом состоянии он никогда бы не подошёл к сотруднику лаборатории анализа преобразований в крови Марлене Кио. Один взгляд её чёрных глаз был способен пригвоздить к стене и человека с железобетонной самооценкой. Что уж говорить о Леониде Грашевском, младшем лаборанте, который если в чём и был уверен, так только в том, что залысины могли бы подождать ещё десяток лет. Но вчера был корпоратив в честь юбилея Института, и Лёня, чью кровь разогнал редко попадавший в неё алкоголь, решился. ‒ Драконы вывелись, рыцари поизмельчали, ‒ отрезала девушка в ответ на приглашение потеющего и трясущегося Лёни потанцевать. Тогда Лёня украл бутылку водки и ушёл плакаться ящеркам в лабораторию. «И драконы поизмельчали» ‒ думал Лёня, вливая в себя обжигающую жидкость. Дальше всё было как в тумане. ‒ Можно вас на минутку, Павел Искандерович? ‒ сунулся в столовую Жорж. *** В парке было как будто зеленее прежнего. Возможно, был виноват блеск Лёниной чешуи: он как раз качал на хвосте Эллочку, которая держала заливающуюся смехом годовалую Витальку. Дети шумели, нетерпеливо ждали своей очереди. Ефимыч, цокая копытом, звал следующего покататься. В пруду плескались русалки. «Люблю свою работу» ‒ думал дракон Лёня, выдувая ноздрями новую порцию мыльных пузырей.