Стальные Крылья

       Полёт, продолжавшийся до самого вечера, был прерван довольно оригинальным образом.              – «Так, дружище, поездка закончена», – проворчал Медоу, словно медведь, опускаясь в просевшую под его весом повозку. – «Пост сдал, пост принял. Тебя ждут».              – «Но Медоу…».              – «Никаких «но», гастат! Или мне напомнить тебе о твоих обязанностях?» – как-то очень хмуро рыкнул на него медвежистый пегас, – «Начальство ждёт тебя с отчётом, олух. И если Госпожа, которую ты так бездарно подвёл, в своей доброте, тебя и простит, то я-то точно тебя не помилую. Крылья в ноги и полетел, страж!».               Бросив на меня растерянный взгляд, Графит не посмел ослушаться и ткнув на прощание меня носом, взлетел с коляски.              – «Ты отослал его – зачем?» – спросил я, вместе с Медоу, провожая взглядом удалявшуюся фигурку пегаса, судорожно рванувшую в сторону дворца, хотя повозка сворачивала в другую сторону, на вершину одного из холмов, где, трепыхаясь на ветру, реяли уже виденные мной чёрно-жёлтые, установленные на огромных шатрах, стяги, между которых гордо реяли красные флажки с изображениями белых сердец.              – «Пусть немного прочистит голову, влюблённый прЫнц», – неодобрительно фыркнул Медоу. – «Потребовать своего назначения в состав отряда, отправляющегося на ответственное задание, чтобы в самый неподходящий момент покинуть свой пост – это каким же редискоголовым нужно быть? Его счастье, что повелительницы были чем-то очень довольны, когда развеяли эту магию на дне колодца, иначе… А ты-то как?».              – «Да ничего так. Нормально», – ответил я, покосившись на пропитавшиеся кровью бинты. – «Не обращай внимания – тут мне всяко лучше, чем там».              – «Слушай, Скраппи…» – опустив голову, произнёс Медоу, подсаживаясь ко мне и кладя свои копыта на мои в каком-то новом, неизвестном мне жесте. – «Ты уж прости меня, дурака старого – до своих тридцати дожил, а так глупо ещё никогда никого не подводил. И кажется, только на миг отвёл глаза – и вы уже потерялись в этих бесконечных переулочках между домами. И надо было мне засмотреться на ту рыжую бестию…».              – «Да ладно тебе, “старичок”»,– хмыкнул я, развеселившись от такого заявления. – «С кем не бывает? Тем более что мы ж так и так хотели, чтобы эти твари меня похитили, так что считай, операция удалась. Скажи, а правда, что все, находящиеся в той клетке, выжили?».              – «А ты сомневалась? У тебя прямо стальные крылья, Скрапс, и думаю, это прозвище к тебе надолго прилипнет. Наши вояки попробовали потягать эту клетку – так чтобы поднять её даже пустой, потребовалось трое стражей, а уж сколько она весила полной… В общем, после этого случая кое-кому придётся пересмотреть своё отношение к этому вашему сталлионградскому проекту, помяни моё слово».              – «Как хорошо», – я облегчённо улёгся на диванчик, глядя на медленно приближающиеся шатры. – «А что это за рыжая бестия, на которую ты меня променял, а?».              – «Променял?!» – раздался над моим ухом громкий вскрик, заставивший меня вновь, как в старые времена, нырнуть в укрытие на дне повозки. – «На кого это он тут меня променял, а?».              – «Физалис?!» – не поверив своим ушам, я выгребся из свалившейся на меня материи, чтобы оказаться в объятиях радостно тискающей меня огненно-рыжей пегаски. – «Это ты?».              – «Конечно я, глупая!» – счастливо засмеялась она, вновь выжимая из меня судорожный писк своими бодрыми объятьями. – «Представляешь, сутки полёта до Кантерлота – а они запретили мне возвращаться или даже близко приближаться к тем болотам. Х-ха! Словно что-то может меня удержать, когда я чего-то сильно-сильно хочу!».               – «Это да, сопротивляться тебе иногда просто бесполезно», – хмыкнул я, вспоминая нашу последнюю встречу. – «Значит, я была права, и всё произошедшее было тобой задумано, да, рыжая?».              – «Эй, не говори глупостей!» – мгновенно вспыхнула Физалис, не замечая подкрадывающегося к ней Медоу, незаметно подсаживающегося всё ближе и ближе к нам. – «Мало того, что я согласилась на эту твою авантюру, отмахав себе все крылья, так это ещё оказалось никому не нужно! Прибываю я, значит, в Кантерлот – а тут на тебе, всё уже готово! И отряд пегасов-воинов собран, и врачи в своих фургонах куда-то катят – в общем, я как бы и лишняя на этой вечеринке!».               – «Не переживай», – протянув копыто, я ласково потрепал её по щеке. – «Без тебя мне бы точно пришёл каюк. Помнишь, в каком виде ты меня нашла?».              – «Да уж получше, чем сейчас, право слово! Ты что, опять сва… Эй!» – прервавшись, она резко обернулась, удивлённо уставившись на Медоу. Незаметно подкравшись, пегас обхватил её передними ногами и положил голову ей на шею, едва не мурлыча от удовольствия. – «Хорошо устроился, здоровяк! И надолго ты так?».              – «Да хоть на всю оставшуюся жизнь», – томно вздыхая, пробасил Медоу. – «Эй, Скрапс, отдашь мне свою подружку? В медицинский лагерь её не пустят, а отпустить я её не могу – она теперь важный свидетель произошедшего, да и слышала наверняка многовато, поэтому я должен, просто обязан её как следует допросить».              – «Да забирай!» – ухмыльнулся я, не слушая возмущённых возгласов подруги, волчком крутившейся в объятьях небрежно державшего её пегаса и доверительно наклонился к их головам. – «Мне кажется, она без ума от сильных пони в доспехах, выполняющих секретное поручение принцесс».              – «Что-что?! Ах ты, мелкая предательница! Я тебе это припомню!».              – «Но учти, страж – теперь за тобой должок», – я развеселился, представив, какой «допрос» ей учинит мой знакомый. Да и Физалис, несмотря на демонстративное возмущение, уже не пыталась вырваться из копыт Медоу, вместо этого, с игривой улыбкой, прижимаясь спиной к его животу. – «И кстати, не оббитые осколки с того слухового окошка я тебе тоже припомню!».              – «Замётано, Скрапс!» – ответили мне они. Вместе.              

***

                     Карантинный лагерь оказался довольно скучным местом по меркам любого здравомыслящего существа. Несколько бесконечно долгих дней мы находились в небольших одноместных палатах, поставленных внутри нескольких полотняных шатров. Несмотря на завывания ветра снаружи, внутри было довольно тепло благодаря системе труб и печей, эффективно обогревавших этот палаточный «городок в городке».               Видеться друг с другом нам не давали, и лишь изредка мне доводилось встречать кого-то в коридоре, по пути на ежедневные осмотры и перевязки. Но однажды, мне довелось близко увидеть знакомую морду.              – «Мисс?» – раздался за моим плечом знакомый голос, оторвавший меня от грустных мыслей, с которыми я разглядывал очередное обломанное перо, выпавшее из моего крыла.              – «Ник?» – развернувшись, я бросился было к стоявшему напротив меня синему жеребцу, обмотанному, как и я, множеством бинтов, но резко остановился. После того колодца, исторгающего души из более ненужных тел, вряд ли он мог остаться тем, кем был при нашей встрече, и эта мысль пронеслась по мне зимним, грустным холодком. – «Простите, я просто… Просто приняла вас за другого пони, которого я знала, хотя и очень недолго».              – «Понимаю. Наверное, вы говорили о том, кто жил в этом теле, пока оно находилось втой странной тюрьме», – покивал он, подходя ко мне. Его морда расплылась в коварной улыбке, когда, наклоняясь к моему уху, он заговорчески прошептал. – «И этот «кто-то» решил зайти и поблагодарить ту, что вытащила оттуда всех нас».               – «Ни-и-ик?» – отстраняясь, я даже икнул от удивления, со всего маху усевшись на свой зад. – «Ник, это ты?!».               – «Ну конечно, спасительница, кто бы ещё это мог быть?» – со смехом проговорил синий пони, неловко обнимая меня передними ногами. – «Я уж думал всё – пришёл наш конец. Как рухнули мы в воду, так там такое началось…».              – «Скраппи, Ник, меня зовут Скраппи Раг. Пожалуйста, расскажи, что там у вас произошло?» – попросил я, поднимаясь с холодного брезентового пола и усаживаясь с ним на кровать. – «Как там остальные?».              – «Боюсь, что никак, мисс Раг», – передёрнул забинтованным крупом Ник, видимо, пытаясь привычным жестом изобразить пожатия плечами. – «Когда мы упали в воду, я, видимо, потерял сознание – словно падал и падал куда-то, а вокруг меня, со всех сторон, блестели вспышки, словно тысячи звёзд проносились мимо…».              – «Словно тысячи звёзд…» – каменея, эхом откликнулся я – и застыл, неподвижно глядя в едва заметно колышущуюся стену.              – «Да. А потом, пришёл в себя уже тут. Мне немного досталось, но местные, кажется, ни черта не смыслят в лечении такого рода травм. Представь себе, меня даже зашивать не стали, объяснив, что они не могут меня заколдовать, чтобы мне не было больно!» – ехидно фыркнув, он коротко скривился. – «А вот остальные… Они совсем меня не узнают, и совсем не помнят произошедшего. Врачи их пока не отпускают, но боюсь, что с ними что-то случилось, мэм. Словно это уже совсем другие существа».              – «Они стали сами собой, Ник», – деревянным голосом ответил я, не глядя на синего земнопони и думая совсем о другом. – «Вселённые души были изгнаны, и теперь, они стали теми, кем были до этого… Я надеюсь».              – «Но что же со мной?» – после недолгого молчания, произнёс Ник, – «Почему я всё ещё здесь? И как же быть с тобой? Эти лошадки вокруг меня просто обожают трепаться, и, судя по их разговорам, о вас, мисс Раг, слышали многие из этих разноцветных пони».              – «Это долгая история, дружище. Очень долгая история».              – «А я никуда и не спешу», – ухмыльнулся синий, присаживаясь поудобнее. – «Нас тут ещё надолго задержат после моих рассказов о той бедняге, погибшей у вас на руках. Может, вы меня и просветите, мисс? О вас, о том, как мы все тут очутились, о ваших крыльях и об этих странных значках на наших бёдрах – обо всём».              – «Хорошо, Ник. Тогда, позволь, я начну сначала», – взобравшись на складную койку, я закутался в одеяло, и начал свой рассказ. – «Однажды, я очнулась в осеннем лесу, на берегу какой-то непонятной реки…».              

***

             – «Повелительница сказала мне, что ожидает тебя утром, в старом зале, где будет проходить суд. Она сказала, ты знаешь, где это», – раздался от двери голос Грасс. Тихо прикрыв дверь моей комнаты, она неслышно, как и положено профессиональной горничной, подошла ко мне, ласково проводя копытом по моему крылу. – «Ну как ты?».               Обернувшись, я благодарно кивнул, после чего продолжил разглядывать темнеющее небо над Кантерлотом. «Белый Город», как мысленно окрестил его я, казалось, и не думал засыпать. Где-то недалеко, за высокой оградой королевского дворца, вовсю кипела вечерняя жизнь. Несмотря на подходящую к концу праздничную неделю, пони всё так же радостно сновали по улицам, любуясь красивыми разноцветными гирляндами и праздничными фигурами из снега и застывшей на морозе патоки, лепя снеговиков, останавливаясь возле помостов, на которых артисты развлекали всех проходящих шутками, сценками и фокусами с огнём. Прибывающие по восстановленному виадуку поезда раз за разом извергали из себя множество приезжих изо всех уголков страны, стремящихся хотя бы в последние дни приобщиться к всеобщему веселью, с размахом празднуя Праздник Тёплого Очага.               Я немного наклонил голову, всё ещё не привыкнув к зрению одним глазом. Увы, по прибытии в специально оборудованный недалеко от Кантерлота палаточный госпиталь, в котором я без труда опознал «карантинный блок» для всех спасённых из этого замка, осмотревшие меня врачи вынесли неутешительный вердикт, полностью подтверждая опасения бинтовавших меня санинструкторов. Удар Брайта, хоть и пришедшийся вскользь, всё же привёл к кровоизлиянию в глазное яблоко, а отсутствие возможности исправить это лечебным заклинанием заставляло даже самых опытных единорогов-врачей опускать копыта, ограничиваясь наложением «пиратской» повязки и назначением поддерживающих препаратов. Судя по всему, лечебная доктрина в этом, полном магии мире, была довольно проста – одним или несколькими мощными заклинаниями, в течение суток, купировались самые грубые изменения, наступившие вследствие болезни или перенесённых травм, предоставляя поправляющемуся организму довершить остальное [1]. Поэтому мне оставалось лишь глотать странного вида пилюли без маркировки и ждать, надеясь на то, что гемофтальм рассосётся сам собой. Шрамы на правой ноге, полученные разорвавшим плоть тросом, похоже, останутся на этом теле до конца его дней. И никаких кристаллов, никакого гноя, никаких мыслей о смерти – в течение нескольких дней осмотры следовали один за другим, но ни одному из самых дотошных докторов, побывавших в палатах для спасённых из замка на болотах, не удалось обнаружить никаких следов загадочной заразы.              «Да уж, не хотелось бы мне носить эту повязку всю оставшуюся жизнь. Хотя выглядит круто, отрицать не приходится. Думаю, Рэйнбоу Дэш точно понравится» – усмехнулся я про себя.              – «Да-а, ну и рожа у меня, Грасс, ох и рожа…» – пробормотал я, глядя в позаимствованное у сестры зеркальце и пародируя один небезызвестный фильм [2]. Стёклышко, заключённое в изящную деревянную рамку, не вмещало меня целиком, но и того, что можно было разглядеть хотя бы одним глазом, мне хватило. – «Нос распух, глаз подбит, морда в ссадинах, на теле бинты. И как я теперь родителям-то покажусь, а? Дед с перепугу опять в госпиталь загремит».              – «А ты изменилась, сестрёнка. Сейчас ты больше походишь на мою старшую сестру», – легонько фыркнула Грасс, отбирая у меня зеркало. – «Смотри, как бы тебе самой туда не попасть, когда он узнает, что с тобой стряслось. Они очень переживали, когда всё это случилось, поэтому не стоит мучить их ожиданием».              – «А-а-а-а…» – замялся я, указывая на засохшие бурые пятна, кое-где проступавшие сквозь бинты. – «Может, не стоит…».              – «Да неважно!» – отмахнулась Грасс, ловко раскрывая пакет на своей спине – «Намотаем сверху побольше бинтов – никто ничего и не заметит».              – «Не заметит чего?» – раздался у нас за спиной невысокий, чуть хрипловатый кобылий голос, – «Как вы тут маскируетесь, да?».               «Кажется, я потихоньку прихожу в себя» – подумал я, испуганно-вопросительно выглядывая из-за спины сестры, куда я, с испуганным писком, нырнул при звуках неожиданно раздавшегося за спиной чужого голоса – «Ещё пару дней назад я прятался от гораздо более страшных вещей. Уф, напугала же! Кстати, а кто это вообще?».               Уверен, она привлекала к себе внимание везде, где бы ни появилась – высокая, статная пегаска, неслышно влетевшая в окно комнаты, была на целый корпус выше меня. Красивая, коротко постриженная шкурка синего цвета красиво сочеталась с пышными, густыми гривой и хвостом нежно салатового цвета, подстриженными по вычурной кантерлотской моде и тяжело колышущимися на прохладном ветерке.               Не глядя, она грациозным и в то же время уверенным движением толкнула задней ногой тихо звякнувшую раму, намертво отрезая прохладный воздух, уже начавший проникать в комнату и холодивший наши копыта, опускаясь перед нами на присыпанный занесённым с улицы снежком ковёр.              – «Ну и где же она? Дайте-ка мне посмотреть на эту «героиню». Я уверена, что… Оу!» – бодро выступавшая вперёд красавица внезапно осеклась, увидев мою забинтованную тушку, медленно отступающую к кровати от окна. – «Хм-м-м, вижу, этот рогатый олух не приврал, когда описывал, с какими трудностями пришлось столкнуться его команде при твоём лечении. Ну-ка, дай-ка мне на тебя взглянуть…».              – «Ааааа! Кто это?!» – пискнул я, опрометью бросаясь в кровать, с головой зарывшись в огромное одеяло. – «Изыди, демон, я повелеваю тебе! Живой не дамся [3]!».              – «И это та, кого Госпожа сподвигла на всю эту бредовую затею?» – фыркнула, подходя к моей кровати, незнакомка. – «Так, Грасс, давай-ка, вынимай её из одеяла и сажай вот на этот стол. Всё-таки, эта работа больше по твоей части, гувернантка Её Высочества».               «Похоже, от осмотра мне никак не отвертеться» – подумал я, отойдя от неожиданности и принимаясь развлекаться на полную катушку, заставив сестру ловить себя по всей постели, а вдобавок, злобно щёлкнув зубами на сунувшуюся ко мне синюю пегаску.              – «Ну как большой жеребёнок, честное слово», – вдохнув, покачала головой она, когда я наконец угомонился и дал усадить себя на низкий столик у окна. – «Пожалуй, нужно будет сводить тебя на сеанс магическо-резонансной энцефалографии – похоже, вселившийся в тебя дух мог что-нибудь и повредить в твоей маленькой пустой головке… Если, конечно, нашёл там что-нибудь».              «Оп-па!» – я застыл, даже забыв, что должен пищать, когда синяя незнакомка уверенно, но аккуратно, снимала с меня присохшие к шкурке бинты – «Это что же, все мои старания держать этот факт в тайне пошли по п… Провалились, да?». Невозмутимо стоявшая рядом Грасс промолчала, ответив на мой испуганно-вопросительный взгляд лишь подмигиванием и ироничным изгибом рта, видимо, не собираясь ничего объяснять и внимательно следя за работой своей знакомой.               А посмотреть было на что. Синяя пони работала быстро и уверенно, умудряясь снимать политые шипящей белесоватой жидкостью бинты так, что они сами отставали от шкурки, не причиняя мне ни малейшего неудобства.              – «Тоже мне, врачеватели!» – неодобрительно ворчала она, разматывая находящиеся на мне бинты и с интересом разглядывая обработанные врачами ранки, ссадины и порезы. Несколько подсыхающих пролежней она, совершенно справедливо, на мой взгляд, проигнорировала, видимо, посчитав заниматься этими «мокнутями [4]» ниже своего достоинства, а вот рана, открывшаяся под присохшим к ноге бинтом, заставила её нахмурится. Сглотнув, я отвёл глаза от широкой, бугристой полосы рваной плоти, от локтя, через колено и до самого копыта змеёй закручивающейся по моей ноге, заставляя меня очень выразительно хромать при каждом шаге.              – «Словно через овощерубку пропустили», – прошептала при виде открывшегося ей зрелища Грасс. – «Ты знаешь, теперь я понимаю, что она была права – нельзя показывать родителям такое. Они хоть и повидали в своей жизни всякое, но увидеть, что что-то подобное случилось с их дочерью…».              – «Хм-м…» – ехидно промычала синяя пегаска. – «Что-то я не помню, чтобы мои родители сильно беспокоились, когда я получала какую-либо травму».              – «Детские ссадины и синяки не в счёт, Кег!» – сердито топнула ногой зелёная кобылка. – «Или ты сравниваешь твоё ушибленное при падении с облака колено с ЭТИМ?».              – «М-м-мд-а-а-а…» – протянула Кег, оставляя мою ногу и приподнимая «пиратскую повязку», представлявшую собой плотный марлевый квадрат на тонких ниточках завязок, охватывавших мою голову на затылке и под подбородком. – «Какие там синяки, Грасс – тут впору «караул!» кричать. Если не растворить всю эту кровь у неё в глазу, кобылка может ослепнуть к дискорду на всю оставшуюся жизнь».              – «Умеете вы подбодрить, уважаемая», – надулся я, рассерженный тем, что меня обсуждают, словно лошадь на рынке. – «Сеанс предпродажной подготовки завершён? Можно возвращаться в стойло?».              – «Вернёшься, когда я тебе разрешу», – спокойно отреагировала на мои слова кобыла, принимаясь разматывать бинты на моих крыльях и крупе, особое внимание уделяя осмотру последнего. – «А теперь, давай-ка положим тебя вот так…».               Я успел лишь коротко пискнуть, когда приподнявшие меня ноги быстро, хотя и не без труда, уложили меня на спину, и не успел я открыть рот для выражения бурного протеста, как мой круп стал объектом более детального осмотра.              – «Зная наших олухов, я уверенна, что сюда вообще никто не посмотрел, а надо бы. Ну вот, что я говорила, м-м-м-м?» – вновь промычала она, щекоча своим дыханием мои «нижние регионы». – «Так-так-так. Как, Грасс, ты говоришь, зовут того чёрного пегаса, а?».              – «А причём тут Графит?» – испуганно поджимая под себя задние ноги, пискнул я, порядком напуганный столь бесцеремонным осмотром. Раньше я присутствовал на подобных рода процедурах только в качестве осматривающего, и столь быстрая смена ролей порядком меня напугала. – «Это копыта одной твари, долбанувшей меня, когда я отбивалась от того, другого ублюдка, решившего немного скрасить себе ожидание более тесным знакомством».              – «Копыта, да? Ну что ж, похоже…» – процедила синяя, зло сжимая зубы и уже как-то совсем по-новому, сочувствующе, поглядывая на меня во время осмотра остальных частей моего тела. – «Ладно, думаю, обойдётся без последствий. Так, а это что такое? Что за ветеринар тебя зашивал, а?».              – «Ну, вообще-то, она и вправду ветеринар… Кажется», – смущённо отозвался я, услышав столь нелестную оценку способностей Флаттершай, видимо, с того памятного случая, остающихся у меня на бедре в виде небольшой метки. – «Меня тогда насильно заштопали, после встречи со стаей древесных волков».              – «И ты ничего не рассказывала?» – только и всплеснула ногами Грасс.              – «Ну-у-у… А чем мне было хвастаться? Разметала стаю, снесла опушку леса, едва не замёрзла в каком-то сугробе с отбитой единорожкой, была спасена теми, кого успела без причины обидеть – этим, что ли?».              – «Начни с того, что перестань попадать во всевозможные неприятности». – ткнула в меня копытом Грасс, едва не повалив на спину. – «Хотя можешь даже не стараться – теперь я лично прослежу за тем, чтобы всё было правильно, чинно и благопристойно, как и подобает себя вести приличной кобылке!».              – «Ага!» – прокомментировала нашу пикировку синяя кобыла, вновь возвращаясь к моей ноге. – «Похоже, кто-то влип».               Быстро работая копытами, она промакивала рану, внимательно осматривая порванные волокна тканей и зачем-то сдвигая и раздвигая края, словно что-то прикидывая. Я внимательно смотрел на её работу, пару раз не удержавшись от короткой улыбки, увидев испачканные в крови кончики копыт. Похоже она, как и я, не боялась замараться, и я снова улыбнулся, вспомнив, во что превращалось моё рабочее место после самой простой инвазивной процедуры, за что заслужил несколько быстрых взглядов, брошенных на меня синей кобылой.              – «Не потакай ей, Кег! Ты испортишь мне всё воспитание сестры!» – сердилась тем временем Грасс. – «Ты закончила?».              – «Да, почти. А теперь, подай-ка мне бинты, которые ты так заботливо притащила сюда для этой вашей маскировки».               Вскоре, я вновь напоминала чистенькую, ухоженную, туго замотанную мумию. Бинтов, в достатке обнаружившихся в сумке, принесённой Грасс, с лихвой хватило на все повязки, заботливо наложенные на мою свежеосмотренную тушку, и вскоре, я был отпущен, а вернее, перенесён в кровать двумя крайне заботливыми кобылами.              – «Эй, я и сама могу замечательно ходить!» – смущаясь, я изо всех сил старался отбиться от этого фонтана заботы, но единственное, чего я достиг, это подзатыльника, который мне отвесила выведенная из себя Кег. – «Ой! А это ещё за что?!».              – «Это за то, что ты ведёшь себя, словно капризный жеребёнок» – серьёзно произнесла синяя дылда, забрасывая меня под одеяло и приближая ко мне разом ставшую серьёзной морду. – «А ещё – за то, что ты прекрасно это понимаешь, моя милая».              – «Не знаю, о чём ты говоришь», – складывая ноги на груди, надулся я, но похоже, нисколько этим не обманывая синюю кобылу.              – «Понимаешь, прекрасно понимаешь», – заверила меня она, сажая меня в кровати и повелительным жестом отстраняя сунувшуюся к нам Грасс. – «Вот что я тебе скажу, милая – несмотря на то, что тебе довелось пережить, твоя жизнь ещё не закончена. Тебе предстоит поучаствовать во множестве нелёгких дел, и я лично пришла сюда для того, чтобы убедиться, что ты в относительном порядке, даже несмотря на старания этих известных интеллектуальных снобов из «Крылатых Целителей», лечивших тебя в карантинном лагере. Поэтому прекращай вести себя, словно избалованный жеребёнок, ведь скоро, тебе предстоит встретиться с тем, что, как ты думала, навсегда осталось в тех болотах».              – «Знаю. Простите меня, но… Просто иногда не могу сдержаться», – я постарался улыбнуться как можно более беззаботно, и понимая, что попытка обмана снова превратила улыбку в оскал, лишь по движению стоявших напротив меня пони, синхронно сделавших шаг назад. – «Ночью труднее. Эти сны, эти воспоминания, эти… Врачи завернули мне с собой целую батарею баночек, чтобы я не будила всех своими истошными криками по ночам. Ник оказался гораздо лучшим психологом, чем эти оставшиеся без магии единороги, и первые ночи я не могла заснуть, если он не сидел рядом со мной, просто касаясь моего крыла».              – «Это последствия перенесённой психологической травмы», – убедительно произнесла Кег, держа меня за копыто, словно выслушивая пульс. – «Таблетки помогут. Таблетки – и твоё искреннее желание поправиться».              – «Со мной такое впервые. Никогда раньше мне не снилась ни работа, ни пациенты. Приходя со смены, я падала в кровать и засыпала сном младенца, а теперь…» – я тяжко вздохнул, поднимая голову и вновь, робко, пытаясь улыбнутся стоящим напротив меня кобылам. – «Не сердитесь и не обращайте на меня внимания, ладно? Это всё «отходняк». Надеюсь, что скоро я приду в норму».              – «Что ещё за отходняк?».              – «Состояние, возникающее после перенесённого психоэмоционального возбуждения», – скучным «лекторским» голосом начал объяснять я. – «Снижающееся количество норадреналина перестаёт щекотать синапсы, везикулы выделяют нужное количество ацетилхолина, и… Л-ладно, забудь. Просто слишком много страшного свалилось на эту кобылку за этот месяц».              – «Ну, вот так бы и сказала», – усмехнулась Грасс, отстраняя подозрительно нахмурившуюся пегаску и потрепав меня по голове. – «Кстати, ты нет-нет, да и начинаешь говорить о себе, словно о ком-то другом. Это что, тоже как-то связанно с тем, что говорил отец? Вселение, духи и прочая белиберда?».              – «А что отец тебе говорил?» – мгновенно насторожился я. – «Всё враки! Просто этот маньяк подкрался, налетел, да ещё и при принцессах – вот я и не смогла отбиться!».              – «Какой ещё маньяк?» – заинтересовалась сестра, схватив меня в обнимку и тотчас же засыпав градом вопросов. – «Это Графит что ли? Это он тебя спасал? И что, прямо при повелительницах набросился? Прямо вот так вот схватил, и… Ух ты! Рассказывай, рассказывай скорее, не томи!».              – «Нет-нет-нет, ничего не было» – упёрся я, не зная, куда спрятать полыхающую от стыда мордочку. – «Всё это слухи и неправда! Только родителям не говори, пожа-а-алуйста!».               Отпустив меня, Грасс расхохоталась, и даже на морде у стоявшей возле постели Кег появилась тщательно скрываемая улыбка.              – «А она мне нравится», – прокомментировала меня синяя кобыла, подходя ко мне, поднимая мою голову обоими копытами и внимательно глядя мне в здоровый, не закрытый повязкой глаз. – «Бойкая и пятнистая, как сойка. Даже свистит так же».              – «Эй, мы ещё не настолько близки, чтобы ты давала мне прозвища», – вновь попытался надуться я. – «обычно это моя прерогатива».              – «О, ты даже не представляешь, как скоро мы станем очень, очень близки», – заговорщицким тоном проговорила синяя красавица, вплотную приближая свою морду к моей. – «Ну что же, вот мы и познакомились, Скраппи Беррислоп. И если ты ещё не поняла, то я – Кег. Твоя новая, суровая и деспотичная, старшая сестра».              

***

             – «Эй, сахарок, вот ты где! Скрываешься от нас, да?» – послышался откуда-то сбоку такой знакомый мне деревенский говорок. Посиделки с заинтригованными сёстрами растянулись до позднего вечера, в результате чего я нагло проспал и теперь бешеным, хромоногим галопом пытался безуспешно наверстать упущенное время. Большая часть дворца была закрыта для посещений и работы разного рода чиновных пони, толпившихся в «приёмных» залах и с интересом провожающих взглядом каждую новую фигуру, и мне пришлось изрядно напрячься, прежде чем мне удалось добраться до зала, где проходил закрытый суд над пойманными преступниками.              Обернувшись, я пискнул, оказавшись в крепких объятьях, в которые заключила меня Эпплджек.              – «Ух ты ж мух ты – вся в бинтах, словно проигравшая родэо-пони! А вот повязка неплохая – в пираты метишь?».              – «Привет!» – тяжело поводя порядком помятыми рёбрами, я обнял по очереди четырёх подруг, нагнавших меня в одном из коридоров. – «Вы даже не представляете, как я рада вас видеть!».              – «А уж как мы рады тебя видеть в добром здравии, дорогуша», – улыбнулась мне Рарити, впрочем, тут же поправившая себя. – «В относительном здравии, конечно. Мы все очень волновались, когда получили известие об этом крушении, и даже хотели приехать в Кантерлот, но твой приёмный отец отговорил нас от этого, сказав, что тебя зачем-то спрятали ото всех. Скажи нам, ты точно не совершила ничего такого, что могло бы показаться предосудительным?».              – «Предосудительным? Видели бы вы, как она ту зебру отделала!» – выкрикнула Рэйнбоу Дэш, планируя к нам откуда-то из-под потолка. – «Просто ураган! Одна моя знакомая встречается с кем-то из Ночной Стражи, так он ей такого понарассказал про нашу скромнягу Скраппи – вы закачаетесь! Да мы ж и сами видели эту беднягу, когда преступников проводили мимо нас».              – «Это совсем не повод для одобрения, Дэш!» – воскликнула белая единорожка, видимо, слишком серьёзно отнесясь к словам пегаски. – «Конечно, всё то, что они совершили, наверняка просто ужасно, но это не значит, что можно отрывать кому-то половину морды, кто бы это ни был!».              – «Не повод? Мож теперь ты глянешь на то, что они сотворили со Скрапс, зефирина?» – вскинулась Эпплджек, тыча в меня копытом и гневно хлестнув хвостом. – «Да если бы я только знала, где находятся эти редискины головы, я бы им сама разнесла их пещеру, или логово, или где бы они там не прятались!».              – «П-пожалуйста, не нужно так кричать. Всё ведь уже закончилось, п-правда?» – тихо проговорила Флаттершай, стараясь утихомирить подруг. – «Твайлайт выполняет какое-то важное и очень-очень мирное задание для принцессы Селестии, а мы можем пока пойти куда-нибудь ещё. Туда, где нет цепей, судов, стражников… П-правда ведь?».              – «Нас точно не пустят в этот зал, поэтому мы можем пойти куда-нибудь перекусить и попротирать там своими крупами коврики, пока Скраппи не расскажет принцессе всё про этих редискоголовых», – предложила ковпоньша, энергично роя копытом пол. – «Да и мы будем рядом, если вдруг ей понадобиться чё».              – «Спасибо вам, но будет лучше, если я и вправду пойду туда одна», – промямлил я, перебирая ногами и стараясь побыстрее отделаться от непредвиденной задержки, даже и в лице давно не виденных подруг. – «Если я опоздаю на этот суд, вам придётся навещать меня уже на луне!».              – «Типун те на язык, балаболка!» – фыркнула Эпплджек, махая мне вслед ногой с зажатой под бабкой шляпой. – «Ладно, ещё увидимся, Скрапс!».               На суд я всё же опоздал. Вбежав в зал, охраняющийся толпой гвардейцев, я притормозил, неслышно прокравшись по колоннаде к переднему ряду колонн, из-за которых были слышны раздававшиеся голоса. Один из них я узнал – хоть и порядком изменившийся, он часто снился мне по ночам. Голос Брайта, державшего ответ перед принцессой.              – «Когда я впервые увидел кристалл, то не придал ему особого значения – мало ли что можно огранить подобным образом в наши дни. Но когда она показала мне, как правильно заряжать ими найденный мной артефакт, я понял, что в наши копыта попало что-то поразительное, что-то, что ещё никто и никогда не наблюдал в нашем мире».              – «И что же вы решили сделать с этим знанием?».              – «Я принялся исследовать этот загадочный артефакт. Я оставил Школу для Одарённых Единорогов, отослал всех своих учеников и вместе с моим ассистентом, Солтом, организовал экспедицию на Драконий Хребет, куда сплавил самых упорных из моей команды, а сам – отправился в глубину болот».              – «Почему именно туда?».              – «Я слышал, именно там был когда-то найден этот артефакт. Теперь, когда у меня была наёмная команда и бесценные знания, которыми меня обеспечивала эта пегаска, я рассчитывал быстро продвинуться в исследовании артефакта».              – «Так значит, это была вина Скраппи Раг, подбившей вас на это отвратительное преступление?» – раздался голос Селестии, не видимой с моего места. – «Каким же образом она заставила вас совершить всё то, в чём вас обвиняют?».              – «Моя вина глубока, Ваше Высочество», – склонился единорог. Седые волосы, ранее всклокоченные, словно шапка сумасшедшего одуванчика, висели неопрятными прядями. – «И я не хочу перекладывать её на других. Я причинил много зла, но не всегда я творил его по своей воле. И я должен ответить за свои грехи».              Притаившись за колонной, я слушал усталый, надтреснутый голос Брайта, так непохожий на бодрый, струящийся голосок того «сумасшедшего учёного», который мучил меня всего несколько дней назад. Казалось, с последней нашей встречи, единорог словно усох, уменьшившись в размерах, и теперь, вместо вальяжного аристократа, перед судом стоял высохший старик, чьи узловатые ноги охватывали яркие, блестящие кандалы, соединяющиеся цепями с широким ошейником, словно ярмо, охватывающим шею подсудимого, рог которого охватывал небольшой блестящий колпачок.              И чем дольше я слушал сбивчивый, прерываемый судьями рассказ этого старика, тем яснее мне становилась та неприглядная роль, которую сыграла в его жизни одна знакомая всем пегаска.               Покопавшись в себе, я почувствовал, как злость и желание изничтожить мерзкого колдуна уступают место жалости к падшему и возможно, некогда хорошему пони, чьё желание осуществить мечту всей его жизни и жажда знаний сделали из него то чудовище, в логово которого я так опрометчиво попал.              – «Сначала, всё было неплохо. Мы быстро наткнулись на обрушенные ходы, приведшие нас к источнику, и потребовалось совсем немного времени и довольно существенная часть моих сбережений, прежде чем мне удалось разыскать подробности того древнего, покрытого тайной дела. Эта юная дама помогала мне во всём. Она находила рабочих земнопони, согласных за небольшую мзду работать в неизвестном месте, обеспечивала тайную доставку по воздуху довольно массивной аппаратуры, и я даже не могу представить, где она умудрилась раздобыть одну сложную, новейшую на тот момент разработку Сталлионградского Магомеханического Завода, которую она гордо подарила мне через месяц после начала наших исследований».              – «Значит, никаких препятствий, никаких мыслей о том, что ваши действия несут зло?».              – «Нет-нет, госпожа, вы ошибаетесь! Они и вправду не несли никакого вреда… сначала не несли. Но очень скоро мы столкнулись с тем, что все наши данные, все наши знания упираются в один непреодолимый барьер…».              – «Вам не хватало испытаний на живых субьектах!» – послышался мрачный голос из-за колонн. Соткавшись из утреннего сумрака, трусливо жмущегося чёрными тенями в глубине зала, ночная принцесса гордо прошествовала мимо кланяющихся стражей к своему трону, по пути, едва заметно задев меня развевающейся гривой. Кажется, она была не против моего присутствия здесь, и я вновь насторожил уши, не спеша показываться на свет.              – «Д-да, повелительница», – сглотнув, севшим голосом проговорил Брайт, явно испуганный этим неожиданным появлением. – «Нам была нужна практика. К сожалению, опыты на животных не дали нам ничего – похоже, что древний артефакт был крайне избирателен в выборе тел. Казалось, всё было напрасно, но…».              – «Вам помогли?».              – «Да»,– опустив голову, произнёс Брайт. – «Однажды ночью, Раг вернулась из какой-то необычно длительной отлучки. Она была чем-то очень напугана, и прежде чем исчезнуть вновь, передала мне чертежи какой-то странной машины с тщательно вытравленными на них штампами и печатями. Хотя это было и глупо – вся документация к ним была на сталлионградском, хотя в тот момент я бы принял помощь даже от бизонов Мягкого Запада – я быстро ухватил суть этого очень необычного изобретения, и приступил к работе. Сама конструкция была несложной и даже в чём-то оригинальной. Я трудился, как одержимый, и вскоре, машина была готова».              – «Мы видели её. Остроумно. Отвратительно – но остроумно».              – «Рабочие начали роптать – кристаллы, которые они добывали для меня в галерее, ведущей вокруг внешней стены колодца, заставляли их испытывать какие-то непонятные галлюцинации. Мои помощники становились злобными, раздражительными пони, совершающими порой необъяснимые поступки. Очень скоро я понял, что происходит что-то не то – рабочие перестали возвращаться к себе в комнаты, предпочитая всё больше времени проводить внизу, среди зарослей этих чёрных штук, на стенах замка начали появляться надписи и бессвязные каракули, выскобленные кирками на камнях. Даже зебры, которых мне прислала одна старая шаманка из Зебрики, не всегда могли справиться с теми, в кого превращались эти упорные, трудолюбивые работяги. Всё шло к неконтролируемому бунту, но в этот момент, как добрый призрак, вновь появилась она».               Не произнося ни слова, Селестия слегка качнула головой, покосившись в мою сторону, хотя я мог поклясться, что ей не видно меня из-за колонн.              – «Да-да, Ваше Высочество. Скраппи Раг. Вернувшись, она быстро нашла выход, приказав рабочим расставить самые красивые, по их мнению, ветви кристаллов, в тех местах, где они были мне нужны. И представьте себе – эти сходящие с ума бедняги действительно стали безропотно подчиняться приказам, но только там, где стояли эти кошмарные, чёрные, каменные ветки. К тому времени, я уже был порядком напуган, и с радостью ухватился за предложение Раг создать ошейники, действующие по принципу кандалов для оступившихся единорогов – они не блокировали магию, но позволяли мне контролировать даже самых буйных, по моей воле, действуя словно кнут, душа или прижигая непокорных. И постепенно, их всех пропустили через эту машину».              – «Это ужасно, Брайт», – потрясённым тоном проговорила Селестия, и наверное, лишь мне почудилась какая-то наигранность в её голосе. Остальные, включая стражу вдоль стен, с отвращением глядели на поникшего единорога.              – «Именно тогда началось моё падение, госпожа. Сначала, я даже не понимал, во что меня превращали эти страшные чёрные штуки, стоявшие по всем углам замка. Поместив их в витрины, я принялся подолгу любоваться переливами света на их гранях, красиво оттеняющими чернильную тьму, из которых состояли их тела. Вскоре, я почувствовал, что перестаю испытывать какие-либо эмоции, подчинив разум холодной логике, и окружающие меня пони, даже наполовину сумасшедшие рабочие, с трудом вылезающие из подземелий, стали боятся меня».              – «Как вам, достопочтенный Стар Брайт, могла вообще прийти в голову идея вызывать кого-либо, да ещё и вселять в тела пони?» – громко, напористо заговорила жёлтая единорожка с вьющейся фиолетовой гривой и меткой в виде бриллианта. – «Сколько я вас знала, вы всегда были очень осторожны с любыми древностями и артефактами и даже отказались передавать некоторые из них в музей, мотивировав это плохой изученностью древних находок, способных хотя бы гипотетически навредить кому-нибудь из пони».              – «Сначала это была случайность. Один из рабочих задел клапан парораспределителя и запитал бюро управления, рычаги и педали которого оказались в нужных позициях для запуска машины. Всё произошло в мгновение ока – и вместо опытного настройщика сложной аппаратуры в наших копытах оказался лопочущий идиот. Ну, так я подумал на тот момент».              – «Но что-то произошло?».              – «Да. Вновь появилась Скраппи Раг. Она-то и перевела мне лопотание этого несчастного, по странной случайности, говорившего на каком-то подобии сталлионградсткого языка. Они довольно быстро нашли общий язык, и вскоре, у меня появился новый добровольный помощник».               – «Так что же, все перенесённые души добровольно подчинялись твоим приказам после разговора с твоей ассистенткой?» – нахмурилась принцесса, и мне показалось, что в мою сторону метнулся горячий луч, мимолётно полоснувший по моей притаившейся за колоннами тушке.              – «Нет, повелительница, больше она этим не занималась. Да и служить соглашались только некоторые. Вскоре, у меня уже было несколько помощников, таких, как этот серый Моу, или красная кобыла. Конечно, не всё шло гладко, и иногда попадались очень сильные души. После того, как один из призванных духов вырвался из камеры и разбил часть аппаратуры, до полусмерти избив двух охранников, я приказал доставлять мне лишь слабых пони, не отличающихся физической силой или выносливостью. По этой же причине, я запретил хватать пегасов или единорогов – мои ошейники были рассчитаны на земнопони, которые не могли улететь или наколдовать что-либо. Все духи быстро осознавали, что ждёт их в случае неповиновения – страх перед неизвестной болезнью, со страшной скоростью пожиравшей тела, держал их в узде».              – «Откуда она взялась, Брайт?» – нарушил молчание подтянутый земнопони в мешковатом костюме, поднимаясь со своего места. – «Как мы можем быть уверенны, что вы не распространили эту страшную эпидемию по нашей стране?».              – «За целый год ни одни из присутствующих там пони не пострадал от неё», – развёл копытами Брайт. – «Даже зебры внешне никак не пострадали от этих кристаллов, что уж говорить обо мне или земнопони? Лишь те, кто подвергся вселению посредством машины, работающей на этих кристаллах, через какое-то время умирали от поражающего их тела проклятья, и я счёл этот факт достаточным, чтобы не проводить дальнейших изысканий. Тем более что у меня стали заканчиваться подопытные».              – «Зебры, земнопони, один единорог… А пегасы?» – погружённая в свои мысли, принцесса быстро подняла голову. – «Пегасы имели доступ к этим кристаллам?».              – «Н-нет», – дрожащим голосом произнёс единорог. – «Я как-то не… О стихии, нет! Даже Раг изо всех сил избегала какого-либо контакта с ними».               Среди присутствующих послышался шум. Заглянув за колонну, я увидел, как принцесса начала было приподниматься со своего трона, однако выражение тщательно скрываемой паники на её морде быстро уступило место всегдашней умиротворённости, когда Луна, до этого практически не видимая в тенях, отбрасываемых спинкой её большого трона, успокаивающе положила копыто на переднюю ногу сестры.              – «ВСЕ НАШИ ВОИНЫ И ПРОЧИЕ ЛИЦА, ПОСЕЩАВШИЕ ТО МЕСТО, БЫЛИ ПРОВЕРЕНЫ В МОЁМ ПРИСУТСТВИИ, СЕСТРА», – громовой голос Луны оказался как нельзя кстати, разом прекращая тихую панику, готовую было разразиться после сказанного Брайтом. – «НАМ НЕЧЕГО ОПАСАТЬСЯ».               «Фууух» – я утёр выступивший на лбу пот, чувствуя, что сползаю спиной по мраморной колонне – «Ну слава тебе хосспади. Нам тут ещё пандемии этой заразы не хватало! Теперь самое главное – не кашлянуть в присутствии принцесс!».               – «Ну что же, я поняла мотивы, которые двигали тобой, Стар Брайт», – произнесла Селестия, когда шум, поднявшийся было после заявления подсудимого, затих. – «Но почему ты почувствовал раскаяние лишь сейчас?».              – «Это кристаллы. Находясь рядом с ними достаточно долго, ты начинаешь слышать тихий, едва различимый гул. Сначала ты этого не осознаёшь, но очень скоро твои мысли и поступки изменяются, и ты можешь чувствовать себя хорошо только в присутствии этих чёрных ветвей. Они даруют спокойствие, сон без сновидений, отсутствие сомнений… и покой. Стоит тебе лишь отдалиться от них, как всё валится из ног, вместо умных мыслей в голове царит сплошная белиберда, и только созерцание этих мерзких кристаллов приводит тебя в норму. Я старался сопротивляться этому, но увы… Все эти дни, с момента моего ареста, я мучаюсь от непреодолимого желания вновь увидеть эти прекрасные каменные ветви, мучаюсь – и в то же время рад, что это всё закончилось».              – «Боюсь что нет, Стар Брайт», – нахмурилась принцесса, глядя на стоявшего перед ней единорога. – «Всё закончится лишь тогда, когда будут пойманы все участники этого страшного дела. Ответь нам – где скрываются твои подручные? Где находится твой ученик Солт, отсутствующий на момент прибытия войск в замке, где те, кто похищали последнюю жертву из Кантерлота? Куда они могли скрыться?».              – «Их не поймали?» – кажется, удивление Брайта не было наигранным. – «Но, Ваше Высочество, я даже и не могу представить, где они могут быть! Солт должен был вернуться как раз в тот момент, когда всё и произошло, поэтому я сам недоумеваю, почему он не находится здесь, рядом со мной. Что же до остальных – эти призванные духи уже несколько раз отправлялись за новыми образцами для моих исследований и они хорошо знают это болото. Думаю, они могут долго скрываться в зимнем лесу или пойдут в горы, туда, где остался старый лагерь от посланной мной туда экспедиции. Все работники, которые ещё оставались на ногах, были вами спасены, ну а зебр я уже видел, когда их проводили в цепях мимо меня. Кажется, одной из них сильно досталось?».              – «Она всего лишь пыталась помешать одной юной пегаске спасти призванных духов, которых, по вашему же приказу, пытались развоплотить, сбросив в клетке на дно колодца».              – «Так это была работа Раг?» – Брайта очень натурально передёрнуло при этих словах принцессы. – «Да, я всегда подозревал, что с этой пегаской нужно держать ухо востро. Но почему она поступила так жестоко, ведь она же теперь не… Или я ошибался?».              – «А вот это мы спросим у неё самой».               Слова прозвучали как приказ, и вздохнув, я вышел из-за колонны, под тихий шепоток, пронёсшийся по залу.              Зал практически не изменился. Тот же лес колонн, те же величавые серые стены, освещённые множеством мерцающих магических светильников, разгоняющих полутьму величественного сооружения перед двойным троном, чернеющим на фоне прозрачных витражей огромного окна, затканного пеленой падающего снега. Десяток пони – старые и молодые, всех окрасов и мастей, сидели на мягких подушках, расположившись по обеим сторонам ковровой дорожки, расстелённой от входа до подножия трона принцесс. Я сжался, ощущая на себе множество взглядов, стараясь не поддаваться мерзкому чувству нарастающей паники.              – «Подойди к нам, не бойся», – тон Селестии был спокоен и немного разрядил атмосферу напряжения, возникшую при моём появлении из укрытия. – «Обещаю, мы не будем мучить тебя долгими расспросами, ведь ты уже ответила мне когда-то на большинство интересующих меня вещей. Просто позволь нам посмотреть на тебя».               Пересилив себя, я вскинул голову, встречаясь взглядом с глазами судей. Заинтересованность, озабоченность и даже сочувствие читались в разноцветных глазах, невольно воскрешая в памяти слова Брайта о первом признаке переноса души и заставляя меня вновь и вновь искать среди них хотя бы одного пони с карей радужкой – но тщетно.              – «Мда, похоже, что он не врал», – произнёс ухоженный пожилой земнопони. – «Глаз и вправду чёрный. Ну что ж, тем тяжелей его вина».              – «Всю тяжесть его проступка вам предстоит обсудить наедине, воспользовавшись на эти сутки гостеприимством моего дворца», – кивнула Селестия. – «Но перед тем, как поручить вам вынести своё решение о тяжести его прегрешений, я хотела бы, чтобы вы выслушали мнение этой пегаски о степени его вины. Скажи нам, Скраппи Раг, какое наказание ты посчитала бы справедливым для этого единорога… и почему».              – «Как я могу судить, Ваше Высочество? Ведь это я должна быть рядом с ним, в цепях», – запинаясь, проговорил я, вновь породив тихий шёпот среди сидевших вокруг нас пони. – «Ведь, если то, что он рассказал, произошло на самом деле, то эта пегаска повинна в свершившихся преступлениях даже больше него!».              – «МЫ РАССМОТРЕЛИ ТВОИ ДЕЯНИЯ, ДУХ, И НЕ НАШЛИ В НИХ НИЧЕГО ПРЕДОСУДИТЕЛЬНОГО!» – прогрохотал с трона голос Принцессы Ночи. – «В ДЕЯНИЯХ УШЕДШЕЙ ЖЕ ТЫ НЕПОВИННА! ОТВЕТЬ НАМ НА ВОПРОС, КОТОРЫЙ ЗАДАН БЫЛ!».              – «Моя царственная сестра права», – согласно склонила голову Селестия. – «И мы хотели бы услышать именно тебя, как одну из двух оставшихся жертв этого единорога».              – «Есть ещё кто-то, о ком мы не знаем?» – вскинулся было один из единорогов, но мгновенно смутился под кротким, вопрошающим взглядом принцессы. – «То есть, Ваше Высочество, я всецело доверяю вашим суждениям, но может, нам было бы лучше…».              – «О, конечно, профессор Раггеди, вы непременно сможете пообщаться с ним и обсудить все интересующие вас вопросы. Хотя именно с этого и начинал стоящий перед нами мистер Брайт».               «Ох отшила так отшила», – тихо восхитился я, по достоинству оценив изящество, с которым принцесса управляла своим судейским советом: – «Похоже я был прав, и вся эта мягкость лишь стальной кулак в бархатной перчатке. Ну, или копыто в носке».              – «Не бойся меня, дух», – проскрипел Брайт, глядя на меня – «Я сделал много зла, в том числе и тебе. Прошу, вынеси свой приговор».              – «Но как же мои собственные дела?».              – «Не знаю», – мрачно ответил он, глядя мне в единственный зрячий глаз. – «Я слышал, ты пыталась хоть как-то искупить свою вину, бросившись в этот колодец? Смело. Смело, хотя и глупо, в духе той самой Скраппи Раг, которую я когда-то знал. Но раз уж даже воды замка Ириса не смогли исторгнуть тебя из этого тела – то кто же я такой, чтобы осуждать или советовать тебе что-то?».              – «Итак, древняя сущность, пребывающая на данный момент в теле поименованной Скраппи Раг, каков будет твой вердикт?» – встав, Селестия расправила свои крылья в каком-то демонстративном, почти религиозном жест, – «Как бы ты поступила с ним, дух?».              – «В том, ушедшем от нас мире, его бы посадили гнить за решётку. Пожизненно. Без права свиданий, переписки и получения новостей. В некоторых странах, его бы просто казнили, в назидание остальным, а лично я бы потребовала для него смерти от того же, чему он подверг других, считая это справедливым возмездием, но…».              – «Но-о?».              – «Но узнав всех вас – я не хочу, чтобы этот кровавый след из прошлого затронул и вас. Вы очень хорошие существа, и хотя и не относитесь к моему виду, правившему когда-то на этой планете, я горжусь тем, что именно вы стали нашими преемниками. Поэтому я считаю, что нужно простить его. Простить – и заставить искупить свою вину», – я повернулся к ошарашенному совету, и негромко попросил. – «Будьте лучше, чем мы».              – «Ты…» – подняв голову, старый единорог посмотрел на меня, подслеповато щурясь старческими глазами. – «После всего того, что я сделал тебе и остальным, попавшим в тот замок, ты… Ты предлагаешь меня простить?».              – «Да, Брайт. Я прощаю тебе всё то, что ты причинил мне, пока я была твоей пленницей», – спокойно ответил я. – «Я не могу решать за остальных – души моих соотечественников спят вечным сном в Колодце Звёзд, и им твоя кровь не нужна. Думаю, если они были хорошими людьми – они бы тебя простили, ведь зло приносит зло, и есть лишь один способ избегнуть этого страшного круга – кому-то всегда приходится отойти в сторону, не нанося ответный удар».              

***

             – «Я благодарю вас всех, мои возлюбленные подданные, за вашу силу воли и стремление сделать Эквестрию лучше, учась на ошибках и стараясь не допускать их впредь. Завтра я вновь жду вас здесь, в этом зале, где мы вместе решим судьбу этих пони. А вас, Скраппи Раг, я попрошу остаться».               Негромко переговаривающиеся судьи потянулись к выходу небольшой, компактной группой. Их было немного, но почти все бросали странные взгляды как на осуждённого, закованного в цепи Брайта, медленно уходившего в сопровождении четырёх гвардейцев, так и на мою, скромно отступающую за колонны фигурку.              – «Скраппи!» – резкий рывок за хвост утянул меня за колонну, откуда я появился не ранее чем через пару минут в сопровождении Твайлайт и Графита. Друзья встретили меня с неподдельным энтузиазмом, и мне пришлось потратить изрядное количество сил, отбиваясь от чересчур энергичных «приветствий» чёрного пегаса.              – «У тебя удивлённый, но вместе с тем, довольно подавленный вид, моя верная подданная».              – «Я думала, что я должна идти вместе с ним, в таких же цепях», – непонимающе проговорил я, глядя на солнечную принцессу, благожелательно разглядывающую нашу троицу. – «А вместо этого вы приглашаете меня сюда… Почему?».              – «Я не могу осудить тебя за то, что когда-то произошло по вине этой пегаски, и совершённые ей когда-то деяния не могут быть вменены тебе в вину», – благожелательно произнесла белый аликорн, поднимаясь с трона и медленно спускаясь по укрытым бархатом ступенькам. – «Ты ведь не она, ведь так? Однако я чувствую, что тебя что-то угнетает, причём настолько, что ты готова взвалить на себя весь груз ответственности за чужие ошибки, стараясь скрыться от себя самой. Так что же тебя тревожит, мой маленький дух?».              – «Когда я поняла, что личность той, прежней Скраппи ещё живёт в этом теле, я почувствовала, как запустился какой-то таймер. Это было словно отсроченная казнь – сквозь мои поступки начала медленно проступать личность взбалмошной, недалёкой, молодой пегаски, и тогда-то я и поняла, что значит быть «поглощённой для усиления» – я медленно растворялась в возвращающейся личности Скраппи Раг. Но теперь – я не чувствую этого».              – «Совсем?» – быстро спросила меня Луна, неподвижной статуей возвышаясь на своём троне за спиной своей сестры.              – «Совсем, Госпожа. После устроенного вами «купания» в этом колодце, я больше не ощущаю её внутри себя так, как раньше. Словно это не она, а я – я поглотила её душу. Что я предала того, кому обещала…» – смутившись, я опустил голову – «Что теперь я просто какой-то астральный паразит!».              По залу разлилось молчание.              – «Тяжёлых преступлений, а тем более убийств, не случалось в нашем королевстве уже много веков», – задумчиво проговорила Селестия. – «И подобное деяние, конечно же, потребовало бы принятия самых суровых мер к совершившему такое преступление подданному. Но видишь ли, я подозреваю, что не всё так просто».               С вершины высокого, чернеющего в лучах восходящего солнца трона, явственно послышалось тихое фырканье.              – «Да, твои деяния поселили во мне сомнения, заставив изучить тебя получше, моя маленькая пегаска, в том числе то, что дал мне о тебе узнать «Предсказатель Старсвирла»», – принцесса кивнула головой, увидев, как содрогнулось моё тело от воспоминания о том тяжёлом для меня дне. – «Поэтому я подозреваю, что ты – совсем не то, что ты думаешь».               «Да ну-у? Кажется, кто-то перегрелся на солнышке?» – думаю, выражение моей морды было довольно выразительным. Что-то между «Гавагите, гавагите, я таки вас оч-чень внимательно слушаю» и «Коллеги, позовите санитаров с вязками – тут у нас буйный!».              – «Так значит, вот в чём была проблема», – задумчиво прищурилась Селестия, не спускавшая с меня своего проницательного взгляда и вряд ли способная не заметить всю гамму эмоций, отразившихся на моей мордочке. – «Ты считаешь себя другим существом, помещённым в тело пони? Но ты этого и не отрицала, поэтому, думаю, причина кроется не в этом. Так что же может так угнетать тебя, Скраппи? Что может заставлять тебя думать, что ты каким-то образом предаёшь кого-то, кто явно тебе дорог, всего лишь оставаясь в этом теле?».              – «Ты шутишь? Скажи мне, что ты просто шутишь, сестра», – недоумённо подалась со своего места Луна, словно в её голову только что пришла какая-то догадка. – «Ты что же, и вправду думаешь, что…».              – «Это единственный логичный ответ», – иронично вздёрнув брови, ответила солнечная принцесса. – «Похоже, что тут замешан вопрос не вида, но пола».               Где-то недалеко послышался быстрый вздох.              – «Видимо, наша милая кобылка считает, что она – это ОН, так?».               Стоявший напротив меня чёрный пегас окаменел, не сводя с меня остекленевшего взгляда.               «Прости, дружище. Клянусь – я старался как мог, но увы…».              – «Да, я не могу припомнить ни одного столь же странного случая», – продолжала тем временем Селестия, одним глазом, из-под волнующейся гривы, косясь на наши морды. – «Но увы – похоже, что ты ошибаешься, моя маленькая пони, ошибаешься, и отнюдь не по своей вине».               Сила, с которой вырвался воздух из лёгких пегаса, вспомнившего, что можно дышать, тёплой струёй коснулся моей морды, помимо моей воли, искривившейся в жалобном недоверии.              – «Скраппи всё это время думала, что она ЖЕРЕБЕЦ?» – вскрикнула Твайлайт, недоверчиво обходя меня по кругу и внимательно заглядывая мне в глаза. – «То есть, ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ? Нет, это же глупость какая-то! Как ты можешь так думать?».              – «Я обещала Графиту, что верну ему «настоящую» Скраппи Раг, но я всё ещё стою здесь, перед вами, занимая не принадлежащее мне тело», – не в силах выдержать взгляд Графита, прошептал я. – «Зачем вы позвали меня, принцесса, если даже этот ваш гребаный колодец не смог изгнать меня? Ведь не для того, чтобы я так мерзко плюнула в душу своему самому преданному другу?».              – «Ты собиралась это скрыть? Но ведь нельзя прятаться вечно».              – «Я собиралась ИСЧЕЗНУТЬ!» – отчаянно рявкнул я, почувствовав, как в сердце зашевелилось что-то тёмное, нехорошее, словно этот мягкий, дружелюбный допрос принцессы чёрной мутью поднял со дна души всю горечь и скорбь, скопившиеся там от осознания своего поражения. – «Я собиралась остаться для него лишь воспоминанием – хорошим или плохим, но никак не мерзкой, двуличной предательницей, благодаря вам которой только что стала!».              – «Но ты не предательница, Скраппи», – покачала головой принцесса, словно удивляясь и осуждая мою глупость. – «Ты снова забыла, что я тебе говорила про дружбу и её магию?».              – «Ты должна больше доверять своим друзьям», – со вздохом проговорил я, краем глаза отмечая нездоровый интерес фиолетовой единорожки, мгновенно навострившей уши и уже выудившей откуда-то бумагу и перо, – «Но если друг вдруг становиться для тебя чем-то больше, чем просто друг… То есть, я имею в виду, если два, то есть три друга… И двое из них… Чёрт, что за сено!».               В зале вновь установилась странная тишина, лишь однажды прерванная загадочным хмыканьем, раздавшимся с трона принцессы ночи. Опустив голову, я яростно спорил сам с собой, находя и отбрасывая аргументы, которые позволили бы мне рассказать, объяснить… Внезапно, на мою спину опустилось чьё-то крыло, заставив меня вздрогнуть от полчищ мурашек, волной прокатившихся по моему загривку.              – «Скраппи, ты… Ты можешь рассказать мне всё, ведь ты мой друг», – с трудом, перебарывая себя, произнёс чёрный пегас, глядя на меня сверху вниз. – «Я приму тебя такой, какая ты есть. Просто скажи мне, это правда? Ну, что ты…».              – «Всё, что я говорила тебе возле той решётки – правда», – глядя в жёлтые глаза Графита, произнёс я. – «Я старалась изо всех сил, чтобы вернуть тебе эту пегаску, и я вновь готова повторить – она любит тебя. Я скакнула в это sranoye озеро именно потому, что не хочу, не могу, НЕ ИМЕЮ ПРАВА стоять между вами, но по какой-то странной прихоти, я ничего не могу с этим поделать – после купания в этой чёрной воде, я словно гвоздями прибита к этому телу. И да, в прошлой жизни я играла за совсем другую команду, если говорить тебе о том, что тебя интересует, словами Рэйнбоу Дэш».               Вновь опустив голову, я почувствовал, как Графит убирает с меня своё крыло.              «Ну вот и всё. Спасибо тебе, Селестия!».               Внезапно, моя голова оказалась вздёрнута чьими-то копытами, и я обнаружил, что смотрю в огромные, золотисто-желтые глаза своего друга, сжимающего копытами мою мордочку.              – «А тебе не приходило в голову, что мне не нужна она?» – веско, припечатывая слова, проговорил Графит, буквально завораживая меня своим взглядом. – «И что я не верю, что ты – это не ты? Поверь, мне нужна только ты – мелкий, беспокойный, добрый и такой храбрый дух!».               Не зная, что сказать, я с трудом оторвал свой взгляд от золотистых глаз Графита, бросая беспомощный взгляд на Селестию. Стоявшая недалеко от нас солнечная богиня хитро улыбалась, глядя на всю эту сцену, словно с самого начала просчитав, чем окончится наш разговор.              – «Я смотрю, ты всё ещё не доверяешь даже своим друзьям?» – качнула головой принцесса, вновь читая меня, словно открытую книгу. – «Тогда, я думаю, ты и сама сможешь в этом убедиться. Просто скажи нам, как тебя зовут».              Вздохнув, я опустил глаза.              – «Это и вправду необходимо?».              – «Просто попробуй. Как ты сама признала – нельзя же скрываться вечно».               Вздохнув, я поднял глаза, вновь упираясь взглядом в глаза стоящего напротив меня друга.              – «Прости, Графит, но меня зовут не Скраппи. Меня зовут…».               Тишина.               Я растерянно замолчал, медленно поднимая голову в сторону таращащихся на меня пони. Слово вырвалось из меня обычным выдохом, и вместо имени в зале прозвучала лишь тишина.              – «Меня зовут…» – хмурясь, медленно произнёс я, словно пробуя эти слова на вкус. Ощущение было странным, словно какое-то ежедневно, ежечасно употребляемое слово разом вылетело из головы. Я растерянно захлопал глазами и зачем-то яростно потёр лоб, чувствуя, как в душе начинает шевелиться маленький червячок паники.              – «Ты… Ты не помнишь, правда?» – послышался приглушённый, какой-то слишком участливый голос Твайлайт. Несмотря на отрицательное покачивание головы наставницы, она подалась ко мне с сочувствующим видом. – «Скажи, ты и вправду не можешь назвать своё настоящее имя?».               Меня начала колотить дрожь.              – «Меня зовут…».               Опустив голову и зажмурив глаза, я начал копаться в своей голове. Коллеги, работа, пациенты, навыки… Нет, не то. Наводнения, ЧП, взрывы газа, теракты и три войны… Опять не то. Анатомия, физиология, биохимия, интернет, конференции, сертификат… Да что же это такое?! Дрожа всем телом, я лихорадочно отбрасывал какие-то воспоминания о предметах, явлениях, истории, лихорадочно роясь в памяти в поисках хотя бы чего-то, что могло бы сказать обо мне – и не находил. Пусто.              – «Меня зовут…» – я содрогнулся от отвращения, повторяя эти слова раз за разом, словно заезженная пластинка. – «Как меня зовут?».               Подняв голову, я посмотрел на стоявших напротив меня пони. Как всегда, Селестия была благожелательно нейтральна, Луна с любопытством сверкала глазами из теней, в то время как Твайлайт с участливым беспокойством медленно подходила ко мне.              – «Может, ты помнишь, как сюда попала?» – спросила она, оглядываясь на свою наставницу и зарабатывая от неё одобрительный кивок. – «Может, что-то, что произошло до того?».              – «Конечно я помню!» – нервно огрызнулся я, слепо глядя сквозь фиолетовую единорожку единственным зрячим глазом. – «Лестница, тёмная квартира, нападение – я всё это помню! Но как я попала туда? Я помню свой ящик – значит, это был рабочий вызов, но как… Почему я не помню ничего, что было до этого? Почему я ничего не помню О СЕБЕ?!».               Кажется, я выкрикнул последние слова прямо в морду подошедшей Селестии.              – «Кто я? Где я живу? Где мой дом? Есть ли у меня семья?» – дрожа, словно в лихорадке, я говорил всё быстрее и быстрее. – «Это что, опять ваши фокусы, дорогая принцесса? Вы нашли себе идеального исполнителя, личного «лысого мужика [5]», невосприимчивого к магии гомункула, которого можно послать туда, куда жаль совать настоящих подданных?».              – «Нет, Скраппи. Поверь, я бы ни за что не стала бы так мучить кого бы то ни было».              – «Нет? Тогда почему я не могу вспомнить даже того, как я выгляжу? Почему я не знаю даже того, как выглядело моё лицо?!».              – «Ты и вправду хочешь это узнать?».              – «Да, да, да!».              – «Ну что же, Твайлайт, подойди», – скомандовала принцесса своей ученице, бойко подбежавшей к своей наставнице. Единорожка левитировала перед собой бутылочку, которую, по команде Селестии, бесстрашно опрокинула горлышком вниз, выливая из неё чёрное, маслянистое содержимое.              – «Лей, не бойся», – подбодрила её принцесса, и под действием магии единорожки, из бутылочки полилась жирная, словно нефть, вода.              – «Ух ты! Должно быть, она и вправду особенная?» – поразилась Твайлайт, когда вылитая ей из бутылочки жидкость повисла в воздухе, свернувшись в колышущийся, маслянисто поблёскивающий шар. – «В смысле, я, конечно ощущала магию, исходящую из неё на дне колодца, но сейчас – это что-то совсем другое».               «Чёрт, это та самая вода? Но откуда она у… Графит!».              – «Конечно, моя дорогая ученица», – серьёзно кивнула головой её наставница. – «А теперь – попробуй коснуться её. Вспомни то место, где когда то искала эту пегаску. Вспомни – и покажи его нам».              – «Ургх!» – я захрипел, внезапно почувствовав, как мне перестало хватать воздуха, но не успел вскрикнувший Графит рвануться с места, как всё закончилось. Заклинание единорожки прошло через сферу и угасло, отразившись от моей груди, оставляя после себя лишь чувство бешено колотящегося сердца, бешеным кроликом выскакивавшего из груди. Тяжело дыша, я облокотился о заботливо подставленный круп чёрного пегаса, благодаря все высшие силы за то, что хоть раз эта магическая невосприимчивость сыграла на моей стороне.              – «Я снова чувствую, что превращаюсь в подопытного кролика», – недовольно пропыхтел я, не справляясь со своим дыханием, вынудившим меня лечь на мягкий ворс ковровой дорожки. – «Зачем опять измываться, зная, что ничего не получится?».              – «И вновь ты ошибаешься, моя маленькая пони», – стоявшая ко мне спиной Селестия повернула голову, косясь на меня своим огромным глазом и сделала шаг назад. – «Но может, ты хочешь сама убедиться в этом?».               Поперхнувшись уже готовыми вырваться словами, я замер – перед принцессой, в полуметре от пола, висела какая-то светящаяся сфера. Словно миниатюрное серебристое солнце, рассматриваемое в телескоп, она кипела и клокотала, выбрасывая во все стороны блестевшие, словно ртуть, протуберанцы, тонкими иглами ощупывающие окружающее сферу пространство – и рушащиеся назад, в кипящий океан миниатюрной звезды.              – «Ух ты! Это просто волшебно!» – раздался откуда-то сбоку восхищённый голосок Твайлайт, – «Это я сделала? Но как? Я даже и не знала, что могу наколдовать что-то… Что-то такое… А что это?».              – «Ну что ж, моя Первая Ученица, вот и пришло то время, когда я могу не учить, но лишь радоваться твоими достижениями в области магии», – с гордостью проговорила Селестия, глядя на фиолетовую единорожку. – «Ты только что активировала последний магический компонент одного из самых тайных заклинаний – «Предсказателя Старсвирла»».              – «Я? Сделала? ЧТО?!» – ошарашенная единорожка начала дрожать и запинаться, словно разрываемая на куски эмоциями маленькая собачонка. – «Я… Но ведь… Это же… ЙААААААЙ!».               «Ну точно – прям как тойтерьер [6]. Главное, чтобы не уписалась от радости – с ними такое бывает».               – «Ты же не думала, что весь смысл этой страшной силы состоит лишь в том, чтобы заставить кого-то страдать?» – наставительным тоном проговорила Селестия, подходя к неярко сверкавшей сфере. – «Вот, познакомься, Скраппи – это то, что показало мне заклинание, ради которого я так неосторожно рисковала твоей жизнью».               Вновь задохнувшись, я не отрывал глаз от вращающегося шара. Словно почувствовав что-то близкое, с его поверхности протянулось несколько длинных игл, словно изо всех сил стремившихся дотянуться, достать до моей распластанной на полу фигурки, и я почувствовал, как моя нога протянулась вперёд в попытке ответного прикосновения.              – «Красиво…».              – «Даже очень», – похоже, Селестия заметила моё движение и с её рога сорвалась крошечная искра, исчезнувшая в расступившейся перед ней поверхностью сферы. Стало немного легче. – «Особенно если знать, что рассматриваешь чью-то душу».              – «Чиииииво?!».              – «О нет, это всего лишь слепок», – смущённо улыбнулась аликорн, в то время как подошедшая к нам с другой стороны шара Луна втихую развеселилась. – «Как я уже говорила тебе, это заклинание позволяет заглянуть в саму душу живого существа, а вода, которую так искусно заколдовала моя лучшая ученица, всего лишь позволила материализовать всё то, что оно показало когда-то мне».              – «Ух ты!» – вновь восхитилась где-то сбоку Твайлайт. – «А можно я посмотрю поближе?».              Не дожидаясь разрешения, единорожка сунулась вперёд. Её рог вспыхнул фиолетовым светом, как делал это каждый раз, когда ученица принцессы пользовалась своей магией для перемещения чего-либо – и розоватое сияние силы окутало светящийся шар.               Сфера отреагировала мгновенно. Светящийся шар сжался, заметно уменьшившись в размерах. Его поверхность, ещё несколько секунд назад бурлившая и клокотавшая, теперь представляла собой идеально гладкую мерцающую поверхность, испещрённую микроскопическими изломами, блестевшими, словно тысячи солнц. Розоватое сияние, испускаемое рогом Твайлайт, начало дробиться, и буквально через мгновение рассыпалось множеством искр.              – «Уоха! Что это было?».              – «Похоже, ты забыла о том необычном свойстве, которое отличает твою подругу от прочих пони», – задумчиво проговорила принцесса. – «И воочию убедилась, как действует её магическое сопротивление».              – «Ух как здорово! Не могу дождаться, когда я смогу…».              – «Твайли», – негромко перебил я разошедшуюся единорожку, чувствуя странную, нарастающую слабость во всём теле. – «Это же моя душа».              – «Ой, прости…» – Твайлайт смутилась и вприпрыжку отбежала от сферы, стыдливо пряча глаза. – «Просто, я никогда не видела ничего более магического, и…».              – «Ничего. Это ничего», – проговорил я, тяжело дыша и успокаивая больше себя, чем свою подругу. – «Но как это может мне помочь?».              – «А вот как».               Развернувшись, принцесса мотнула головой. Её магии сфера поддалась, начав медленно вращаться в воздухе, и спустя несколько секунд, моим глазам открылась обратная сторона этой миниатюрной звезды.               Наверное, так выглядел раздавленный каштан. Или открытая рана. Громадный кусок сферы отсутствовал, словно что-то или кто-то, вгрызаясь в мягкую плоть звезды, откусил, оторвал от неё огромный неровный кусок. И в освободившемся пространстве поселилось что-то новое. Чужое.               Тяжёлая, тягучая масса, внешне напоминающая расплавленное золото, жирно блестела в просвете разлома. Едва заметные волны пробегали по её поверхности, миллионами блестящих искорок державшейся за края раны, не давая им разойтись и периодически, стягивая их поплотнее. Я вновь задохнулся, ощущая непонятное чувство узнавания при взгляде на подрагивающую золотистую плёнку, хотя прекрасно понимал, что вижу что-либо подобное в первый раз.               «Паразит. Пробравшийся в чужую душу паразит» – кажется, я снова начал задыхаться, остановившимися глазами смотря на сферу своей души. Мне кажется, или она действительно начала приближаться?              – «Не молчи, Скраппи! Говори со мной!» – напряжённым голосом скомандовала Селестия, подрагивая головой. Рог принцессы чертил в воздухе непонятные знаки, цепочкой срывавшиеся с белоснежной витой кости, и зависавшие яркой лентой вокруг медленно приближающейся ко мне сферы. – «Говори, рассказывай о нём – только не молчи! Кто он? Кем он был?».              – «Он… Он был врачом… Спасал…» – я уже не контролировал слова, бессвязно лившиеся из моего рта, в то время как огромная сфера наползала на меня, полностью перекрывая моё зрение, – «Его… Вызвали… Нападение… В воду… Водоросли… Дно… Успеть… Помочь… СПАСТИ!!!».               «Ну вот, мы снова без света».              

***

              Кажется, я отрубилась. Как ещё я могла бы объяснить эту странную позу, в которой я лежала на уже знакомой мне банкетке, возле огромного витражного окна, занавешенного стеной отвесно падающего снега? Я чувствовала, что вновь лежу на чём-то, едва заметно колыхавшемся подо мной, расслабленно свесив заднюю ногу, никак не достающую до пола. Хотя лежать на мягко покачивающейся лежанке было очень удобно, я всё же решила повернуть голову, чтобы выяснить, кто и зачем раскачивает, словно люльку, и без того удобный диван.               И остолбенела.               «Диван», на котором я развалила своё пузо, оказался животом чёрного пегаса, медленно поднимавшимся и опускавшимся в такт его дыханию. Вместо красной ткани обивки, мой взгляд скользил по чёрной, широкой, лохматой груди пони, чья шкурка щекотала мне нос, словно тысячи травинок, пока не упёрся взглядом в огромные золотистые глаза Графита, озабоченно разглядывавшего мою ошарашенную физиономию.              – «А-а-э-э-э…» – простонала я и вновь затихла, удивлённо глядя на лежащего подо мной пегаса.              – «Скажи мне, как тебя зовут?» – тихо и очень напряжённо спросил меня Графит. Краем глаза я увидела колыхание радужной гривы где-то недалеко от меня. – «Ты помнишь, кто ты?».              – «Э-э-э-э… нет, а что?» – видимо, пламенные спичи по утрам явно не мой конёк. – «А что это вообще было-то?».              – «Правда? А может быть, что-то всё-таки изменилось?» – подошедшая сбоку Селестия присела возле кушетки, и помимо своей воли я почувствовала, как заливаюсь краской от фривольной позы, в которой я взгромоздилась на чёрного пегаса.               «Стоп. ВзгромоздиЛАСЬ!?».               Едва не свалившись, я лихорадочно закрутила головой, осматривая себя, Селестию, раскинувшийся вокруг нас зал и лежащего подо мной пегаса. Что-то изменилось, и не вокруг меня – но во мне. На что бы я ни бросала свой взгляд, тотчас же в моей голове выстраивалась цепочка ощущений, словно меня… Словно я…              – «О боги, в кого вы меня превратили, извращенцы?!» – я уронила голову, уткнувшись носом в густую кисточку шерсти на груди пегаса и крепко зажмуривая глаза. – «Почему я думаю о себе как о НЕЙ?!».              – «Потому что ты и есть она, глупая», – рассмеялась Твайлайт, подходя ко мне с другой стороны банкетки. – «Вот почему я не смогла найти тебя тогда, после действия «Предсказателя», ведь ты искренне считала себя жеребцом, и заклятие с трудом смогло тебя отыскать в этой темноте неопределённости».              – «Но я не могу быть другой!» – простонала я, борясь с сильным желанием заткнуть уши и больше не слышать этого бреда. – «Вы ведь видели эту сферу! Я паразит, сидящей на чьей-то душе!».              – «Не говори глупостей, Скрапс! Мы все это видели!» – рассердился Графит, тем не менее, осторожно прижимая меня к себе и заставляя мои уши полыхать, словно пожар. – «Как по мне, так эта штука была словно протез, не дававший твоей душе вывернуться наизнанку… Или как-то так. Но поверь, никакой ты не паразит! Правда, принцесса?».              – «Он прав, моя маленькая пегаска. Это заклинание не внушило тебе ничего чужого, а лишь придало немного уверенности, немного силы для того, чтобы просто поверить в себя», – материнским тоном проговорила Селестия, мягко отстраняя ноги Графита и приподнимая копытом мою голову, заставляя взглянуть ей в глаза. – «Скажи, разве я когда-либо обманывала тебя?».              – «Ну-у… В чём-то серьёзном – нет», – Я услышала, как рядом ахнула Первая Ученица, но принцесса лишь улыбнулась, согласно кивнув кое-каким моим мыслям.              – «Душа, которую попытался поглотить Ловец Душ, была очень сильна и увы, не смогла бы существовать в одном теле с душой этой пегаски. Нашедшие как активизировать артефакт Брайт и Раг обманулись в своих ожиданиях – и к сожалению, мы больше не увидим «настоящую» ученицу этого неудачливого экспериментатора».              – «Ну вот», – я вновь уронила голову на грудь пегаса. – «Всё, как я и говорю».              – «Но произошло непредвиденное», – продолжила солнечная принцесса, осторожно касаясь копытом моей растрепавшейся гривы. – «И призванный дух оказался слишком добр. Он захотел помочь, спасти душу юной пегаски – и ради этого пожертвовал собой».              – «Он… Что?».              – «Да. Он отдал свою сущность, всё тепло своей души, чтобы излечить порванную надвое душу пегаски, взамен, пожертвовав лишь одним» – её воспоминаниями, место которых и заняла эта необычная, волшебная заплата на твоей душе. Он многое забрал из того, что было, но и немало тебе дал. Ты вряд ли научишься виртуозно летать без магии, присущей всем пегасам, но и любые вредоносные заклятья рассыплются в пыль о твоё тело. Ты сможешь поднимать своими крыльями бурю, но вряд ли когда-нибудь научишься копытокинезу или просто зависать неподвижно, как любой другой пегас. Теперь, ты нечто новое – сплав личности презираемой, гонимой пегаски из Сталлионграда и древнего, могучего духа, спасавшего когда-то жизни своих соплеменников и принёсшим главную жертву в своей жизни, чтобы вновь спасти кого-то. В последний раз».              – «Я… То есть он…» – я соскользнула с лежащего подо мной пегаса и аккуратно встала на трясущиеся, словно с попойки, ноги, ощущая рядом с собой надёжное чёрное тело, становящееся рядом со мной. – «Это значит, что его больше нет?».              – «Увы, моя дорогая», – покачала головой солнечная принцесса, бросив печальный взгляд в окно, на тихо кружившиеся в неподвижном зимнем воздухе миллиарды снежинок. – «Он принёс себя в жертву, чтобы ещё раз спасти кого-то – даже за гранью своей жизни. Не подведи же его».               Отступив назад, я замерла, глядя через окно на бесконечную стену из падающих снежинок и внимательно прислушиваясь к себе. Тикающие часы, чёрная зараза, постоянное притворство – всё словно рассеялось, как дым. Это было довольно необычное ощущение. Никаких дедлайнов [7], никаких ограничений – только жизнь и небо, лежащие где-то впереди. Внезапно зазудевшие крылья словно откликнулись на мой зов, тихой вибрацией застоявшихся мышц умоляя распахнуть их и пулей взлететь куда-то вверх, чтобы увидеть перед собой не стены, не потолок – но бесконечное синее небо.              Я тихонько вздохнула, ощутив тепло подошедшего ко мне пегаса. Стоя рядом со мной, он вновь, как раньше, положил своё крыло ко мне на спину, мягко привлекая к себе и заставляя вздрогнуть от сонма весёлых мурашек, гарцующих от шеи к хвосту.              – «Спасибо вам», – тихо проговорила я, нежно проводя носом по плечу стоящего рядом Графита и поворачиваясь спиной к окну. Глядевшая на меня принцесса лишь ласково и мудро улыбнулась, глядя на нашу пару, застывшую на фоне тихо падающих снежинок, в то время как Твайлайт, кажется, не могла сдержать счастливых слёз. – «Спасибо вам всем. Я обязана вам своей жизнью и может быть, даже счастьем, поэтому вы всегда можете рассчитывать на меня… Мои друзья».              

***

             – «И ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь», – улыбнулась мне солнечная принцесса. – «Так же, как и на своих друзей. А теперь, присядь, пожалуйста – нам предстоит обсудить с тобой несколько довольно интересных вопросов».              – «Пойдём?» – ласково подтолкнул меня Графит, когда, выйдя из зала, я застыла на лестнице, обернувшись на свет в закрывающихся дверях. – «Твайлайт Спаркл обещала присоединиться к нам позже, и мы вполне можем дождаться её в Кафе».              – «Ага. Там уже наверняка весь твой десяток собрался, да?» – не преминула я подколоть серого хитрюгу, радуясь, что моя ирония никуда от меня не делась. – «Не терпится похвастаться добычей?».              – «А ты всё такая же вредная, да, Скрапс?» – фыркнул он. – «Эй, ты куда это?».               Но я его уже не слушала.              – «Принцесса! Я решила, как меня будут звать!» – проорала я изо всех сил в закрывающиеся предо мной двери старого зала. – «Пожалуйста, зовите меня по-прежнему – Скраппи Раг!».              

Примечания к главе:

              [1] Основная доктрина лечебной работы в США. Сутки интенсивной терапии, после чего долечивание в отделении восстановительного лечения. «S02E16: Read it and Weep» – сломавшую крыло и получившую сотрясение головного мозга РД стабилизируют, переводят в общую палату, откуда через несколько дней выкидывают вон. Никакого скелетного вытяжения или лежания под наблюдением – только фиксирующая повязка и обезболивающие. На дому. [2] «Место встречи изменить нельзя». Эти знаменитые слова были экспромтом Высоцкого, невольно произнесённые при виде загримированного Конкина. В оригинальном произведении братьев Вайнер «Эра милосердия» их нет. [3] ГГ выкрикивает воззвания экзорцистов, распространённых в XV-XVII веках. [4] Мокнути (мед. Мацерации) – участки мокнущей, опрелой кожи у детей. Иногда это слово используется как ироничный аналог несерьёзных, «детских» болезней у взрослых. [5] Привет тебе, 47. [6] Тойтерьер – маленькая декоративная порода собак, больше похожая на помесь крысы с таксой. Отличается звонким голосом, субтильным телосложением и наличием забавных физиологических отклонений. Например, может описаться от радости или забиться в судорогах. В общем, полный убер аллес капут. [7] Дедлайн (англ. Deadline) – англицизм, обозначающий крайний срок для чего-то, будь то работа или явление.